Прижизненные портреты Петра I. О портретах Петра I и Екатерины I работы Жана-Марка Наттье На какой картине изображен сподвижник петра 1

Профессиональные историки давно уже пришли к выводу, что почти все дошедшие до нас документы и воспоминания о детских и юношеских годах Петра I являются подделкой, выдумкой или наглой ложью. Современники Великого Преобразователя, видимо, страдали амнезией и поэтому не оставили потомкам никаких достоверных сведений о начале его биографии.

«Оплошность» современников Петра I чуть позже исправил историк немец Герхард Миллер (1705–1783), выполняя заказ Екатерины II. Однако, как ни странно, другой историк немец Александр Густавович Брикнер (1834–1896), и не только он, сказкам Миллера почему-то не верили.

Все чаще становится очевидным, что многие события происходили не так, как их трактовали официальные историки: их или не было, или они происходили в другом месте и в другое время. В большинстве своем, как ни печально это осознавать, мы живем в мире выдуманной кем-то истории.

Физики шутят: ясность в науке – это одна из форм полного тумана. Для исторической науки, как ни крути, такое утверждение более чем справедливо. Никто же не будет отрицать того, что истории всех стран мира изобилуют темными пятнами.

Что говорят историки

Посмотрим, что же вкладывали в головы потомков фарисеи от исторической науки о первых десятилетиях бурной деятельности Петра Великого – строителя новой России:

Петр родился 30 мая по Юлианскому календарю или 9 июня по Григорианскому календарю в 1672 году, или в 7180 году от Сотворения Мира по Византийскому календарю, или в 12680 году от «Великого Холода» в селе Коломенском, а, может быть, в селе Измайлово под Москвой. Не исключено также появление царевича на свет и в самой Москве, в Теремно́м дворце Кремля;

его отцом был царь Алексей Михайлович Романов (1629–1676), а матерью – царица Наталья Кирилловна Нарышкина (1651–1694);

крещен царевич Петр был протопопом Андреем Савиновым в Чудовом монастыре Кремля, а, может быть, в храме Григория Неокесарийского в Дербицах;

детские и юношеские годы царский отрок провел в селах Воробьеве и Преображенском, где в потешном полку служил якобы барабанщиком;

царствовать вместе с братом Иваном Петр не захотел, хотя и числился дублером царя, а все время проводил в Немецкой слободе, где веселился во «Всешутейном, Всепьянейшем и Сумасброднейшем Соборе» и обливал грязью русскую Православную Церковь;

в Немецкой слободе Петр познакомился с Патриком Гордоном, Францем Лефортом, Анной Монс и другими выдающимися историческими личностями;

27 января (6 февраля) 1689 года Наталья Кирилловна женила своего 17-ти летнего отпрыска на Евдокии Лопухиной;

в 1689 году после подавления заговора царевны Софьи вся власть полностью перешла к Петру, а царь Иван был отстранен от престола и

в 1696 году умер;

в 1695 и 1696 годах Петр совершил военные походы с целью захвата турецкой крепости Азов;

в 1697–1698 годах в составе Великого посольства гениальный Преобразователь под именем Петра Михайлова, урядника Преображенского полка, почему-то скрытно отправился в Западную Европу для приобретения знаний плотника и столяра и для заключения военных союзов, а также написания своего портрета в Англии;

после Европы Петр рьяно приступил к Великим преобразованиям во всех областях жизни русского народа, якобы на благо оного.

Всю кипучую деятельность гениального Реформатора России в этой небольшой статье рассмотреть невозможно – не тот формат, однако на некоторых интересных фактах его биографии остановиться стоит.

Где и когда родился и крестился царевич Петр

Казалось бы, странный вопрос: немецкие историки, интерпретаторы складно, как им казалось, все объяснили, предъявили документы, свидетельства и свидетелей, воспоминания современников. Однако во всей этой доказательной базе присутствует немало странных фактов, вызывающих сомнение в их достоверности. Специалисты, которые добросовестно исследовали Петровскую эпоху, часто приходили в глубокое недоумение от вскрытых нестыковок. Что же странного присутствует в истории рождения Петра I, представленной немецкими историками?

Такие историки, как Н. М. Карамзин (1766–1826), Н. Г. Устрялов (1805–1870), С. М. Соловьев (1820–1879), В. О. Ключевский (1841–1911) и многие другие с удивлением констатировали, что точное место и время рождение Великого Преобразователя земли Русской исторической науке неизвестно. Факт рождения Гения есть, а даты нет! Такого же быть не может. Где-то затерялся сей темный факт. Почему петровские летописцы пропустили такое судьбоносное событие в истории России? Куда они спрятали царевича? Это же вам не холоп какой-нибудь, это же голубая кровь! Есть только одни неуклюжие и бездоказательные предположения.

Историк Герхард Миллер слишком любопытных успокаивал: Петруша, возможно, родился в селе Коломенском, да и село Измайлово неплохо звучит для того, чтобы быть вписанным золотыми буквами в анналы истории. Сам же придворный историк почему-то был убежден в том, что Петр родился в Москве, но об этом событии никто не знал, кроме него, как ни странно.

Однако в Москве Петр I не мог родиться, иначе в метрических книгах патриарха и Московского митрополита была бы запись об этом великом событии, но ее нет. Москвичи также не заметили этого радостного события: историки не нашли никаких свидетельств о торжественных мероприятиях по поводу появления на свет царевича. В разрядных книгах («государевых разрядах») существовали противоречащие друг другу записи о рождении царевича, что говорит об их вероятной фальсификации. Да и книги эти, как утверждают, были сожжены в 1682 году.

Если согласиться с тем, что Петр родился в селе Коломенском, тогда как объяснить то, что в этот день Наталья Кирилловна Нарышкина находилась в Москве? И это было зафиксировано в разрядных дворцовых книгах. Возможно, она тайно отправилась рожать в село Коломенское (или Измайлово, по другой версии Миллера), а затем быстренько и незаметно вернулась. А зачем ей такие непонятные перемещения? Может быть, затем, чтобы никто не догадался?! Внятных объяснений таким кульбитам с местом рождения Петра у историков нет.

У слишком любопытных складывается впечатление, что по какой-то очень серьезной причине немецкие историки, сами Романовы и иже с ними старались скрыть место рождения Петра и пытались, хоть и криво, выдать желаемое за действительное. Сложная у немцев (англосаксов) была задача.

И с таинством крещения Петра тоже имеются нестыковки. Как известно, помазанника божьего по чину должен был бы крестить патриарх или на худой конец митрополит Московский, но никак не какой-то там протопоп Благовещенского собора Андрей Савинов.

Официальная история сообщает, что царевич Петр был крещен 29 июня 1672 года на праздник апостолов Петра и Павла в Чудовом монастыре от патриарха Иоакима. В крещении, кроме прочих, участвовал и брат Петра, царевич Федор Алексеевич (1661 – 1682). Но здесь также наблюдаются исторические неувязки.

Например, в 1672 году патриархом был Питирим, а Иоаким стал им только в 1674 году. Царевич Федор Алексеевич в это время был несовершеннолетним и не мог по православному канону участвовать в крещении. Традиционные историки не могут вразумительно растолковать сей исторический казус.

Была ли Наталья Нарышкина матерью Петра I

Почему у историков возникает такое сомнение? Да потому что отношение Петра к своей матери было, мягко выражаясь, неподобающим. Тому подтверждением может служить отсутствие достоверных свидетельств их совместного присутствия на каких-либо значимых событиях в Москве. Мать должна же быть рядом со своим сыном, царевичем Петром, и это было бы зафиксировано в каких-либо документах. И почему современники, кроме немецких историков, никогда не видели вместе Наталью Нарышкину и ее сына Петра, даже при рождении оного? Историки до сих пор достоверных свидетельств не обнаружили.

А вот с царевичем и впоследствии царем Иваном Алексеевичем (1666–1696) Наталья Кирилловна была замечена неоднократно. Хотя год рождения Ивана несколько смущает. Однако немецкие историки могли и подправить дату рождения. Имелись и другие странности во взаимоотношениях Петра с матерью. Например, он ни разу не навестил больную мать, а когда она умерла в 1694 году, не был на ее похоронах и поминках. А вот царь Иван Алексеевич Романов был и на похоронах, и на отпевании, и на поминках Натальи Кирилловны Нарышкиной.

Петр Алексеевич или просто Мин Херц, как он сам себя иногда ласково называл, в это время был занят более важными делами: он пьянствовал и веселился в Немецкой слободе со своими немецкими, вернее, англосаксонскими закадычными друзьями. Можно, конечно, предположить, что у сына с матерью, как и с любимой-нелюбимой законной женой Евдокией Лопухиной, были очень плохие отношения, но не похоронить родную мать …

Если же предположить, что Наталья Кирилловна не была матерью Петра, то тогда его эпатирующее поведение становится понятным и логичным. Сыном же Нарышкиной, видимо, был тот, с кем она находилась постоянно. А им был царевич Иван. А Петрушу сыном Нарышкиной сделали такие «русские ученые» и историки-иллюзионисты Российской академии наук, как Миллер, Байер, Шлецер, Фишер, Шумахер, Винцсгейм, Штелин, Эпинусс, Тауберт…

Характеристика личности Петра I

Что же это был за странный такой царевич Петруша? Всем известно, что рост Петра был более двух метров, а ступни ног были почему-то маленькими! Бывает, но все же странно.

То, что он был психом с выпученными глазами, неврастеником и садистом – тоже всем известно, кроме слепых. А вот многое другое широкой публике неизвестно.

Современники называли его почему-то большим артистом. Видимо, потому, что, притворяясь православным, гениально и бесподобно играл роль русского царя. Хотя в начале своей служебной карьеры играл, признаться, халтурно. Видимо, трудно привыкал, тянуло к родным пенатам. Поэтому когда он приезжал в захудалый городишко под названием Заандам (Саардам), то он хорошо предавался утехам, вспоминая детство и юность свою бесшабашную.

Петр не хотел быть русским царем, а желал быть владыкой морским, то есть капитаном английского военного корабля.

Во всяком случае, о таких помыслах он говорил английскому королю Вильгельму III Оранскому, сиречь князю Носовскому, или же Виллему ван Оранье-Нассау (1650–1702).

Долг, объективная историческая необходимость и требования прокураторов вершить великие дела не позволили Петру дать волю своим личным пристрастиям, предпочтениям, устремлениям и амбициям. Скрепя сердцем и зубами, реформатору России пришлось подчиниться обстоятельствам непреодолимой силы.

Петр многим резко отличался от своих русских братьев-царевичей и, прежде всего, своим презрением к русскому народу, к русской истории и культуре. Православие он ненавидел патологически. Недаром простой русский народ считал его ненастоящим царем, подмененным и вообще Антихристом.

Петр только в конце 90-х годов XVII столетия стал откликаться на Петра Алексеевича. А до этого он звался просто – Piter, Petrus или еще более оригинально – Mein Herz. Эта немецко-голландская транскрипция его имени была ему, по-видимому, ближе и роднее. Кстати, для русской православной традиции нехарактерно было давать царевичам имя Петр. Это было ближе латинянам, так как святые Петр и Павел у католиков и протестантов в большем фаворе, чем у православных.

Петр обладал уникальными для царей и королей качествами. Судя по дошедшим до нас «документам», он мог быть одновременно в нескольких местах или не быть нигде как во времени, так и в пространстве. Петр любил путешествовать инкогнито, под чужим именем, таскать зачем-то корабли по земле, яко по воде, бить дорогую посуду, ломать старинную шедевральную мебель, лично отрубать головы любовницам и православным священнослужителям. Еще любил выдирать зубы без наркоза.

Но если бы он смог сейчас узнать, какие подвиги, деяния и благородные высказывания ему позднее приписали придворные немецкие (англосаксонские) историки, то даже у него от удивления глаза вылезли бы из орбит. Всем известно, что Петр плотничал и умел работать на токарном станке. И делал он эту работу профессионально.

Тут возникает вопрос, а как он мог так хорошо выполнять работу простого столяра и плотника? Известно, чтобы приобрести навыки в плотницком деле, нужно несколько лет или хотя бы месяцев. Когда же Петр успел всему этому научиться, управляя государством?

Интересны лингвистические особенности Петра I. Якобы на родном русском языке он почему-то говорил плохо, как иностранец, а писал совсем отвратительно и дурно. А вот на немецком языке он говорил бегло, причем на нижнесаксонском диалекте. Также Piter хорошо разговаривал на голландском и английском языках. Например, в английском парламенте и с представителями масонских лож он обходился без переводчика. А вот со знанием русского якобы родного языка Петр подкачал, хотя с колыбели должен был бы, по идее, находиться в русской разговорной среде.

Если совершить небольшой экскурс в область языкознания, то можно заметить, что в Европе в те времена еще не сформировались современные литературные языки. Например, в Нидерландах тогда существовали пять крупных равноправных диалектов: голландиш, брабантский, лимбурский, фламандский и нижнесаксонский. В XVII веке нижнесаксонский диалект был распространен в некоторых областях Северной Германии и северо-восточной Голландии. Он был схож с английским языком, что однозначно указывает на их общее происхождение.

Почему же нижнесаксонский диалект был таким универсальным и востребованным?Оказывается, в Ганзейском торговом союзе XVII столетия нижнесаксонский диалект, наряду с латынью, был основным. На нем составлялись торговые и юридические документы и писались богословские книги. Нижнесаксонский был языком межнационального общения в Балтийском регионе, в таких городах, как Гамбург, Бремен, Любек и других.

Как же все было на самом деле

Интересную реконструкцию петровской эпохи предложил современный историк Александр Кас. Она логично объясняет существующие противоречия и нестыковки в биографии Петра I и его окружения, а также то, почему точное место рождения Петра не было известно, почему эту информацию утаивали и утаивают.

По версии Александра Каса, долгое время этот факт скрывался потому, что Петр родился не в Москве и даже не в России, а в далеком Бранденбурге, в Пруссии. Он по крови наполовину немец и англосакс по воспитанию, убеждениям, вере и культуре. Отсюда становится понятным, почему немецкий язык был для него родным, а в детстве его окружали немецкие игрушки: «немецкий винтовой карабинец, немецкая карта» и тому подобное.

Сам Петр с теплотой вспоминал о своих детских игрушках, когда находился в изрядном подпитии. Со слов царя, его детская комната была обита «сукном червчатым гамбургским». Откуда такому добру было взяться в Кремле?! Немцев же тогда не очень жаловали при царском дворе. Также становится понятным и то, почему Петра окружали сплошь иностранцы.

Историки говорят, что он не желал царствовать вместе с Иваном, обиделся и удалился в Немецкую слободу. Однако существует тот факт, что Немецкой слободы, как ее описывали историки, тогда не было в Москве. Да и не позволили бы немцам заниматься вакханалиями и издеваться над Православной верой. В приличном обществе даже нельзя говорить вслух о том, что вытворял Петр вместе со своими англосаксонскими друзьями в Немецкой слободе. А вот в Пруссии и Нидерландах эти спектакли вполне могли состояться.

Почему же так неестественно для русского царевича вел себя Петр? А потому что матерью Петра была не Наталья Кирилловна Нарышкина, а его якобы сестра Софья Алексеевна Романова (1657–1704).

Историк С. М. Соловьев, имевший возможность покопаться в архивах, называл ее «богатырь-царевной», которая смогла освободиться из терема, то есть выйти замуж. Софья Алексеевна в 1671 году обвенчалась с Фридрихом Вильгельмом Гогенцоллерном (1657–1713), сыном курфюрста Бранденбурга. В 1672 году у них родился младенец Петрус. Занять русский трон при существовавшей раскладке царевичей Петрусу было проблематично. Но англосаксонский Синедрион считал иначе и приступил к зачистке претендентов на русский престол и подготовке своего кандидата. Историк условно выделил три попытки захвата русского трона.

Все они сопровождались странными событиями. Царь Алексей Михайлович Романов умер как-то очень скоропостижно в 47 лет. Это произошло во время пребывания в Москве Великого посольства из Нидерландов во главе с Конрадом фон Кленком в 1675-1676 годах.

Очевидно, Конрада фон Кленка подослал к русскому царю английский король Вильгельм III Оранский после того, как Алексей Михайлович пригрозил ему санкциями. Похоже, что царя Алексея Михайловича Романова англосаксы отравили. Торопились освободить русский трон для своего кандидата. Гогенцоллерны стремились захватить православную Россию и насадить в ее народе протестантскую веру.

При таком подходе к биографии Петра I убираются и нестыковки с его крещением. Правильнее говорить о том, что Петра не крестили, а перекрестили из латинской веры в православную после смерти Алексея Михайловича. В это время действительно патриархом был уже Иоаким, а брат Федор достиг совершеннолетия. И тогда же Петра стали обучать русской грамоте. Согласно данным историка П. Н. Крекшина (1684–1769), обучение началось 12 марта 1677 года.

В это время в России наблюдался настоящий мор на царственных особ. Царь Федор Алексеевич что-то быстро отправился на тот свет, а Иван Алексеевич почему-то считался больным телом и духом. Остальные царевичи вообще умерли в младенчестве.

Первая попытка усадить Петра на трон в 1682 году с помощью потешных полков не увенчалась успехом – годков Петруше было маловато, да и якобы брат цесаревич Иван Алексеевич был жив-здоров и являлся законным претендентом на русский престол. Пришлось Петру и Софье возвращаться в родные Пенаты (Бранденбург) и ждать следующего подходящего случая. Подтверждением этому может служить тот факт, что до сих пор не найдено ни одного официального документа о том, что царевич Петр и его якобы сестра, то есть мамаша, Софья были в Москве с 1682 по 1688 год.

Педантичные «миллеры» и «шлецеры» нашли объяснение отсутствию Петра и Софьи в эти годы в Москве. Оказывается, с 1682 года в России правили два царя: Иван и Петр при регентстве Софьи Алексеевны. Это все равно, что два президента, два Папы римских, две королевы Елизаветы II. Однако в Православном государстве не могло быть такого двоевластия!

Из объяснения «миллеров» и «шлецеров» известно, что Иван Алексеевич правил прилюдно, а Петр Алексеевич скрывался в селе Преображенском, которого в те времена в Подмосковье и не существовало. Было село Ображенское. Видимо, название села по замыслу англосаксонских режиссеров должно было выглядеть как символ преображения России. И в это несуществующее село нужно было обязательно спрятать скромного барабанщика Петруса, который со временем должен был бы превратиться в Величайшего Преобразователя России.

А вот и не было этого! Петр прятался в Пруссии и готовился к миссии, вернее, его подготавливали. Это то, что было в действительности. Это разумно и логично. А вот официоз убеждает в другом. В том, что в селе Преображенском Петр занимался тем, что играл в войну, создав потешные полки. Для этого на реке Яузе был построен потешный городок-крепость Прешбург, который штурмовали бравые ребята.

Почему Миллер переместил Прешбург или Пресбург (современный город Братислава) с берега Дуная на берег Яузы-реки, приходится только гадать.

Не менее интересна другая история в биографии Петра I – история про то, как он обнаружил английский ботик (судно) в каком-то сарае села Измайлово. По версии Миллера, Петр любил от нечего делать бродить по селу Измайлово и заглядывать в чужие сараи. А вдруг что-то там есть! И точно! В одном сарае он обнаружил английский ботик!

Как он туда попал так далеко от Северного моря и Англии родимой? И когда же случилось это эпохальное событие? Историки мямлят, что где-то в 1686 или в 1688 году, но не уверены в своих предположениях.

Почему же так неубедительно выглядят сведения об этой замечательной символической находке? Да потому, что не могло быть никаких английских ботиков в московских сараях!

Вторая попытка захвата власти в России англосаксами в 1685 году также с блеском провалилась. Солдаты Семеновского (Симеоновского) и Преображенского полков, одетые в немецкую форму и размахивающие флагами, на которых красовалась дата «1683», второй раз пытались усадить на трон Петруса Фридриховича Гогенцоллерна.

В этот раз немецкую агрессию пресекли стрельцы под водительством князя Ивана Михайловича Милославского (1635-1685). И пришлось Петру, как и в предыдущий раз, бежать все тем же путем: в Пруссию транзитом через Троице-Сергиеву лавру.

Третья попытка немцев захвата власти в России началась несколько лет спустя и закончилась тем, что 8 июля 1689 года Петр стал единоличным правителем России, окончательно сместив своего брата Ивана.

Считается, что Петр привез из Европы после Великого посольства 1697-1698 годов, в котором он якобы участвовал, только астролябии и глобусы иноземные. Однако, согласно сохранившимся документам, также была произведена закупка оружия, наем иноземных войск и оплата содержания наемников вперед на полгода.

Что же получилось в итоге

Петр I был сыном царевны Софьи Алексеевны Романовой (Шарлотты) и Фридриха Вильгельма Гогенцоллерна (1657-1713), сына курфюрста Бранденбурга и первого короля Пруссии.

И казалось бы, зачем здесь историкам городить огород? Петр родился и воспитывался в Пруссии и по отношению к России он выступал как колонизатор. Что тут скрывать?

Никто же не скрывал и не скрывает, что Софья Августа Фредерика Ангальт-Цербская, которая маскировалась под псевдонимом Екатерины II, происходила из тех же самых мест. Она и была послана в Россию с тем же самым заданием, что и Петр. Фредерика должна была продолжить и закрепить его великие дела.

После реформ Петра I усилился раскол русского общества. Царский двор позиционировал себя немецким (англосаксонским) и существовал сам по себе и в свое удовольствие, а русский народ находился в параллельной реальности. В XIX веке эта элитная часть русского общества даже разговаривала на французском языке в салонах мадам Шерер и была чудовищно далека от простого народа.

Одна из самых значимых и в тоже время одиозных фигур в российской истории - это Петр I. Причем, противники петровской политики, прежде всего, в укор императору ставят резкий поворот в сторону Запада, в ущерб русской самобытности. И подобная дискуссия идет уже довольно давно, практически с момента проведения этих самых реформ, с резким обострением в середине 19 века, которое известно как спор славянофилов и западников. Подобный интерес к личности императора, бесспорно многогранной, не мог не отразиться и в творчестве живописцев.

Безусловно, самая известная историческая картина, посвященная Петру I - это полотно Николая Гё «Петр I допрашивает царевича Алексея» (1871). Художник изображает знаковый момент в российской истории, который в итоге приводит к полувеку дворцовых переворотов. Согласно запискам современников, сначала Гё планировал показать в императоре не жестокого палача, а отца, который переступает через отеческие чувства ради пользы государства, но работа над сюжетом картины, постепенно изменила мнение художника о Петре. В итоге основной упор был сделан на психологизм персонажей. Так, царевич Алексей освещен мертвенно-бледным светом, что говорит о том, что судьба его предрешена. Хотя глаза его опущены в пол, в нем не чувствуется раскаяния, он не верит жесткосердечие отца. Лицо Петра, наоборот, эффектно вылеплено контрастной светотенью. Чувствуется, что спокойствие императора показное, внутри его кипят страсти. Картина была положительно встречена публикой и была приобретена П. Третьяковым.

Зададимся вопросом: какого рода-племени были первые всероссийские самодержцы: татары, монголы, немцы, славяне, евреи, вепсы, меря, хазары... ? Какова была генетическая принадлежность московских царей?

Вглядитесь в прижизненные портреты Пётра I и его супруги Екатерины I.

Вариант этого же портрета, поступивший в Эрмитаж в 1880 г. из монастыря "Великая Ремета" в Хорватии, созданный, вероятно, неизвестным немецким художником. Лицо царя очень похоже на написанное Каравакком, однако костюм и поза отличаются. Происхождение этого портрета неизвестно.

Екатерина I (Марта Самуиловна Скавронская (Крузе) — российская императрица с 1721 года как супруга царствующего императора, с 1725 как правящая государыня, вторая жена Петра I Великого, мать императрицы Елизаветы Петровны. В её честь Петром I учреждён орден Св. Екатерины (в 1713) и назван город Екатеринбург на Урале (в 1723 году).

Портреты Петра I

Петр I Великий (1672-1725), основатель Российской империи, занимает уникальное место в истории страны. Деяния его и великие, и ужасные хорошо известны и перечислять их нет смысла. Мне хотелось написать о прижизненных изображениях первого императора, и о том какие из них могут считаться достоверными.

Первый из известных портретов Петра I помещен в т.н. "Царском Титулярнике" или "Корне российских государей", богато иллюстрированной рукописи, созданной посольским приказом, как справочник по истории, дипломатии и геральдике и содержащий множество акварельных портретов. Петр изображен ребенком, еще до вступления на престол, видимо, в кон. 1670-х - нач. 1680-х г.. История создания этого портрета и его достоверность неизвестны.

Портреты Петра I работы западноевропейских мастеров:

1685 г. - гравюра с неизвестного оригинала; создана в Париже Лармессеном и изображает царей Ивана и Петра Алексеевичей. Оригинал привезен из Москвы послами - кн. Я.Ф. Долгоруким и кн. Мышецким. Единственное известное достоверное изображение Петра I до переворота 1689 г.

1697 г. - Портрет работы сэра Годфри Неллера (1648-1723) , придворного живописца английского короля, несомненно писан с натуры. Портрет находится в английском королевском собрании картин, во дворце Гемптон-Корт. В каталоге сделана приписка, что фон картины писан Вильгельмом ван де Вельде, морским живописцем. По отзывам современников, портрет отлитчался большим сходством, с него были сняты несколько копий; самая известная, работы А. Белли, находится в Эрмитаже. Этот портрет послужил основой для создания огромного количества самых разных изображений царя (иногда слабо похожих на оригинал).

ок. 1697г. - Портрет работы Питера ван дер Верфа (1665-1718) , история его написания неизвестна, но скорее всего, это произошло во время первого пребывания Петра в Голландии. Куплен бароном Будбергом в Берлине, и поднесен в дар императору Александру II. Находился в Царскосельском дворце, сейчас в Государственном Эрмитаже.

ок. 1700-1704г. гравюра Адриана Шхонебека с портрета работы неизвестного художника. Оригинал неизвестен.

1711г. - Портрет работы Иоганна Купецкого (1667-1740), писан с натуры в Карлсбаде. По утверждению Д. Ровинского, оригинал находился в Брауншвейгском музее. Васильчиков пишет, что местонахождение оригинала неизвестно. Воспроизвожу Известную гравюра с этого портрета - работы Бернарда Фогеля 1737 г.

Переделанный вариант портрета этого типа изображал царя в полный рост и находился в зале Общего собрания Правительствующего сената. Сейчас находится в Михайловском замке в Санкт-Петербурге.

1716 г. - портрет работы Бенедикта Кофра , придворного живописца датского короля. Написан, скорее всего, летом или осенью 1716 года, когда царь находился с длительным визитом в Копенгагене. Петр изображен в Андреевсой ленте и датском ордене Слона на шее. До 1917 г находился во дворце Петра в Летнем саду, сейчас в Петергофском дворце.

1717 г. - портрет работы Карла Моора , который писал царя во время его пребывания в Гааге, куда тот прибыл на лечение. Из переписки Петра и его супруги Екатерины известно, что портрет Моора очень понравился царю, был куплен кн. Б. Куракиным и отправлен из Франции в Петербург. Воспроизвожу самую известную гравюру - работы Якоба Хубракена. По некоторым сведениям, оригинал Моора сейчас находится в частном собрании во Франции.

1717 г. - портрет работы Арнольда де Гельдера (1685-1727) , голландского художника, ученика Рембранта. Написан во время пребывания Петра в Голландии, однако нет никаких сведений, о том, что он написан с натуры. Оригинал находится в Амстердамском музее.

1717 г. - Портрет работы Жан-Марка Наттье (1686-1766) , известного французского художника, написан во время визита Петра в Париж, несомненно с натуры. Был куплен и отправлен в Петербург, позднее висел в Царскосельском дворце. Сейчас находится в Эрмитаже, однако, нет полной уверенности, что это оригинальная картина, а не копия.

Тогда же (в 1717 году в Париже) Петра писал знаменитый портретист Гиацинт Риго, но этот портрет пропал бесследно.

Портреты Петра, написанные его придворными художниками :

Иоганн Готфрид Таннауэр (1680-ок1737) , саксонец, учился живописи в Венеции, придворный художник с 1711 г. По записям в "Юрнале" известно, что Петр позировал ему в 1714 и 1722 гг.

1714 г. (?) - Оригинал не сохранился, существует только гравюра, сделанная Вортманном.

Очень похожий портрет был сравнительно недавно обнаружен в немецком городе Бад-Пирмонте.

Л. Маркина пишет: "Автор этих строк ввел в научный оборот изображение Петра из собрания дворца в Бад Пирмонте (Германия), которое напоминает о посещении этого курортного местечка русским императором. Парадный портрет, который нес в себе черты натурного изображения, считался работой неизвестного художника XVIII века. В тоже время экспрессия образа, трактовка деталей, барочный пафос выдавали руку умелого мастера.

Петр I провел июнь 1716 года на водолечении в Бад Пирмонте, которое благотворно отразилось на его здоровье. В знак признательности русский царь подарил князю Антону Ульриху Вальдек-Пирмонт свой портрет, который долгое время находился в частном владении. Поэтому произведение не было известно российским специалистам. Документальные свидетельства, подробно фиксирующие все важные встречи во время лечения Петра I в Бад Пирмонте, не упоминали о факте его позировании для какого-либо местного или приезжего живописца. Свита русского царя насчитывала 23 человека и была достаточно представительной. Однако в списке сопровождавших Петра лиц, где были указаны духовник и кухмейстер, гофмалер не значился. Логично предположить, что Петр привез с собой готовое изображение, которое ему нравилось и отражало его представление об идеале монарха. Сравнение гравюры Х.А. Вортмана, в основу которой был положен оригинал кисти И.Г. Таннауэра 1714года, позволил нам приписать портрет из Бад Пирмонта этому немецкому художнику. Наша атрибуция была принята немецкими коллегами, и портрет Петра Великого как работа И. Г. Таннауэра вошла в каталог выставки."

1716 г. - История создания неизвестна. По повелению Николая I прислан из Петербурга в Москву в 1835 г. , долгое время хранился в свернутом виде. Сохранился фрагмент подписи Таннауэра. Находится в музее "Московский Кремль".

1710-е гг. Профильный портрет, ранее ошибочно считавшийся работой Купецкого. Портрет попорчен неудачной попыткой подновления глаз. Находится в Государственном Эрмитаже.

1724 г. (?), Конный портрет, называемый "Петр I в Полтавской битве", купленный в 1860-х годах кн. А.Б. Лобановым-Ростовским у семейства умершего камер-фурьера в запущенном виде. После очистки обнаружилась подпись Таннауэра. Сейчас находится в Государственном Русском музее.

Луи Каравакк (1684-1754) , француз, учился живописи в Марселе, стал придворным живописцем с 1716 г. По отзывам современников, его портреты отличались большим сходством. По записям в "Юрнале", писал Петра с натуры в 1716 и в 1723 г. К сожалению, бесспорных оригинальных портретов Петра, написанных Каравакком не сохранилось, до нас дошли лишь копии и гравюры с его работ.

1716 г. - По некоторым сведениям, написан во время пребывания Петра в Пруссии. Оригинал не сохранился, существует гравюра Афанасьева, с рисунка работы Ф. Кинеля.

Не очень удачная (дополненная кораблями союзного флота) копия с этого портета, созданная неизв. художником, находится ныне в собрании Центрального военно-морского музея Спб. (Д. Ровинский считал эту картину оригинальной).

1723 г. - оригинал не сохранился, существует только гравюра Субейрана. По "Юрнале", написан во время пребывания Петра I в Астрахани. Последний прижизненный портрет царя.

Этот портрет Каравакка послужил основой для картины Джакопо Амикони (1675-1758), написанной ок.1733 г. для кн. Антиоха Кантемира, которая находится в Петровской тронной зале Зимнего дворца.

Иван Никитич Никитин (1680-1742) , первый русский портретист, учился во Флоренции, стал придворным художником царя примерно с 1715 г. До сих пор нет полной уверенности в том, какие именно портреты Петра написаны Никитиным. Из "Юрнале" известно, что царь позировал Никитину по крайней мере дважды - в 1715 и 1721 годах.

С. Моисеева пишет: "Существовало специальное распоряжение Петра, предписывавшее лицам из царского окружения иметь в доме его портрет работы Ивана Никитина, а художнику брать за исполнение портрета по сто рублей. Тем не менее, царских портретов, которые можно было бы сопоставить с творческим почерком И. Никитина, почти не сохранилось. 30 апреля 1715 года в «Юрнале Петра» записано следующее: «Его Величества половинную персону писал Иван Никитин». Исходя из этого, искусствоведы искали поясной портрет Петра I. В конце концов было высказано предположение, что этим портретом следует считать «Портрет Петра на фоне морского сражения» (Музей-заповедник «Царское Село»). Долгое время это произведение приписывалось либо Караваку, либо Таннауеру. При исследовании портрета А. М. Кучумовым выяснилось, что полотно имеет три более поздние подшивки - две сверху и одну снизу, благодаря чему портрет и стал поколенным. А. М. Кучумов привел сохранившийся счет живописца И. Я. Вишнякова о прибавке к портрету Его Императорского Величества «против портрета Ея Императорского Величества». По-видимому, в середине XVIII века возникла необходимость перевески портретов, и И.Я. Вишнякову было дано задание увеличить размеры портрета Петра I в соответствии с размерами портрета Екатерины. «Портрет Петра I на фоне морского сражения» стилистически очень близок - здесь уже можно говорить об иконографическом типе И. Н. Никитина - обнаруженному сравнительно недавно портрету Петра из флорентийского частного собрания, написанному в 1717 году. Петр изображен в одинаковой позе, обращает на себя внимание схожесть написания складок и пейзажного фона.".

К сожалению, я не смог найти хорошей репродукции "Петра на фоне морского сражения" из Царского Села (до 1917 в Романовской галерее Зимнего дворца). Воспроизвожу то, что удалось добыть. Васильчиков считал этот портрет работой Таннауэра.

1717 г. - Портрет приписываемый И. Никитину и находящийся в собрании Финансового департамента Флоренции, Италия.

Портрет, подаренный императору Николаю I гр. С.С. Уваровым, которому он достался от тестя -гр. А.К. Разумовского. Васильчиков пишет: "Предание семьи Разумовских гласило, что Петр во время пребывания в Париже зашел в мастерскую Риго, писавшего с него портрет, не застал его дома, увидел недоконченный портрет свой, ножом вырезал из большого полотна голову и увез с собой. Вырезанный портрет он подарил дочери - Елизавете Петровне, а она, в свою очередь, пожаловала его гр. Алексею Григорьевичу Разумовскому". Некоторыми исследователями этот портрет считается работой И. Никитина. До 1917 г. хранился в Романовской галерее Зимнего дворца; сейчас в Русском музее.

Поступил из собрания Строгоновых. В каталогах Эрмитажа, составленных в середине 19 века, авторство этого портрета приписано А.М.Матвееву (1701-1739), однако, он вернулся в Россию только в 1727 г. и, писать Петра с натуры не мог и,скорее всего,лишь сделал копию с оригинала Моора для бар.С.Г. Строганова. Васильчиков же считал этот портрет оригиналом Моора. Этому противоречит то, что по всем сохранившимся гравюрам с Моора, Петр изображен в доспехах. Ровинский же считал этот портрет пропавшей работой Риго.

Использованная литература: В.Стасов "Галерея Петра Великого" Спб 1903 г.

По даным различных социологических опросов, Петр I и в наше время остается одной из самых популярных исторических личностей. Его по-прежнему возвеличивают скульпторы, ему слагают оды поэты, о нем восторженно отзываются политики.

Но соответствовал ли реальный человек Петр Алексеевич Романов тому образу, который стараниями писателей и кинематографистов был внедрен в наше сознание?

Кадр из фильма "Петр Первый" по роману А. Н. Толстого ("Ленфильм", 1937 - 1938 гг., реж. Владимир Петров,
в роли Петра - Николай Симонов, в роли Меншикова - Михаил Жаров):

Этот достоточно объемный по содержанию пост , состоящий из нескольких частей, посвящен разоблачению мифов о пером российском императоре, которые до сих пор кочуют из книги в книгу, из учебника в учебник, и из фильма в фильм.

Начнем с того, что большинство представляет Петра I абсолютно не таким, каким он был на самом деле.

По фильмам Петр - огромный человек с богатырским телосложением и таким же здоровьем.
На самом же деле при росте в 2 метра 4 сантиметра (действительно, огромном по тем, да и весьма внушительным по нашим временам) он был неимеверно худым, с узкими плечами и торсом, непропорционально маленькой головой и размером ноги (около 37 размера и это при таком-то росте!), с длинными руками и паукообразными пальцами. В общем, нелепая, нескладная, неуклюжая фигура, урод уродом.

Сохранившаяся до наших дней в музеях одежда Петра I настолько мала, что ни о каким богатырском телосложении не может быть и речи. Кроме того, Петр страдал нервными припадками, вероятно эпилептического характера, постоянно болел, никогда не расставался с походной аптечкой с множеством лекарств, которые принимал ежедневно.

Не стоит доверять и придворным портретистам и скульпторам Петра.
Например, известный исследователь петровской эпохи историк Е. Ф. Шмурло (1853 - 1934) следующим образом описывает свое впечатление от знаменитого бюста Петра I работы Б. Ф. Растрелли:

"Полный духовной мощи, непреклонной воли повелительный взор, напряженная мысль роднят этот бюст с Моисеем Микеланджело. Это поистине грозный царь, могущий вызвать трепет, но в то же время величавый, благородный".

Отдако точнее передает облик Петра гипсовая маска снятая с его лица в 1718 году отцом великого архитектора - Б. К. Растрелли , когда царь вел следствие об измене царевича Алексея.

Вот как описывает её художник А. Н. Бенуа (1870 - 1960): "Лицо Петра сделалось в это время мрачным, прямо ужасающим своей грозностью. Можно представить себе, какое впечатление должна была производить эта страшная голова, поставленная на гигантском теле, при этом ещё бегающие глаза и страшные конвульсии, превращавшие это лицо в чудовищно фантастический образ".

Разумеется, реальная внешность Петра I была совершенно не такой, какая предстает перед нами на его парадных портретах.
Например, этих:

Портрет Петра I (1698 г.) работы немецкого художника
Готфрида Кнеллера (1648 - 1723)

Портрет Петра I со знаками Ордена Святого Андрея Первозванного (1717 г.)
работы французского живописца Жан-Марка Натье (1685 - 1766)

Обратите внимание, что между написанием этого портрета и изготовлением прижизненной маски Петра
Растрелли прошел всего год. Что, неужели похожи?

Самый популярный в настоящее время и весьма романтизированный
с соответствии с временем создания (1838 г.) портрет Петра I
работы французского художника Поля Делароша (1797 - 1856)

Стараясь быть объективным, не могу не отметить, что и памятник Петру I , работы скульптора Михаила Шемякина , выполненный им в США и установленный в Петропавловской крепости в 1991 году , тоже мало соответствует реальному образу первого российского императора, хотя, вполне возможно, скульптор стремился воплотить тот самый "чудовищно фантастический образ" , о котором говорил Бенуа.

Да, лицо Петра было выполнено с его посмертной восковой маски (слепка Б. К. Растрелли). Но Михаил Шемякин при этом сознатиельно, добиваясь определенного эффекта, увеличил пропорции тела почти в полтора раза. Поэтому памятник получился гротескным и неоднозначным (кто-то им восторгается, а кто-то ненавидит).

Впрочем, очень неоднозначной является и сама фигура Петра I, о чем я и хочу рассказать всем, кто интересуется отечественной историей.

В заключение этой части еще об одном мифе, касающемся смерти Петра I .

Умер Петр не от того, что простудился, спасая бот с утопающими во время наводнения в Петербурге в ноябре 1724 года (хотя такой случай действительно был, и он привел к обострению хронических болезней царя); и не от сифилиса (хотя ещё с юности Петр был крайне неразборчив в своих связях с женщинами и имел целый букет венерических заболеваний); и не от того, что его отравили какими-то "специально подаренными конфетами", - все это широко распространенные мифы.
Не выдерживает никакой критики и официальная версия, оглашенная после смерти императора, согласно которой причиной его смерти стало воспаление легких.

В действительности же у Петра I было запущенное воспаление мочеискускательного канала (этой болезнью он страдал еще с 1715, по некоторым сведениям, даже с 1711 года). Болезнь обострилась в августе 1724 г. Лечащие врачи - англичанин Горн и итальянец Лацаретти безуспешно пытались с ней справится. С 17 января 1725 г. Петр уже не вставал с постели, 23 января потерял сознание, в которое уже никогда более вплоть до своей смерти 28 января не возвращался.

"Петр на смертном одре"
(художник Н. Н. Никитин, 1725 г.)

Врачи провели операцию, но было уже поздно, спустя 15 часов после неё Петр I скончался не приходя в сознание и не оставив завещания.

Так что, все рассказы о том, как в последний момент умирающий император пытался начертать на завещании свою последнюю волю, но успел написать только "Оставить всё..." , также являются не более чем мифом, или если хотите легендой.

В следующей короткой части , чтобы не нагонять на вас тоску, приведу исторический анекдот о Петре I , который, впрочем, тоже относится к мифам об этой неоднозначной личности.

Благодарю за внимание.
Сергей Воробьев.

В этом очерке речь пойдет о двух картинах, равно известных как в истории французского, так и русского искусства. Это портреты Петра I и Екатерины I знаменитого французского портретиста Жана-Марка Наттье. Известность их обуславливается, с одной стороны, высоким качеством и тем, что они являются очень показательными образцами парадного французского портрета, сохранившего и в XVIII веке черты торжественности и репрезентативности, свойственные подобным произведениям предыдущего столетия. С другой стороны, тем, что они имеют первостепенное значение в иконографии Петра и Екатерины. Кроме этого, обе картины являются безусловными шедеврами в творчестве Наттье.

С иконографической точки зрения интереснее портрет Екатерины. Если образ Петра значительно идеализирован художником и даже в какой-то степени театрализован, то портрет его жены представляется более непосредственно передающим сущность изображенной.

По описаниям современников как русских, так и иностранцев, Екатерина была женщиной не блестящей красоты, но миловидной. Она, по-видимому, обладала каким-то внутренним обаянием, которое импонировало даже приезжающим в Россию знатным гостям.

Известно, что у нее был твердый и сильный характер при умении быть мягкой и выдержанной. Она была единственным человеком, способным укрощать тяжелые вспышки гнева Петра и отвлекать от приступов мрачности, порой нападавших на него. Екатерине нельзя было отказать в уме и какой-то прирожденной рациональности, выражающейся в том, что ей удавалось делать именно то, что в настоящий момент являлось наиболее необходимым. Эти свойства достаточно четко выступают в ее письмах, адресованных как Петру, так и другим лицам.

Многие из этих качеств так или иначе выразил в портрете Наттье. Естественно, что при создании образа русской царицы художник старался выявить положительные черты Екатерины. Ее мелочность, грубость, даже жестокость, также отмеченные встречавшимися с ней современниками, не нашли отражения в созданном художником портрете. Но то, что в него вложено, не является, как это часто бывает, выдумкой.

Наттье изображает Екатерину еще молодой с простоватым, но приятным лицом, озаренным приветливой улыбкой. Темные глаза Екатерины смотрят мягко и серьезно, лицо отнюдь не лишено выражения и мысли, образ отличается каким-то ненавязчиво подчеркнутым величием. Обычно женские образы Наттье поражают и отсутствием какой бы то ни было индивидуальной характеристики и полной бездумностью. Наттье является творцом подобного типа портрета, характерного для середины века.

Наш портрет, как и все произведения этого времени, несколько манерен, но в более умеренной степени, чем другие. В нем есть непринужденность и свобода, явно продиктованные характером модели.

Екатерина нарядно и богато одета. Аксессуары, окружающие ее, пышны и несколько тяжеловесны. Портрет подчеркнуто официальный, изображающий государыню могущественной страны, с которой считается вся Европа. Вероятно, исходя из условий заказа, Наттье с самого начала ставит себе цель изобразить ее именно таковой.

История этого очень знаменитого портрета хорошо известна и документирована. Он был написан до портрета Петра в 1717 году в Голландии.

Петр I весной этого года посетил Францию. Поездка имела большое политическое значение. Предыдущие попытки завязать дружеские отношения с Францией еще при жизни Людовика XIV не увенчались успехом. Стареющий король относился к молодому подымающемуся русскому государству с подозрением и опаской и не пожелал встречаться с его царем. После смерти Людовика XIV Петр возобновил попытки к сближению, в которых преуспел. Он прибыл в Париж с полуофициальным визитом для ведения переговоров самого различного характера. Екатерина осталась в Голландии, в Гааге. Злые языки современников утверждали, что Петр настоял на этом из-за слишком вольной манеры себя держать, которая была свойственна царице. Если этот стиль с натяжкой и годился для демократической Голландии, то уж для французского двора с его внешне строгим этикетом был никак неприемлем. Как мне кажется, дело было совсем не в этом. Петр, сам не отличаясь изысканностью воспитания в европейском смысле этого слова, вряд ли требовал его от других, в частности от Екатерины. Царица во время пребывания в Голландии выполняла целый ряд его вполне деловых поручений. Впрочем, к нашей теме это не имеет никакого отношения. Нам важно лишь то, что Екатерина находилась в Гааге и что туда для выполнения заказанного ему Петром портрета царицы приехал Ж.-М. Наттье. Спустя некоторое время Наттье был вызван Петром из Гааги в Париж для выполнения на этот раз его портрета. Там, создавшееся при первом знакомстве очень хорошее отношение царя к художнику испортилось, так как Наттье нарушил имевшуюся договоренность с Петром и отказался ехать с ним в Петербург, устрашившись самых фантастических басен, рассказываемых о России.

Такова вкратце везде повторяемая история написания портретов.

Все изложенное кажется ясным и отчетливым. Каждый факт подтверждается множеством документов. Все изучение портретов сводится, казалось бы, к учету имеющихся о них сведений. Однако вчитываясь в различные документы XVIII и XIX веков, я вдруг обнаружила, что они противоречат друг другу, а объективные данные портретов противоречат им.

Как было сказано, в залах Эрмитажа висит большой нарядный портрет Екатерины I, на нем имеется четкая и пространная подпись: Peint a la Haye par Nattier le Jeune a 1717, то есть - Написана в Гааге Наттье младшим в 1717. Все четко и ясно, не вызывает никаких сомнений и давно является хрестоматийной истиной.

А вот что пишет в воспоминаниях о своем отце дочь художника Наттье, госпожа Токе: «Едва он (Наттье) успел закончить портрет, как царица написала об этом изображении царю, бывшему в ту пору в Париже, такие похвалы, что царь пожелал его как можно скорее увидеть, приказал г-ну Наттье немедленно вернуться в Париж и привезти с собой портрет императрицы, что и было исполнено. Случай захотел, чтобы в вечер прибытия портрета царь ужинал у герцога д " Антен. Энтузиазм, который вызвал у царя необычайное сходство портрета, заставил его, несмотря на то, что была выполнена еще только голова, взять портрет с собой на ужин, где он и был установлен под балдахином, прямо в пиршественном зале. На следующий же день г-н Наттье начал писать портрет самого царя, которым последний был так же доволен как и его прочими работами. ..» (Mme Tocque. Abrege de la vie de J.-M. Nattier. Memoires inedits sur la vie et les ouvrages de l " Academie royale, t. II. Paris, 1854, p.p. 352-354. ). Далее идет рассказ о том, как Наттье не решился ехать в Россию и как Петр прогневался на него за это. В конце повествования об их отношениях есть еще абзац, который нам чрезвычайно интересен: «...Царь был так оскорблен этим отказом, что для того, чтобы показать свое недовольство художнику, потребовал неожиданного изъятия оригинала от г-на Буата, где с него делали миниатюру по царскому повелению; это явилось причиной того, что портрет не был никогда ни завершен, ни оплачен...» Этот отрывок является основным источником, из которого черпаются сведения о работе Наттье над портретами. Меня он поразил совершенно: исходя из данных г-жи Токе, портрет остался «незавершенным», в нем «была выполнена только голова...», а кто же выполнил все остальное? Кто же, наконец, подписал и датировал портрет? Ведь он висит на стене, красивый и законченный, и всей своей сущностью опровергает данные дочери художника! Кроме того, что значит последняя фраза г-жи Токе об оригинале портрета, изъятого у Буата? О чем тут идет речь? Или у мадам просто такая манера выражаться? Она, может быть, хотела сказать, что картина являлась оригиналом для миниатюрных копий Буата? Все это было более чем загадочно и требовало самого серьезного обдумывания.

Поскольку картина очень знаменита, то вполне естественно, что не я первая явилась ее исследователем. Для начала следовало выяснить, что о ней говорили мои коллеги.

Как это ни странно, противоречия между данными картины и документов о ней их нимало не смущало.

Пьер де Нолак, выпустивший в 1905 году монографию о Наттье (P. de Nolhac. Nattier. Paris, 1905, p. 240. ) и переиздавший ее в 1910 году (P. de Nolhac. Nattier. Paris, 1910, p.p. 25, 28. ), вообще был убежден, что и портрет Петра и портрет Екатерины утеряны, хотя они были все время в Романовской галерее Зимнего дворца или, сравнительно очень небольшое время, в Царском Селе. Луи Рео, один из наиболее известных в мировой науке искусствоведов, подолгу бывавший в Петербурге, поступил еще более странно: он в 1922 году написал специальную статью, посвященную портретам Петра и Екатерины (L. Reau. Portraits francais de Pierre le Grand. - «Gazette des Beaux - Arts», 1922, p. 304. ), воспроизводя в ней портрет Екатерины, очевидно, получив фото из Эрмитажа, и тут же с изумительной доверчивостью, не утруждая себя никакими сомнениями, привел текст г-жи Токе о незавершенности портрета. Он повторяет это и в своей капитальной работе о французских художниках в России, где в соответствующей главе пишет о Петре I, «который не имел возможности сослать в Сибирь за неповиновение подданного французского короля, конфисковал незаконченный портрет Екатерины, не заплатив за него» (L. Reau. Histoire de l " Expansion de l " art francais moderne. Le monde slave et l " orient. Paris, 1924, p. 84. ). Подобный подход к работе поразил меня. Далее, где бы в литературе я ни встречала упоминание портрета Екатерины, о нем всегда говорили словами г-жи Токе.

Пришлось с головой погрузиться в выяснение всех этих неожиданно возникших недоразумений. Прежде всего я решила заняться внимательным анализом текста г-жи Токе, а затем уже сравнением его с каким-нибудь другим источником того же времени и, желательно, того же характера.

При внимательном изучении текста мне бросилось в глаза заключающееся в нем противоречие: в начале этого отрывка мадам Токе писала: «Едва он успел закончить портрет, как...» или «не успел он закончить портрет», что является формой завершенного действия, в конце же текста она утверждала, что «портрет никогда не был закончен», что «выполнена была только голова». Это противоречие усилило мои сомнения. И до того, как я его заметила, мне казалось, что мадам в лучшем случае что-то путает, а в худшем - передает какую-то нужную ей по ряду причин дезинформацию, после же обнаружения этого несоответствия мои подозрения усилились. Мне захотелось найти те письма, в которых Екатерина якобы расхваливала свой портрет Петру. Я надеялась, что среди похвал портрету я найду какие-нибудь элементы описания. Проштудировав «Переписку русских государей» (Письма русских государей. Выпуск I. М., 1861-1862. ), издание очень полное и подробное, я убедилась, что писем такого содержания не было опубликовано - очевидно, их не было. Считая, однако, что любое письмо, даже написанное русской царицей, может затеряться, я не стала основывать никаких предположений на этом шатком фундаменте.

Удивляло меня и то, что незавершенный портрет находился у миниатюриста Буата для выполнения с него миниатюр. Я никогда не слышала, чтобы в начале XVIII века миниатюристу давали для копирования незавершенный портрет. Это было нецелесообразно и противоречило всем представлениям того времени.

В Эрмитаже существует миниатюра Екатерины I работы именно этого мастера. Ознакомившись с ней, я с сожалением убедилась, что она не поможет рассеять сомнения - поле миниатюры охватывало только голову Екатерины. Что оставалось ниже, было ли изображение плеч, груди, рук, платья, кружев, драгоценностей - неясно, так как изображение было обрезано по шею.

Существовал и еще выход - посмотреть гравюру с портрета Екатерины. Таковая имелась и была выполнена Дюпеном. К сожалению, портрет был гравирован не непосредственно после завершения произведения, а в 1775 (L. Reau. Histoire de l " Expansion de l " art francais moderne. Le monde slave et l " orient, p. 83. ) и в 1776 (Д. А. Ровинский. Подробный словарь русских гравированных портретов. С.-Петербург, 1887, стр. 748. ) годах. Гравюра ничем не отличалась от нашего портрета, точно его повторяла, и судя по ней, о его незаконченности говорить не приходилось. Но и гравюра не могла служить никаким доказательством ошибки мадам Токе. Она была выполнена через много лет после написания портрета и за это время кто угодно мог дописать изображение.

Все обычные методы исследования оказывались несостоятельными, нужно было искать каких-то других способов добиться истины. Случай завершения портрета другим художником был, кстати, вполне вероятен. В мастерских модных портретистов были специалисты по написанию фонов, костюмов, даже отдельных деталей. Известно, что Шарден именно так начинал свою карьеру в мастерской Н. Куапеля. Портрет мог не быть написан от начала до конца Наттье, но следовало знать, кто и когда его доделал. Конечно, неприятны были и многочисленные выпады против Петра I, якобы не заплатившего за картину, но и с этим в конце концов можно было бы примириться, лишь бы знать истину.

С большим интересом я погрузилась во французские и русские документы XVIII века с целью найти что-нибудь полезное для своей темы.

У французского мемуариста Дюкло, в его двухтомных «Секретных мемуарах» (Duclos. Memoires secrets sur les regnes de Louis XIV et Louis XV. Paris, 1791, p. 230. ) нашлось описание знаменитого ужина, данного в честь Петра герцогом д"Антен. Портрет Екатерины в нем действительно фигурировал, но, с точки зрения автора, был привезен туда отнюдь не Петром, а добыт где-то самим герцогом, желавшим доставить Петру удовольствие лицезрением образа его супруги. По всей вероятности, если мемуарист не фантазировал, герцог добыл его у Буата, который делал с него миниатюры. Кстати, этот вариант кажется более логичным, нежели тот, в котором Петр привозит портрет жены с собой на прием. Судя по мемуарам, Петр был приятно удивлен появлением портрета и даже расценил его появление как чисто французскую любезность хозяев. Эти слова Петра приводятся еще в ряде источников по совершенно другим поводам. Аналогичную историю с появлением портрета на ужине рассказывает Сен-Симон (L. Reau. Histoire de l " Expansion de l " art francais moderne. Le monde slave et l " orient, p. 74. ), только в его варианте, на ужине у герцога д " Антен, но территориально в другом месте, находился портрет самого Петра I, выполненный за один час художником Удри. Те же слова другие очевидцы слышали из уст Петра, когда ему поднесли выполненную в его присутствии медаль с его изображением и так далее. С мемуарами иметь дело исключительно трудно, особенно с претендующими на историчность; постоянно нужно находиться в настороженном и недоверчивом состоянии по отношению к их авторам. Поэтому у Дюкло я не обращала внимания на интересные подробности и на то, что говорил Петр, а взяла лишь одно описание: «Портрет Екатерины был поставлен в столовой под богато украшенным балдахином». Представляя себе обычаи французского двора начала XVIII века и его еще достаточно строгий этикет, я не могу себе представить, как герцог д " Антен демонстрировал бы под парчовым балдахином незавершенный портрет, в котором среди большого пустого холста, пусть даже с первичным наброском композиции, выступала бы только законченная голова Екатерины. Подобное нарушение обычаев мне кажется вовсе невозможным. Чтобы быть представленным таким парадным образом, портрет должен был быть завершен.

И, наконец, окончательное подтверждение моих предположений находится уже в документах более «серьезного» характера, а именно: в переписке Петра и Екатерины.

2 мая 1717 года Петр пишет Екатерине из Парижа: «Тапицерейная работа здесь зело преславная, того для пришли мою партрету, что писал Mop i свoi обе, которую Mop i другую, что француз писал... дабы здесь тапицерейную работою оных несколько зделать, так же i финифтных маленких, бо еще тот мастер жив, кой делал в Англии при мне i ныне здесь... P. S. Француза живописца Натира пришли сюда же вместе с племянником или Орликовым, велите тому живописцу взять с собой картину, которую он писал с Левенгопской баталии.. .» (Письма русских государей. Выпуск I. № 95, 1717, 2/V. ).

15 мая Екатерина отвечала на просьбу Петра следующим образом: «...Живописца француза Натиера отправила я к Вашей милости с Орликовым, и с ним портрет свой, который он писал. А вашего и моего другова портретов, которые писал Мор, не могла ныне послать для того, что он взял их себе дописывать и сколь скоро оные совершит, то немедленно отправлю с нарочным к вашей милости...» (Письма русских государей. Выпуск I. № 217, 1717, 5/V. ).

19 мая Петр благодарит жену за присланный портрет: «Благодарствую за присылку портреты (а не хари, только жаль, что стара, присланный хто говорил - племянник, а то мочно за сие слова наказанье учинить...)» (Письма русских государей. Выпуск I. № 96, 1717, 19/V. ).

Из этих писем, точнее из письма Екатерины, можно сделать очень однозначный вывод: если царица не посылает портреты Моора, ввиду того, что они не готовы и, естественно, не годятся ни для копий в шпалере, ни в миниатюре, а посылает без всяких оговорок портрет, выполненный Наттье, то значит он завершен и никаких сомнений в том быть не может. Это наиболее решительный среди доводов для опровержения слов мадам Токе. Его подтверждает и описание ужина у д " Антена, в котором ничего не пишется о состоянии портрета.

Мои рассуждения подкрепляются и рентгеновским снимком с картины, который не удостоверяет возможность постороннего вмешательства в написание портрета. Этот довод для меня в данном случае был не первичным, так как на рентгеноснимке видны следы тяжелых повреждений картины, мешающие ее общей характеристике. Совокупность же всего проясняет решение вопроса. Однако на этом осложнения с выяснением судьбы портрета отнюдь не кончились.

Когда я просматривала разнообразные источники XVIII века, я заглянула в интереснейший сборник рассказов Я. Штелина «Подлинные анекдоты о Петре Великом» (Я. Штелин. Подлинные анекдоты о Петре Великом. Москва, 1820. ). Штелин сам не был знаком с Петром. Свои «анекдоты» он записывал со слов близких Петру людей, в основном же по рассказам Никиты Оболенского. В одном из анекдотов (Я. Штелин. Указ. соч., ч. I, стр. 93-96. Следует отметить, что в книге Г. К. Фриденбурга «Портреты и другие изображения Петра Великого». СПб., 1872, стр. 15-16, автор также утверждает: «Кроме портрета Государя описал также копию с портрета Императрицы, привезенного из СПб и... представил ее сидящей...» )Штелин подробно описывает пребывание Екатерины в Гааге, и то, как в том городе писал ее портрет француз Наттье по... привезенному из Петербурга оригиналу. Только этого мне не хватало! Моей новой задачей стало выяснить все, что касалось этой версии и затем либо принять ее либо откинуть. Переписка Петра и Екатерины как будто не давала возможности согласиться со Штелиным, но ведь в ней не было никаких конкретных рассказов о работе художника. Выражение «портрет свой, который он (Наттье) писал» из письма Екатерины могло быть употреблено без большой точности. Шутка Петра «жаль, что стара» также говорила как будто о том, что портрет писался с натуры, но Петр мог сказать это и про любое изображение другого характера.

Пришлось искать, какие же портреты Екатерины I могли быть привезены в Голландию. Такой портрет существовал и, по словам великого знатока русской гравюры Ровинского (Д. А. Ровинский. Указ. соч., стр. 743. ), действительно посылался в Голландию. Это был портрет, выполненный в 1714 году Танауэром. Судя по всему, этот портрет не был привезен Екатериной, а прислан позже с определенной целью «для грыдорования», то есть, для перевода в гравюру. По-видимому, этот факт привоза портрета из Петербурга и лег в основу легенды, созданной Штелиным.

Занявшись уже серьезнее иконографией Екатерины I, я убедилась по тому же изданию Ровинского, что существовал портрет, почти точно повторяющий изображение Екатерины, созданное Наттье. Доискалась я не до самого портрета, а до гравюры с него. На нем изображена Екатерина с тем же выражением лица и улыбкой, что и на портрете Наттье, с той же прической с «височками» и кольцеобразными завитками «акрошкерами», увенчанная той же диадемой. На Екатерине того же типа платье, что и на портрете Наттье, но не перегруженное шитьем и драгоценностями. Чуть иначе спадает мантия с плеч. Портрет погрудный, а не поясной, кажется более интимным, чем наш. Но в этом и заключается вся разница. Можно было бы подумать, что это легкая вольность гравера, изменившего, как это часто делалось, костюм изображенной и срез изображения, если бы не сообщение Ровинского, что эта гравюра является произведением гравера Губракена (Хоубракена) с портрета, выполненного К. Моором (Д. А. Ровинский. Указ. соч., стр. 749. ).

К. Моор, так же как и Наттье, писал в Гааге портрет Екатерины (Ровинский ошибочно переносил место действия в Амстердам.) Вы помните, именно об этом портрете, как незаконченном, упоминает Екатерина в письме к Петру. По окончании он был отдан вместе с портретом Петра для гравирования Хоубракену. 24 декабря 1717 года Куракин писал царю, что оба портрета от гравера взяты и будут отосланы в Россию в марте месяце сухим путем. Куракин послал Петру «на апробацию» пробные отпечатки с гравировальных досок. Ровинский не знает, куда делись оригиналы Моора и доски Хоубракена (Д. А. Ровинский. Указ. соч., стр. 750. ). Но нам в настоящий момент важнее то, что в 1717 году был выполнен портрет Екатерины, по существу, повторяющий эталон Наттье. Этот факт как будто окончательно объясняет слова Штелина о писании портретов по оригиналу. Старик, не будучи сам очевидцем событий и записывая их много лет позже, да еще с чужих слов, спутал, Наттье ли писал с образца или его портрет служит образцом. Он, видимо, еще услышал, что танауэровский портрет посылался в Голландию, и объединил все эти разные факты воедино. Таким образом, можно было бы сделать вывод, что старым источникам особенно доверять не рекомендуется.

Я бы не стала делать этого грустного заключения, если бы не оборвалась еще одна нить, прочность которой я захотела проверить.

Заинтересовавшись иконографией Екатерины, я уже не только в отношении Наттье, но и более широком плане, решила продлить свои штудии ее портретов.

Меня, естественно, особенно заинтересовал портрет, гравированный Хоубракеном и близкий к Наттье. Этот портрет, о котором Ровинский пишет как о безоговорочно мооровском, оказался ему вовсе не принадлежащим. Н. И. Никулина опубликовала подлинный портрет Екатерины работы К. Моора (Н. И. Никулина. Неопубликованный портрет Екатерины I работы Карела Моора. - Сообщения Гос. Эрмитажа. Л., 1958, № 14, стр. 21-23. ). Произошла вполне обоснованная реатрибуция небольшого овального портрета с красивой темноватой серо-голубой красочной гаммой, подписью Моора и датой 1717 года. Этот портрет был приобретен Эрмитажем и после расчистки определен. Он ничего не имеет общего с портретом Наттье и с гравюрой Хоубракена, являет совсем иное, какое-то более холодное понимание образа. Портрет сдержан и немного суховат.

Екатерине I явно не везло. Паутина путаницы окутывала все без исключения ее портреты. Но если Н. И. Никулина разобралась с Моором, а я в какой-то мере - с Наттье, то оставался ведь еще портрет, с которого была выполнена гравюра Хоубракена. Чей же был этот портрет, столь похожий на большое изображение Наттье? Как будто некоторые выводы по этому поводу можно сделать из намека Ровинского. Он сообщает, не указывая своих оснований: «...в Амстердаме (или, точнее, Гааге - он их путает. - И. Н.) показывается портрет ее (Екатерины I), писанный Арнольдом де Бооненом, неотличимый ничем от мооровского, гравированного Губракеном» (Д. А. Ровинский. Указ. соч., стр. 744. ).

Поскольку с мооровским портретом произошла ошибка, то можно предположить, что оригиналом Хоубракену для гравюры послужил портрет А. Боонена.

Придя к этому заключению, я уже считала исследование законченным, как вдруг у меня появились новые данные, заставившие сразу же приняться за продолжение работы.

Эти новые и очень важные данные, легко помещающиеся на половинке листка бумаги, мне принесла сотрудница павловского музея Вера Андреева. Она их обнаружила, работая над своей темой, посвященной творчеству русских художников XVIII века. Случайная находка, которой она со мной поделилась, дала возможность уточнить все выводы и сделать новые, с моей точки зрения, все объясняющие.

Вот те документы, которые так меня взволновали. Это были выписки из расходных книг Петра I за 1717 год: «...По приказу Ея Величества дано живописцу французу Натье, который писал персону ее величества большую в Гааге и другую, маленькую - червонцев...» (ЦГИАЛ, ф. 468, оп. 43, д. 4, л. 4. ).

«...По приказу Ея Величества дано живописцу французу Натье, который в Амстердаме писал портрет ее величества сверх данных ему 50 червонцев - еще пятьдесят червонцев...» (ЦГИАЛ, ф. 468, оп. 43, д. 4, л. 8. ).

Под каждым из этих документов имелось свидетельствование о получении денег, написанное рукой Наттье и его подпись. Эти документы раскрывали все: в первой «выдаче» в трех строках рассказывалась вся история портрета. Наттье «писал персону ее величества большую в Гааге...» - это, безусловно, наш портрет. Я старалась доказать, что он был завершен, а здесь это просто видно из контекста. Г-жа Токе и вслед за ней Л. Рео и прочие обвиняли Петра в том, что он не оплатил портрет, теперь стало ясно, что это ложь.

Нашлась и третья «выдача»: «...1717 г. июля в 19 день живописцу Натею, который в Голландии был, за письмо персоны его величества и другие в зачет - червонных...» (ЦГИАЛ, ф. 468, оп. 43, д. 4, л. 71. )- и опять подпись художника.

Значит, и портрет Петра был оплачен еще в Париже. Сравнение стоимости говорит о том, что за портреты было заплачено поровну: за портрет Екатерины и еще маленький - 100 червонцев; за портрет Петра и «другое в зачет» - тоже 100 червонцев. Иметь претензии живописцу Наттье к Петру не приходилось.

Раскрылась и еще одна тайна: Наттье писал не один наш портрет Екатерины, а написал их два - большой и маленький. «Маленький» - это и есть оригинал гравюры Хоубракена. Кстати, очень характерно, что на гравюре нет подписи художника, то есть Моора, а есть только одна - подпись гравера Хоубракена. «Маленький портрет» был, по-видимому, уменьшенным повторением большого, в котором, как было сказано выше, художник оставил без изменения голову, но заново переписал костюм и ряд деталей. Может быть, он, не такой измельченный и нагруженный, был сделан специально для гравирования Хоубракеном. Подобные «упрощенные» для гравирования портреты выполнялись в XVIII веке достаточно часто.

Гравюру Хоубракена преследовал тот же демон путаницы, что и прочие портреты Екатерины. Его автора с необыкновенной быстротой спутали. Русским дипломатам и любителям искусства трудноваты были еще иностранные имена, они и переставляли их с легкостью.

«Выдачи» распутывают и еще ряд узлов. Во-первых, прав оказывается Штелин, когда сообщил, что Наттье писал по образцу. Образец, правда, не был доставлен из Петербурга, как он считал (я по-прежнему думаю, что он перепутал с танауэровским), но, безусловно, Наттье писал второй портрет по образцу первого.

Находит свое объяснение и не совсем понятная фраза мадам Токе, утверждавшая, что Петр, разгневавшись на ее отца, велел изъять из мастерской Буата «оригинал портрета царицы». Речь шла о большом портрете Екатерины, который служил оригиналом для других портретов.

Вот какие выводы позволили сделать документы, пролежавшие под спудом более двухсот пятидесяти лет. Они все помогли поставить на место, атрибуировать гравюру Хоубракена, узнать о существовании еще одного портрета Наттье. Несмотря на все мои старания, «маленькую персону» Екатерины, выполненную Наттье, мне пока не удается найти.