Гельмут коль личная. «девочка гельмута коля». скандальные воспоминания экс-канцлера германии. Отношения с россией и европейский дом

В документах говорится о приверженности американской администрации стабильности и «резервам», в то время как западногерманский лидер бросается выходить перед быстрыми изменениями на Востоке, в то время как ни Буш, ни Коль не ожидают, что объединение произойдет так быстро.

По словам Грачева, соперничество Фалина с лучшим помощником Горбачева Анатолием Черняевым помешало Фалину напрямую передать свои идеи Горбачеву, поэтому он решил использовать давний «секретный канал» через Португалову в Тельчик, ожидая, что Телтчик затем убедит Коля называть Горбачева и обсуждать идею конфедерации, убеждая Советы, что это произойдет только в контексте «общего европейского дома».

Фалин подготовил два позиционных документа, «официальный», очищенный от Черняева, который в основном подтвердил обещания, сделанные Колем Горбачеву, и заявил, что если они будут сохранены, то «все станет возможным»; и «неофициальный», в котором говорилось, что идея конфедерации была чем-то, что Советы уже обсуждали на уровне Политбюро и были готовы принять в принципе. Более того, если бы Москва так думала, Колю нужно было быстро разобраться, чтобы не отставать и вернуть инициативу. Поэтому Тельчик подготовил «10 баллов» на основе советских позиций, что привело к приверженности общеевропейскому процессу и превращению идеи конфедерации в центр дискурса немецкого объединения.

Фактически, Коль устроил для Буша письмо, в котором он собирал совет для предстоящего Мальтийского саммита и резюме «10 баллов», как Коул фактически выступал в Бонне. Результатом этого был ужас в Вашингтоне. Горбачев сказал Геншеру, что западные немцы готовили «похороны для европейского процесса», в то время как Шеварднадзе даже ссылался на сравнение с Гитлером!

Советский контекст, а также роль Фалина в создании советских посланий подробно изложены в книге Андрея Грачева «Горбачевская гэмбл» и были лично подтверждены авторами этой публикации Телчиком и Грачевым. Только через девять дней после падения Берлинской стены западногерманский лидер инициирует этот телефонный разговор с президентом Бушем.

Это замечательное письмо прибывает в Белый дом в тот самый момент, когда канцлер Коль удивляет как союзников, так и Советов своей речью «10 баллов» в Бундестаге в Бонне, указывая на воссоединение. Письмо выражено как ответ на неоднократные просьбы Буша к Колу за его вклад перед встречей Мальты с Горбачевым, фактически Буш практически попросил Коля встретиться лично, но канцлер возразил, чтобы склониться к его внутренней политической ситуация.

Письмо имеет гораздо более формальный тон, чем передают телефонные транскрипты, вероятно, из-за участия помощников Коля в его разработке и редактировании. Здесь немецкий лидер призывает Буша к участию в переговорах с Горбачевым, но использует президента чтобы «подчеркнуть», что наиболее важные решения по поводу стабильности или дестабилизации будут сделаны странами Центральной и Восточной Европы. С другой стороны, долг Запада заключается в поддержке продолжающегося процесса реформ с за пределами. Коль подчеркивает, что «западная помощь идет слишком медленно» в Польшу и Венгрию, в частности, - упрек в осторожности Буша.

Его перестройка освободилась, упростила или ускорила эти реформы. Он подтолкнул правительства к нежеланию проводить реформы в направлении открытости и принятия желаний людей; и он принял события, которые в некоторых случаях намного превосходили собственные стандарты Советского Союза. Но весь совет Мальты действительно является второстепенным с заключительным разделом письма, в котором излагаются «10 очков», а также личное обращение, в котором он пытается покрыть свои базы Бушем.

С. расшифровка Мальты еще не рассекречена, Фонд Горбачева опубликовал отрывки из русской версии, а наиболее полную версию можно найти в «Шедеврах истории». Здесь представлены части беседы на высшем уровне, в которой два лидера сосредоточились на вопросе Германии. Интересно, что ни один лидер не ожидает, что события будут двигаться так же быстро, как в следующем году.

Буш дает Колу краткое изложение беседы на Мальте, описывая Горбачева как «напряженного» во время переговоров о Германии и убежденного, что Коль движется слишком быстро: Я не хочу сказать, что он пошел «баллистически»об этом - он был просто беспокойство. Оба мужчины соглашаются успокоить Горбачева и «не делать ничего безрассудного».

Ключевой момент здесь возникает, когда Коль говорит Бушу об обратном, по сути, о том, что Буш сказал Горбачеву о неприкосновенности границ в соответствии с Хельсинкским Заключительным актом. Коль напоминает американцу, что Хельсинки фактически позволяет «менять мирными средствами границы»; и это, кажется, первый раз, когда Буш усваивает эту возможность. Коль издевается над предсказаниями, что это займет всего два года: «Это невозможно; экономический дисбаланс слишком велик».

Здесь его язык похож на Горбачева -«интеграция Европы является предварительным условием для того, чтобы изменения в Восточной Европе были эффективными», - но он говорит, что европейское сопротивление объединению действительно происходит от зависти за экономический рост в Германии. Что касается европейских взглядов, Коль дает откровенное резюме, называя Миттерана «мудрым» за неприязненное объединение, но не против, а «Великобритания довольно сдержанна». Буш восклицает: «Это преуменьшение года» - ссылаясь на тотальную оппозицию Тэтчер.

Коль говорит: Она считает, что история не просто. Германия так богата, и Великобритания борется. Они выиграли войну, но потеряли империю и свою экономику. Немецкая версия этого разговора содержит более подробную информацию, чем американская версия ниже, в том числе интересное обсуждение Горбачева и ценности, в которых Буш говорит: Вся дискуссия об экономических проблемах имела нереальный аспект для него больше из-за невежества на российской стороне, а не ограниченности. Например, Горбачев обиделся на выражение «западные ценности».

Прошла неделя с тех пор, как Хельмут Коль объявил о своих «10 очках» в речи Бундестага, а Горбачев, в отличие от своего маневра относительно Германии на Мальте, действительно «баллистически» в этом разговоре. Возможно, это потому, что он получает министра иностранных дел Германии Ганса Дитриха Геншера, который возглавляет отдельную политическую партию из Коля, но участвует в коалиционном правительстве, но, скорее всего, это потому, что Буш, по-видимому, взвесил на стороне Коля, несмотря на осторожные разговоры на Мальте, и правительство в Восточной Германии рухнуло.

Жизнь Гельмута Коля

Горбачев сердито замечает: Вчера канцлер Коль, не задумываясь, заявил, что президент Буш поддержал идею конфедерации. С точки зрения Советского Союза «10 баллов» являются «ультиматумами» и «грубым вмешательством во внутренние дела суверенного государства». Горбачев лично оскорблен, потому что «из всего этого вы подготовили похороны для европейских процессов» - то есть его собственное видение общего европейского дома. Немецкий подтверждает это - «Да, это правда», - но затем ловко выскальзывает в ответ на нового чемпиона невмешательства, что «это наше внутреннее дело».

Горбачев отвечает: «Вы видите, что ваше внутреннее дело заставляет всех беспокоиться». Брейтуэйт не знает о миссии Португалова, но он живо описывает автора уловки - Валентин Фалин, как имеющий «подавленный воздух человека, чья работа в жизни рушилась». Фалин, по словам Брейтуэйт, был «поразительно горьким о том, что Коул якобы не предупредил Горбачева о 10 пунктах».

Эта горечь, вероятно, объясняет тот факт, что в воспоминаниях Фалина об этом не упоминается. Буш и Скаукрофт, «Трансформированный мир», 194. Он привел свою нацию к более заметной роли в делах европейского и атлантического альянса и укрепил западногерманскую экономику.

Его суровый отец и его брат были учителями, и он женился на учителе. Шмидт получил хорошее образование, свободно владея английским языком и опытным музыкантом. Он поддерживал страсть ученика к тому, чтобы всегда учиться, и нетерпеливость школьника с теми, кто ленив. Ему было 14 лет, когда Гитлер пришел к власти и был 16 или 17 лет, когда ему сказали, а затем охранял опасную семейную тайну: его дедушка по отцу был евреем.

Канцлер-рекордсмен и запрос на перемены

Он стал политизированным в лагере для военнопленных, формально присоединившись к Социал-демократической партии Германии, изучал экономику в Гамбургском университете и вошел в администрацию своего родного города. Его книга «Оборона или возмездие» установила его опыт в стратегических вопросах.

Скандал вокруг партийных пожертвований

Передача власти Шмидту была упорядоченной и мирной. Эта замечательная стабильность сильно контрастирует с Веймарской Республикой, которая на протяжении четырнадцати лет имела двадцать одно правительство. В отличие от провидца, порой мессианского руководства Брандта, прагматичный Шмидт был намерен обосновать своих соотечественников и его союзников в «настоящих реальностях». Затушеванное единство Западной Европы и напряженность в альянсе в Атлантике сделали международное сообщество более восприимчивым к Шмидту, представителю Западной Германии, символу разделенной Европы, пытающейся наладить мир с самим собой.

Престиж за границей и твердая база дома

Тесные рабочие отношения с президентом Франции Жискардом д. «Эстаин» укрепили связи между двумя странами. Канцелярия Шмидта выразила новую национальную уверенность в пустоте, созданной Америкой, занятой Вьетнамом и Уотергейтом, и стареющим кремлевским руководством. В отличие от Брандта, чье страстное следование в Социал-демократической партии никогда не отражалось на немецкой публике, общая популярность Шмидта переводилась только на теплую поддержку в его партии и за его сторону.

Противники, называвшие его «Грушей», его недооценили

Немцы были основными бенефициарами разрядки; они также были в наибольшей степени подвержены угрозе падения американского ядерного превосходства в Европе. Канцлер оказался пойманным посередине: левая сторона его партии была мятежной, в то время как его младший партнер по коалиции - «Свободные демократы» - перешел к отступлению и созданию нового консервативного правительства под руководством Гельмута Коля. Ослабленный злом, Шмидт восемь с половиной лет, когда канцлер подошел к концу.