Легендарный организатор. Когда вы впервые соприкоснулись со спортом

Виктор Ильич Ливенцев (21 апреля 1918 - 28 сентября 2009) - советский партизан, Герой Советского Союза (1944).

Участник оборонительных боёв в Беларуси в 1941 г. и партизанского движения в Беларуси в 1941-1943 годах. Председатель Комитета по физической культуре и спорту при Совете министров БССР в 1958-1978 гг., депутат Верховного Совета БССР 5 - 10 созывов.

Биография

Родился 21 апреля 1918 года в селе Давыдовка (ныне - посёлок городского типа в Лискинском районе Воронежской области).

• 1937 год - окончил 2 курса Воронежского педагогического института.
• 1937-1938 - учитель средней школы г. Свобода (ныне Лиски).
• 1938-1939 - служба в 20-м кавалерийском полку 4-й кавалерийской дивизии, затем - в 37-м стрелковом полку 56-й стрелковой дивизии заместителем политрука полковой батареи.
• 1939 - участие в походе в Западную Беларусь.
• 1939-1940 - участник советско-финской войны в должности политрука миномётной роты.
• 1941 - окончил Гродненское военно-политическое училище.
• 1941 - с первого дня войны участвовал в оборонительных боях на территории современных Гродненской и Брестской областей. Оказавшись в окружении, в оккупированном г. Бобруйске создал подпольную группу, а затем крупный партизанский отряд (752-й), став его командиром.
• 1943 - отряд Ливенцева приказом Центрального штаба партизанского движения был преобразован в 1-ю Бобруйскую партизанскую бригаду, которая действовала на территории современных Могилёвской и Гомельской областей Беларуси. 25 декабря 1943 г. у посёлка Паричи партизаны встретились с советской военной разведкой, затем бригада несколько дней держала оборону на участке фронта.
• 1944-1950 - секретарь, второй секретарь ЦК ЛКСМ Белоруссии.
• 1952 - окончил партийную школу при ЦК КПБ.
• 1955 - окончил Минский педагогический институт имени М. Горького.
• 1958-1978 - председатель Комитета по физической культуре и спорту при Совете министров БССР.
• 1978-1986 - управляющий делами ЦК КПБ.

Избирался кандидатом в члены ЦК КПБ, на XXIV съезде - членом ЦК КПБ. Заслуженный деятель физической культуры Белорусской ССР, почётный гражданин г. Бобруйска Могилёвской области Беларуси (1984 г.).

Скончался 28 сентября 2009 года, на 92-м году жизни. Похоронен на Восточном кладбище в Минске.

Именем Героя названа улица в г. Бобруйске (ул. имени Ливенцева Виктора Ильича, 2008 г.) и в. г.Минске (улица Виктора Ливенцева, 2010г).

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» - 1 января 1944 года (медаль № 2631).
• Орден Ленина (дважды).
• Орден Красного Знамени (дважды).
• Орден Отечественной войны I степени (дважды).
• Орден Трудового Красного Знамени.
• Орден Дружбы народов.
• Орден Красной Звезды.
• Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени.
• Орден «Знак Почёта».
• Орден «За службу Родине» III степени (Беларусь).
• Медали.

Л ивенцев Виктор Ильич – командир 1-й Бобруйской партизанской бригады Белоруссии, полковник.

Родился 21 апреля 1918 года в селе Давыдовка Лискинского района Воронежской области в семье служащего. Русский. Член КПСС с 1940 года. В 1937 году окончил 2 курса Воронежского педагогического института. В 1937-1938 годах работал учителем Лискинской средней школы.

В 1938 году призван в Красную Армию. Служил в 20-м кавалерийском полку 4-й кавалерийской дивизии, затем - в 37-м стрелковом полку 56-й стрелковой дивизии заместителем политрука полковой батареи. В 1939 году принимал участие в Освободительном походе в Западную Белоруссию в 1939 году, а так же в советско-финляндской войне 1939 - 1940 годов в должности политрука миномётной роты. В 1941 году окончил Гродненское военно-политическое училище.

22 июня 1941 года Ливенцев принял первый бой вблизи Западной границы. 3 дня миномётная рота обороняла безымянную высоту среди болот. Бойцы не знали, что оказались в окружении. Потом решено было отойти на восток. Влившись в колонну, состоявшую из разрозненных частей и подразделений, 2 дня сражались под Волковыском. Враг смял оборону, и Ливенцеву в составе окружённой группы снова пришлось отступать. Дрались в окружении под Барановичами и в других местах.

В конце июля 1941 года Ливенцев оказался в оккупированном Бобруйске. Случайно встретившись с 2 другими «окруженцами», Ливенцев начал создавать подпольную группу. Вскоре они связались с местными комсомольскими подпольными группами. Объединив их, Ливенцев возглавил подпольную организацию.

Сначала смастерили себе и другим поддельные документы, стали принимать сводки Совинформбюро, переписывать их на листовки и распространять по городу. Собирали оружие. Уничтожали отдельных гитлеровцев. Скоро на след подполья напало гестапо. Ливенцев предложил всем уйти в лес и там продолжить борьбу. В конце ноября 1941 года около 400 человек было выведено в партизанские отряды Октябрьского района. Это был единственный случай вывода крупной подпольной организации в лес без провала. Тем более – не дожидаясь весны. В этом была большая заслуга талантливого организатора подполья Виктора Ливенцева.

В декабре 1941 года 752-й партизанский отряд под командованием Ливенцева принял первый бой, разбив фашистский карательный отряд на хуторе Тетерино. Затем были ликвидированы гитлеровские гарнизоны в деревне Курин и посёлке Озаричи.

В марте 1942 года партизанский отряд Ливенцева перебазировался в Кличевский район Могилёвской области. Совместно с местными отрядами 20 апреля 1942 года был разгромлен гарнизон в райцентре Кличев. Огромная территория Кличевского, Березинского, Кировского и Белыничского районов была очищена от оккупантов. Возникла партизанская зона. Были восстановлены органы советского управления.

Из Кличевской партизанской зоны ежедневно уходили на задания на шоссейные и железные дороги диверсионные группы. Так группой П.Кожушко из отряда Ливенцева к осени 1942 года было пущено под откос 23 вражеских эшелона.

Во время рейда к железной дороге Минск – Москва отряд Ливенцева встретился с женской десантной группой Елены Колесовой , у которой была рация. Появилась связь с «Большой землёй». Вскоре на Кличевский аэродром приземлился первый транспортный самолёт из полка В.С.Гризодубовой .

В августе 1942 года против Кличевского советского района гитлеровцы бросили около 4 дивизий. Началась жесточайшая блокада. Несколько дней отряд Ливенцева оборонял райцентр Кличев, давая уйти мирным жителям в леса, а потом, прорвав кольцо, ушёл в Осиповичский район, где действовал отряд В.Тихомирова . С приходом туда отряда героя гражданской войны А.Флегонтова в районе создалось мощное партизанское соединение.

Осенью 1942 года отряд Ливенцева ежедневно подтверждал лозунг: «Убей немца в Белоруссии, чтобы не был он под Сталинградом!». Десятки вражеских эшелонов полетели под откос. Если не хватало тола, его выплавляли из авиабомб.

4 ноября 1942 года на участке железной дороги Талька – Верейцы миной был остановлен эшелон, а затем всем отрядом Ливенцева полностью уничтожен. Через несколько дней таким же образом сожгли ещё один эшелон. А в ночь на Новый 1943 год в районе станции Татарка отряд Ливенцева уничтожил эшелон с живой силой. Сотни гитлеровцев не доехали до фронта.

В начале 1943 года отряд Ливенцева приказом Центрального штаба партизанского движения был преобразован в 1-ю Бобруйскую партизанскую бригаду, которой надлежало «работать» в окрестностях города Бобруйска. Пришлось опять менять место дислокации. Во время переезда Ливенцев собственноручно создал клише для новой газеты «Бобруйский партизан», которая вскоре стала печататься на отрядной типографии.

В 1943 году бригада Ливенцева «пережила» несколько блокад. 4 раза приходилось прорывать вражеское окружение. Особенно тяжёлые бои развернулись в мае 1943 года. Прорвав кольцо, Ливенцев увёл бригаду снова в Октябрьский район.

Летом 1943 года началась «рельсовая война» Бригада Ливенцева получила свой участок возле Бобруйска. В течение нескольких ночей все партизанские отряды вышли одновременно на «железку». В воздух летело всё: рельсы, шпалы, мосты и стрелки, и даже целые эшелоны, застигнутые в пути.

В связи с приближением Красной Армии бригада Ливенцева начала «чинить» всевозможные препятствия отступающим гитлеровским войскам. На дорогах делались завалы и засады, уничтожались мосты, отбиралось у немцев награбленное имущество. Бригада Ливенцева держала под наблюдением Бобруйск, Осиповичи, Жлобин. На станции Осиповичи были поставлены 2 магнитные мины на цистерны с горючим. По соседству стояло ещё несколько эшелонов. Вскоре началась поистине огненная феерия. Вот список разрушений: повреждено 5 паровозов, сгорели 23 платформы с бензином, 8 цистерн с авиамаслом, 30 вагонов со снарядами, 33 вагона с авиабомбами, 15 вагонов с продуктами, 8 танков, выведены из строя блокпост, здание депо и склады с углём.

25 декабря 1943 года в районе посёлка Паричи партизаны встретились с советской военной разведкой. Бригада полковника Ливенцева несколько дней держала оборону на участке «настоящего» фронта, пока не подтянулись главные силы Красной Армии.

1-я Бобруйская партизанская бригада стала достойным пополнением гвардейским частям 1-го Белорусского фронта. В.И.Ливенцев был избран секретарём ЦК комсомола Белоруссии.

У казом Президиума Верховного Совета СССР от 1 января 1944 года за мужество и героизм, проявленные при выполнении заданий в тылу противника, и за особые заслуги в развитии партизанского движения в Белоруссии Ливенцеву Виктору Ильичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

С 1944 по 1950 год В.И.Ливенцев работал секретарём, вторым секретарём ЦК ЛКСМ Белоруссии. В 1952 году окончил республиканскую партшколу, затем в 1955 году – Минский педагогический институт имени М.Горького.

С 1958 года 20 лет был председателем Госкомитета по физической культуре и спорту БССР. Годы его работы во главе белорусского спорта называют "эпохой Ливенцева". За эти два десятка лет в республике появились крупнейшие спортивные сооружения и комплексы, которые и сегодня являются основными базами олимпийской подготовки белорусских спортсменов - это "Стайки", "Раубичи", минский водно-спортивный комплекс (ныне СОК "Олимпийский"), конно-спортивная база в Ратомке. В эти годы зажглись такие яркие звезды белорусского спорта, как олимпийские чемпионы Александр Медведь, Ромуальд Клим, Сергей Макаренко и Леонид Гейштор, Олег Караваев, Елена Белова, Виктор Сидяк, Ольга Корбут.

С 1978 по 1986 годы В.И.Ливенцев работал управляющим делами ЦК КП Белоруссии. Рядом съездов КПБ избирался кандидатом в члены ЦК, на XXIV съезде – членом ЦК КПБ. Избирался депутатом Верховного Совета БССР 5-10-го созывов.

Жил в городе-герое Минске. Скончался 28 сентября 2009 года, на 92-м году жизни. Похоронен на Восточном кладбище в Минске.

Награждён двумя орденами Ленина, двумя орденами Красного Знамени, двумя орденами Отечественной войны 1-й степени, орденами Трудового Красного Знамени, Дружбы народов, Красной Звезды, «Знак Почёта», белорусским орденом "За службу Родине" 3-й степени (15.04.1999), медалями, в том числе «За трудовое отличие», «Партизану Отечественной войны» 1-й и 2-й степеней. Почётные грамоты Верховного Совета Белорусской ССР. Благодарность Президента Республики Беларусь (2004).

Почётный гражданин города Бобруйск (1984). Заслуженный деятель физической культуры и спорта Белорусской ССР.

Крупнейшие спортивные комплексы и сооружения Беларуси при нем стали нашей визитной карточкой. «Эпоха Ливенцева» – так называли годы, когда во главе Спорткомитета БССР стоял ветеран-полковник, бывший командир партизанской бригады, Герой Советского Союза Виктор Ильич Ливенцев, которому сегодня исполнилось бы 100 лет.

ТОЛСТЫЕ и увесистые фотоальбомы, выложенные передо мной дочерью Ливенцева Натальей Викторовной, поместили в себя практически всю историю длинной и яркой жизни этого удивительного человека. Сам Виктор Ильич очень любил фотографировать, даже в годы войны умудрялся делать снимки, которые, на мой взгляд, сегодня просто бесценны. Эти самые альбомы оформлены его руками. Настоящий раритет, даже волнительно было прикасаться. А когда видишь даты «1922 год», «1939-й», «1943-й», вообще теряешься.

Донской мальчишка-казачишка

Родился Виктор Ильич 21 апреля 1918 года в селе Давыдовка Лискинского района Воронежской области в семье служащего. Отец Илья Сергеевич был сначала телеграфистом, затем стрелочником на железной дороге. Мать, в девичестве Каллистова Конкордия Альфредовна, владела несколькими иностранными языками и относилась, скорее всего, к богатой и знатной в тех краях семье начальника железнодорожной станции. У Натальи Викторовны хранится уникальный документ из Воронежского собора о венчании Ильи и Конкордии. Но после революции по документам проходила только фамилия Ливенцева, об истории семьи Каллистовых упоминать запрещалось. Виктор был старшим ребенком, затем появился Георгий, но он погиб во время войны. Из-за сильной врожденной близорукости подорвался на снарядах, его никто так и не нашел. Младшими в семье были Таисия и Валентина, последняя родилась в 1939-м. Мать занималась хозяйством, воспитывала детей. Жили скромно. Держали коз, из пуха вязали на продажу платки.

Вместе с отцом Ильей

В школу донской казачок добирался за 12 верст на паровозе, когда тот притормаживал на станции, на ходу цеплялся за поручни и запрыгивал на подножку. Так и ехал, зимой даже руки примерзали к железу. Еще ребенком помогал отцу строить дом в городе Лиски. Наверное, тогда в нем и зародилась любовь к строительству. С друзьями в детстве прыгал с высоких соляных гор в Дон. Отлично плавал и стрелял, посещал секцию и сдавал нормативы. Занимался фотографированием, рисовал школьные стенгазеты, размещал свои снимки. Даже в войну носил с собой «Лейку». С детства прекрасно рисовал. Будучи учеником 9-го класса, взялся на наставничество, учителей в школе не хватало. Преподавал рисование в младших классах, немногим позже и черчение в старших. Поступил на математический факультет Воронежского пединститута. Слухи о том, что может быть война, доносились быстро. Виктор бросил наставничество, решил пойти в кавалерийское училище, хотя раньше даже на лошади верхом не ездил.

Полковник, партизанский командир и Герой

Двадцатилетним юношей в октябре 1938 года его призвали в Красную Армию. Сначала была служба в 20-м кавалерийском полку, затем в 37-м стрелковом. Молодой замполитрук полковой батареи принимал участие в освобождении Западной Беларуси в 1939 году. Почти сразу и советско-финская война. После окончания Гродненского военно-политического училища получил должность политрука минометной роты. В том же 1939-м от неудачного брака с одноклассницей родился сын Анатолий, с которым и отец, и его родные дружили до самой гибели Толи.

Семья ЛИВЕНЦЕВЫХ

22 июня 1941 года… Великая Отечественная для Виктора Ливенцева началась сразу на границе. Его минометная рота целый день отбивала атаки врага, обороняя безымянную высоту среди болот. Не знали бойцы, что немцы их сомкнули плотным кольцом. Решили отходить на восток, практически без оружия. Встречая по пути такие же разрозненные группы, вели тяжелые оборонительные бои под Волковыском, Барановичами. К концу июля Ливенцев оказался в Бобруйске. В оккупированном городе он создал и возглавил подпольную группу, которая объединилась с комсомольцами. В одном из разбомбленных зданий подпольщики нашли бланки паспортов, немецких справок… Пользуясь талантом художника, Ливенцев подделал подписи, из сырой картошки сделал печати и снабдил документами более трехсот человек. Благодаря этому люди могли передвигаться по городу, не опасаясь проверки фашистов, собирать сведения Совинформбюро, переписывать и распространять листовки. Но из-за предателя гестаповцы узнали о подполье, и члены организации, а их насчитывалось около 400 человек, в полном составе ушли в лес к партизанам. Там Виктор Ильич возглавил 752-й отряд, первый бой приняли в декабре 1941 года, разбив карателей на хуторе Тетерино. Затем партизаны разгромили немецкие гарнизоны в Курине и Озаричах.

Освобождение Западной Беларуси. За орудием ЛИВЕНЦЕВ, 1939 год

С марта 1942 года отряд действовал в Кличевском районе, принимал участие в уничтожении вражеского гарнизона в райцентре. Территории Кличевского, Березинского, Кировского и Белыничского районов удалось очистить от оккупантов. Создали партизанскую зону с органами советского правления – Рудобельскую республику. Партизаны Ливенцева не давали покоя немцам на железной и шоссейной дорогах. Взорвали 55 железнодорожных эшелонов, 12 из них уничтожили полностью. В сентябре 1942-го командир получил свою первую награду – орден Красного Знамени, а в начале 1943-го отряд преобразовали в 1-ю Бобруйскую партизанскую бригаду под командованием 25-летнего полковника Ливенцева. В его подчинении находилось около двух тысяч человек. В конце декабря 1943 года возле поселка Паричи они встретились с советской военной разведкой. Несколько дней лесные мстители держали оборону на участке фронта, пока к ним не присоединились главные силы 1-го Белорусского фронта.

Комиссар ЛЕПЕШКИН и командир ЛИВЕНЦЕВ, 1-я Бобруйская партизанская бригада, 1943 год

За мужество и героизм, проявленные при выполнении заданий в тылу противника, за особое развитие партизанского движения в Белоруссии Виктору Ильичу Ливенцеву 1 января 1944 года присвоено звание Героя Советского Союза.

Еще в 1941-м в Бобруйске он встретил девушку Анну Смольникову. Родом с Урала, закончила Ленинградский финансовый техникум, распределена на работу в Белоруссию. С началом войны оказалась в бобруйском подполье, на съемной квартире снимала сводки с радиоприемника. Воевали вместе с первого до последнего дня. Позже Анна Матвеевна призналась детям: «Виктор внешне мне сразу не понравился, страшненький какой-то. Волосы белые, глаза голубые, брови бесцветные… Просто безликий. Думала: «Господи, кто-то же пойдет за такого?» Потом влюбилась, когда увидела отважного и смелого героя». Зарегистрировали молодоженов прямо в партизанском отряде, сделав запись в книге. Старший сын Валерий родился 8 июня 1945 года.

Забегая вперед, скажу: Виктор Ильич почти в 90 лет в составе делегации белорусских ветеранов поехал в Берлин. Когда бывшие солдаты вермахта спросили, что сейчас думает партизан у памятника советскому солдату в Трептов-парке, седовласый старик ответил: «Думаю, что есть на свете высшая справедливость. Она в том, что война вернулась и завершилась там, откуда пришла. Завершилась победой добра над злом». Для него праздник 9 Мая всегда был единственным, главным и важным, отмечали который всей семьей. И память о войне священна.

Спартакиада. Крайний справа Виктор ЛИВЕНЦЕВ, 1960-е годы

За подписью Ливенцева 12 марта 1971 года создали «Батальон белорусских орлят», он сам стал его пожизненным командиром. В батальон зачислялись бывшие юные участники Великой Отечественной: подпольщики, партизаны, сыны и дочери полков, юнги флотов (от 9 до 13 лет), имеющие удостоверения участника войны. Это объединение существует до сих пор и насчитывает около 179 человек по всей Беларуси.

Министр спорта

Война закончилась. Ливенцев планировал вернуться с семьей на малую родину, но партия сказала: «Ты нужен здесь, на белорусской земле. Будешь поднимать и восстанавливать разрушенное хозяйство».

Кто, если не я? Такого принципа придерживался Виктор Ильич, поэтому остался не раздумывая. Но случилось непредвиденное. Во время войны он получил ранение в живот, не обратил вовремя на это внимание и заработал перитонит.

Наталья Викторовна рассказывает: «Его буквально доставали с того света, он умирал. Из «кремлевки» пригласили профессора Маслова. Полтора года папе через капельницу вводили в рот по несколько капелек лимонного сока. Весь живот был в трубках, перенес пять операций. Мы с трудом доставали лимоны, привозили даже из Москвы. И знаете, Маслов его поднял. Мы жили в многоэтажном доме на Карла Маркса. Папе дали 1-ю группу и отдельный домик на Полярной. Туалет на улице, даже воды нет. Но нужно знать характер отца. Он стал активно заниматься спортом, начиная сначала с легких упражнений. К тому же любил строить, ремонтировать, мастерить… Через год в доме появилась холодная вода, а когда поставил угольный котел, и горячая. Сделал в доме туалет, ванную комнату. Понимаете? Сам! Вокруг нас стояли бараки завода имени Кирова да дома, обитые жестью. Потом папа купил в Ботаническом саду плодовые деревья и кустарники и посадил возле дома. Разрешал всем соседям приходить за ягодами и фруктами, угощал всех. Через некоторое время инвалидность сняли, работал секретарем ЦК комсомола вместе с Машеровым».

В 1958 году Ливенцев возглавил Комитет по физической культуре и спорту при Совете Министров БССР. Появились крупнейшие спортивные сооружения и комплексы. Дворец спорта, «Стайки», «Раубичи», «Олимпийский», конно-спортивная база в Ратомке. Бывая часто за границей, находил красивые объекты, привозил оттуда чертежи, проекты и схемы. Белорусским проектировщикам и строителям поставили задачу: найти лучшее и воплотить эту идею у нас. Наталья Викторовна вспоминает: «По его чертежу даже построили первую парилку в Минске в Институте физкультуры. Папа тратил все деньги подчистую на строительство того или иного спорткомплекса. В конце каждого года приходил домой, улыбался и говорил маме: «Аннушка, мне объявили выговор за перерасход средств». Но в начале следующего, когда подводились итоги, получал переходящее Красное Знамя и премию. И мы собирались всей семьей за столом, включая мамину маму, которая с нами жила, и распределяли эту премию, устраивали голосование. Помню, как в один год мама захотела холодильник, а мы телевизор, но на то и другое не хватало. И папа успокоил: «Ладно, я возьму деньги в кассе взаимопомощи, купим и холодильник, и телевизор». Потом по вечерам приходили все взрослые и дети с нашей Полярной улицы, сидели даже на полу, смотрели фильмы, передачи.

…И просто родной человек

Многие знали Виктора Ильича только как Героя, спортсмена, руководителя… А в обычной жизни? Об этом может рассказать лишь тот, кто был все время рядом. Старшая дочь Наталья, по ее же словам, никогда не расставалась с родителями, даже когда вышла замуж и родила детей, жила вместе с ними:

Папа был человеком исключительной ответственности, самозабвенно любящий Родину. Конечно, скучал по родным краям, но за годы жизни в Беларуси полюбил ее всем сердцем. Говорил: «Мы, беларусЫ; у нас, беларусОв». Ударение ставил по-своему. Очень правильный, честный, добрый… Обладал потрясающей памятью, умел превосходно ориентироваться на местности, а в лесу – особенно. Куда бы мы ни пошли за грибами, всегда быстро находил нужное направление и выводил на дорогу. Отлично ходил на лыжах, стрелял. На Комсомольских дачах устраивали с Машеровым стрельбище, тот тоже отличным стрелком был. Вешали вместо мишени пачку от сигарет «Казбек» и целились в голову этому Казбеку. До конца жизни папа являлся вице-президентом Европейской федерации стрельбы. Он был очень спортивным человеком, и нас водил на гимнастику, плавание. Не употреблял даже капли спиртного, аллергия была, даже фронтовые 100 грамм пропускал. Но при таком здоровом образе жизни не выпускал из рук сигарету, выкуривал минимум по 4 пачки в день. Мог не погасить одну и тут же прикурить другую. Считал, что не затягивается, нет вреда от этого. А в 70 лет сказал: «Все, я свое выкурил».

Разводил розы, сам за ними ухаживал. Когда мы были детьми, делал нам мини-радиоприемники в спичечном коробке или мыльнице. В своем кабинете что-то паял, мастерил. Возле него увивался мой старший брат, даже меня, девочку, допускали к самым мелким деталям. Наверное, не было ничего, чего бы папа не мог смастерить. Делал настольные лампы, настенные резные часы, шкатулки… Вся мебель на даче, включая шкафы и кровати, сделана его руками. Помню, как с братом они создали точную копию крейсера «Аврора». Метровый корпус паяли из листового металла, сделали все орудия, цепи, якоря… Потом папа подарил крейсер какой-то школе.

Елена ХОЛОДОВА и Виктор ЛИВЕНЦЕВ с внуками Александрой и Александром, 1990-е годы

У него ничего не держалось в доме. Золотую ручку, подаренную Иосипом Брозом Тито, отдал какому-то гостю, которому она просто понравилась. Никто от нас с пустыми руками не уходил. Мог вырвать из своего альбома фотографию и подарить, даже если у самого такой не оставалось. Никогда не имел собственного автомобиля, а тут на склоне лет захотел именно «Запорожец», чтобы можно было в него класть лопату, грабли и дверь не нужно было запирать. Мы сбросились и купили на его выбор салатового цвета машину. Он на ней лет 10 ездил, потом подарил соседу по даче, у которого такая же машина сломалась. Решил, что тому нужнее.

Хотел много детей, хотя маме запрещали врачи рожать. Он говорил: «Детей должно быть столько, чтобы на Новый год вокруг большой елки не нужно было чужих ставить, своих хватало за руки взяться». Но любил и чужих, приглашал всех в гости. К нам относился с уважением и любовью. У мамы-то характер вспыльчивый и упрямый, а папа умел сгладить все углы, не реагировать на женские капризы. Он просто побеждал ее своим спокойствием. Мама всю свою жизнь проработала финансистом. После войны постоянно болела. Папа двоих заменял: стирал, готовил, менял пеленки… В 1951 году родилась я, потом Надежда. Брат Валерий погиб в Москве в связи с событиями около Белого дома. Мамы в это время уже не было, она умерла в 1982-м. Никогда не забуду отпевание Валеры. Папа стоял с закрытыми глазами над гробом и раскачивался. Представляете, такая силища была в человеке, столько прошел, пережил, а тут… Кто его знает, что в его душе происходило. Это самое страшное воспоминание в моей жизни. После смерти мамы он некоторое время был один, потом встретил замечательную женщину профессора Елену Алексеевну Холодову, с которой счастливо прожил 22 года. Мы очень дружны с ней до сих пор.

Только дважды за жизнь он ездил отдыхать: в 1946-м и 1947-м был в Сочи. Все отпуска проводил с пилой и молотком. В 70 лет ушел на пенсию. Знаете, чем занимался? Пилил и строгал, винтил и паял, а потом раздаривал друзьям свои поделки. Все время был чем-то занят. В 90 лет утром вставал и шел покупать газету. Мог проехать до конечной остановки метро, а обратно вернуться пешком. Всегда нес какие-то сумки с магазина и рынка. До последнего дня делал зарядку, приседал 25 раз, занимался на велотренажере, ходил в парную с веником.

Мы все пытаемся ему соответствовать, но это практически невозможно. У него был свой кодекс чести: «Человек должен держать слово, любить Родину без никакой болтовни. Сказал и сделал». У него 2 ордена Ленина, 2 ордена Красного Знамени, 2 ордена Отечественной войны 1-й степени, ордена Трудового Красного Знамени, Дружбы народов, Красной Звезды, «Знак Почета», многочисленные медали и грамоты. Наград он не носил никогда, только звезду Героя. Его именем названы улицы в Бобруйске и Минске, он почетный гражданин Бобруйска.

Папин бюст работы Азгура еще при жизни установили в Национальном художественном музее Беларуси. Умер он 28 сентября 2009 года, похоронен на Восточном кладбище.

ПОКА мы разговаривали с Натальей Викторовной, я то и дело поглядывала на стену, где висел большой портрет Виктора Ильича. Его написала младшая дочь Надежда Ливенцева еще при жизни отца. Вот уж кому передался талант художника. Четверо детей, 9 внуков и 8 правнуков… Глава семьи считал себя счастливым человеком, всегда говорил: «У меня все отлично! Жизнь прекрасна!»

В предыдущем номере “ПБ” сообщал о том, что в минувший понедельник Герой Советского Союза Виктор Ильич ЛИВЕНЦЕВ, два десятилетия возглавлявший белорусский спорт, отметил 85-й день рождения. Торжественный прием в Министерстве спорта не поколебал спокойствия и мудрости юбиляра. А о том, в какой он отменной форме находится, читатели смогут судить по интервью, которое Виктор Ильич дал корреспонденту “ПБ”.

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”

Виктор Ильич ЛИВЕНЦЕВ. Родился 21.04.18 в д.Давыдовка Лискинского района Воронежской области. В 1940 окончил военно-политическое училище, в 1952 - ВПШ, в 1955 - Минский пединститут. В годы войны - организатор и командир партизанских отрядов. Герой Советского Союза. Кавалер орденов Ленина, дважды - Красного Знамени, Отечественной войны, десяти грамот Верховного Совета БССР.

С 1958 по 1978 - председатель Спорткомитета при Совмине БССР. С 1978 по 1986 - управделами ЦК КПБ.

В деревне Давыдовка Лискинского района Воронежской области я родился и учился первые три класса. Потом семья наша переехала в Лиски - крупнейший железнодорожный узел. Отец - железнодорожник, мать - домохозяйка. Нас было четверо детей. Я - старший. Брата и двух сестер уже на свете нет. Георгий, когда фронт подходил к Дону, ушел добровольцем и погиб.

После школы вместе с товарищем поступали в Горный институт в Ленинграде, не прошли по конкурсу. С теми же оценками нас приняли в военное училище связи. Но через неделю мы оттуда сбежали и подались в Воронеж. Я поступил в пединститут на физмат. Но надо было зарабатывать, потому перевелся на заочное отделение и стал работать в родной школе преподавателем черчения и рисования. До 1938 года успел окончить два курса. Накануне 1939 года призыв был большой, но, как преподаватель, я имел бронь. Однако в военкомате вдруг подумал: надо пойти в армию.

- Так приехали в Беларусь?

Да, в 20-й кавполк 4-й казачьей дивизии, которая стояла в Слуцке. Попал в полковую батарею. Тогда в армию со средним образованием почти не попадали. Вот меня с ходу и избрали секретарем комсомольской организации батареи и стали учить на наводчика 46-миллиметровой пушки. Освоил и езду верхом, - это не так просто, если прежде на коня не садился. В казачьих частях джигитовка - на первом плане. На галопе надо вскочить и соскочить с лошади, рубить лозу…

В сентябре 1939 года нас по тревоге подняли, направились в район Столбцов. Утром перешли с боем польскую границу. В первые же минуты появились убитые и раненые. Галопом, рысью проскакали весь день. Поляки отступали с боем. И ночью мы шли: спали на ходу, каски падали. Подошли к Гродно. Первыми в город вошли танкисты. Их забросали бутылками, несколько танков сгорело. На следующий день мы ворвались в Гродно, проскочили, всю ночь шли по Беловежской пуще и не заметили, как прошли литовскую границу. Наше начальство перепугалось. Вышли обратно и двинулись на Белосток, потом снова на Гродно. Тут уже были мелкие бои.

- Участвовали в параде советских и германских войск?

Нет, только в организации выборов в Верховный Совет БССР от Западной Белоруссии. По-моему, в деревне Красное. Сложное было дело, потому что там, в основном жило польское население. Мы быстро наладили контакт с католической церковью. Попался умный такой ксендз. В день выборов на участках - ни одного человека, все на службе в костеле. Побежал туда, вошел с задних дверей. Ксендз успокоил. Действительно, из костела все двинулись на избирательные участки и проголосовали буквально за час.

- Где встретили войну?

В декабре 1940-го закончил военно-политическое училище и прибыл в 37-й стрелковый полк 56-й дивизии политруком минометной роты. Штаб полка находился в Щучине, километрах в ста к востоку от Гродно. В мае нас вывели к западной границе на строительство укрепрайона. Мы рыли противотанковые рвы и огневые точки под пулеметы. В июне всем стало ясно, что мы накануне войны. Лазутчиков ловили каждый день человек по десять. Это в основном поляки, белорусы. Они говорили, что через несколько дней начнется война. Не помню точно, 17 или 19 июня правительство заявило, что у нас с Германией пакт о ненападении и мы на провокации не поддаемся. А на той стороне каждую ночь все гремит - видим, как танки идут к границе. У нас же минометы не готовы: в одних ящиках - хвостовые патроны, в других - болванки, в третьих - головки. Чтобы их соединить, нужно время. 22-го, часа в два, у них одно орудие выстрелило, другое, видимо, то были сигналы боевой готовности. Через некоторое время их артиллерия ка-ак дала залп по расположению нашего лагеря… Так для меня началась Великая Отечественная война.

Вероятно, следующие полгода можно назвать определяющими в жизни Виктора Ливенцева. Без чьего-либо приказа 23-летний политрук организовал партизанский отряд из горсточек таких же, как он, солдат и офицеров, уцелевших после разгрома их подразделений. Они мужали, блуждая по лесам и топям Беларуси, отбивая у фашистов оружие и боеприпасы, обретая боевой опыт и обрастая новыми людьми. Наконец отряды окрепли настолько, что решились на штурм Светлогорска.

Один пост сняли без боя, вошли в город и, пока немцы опомнились, к утру гарнизон этот разбили. Захватили банк, колоссальнейшие склады с зерном, оружием и ушли обратно на Рудобелку. Это был январь 1942 года.

У меня в отряде в основном были офицеры. Решили двинуться на северо-восток, к Смоленску. Вошли в кличевские, кировские леса - там тоже небольшие группы партизан. У меня были две пушки 76-миллиметровые, две “сорокапятки” и пулеметы станковые, у них и этого не было. Соединились, решили навязать бой. Отряды Свистунова, Изоха, мой и еще ряд мелких блокировали Кличев и в течение дня его взяли! Гарнизон был большой. Мы их выкуривали из подвалов, они дрались напропалую. Взяли оружие, продовольствие и отошли в район Суши, Усакина. Из Червеня подтянулся отряд Павловского, тоже небольшой, человек сто.

Полковник Нечипорович подытожил: разбиты кличевский, белыничский, червенский и другие гарнизоны. Кругом - советская зона! Собрали партийное собрание и решили восстановить во всех населенных пунктах сельсоветы, создать в каждой деревне отряд самообороны, избрали райком партии, райисполком. Провели посевную.

- А что Москва?

Мы не имели связи с Большой землей. Я еще не знал, что такое партия, хотя и вступил в нее. Действовал по своему нутру, считал себя патриотом и считал, что надо драться! И так все! В Москве знали, что на белорусской территории есть отряды, но не знали, как установить с нами контакт. Первая связь появилась в начале мая, когда мы в кличевских лесах, наткнулись на наших парашютистов. До того несколько парашютных групп погибли, попав в лапы фашистов. Летом Москва наградила Нечипоровича орденом Ленина, меня - орденом Красного Знамени.

Осенью 1942 года немцы силами четырех дивизий взяли в кольцо кличевскую зону. Мы пробыли в окружении около двух месяцев, сожрали всех своих коней. Костры палить нельзя было, чтобы себя не обнаружить. Бросали в горящий торф куски конины и ели их, черные, обгоревшие. Из ржи, пшеницы ничего невозможно было приготовить, потому что немцы постоянно нас тревожили артиллерией и авиацией. Воды, правда, было вдосталь: в болотах, она еще лучше, чем речная. Каждый день шли на прорыв. Но ничего не получалось. Кольцо было двойным. Тогда я Нечипоровичу говорю: пойду на прорыв по открытой местности, где нас не ждут. Расчет оказался правильным. Мы пробились в осиповичские леса, там встретились с отрядами Короля, Тихомирова и другими. В этой зоне я создал еще второй отряд всего в двух отрядах было человек 700. Позже они стали бригадой. Создали много диверсионных групп - наверное, 15-20. Взрывали эшелоны на железных дорогах. Сначала только паровозы и первые вагоны. Потом стали уничтожать весь состав. Нам понравилось. После того как мы это проделали трижды, фашисты в январе 1943 года мобилизовали несколько дивизий и окружили всю осиповичскую зону. Пришлось форсировать Березину, пройти сквозь минные поля, выходить к Кличеву и снова возвращаться назад, в осиповичские леса, откуда немцы окружение уже сняли. Но в погоне за нами они сожгли очень много деревень. С людьми! Там не было партизан, им надо было за что-то отчитаться.

Летом я получил звание полковника как комбриг. Весь 1943 год воевал южнее Бобруйска, пока в декабре не подошла 65-я армия генерала Павла Ивановича Батова. У меня уже было три отряда, около двух тысяч бойцов. Я сдал ему свою бригаду, а меня со ста бойцами по приказу Пономаренко перебросили в Гомель для охраны правительства. Это был январь 1944 года. Тогда же получил звание Героя.

- Когда вы впервые соприкоснулись со спортом?

Накануне операции “Багратион” меня назначили секретарем по военно-физкультурной работе. ЦК комсомола Беларуси. А в августе 1945 года уже готовил парад физкультурников в Москве и открывал шествие белорусской делегации. Мы шли в шерстяных белых костюмах, в орденах. Все проблемы решали вместе с председателем комитета по физкультуре и спорту Савельевым. Была поставлена задача довести физкультурное движение до миллиона человек. И мы справились с ней. Начали строительство площадок, стадиончиков, особенно нам помогали артели промкооперации. После Высшей партшколы работал в промкооперации, это “Спартак”. Бобков Анатолий Лукич был председателем. Первые стадионы появились именно у “Спартака”. Мы много настроили! У-у-у! Ту же филармонию строили как дворец культуры промкооперации. Потом ее у нас отобрали. Жилые дома на улицах Фрунзе, Свердлова, здание Национального банка со стороны улицы Ленина, на Комсомольской, возле кинотеатра “Победа”, на Сухой. “Спартак” был богатой организацией!

Строить в послевоенные годы было необходимо. В 1944-м в Минске оставалось всего 15 процентов довоенных построек. Кроме Дома офицеров и Дома правительства, почти все остальное лежало в руинах! Между ЦК комсомола и ЦК партии была воронка метров 50. Мы ее засыпали несколько недель.

20 лет вы провели на посту председателя Спорткомитета БССР. Вам удалось вывести белорусский спорт на международную и высокую олимпийскую орбиты…

Когда меня чествовали, тоже говорили, что мы вроде бы много сделали и перевернули мир. Ничего подобного: мы занимались самой обыкновенной работой. Восстанавливали разрушенное и пытались заново что-то отстроить. Если до войны нас устраивала просто площадка, то после - хоть плохонький, но стадион. Мы оказались республикой разоренной: не было ни тренеров, ни спортсменов. Потому я рассчитывал на помощь России и других республик. Меня порой ругали на коллегии Спорткомитета СССР за то, что тянул к нам тренеров. Я просил правительство: дайте квартиры, чтобы приезжие закрепились.

- И правительство шло навстречу?

Шло, и очень активно. Те же Стайки. Там немцы понастроили землянок, хранили боеприпасы. К параду 1945 года мы готовились там. Я рассудил так: если будем иметь хорошую базу, к нам приедут из других республик. Приезжают на сборы, завязываем контакты, кто-то, почувствовав хорошее отношение, да и останется. Так же и Раубичи мы строили, и конноспортивную школу в Ратомке, и базу “Урожая” на Минском море. Наши базы привлекали на сборы атлетов и тренеров из других республик СССР, а позже немцев и поляков… За счет контактов мы обогащались в профессиональном и духовном отношении. Тот же столичный Дворец спорта нам нужен был для проведения престижных соревнований...

- ... И чемпионат Европы-66 по греко-римской борьбе провели в Минске уже через год после его открытия.

В тот период школьный спортивный зал 9х18 уже считался хорошим. А мы стали агитировать Минпрос, чтобы хоть в некоторых школах построили залы размером 18х36. Зала три построили, Госконтроль прихватил и наказал директоров за нарушение нормативов. Но у нас было очень хорошее руководство. И Патоличев, и Мазуров, и Машеров, и в правительстве - Тихон Яковлевич Киселев - считали, что без физкультуры и спорта нет будущего. Когда обсуждали строительство Дворца спорта, у меня спросили: “Сколько тебе надо?” - “Хотя бы миллионов пять”. - “У нас таких денег нет, никто в Москве не разрешит такой объект”. Москва знала, что строим на миллион. А это только пол Дворца. Четыре миллиона рублей он стоил. Один миллион мы строителям так и не заплатили. Так же строились “Раубичи”, реальная стоимость которых пять миллионов. Возвели гостиницу - миллион вложили. Но как принимать гостиницу, если при ней нет котельной? А она у нас числилась отдельно. Спрашивают: для чего ты котельную строил? Вместе по документам эти объекты провести было невозможно. Отдельно возводили стрельбище. Вот так мы строили - тяжело.

- Вероятно, требовалось личное вмешательство первых лиц республики…

Помню, Петр Миронович помог с футбольными полями около Дроздов. Я увидел в Голландии, что такая маленькая страна имеет комплекс в сто полей! Рассказал Машерову. Он удивился: “Да ты что! Хотя бы десяток иметь!” Потом сам попал в Голландию. Приезжает: “Будем строить! Но, может, нам столько и не надо?” Там, где сегодня построен манеж, должна была быть вторая очередь футбольных полей.

Как-то он попросил разработать несколько вариантов бассейнов. Разработали - с одной ванной, с двумя, с двумя и одной для прыжков в воду. 67 крупных предприятий взялись за строительство. Но стоимость эксплуатации больше стоимости самого бассейна. Построили и стали звонить: “Виктор Ильич, возьми бассейн, отдаю бесплатно!” - “Нет, ты построил, ты и эксплуатируй!”

В капиталистическом мире при больших предприятиях создают мощные спортивные комплексы, чтобы рабочие и служащие имели возможность заниматься спортом и набираться сил. Мы в этом отношении выдвинулись на передний план в сравнении с другими республиками Союза. Я просто случайно оказался в забияках.

- Вы за границу не впустую ездили…

Увидел под Парижем олимпийскую базу не из металлоконструкций, а из клееных, деревянных. Манеж - 100-метровый по ширине и 150 или 200 метров в длину. Рассказал Петру Мироновичу. Он ответил, что у нас в Гомеле есть завод, производящий “клюшки” для коровников. “Клюшки” - это опоры. Правда, 18-метровые. Значит, всего 36 метров в ширину. Приехал на Гомельский завод, они удивлены: мы “клюшку” начинаем делать - она рассыпается. Я предложил гомельчанам за счет Спорткомитета съездить в Париж. Съездили и говорят: у них клей и древесина хуже, но технология! Как только доска вышла из-под фуганка, ее тут же надо клеить, тогда она намертво схватывается. А через 15 минут доска становится бугристой и потом обязательно рассыплется. Вот в чем дело! “Клюшку” французы изгибают под нужным углом, у них стоят манометры, определяющие силу натяжения. А у нас вручную: один загнал до предела, второй - не докрутил. Еще интереснее: металлическая крыша при пожаре опускается за 15 минут. Клееная, деревянная - за 45. Обгорает, но не сгибается.

- Как же сгорел комплекс “Трудовые резервы” на Калиновского?

Виновных надо бы посадить, ведь никто не ответил за это. Там система пожаротушения была идеальная. Но когда построили, пожарники без денег не захотели принимать. А хозяева решили: мы и сами с усами, однако в системе не разобрались. Когда загорелось, никто не знал, где что открыть. Пожарники приехали и, вместо того чтобы открыть систему тушения, начали тянуть за километр воду, хотя она была в периметре! Если бы даже мне позвонили, я бы сказал, что надо делать.

- Вы сами старались вникать в тонкости строительных технологий?

Если хочешь качественно строить, должен быть подкованным в этом деле. У меня с проектировщиками был полный контакт. Возвращаясь из-за границы, рассказывал им о новинках: что видел, как и что делается. И даже некоторые чертежи привозил. Например, для манежа в Стайках - из Голландии. Они его не исправили ни на йоту, но табличку повесили свою. “Раубичи” скопированы с германского проекта и с Татр чешских - оттуда привозил и оттуда. Водноспортивный комбинат привез из Венгрии и отдал Ладыгиной. Она его немного модернизировала. Там крыша была трибуной для зрителей открытого бассейна. А мы открытый строили, чтобы люди приходили купаться и загорать.

Как-то закупил шесть надувных манежей. Не дали поставить! По нашей технологии предусмотрены только манежи с аркой. Объясняю им: снаружи и внутри разное давление, он никак упасть не может. Нет, давай арку! Говорю: во всем мире строят без арок. Ездил в Москву, в Госстрой доказывал. Там заканючили: надо менять ГОСТ… Пришлось продать!

Или в Стайках строили общежитие. Уговорил строителей под душевыми вместо рубероида положить пленку, как это делают в Европе. Они долго не соглашались - не положено! Теперь там ни одна душевая по этажам не протекает. В Раубичах начали строить гостиницу. Проектировщики взмолились: давайте выровняем площадку на склоне. “Нет, - говорю, - изгибов почвы не нарушать, она должна вписаться в ландшафт”. Или хотели церковь разрушить - не дал. Сагитировал Министерство культуры организовать там музей. Трижды пытались взорвать, но я отстоял. Она и сегодня есть.

Руководитель, который хочет строить, должен с площадки не вылезать. Чтобы строители не забывали, что он все знает, может подсказать, что его не обдуришь. А иначе и объект не примешь, не будешь знать, сколько и чего своровали.

- Строители вас боялись?

Нет, со мной работали с удовольствием, со мной легко изменить проект, решить их проблемы. К примеру, надо убрать стройку. Я делал сбор для студентов на три-четыре дня. А строители плюсовали этот объем себе, у них зарплата лучше получалась, а у меня объект быстрее строился. Инженеры на строительстве “Стаек” просили: “Виктор Ильич, дай нашим семьям домик на лето”. Давал, они же после этого работали по-другому! Надо любить свое дело, вникать во все мелочи.

- Вам приходилось многие вещи пробивать в Москве.

Были моменты. Но обычно находил пути здесь, в Минске. Ездил и в Москву - в Госплан, в Госстрой, в Минфин. Просил у нашего министра финансов несколько единиц для администрации Спорткомитета и областных комитетов. Он пригласил поехать с ним в Москву. Там замминистра Рябова говорит: я не против, но как только прознают в других республиках, мне придется всем разрешить по десять единиц. А это уже 160 - целое министерство. Но она подсказала, как решить эту проблему иным путем.

Или как-то пожаловался Петру Мироновичу на председателя Госплана БССР Кохонова: мол, обходит он нас, дал один миллион рублей вместо двух. Машеров вызвал нас. Кохонов парировал: “На этот год план сверстан. Но я буду в Москве и там поставлю вопрос. Найдем для Ливенцева миллион”. Выходим, а Кохонов мне: “А шиш хотел? Нет у меня этого миллиона. И вопрос ставить не буду, есть вещи посерьезнее. А Машерову скажу: ничего не дали. А вот на следующий год я тебе этот миллион выделю. Это тебе наука: не ходи по высшим инстанциям. Иди к тем, кто непосредственно решает вопросы, и убеждай!”

- То есть, не стучи на ближнего?

Тут сложнее. Каждый человек видит мир и свою работу только ему присущим взглядом. Когда пришел в спорткомитет, сказал: “Я не спортсмен, не профессионал в спорте, ничего в нем не понимаю. Смотрю футбол, гимнастику, фехтование, получаю удовольствие, но разобраться в тонкостях спорта не в состоянии. Поэтому буду помогать вам решать квартирные вопросы, строить объекты, заниматься оснащением стадионов, залов, медицинским оборудованием. А вот замам буду полностью доверять. И тем, кто ведет конкретные дисциплины. Скажем, кто-то отвечает за проведение турнира: как он будет его организовывать, меня не интересует. Пусть поднимает общественность, просит помощи у друзей, еще бог знает у кого. Но если не справился - уходи!

- Как распределялись обязанности между вашими замами?

Бокун отвечал за летние виды спорта, Сазанович - за зимние, Бобков - за игровые. Там, где зарабатывались медали, все было у Бокуна. На него приходили жаловаться, что он отбирает спортсменов, даже жена его Лариса. Но он же чувствовал, что надо делать, чтобы спортсмен стал чемпионом высокого ранга. Я видел, как он работал на Олимпийских играх. И говорил: не будет Бокуна, не будет и фехтования. Так оно и получилось. Все тренеры остались, а результатов нет. Или возьмите Мирского. Без особого образования, но с талантом воспитателя борцов. Вот сегодня Медведь не может этого сделать! Великий спортсмен, а как тренер не может. Я же думаю, что Мирский из его сына давно сделал бы олимпийского чемпиона.

Олимпийский тренер, как правило, человек особого склада, с особым характером, подходами. Если сделать его таким же, как все, послушным, он погибнет. Иногда они неуправляемы, иногда делают глупости. Но их наказывать не надо. Приходилось не однажды за таких заступаться, однако имен называть не буду.

Был случай. Тренер готовил команду к чемпионату мира. Остается последний день сборов. Он в этот день команду не кормил, а отоварил икрой и шоколадом. Не для себя - для спортсменов. Просто знал, что на сборах спортсмена кормят на 15 рублей в день, а в загранкомандировке - на три рубля. Его поймал госконтроль. Такого надо защитить, доказать, что он все делал по совести. Выяснялось, что он еще и из своего кармана тратил.

Или вот Бокуну и Сазановичу сделали начет по окладу. Дворец спорта надо было быстро подготовить к какому-то важному турниру. В обычных условиях это делалось за три дня. Но если пригласить роту солдат, за ночь справятся. Командир роты прислал солдат с условием, что назавтра их бесплатно пустят посмотреть соревнования. Народный контроль потребовал объяснений: на каком основании на платное мероприятие бесплатно пустили большую группу людей? Надо было солдатам начислить зарплату, выдать ее, а потом превратить ее в билеты. Какой командир роты даст солдат на таких условиях?!

- Вы иногда обходили подзаконные акты, когда они противоречили логике жизни?

Закон есть закон. Нарушать его нельзя. Надо знать, что можно нарушить, что нельзя ни при каких обстоятельствах. Но если нарушаешь, берешь на себя ответственность и должен быть готов ответить.

- Вам приходилось отвечать?

Конечно. Перед правительством, госконтролем и народным контролем. Вот идет у нас чемпионат мира. Среди гостей много тренеров и руководителей, которых знаю по Олимпийским играм и другим соревнованиям. Я должен их принять по-человечески. Прошу в кассе, чтобы мне выдали тысячу рублей, и трачу их на гостеприимство. Подходит отпуск. Положенными премиями гашу сумму, которую взял. А бывало, мы с моими заместителями пускали шапку по кругу, но только среди членов коллегии. Аппарата это не касалось. Если меня ловил народный контроль, тут же докладывали первым лицам, что Ливенцев залез в кассу и за ним “висит хвост”. Делали начет. Я всегда с этими начетами ходил. Мне их снимали только перед выборами в Верховный Совет. А потом делали новые. Объяснял не раз Машерову и Киселеву, что и как было.

- Существовала проблема невыездных людей?

Футболиста минского “Динамо” Хуана Усаторре не выпускали в Турцию или Иран: он же испанец, а вдруг за границей останется? Я пошел просить за него. Пустили, и все было в порядке.

С Олегом Караваевым случались такие вещи. Из Японии после соревнований надо было сразу лететь домой. А у спортсменов есть какая-то сумма карманных денег. И Олег купил на 20 долларов 20 нейлоновых рубашек по доллару за штуку, а в самолете проговорился. Его за шкирку, стали выяснять, куда он их дел. Он правду отвечал: пять рубашек продал, пять подарил… С ходу стал невыездным. Он и не знал этого до очередной поездки. И я не знал. Пришлось пойти в административный отдел, поговорить, рассказать, что это за человек, как это случилось. Уладили. И он рад, и я.

Спорт - сложная вещь. В мое время ежедневно на сборах в Минске находились по 60 человек. А это все молодые люди 15-25 лет, за которыми надо смотреть и смотреть. Надо управлять ими и доверять им, особенно тренерам.

- Были ли у вас любимцы?

- Какому виду спорта вы отдавали предпочтение?

Фехтованию, борьбе и стрельбе.

- А футбол?

Я знал, что за него можно погореть.

- В 1965-м ездили на финал Кубка в Москву?

Да, но выиграть мы могли только случайно. Как в хоккее на Олимпийских играх.

- Вы были на многих Олимпиадах…

С 1960 по 1980 год - на всех. Самым неудачным для белорусов был Токио-64, самым успешным - Мюнхен-72. Там, по-моему, взяли 17 золотых медалей, а всего было 25. Но передо мной первые лица партии и правительства никогда не ставили задачу завоевать определенное количество медалей. Мы с Бокуном и Сазановичем сидели и рассчитывали, где можно взять медали. На моем шкафу всегда перед отъездом писали наш прогноз. Потом возвращались и сравнивали: выполнили - не выполнили. Но жестко планировать ни в коем случае нельзя! Олимпиады по-разному складываются, на спортсменов влияет тысяча факторов. Я всегда боролся за то, чтобы у нас появился исследовательский институт. Сегодня без науки спортсмена не сделаешь. Он требует колоссальнейшего внимания.

- В ваши годы уже была фармакологическая проблема?

Да, тренеры пробовали на себе. То он взлетает, то он развалина.

- Нынешний уровень развития белорусского спорта…

Хороший, но я считаю, что, пока не придет новое поколение тренеров, ничего не будет. На старье выехать нельзя. Тренерский цех старый, нужно обновлять. Иначе будет беда.

- Как же вам самому удается в вашем возрасте сохранять бодрость и логику, присущие куда более молодым людям?

Надо жить, а не прозябать! Все, что вы видите на кухне, сделано моими руками: и мебель, и плитка положена. И на даче все сам построил и продолжаю мастерить.

(2009-09-28 ) (91 год) Место смерти Принадлежность

СССР 22x20px СССР

Род войск Годы службы Звание Часть Командовал Должность

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Сражения/войны Награды и премии

Орден «За службу Родине» III степени	Орден Ленина	Орден Ленина	Орден Красного Знамени
Орден Красного Знамени		Орден Отечественной войны I степени	Орден Трудового Красного Знамени
Орден Дружбы народов	Орден Красной Звезды	Орден «Знак Почёта»	40px
Юбилейная медаль «За доблестный труд (За воинскую доблесть). В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»	Медаль «Партизану Отечественной войны» I степени	Медаль «Партизану Отечественной войны» II степени	Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
40px	40px	40px	40px
40px	40px	40px	40px
: неверное или отсутствующее изображение	40px	40px	40px
40px	40px	40px

Связи

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

В отставке Автограф

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Участник оборонительных боёв в Беларуси в г. и партизанского движения в Беларуси в 1941-1943 годах . Председатель Комитета по физической культуре и спорту при Совете министров БССР в - гг., депутат Верховного Совета БССР 5 - 10 созывов.

Биография

• 1937 год - окончил 2 курса Воронежского педагогического института.
• 1937-1938 - учитель средней школы г. Свобода (ныне Лиски).
• 1938-1939 - служба в 20-м кавалерийском полку 4-й кавалерийской дивизии, затем - в 37-м стрелковом полку 56-й стрелковой дивизии заместителем политрука полковой батареи.
• 1939 - участие в походе в Западную Беларусь .
• 1939-1940 - участник советско-финской войны в должности политрука миномётной роты.
• 1941 - окончил Гродненское военно-политическое училище.
• 1941 - с первого дня войны участвовал в оборонительных боях на территории современных Гродненской и Брестской областей . Оказавшись в окружении, в оккупированном г. Бобруйске создал подпольную группу, а затем крупный партизанский отряд (752-й), став его командиром.
• 1943 - отряд Ливенцева приказом Центрального штаба партизанского движения был преобразован в 1-ю Бобруйскую партизанскую бригаду, которая действовала на территории современных Могилёвской и Гомельской областей Беларуси. 25 декабря 1943 г. у посёлка Паричи партизаны встретились с советской военной разведкой, затем бригада несколько дней держала оборону на участке фронта.
• 1944-1950 - секретарь, второй секретарь ЦК ЛКСМ Белоруссии.
• 1952 - окончил партийную школу при ЦК КПБ.
• 1955 - окончил .
• 1958-1978 - председатель Комитета по физической культуре и спорту при Совете министров БССР .
• 1978-1986 - управляющий делами ЦК КПБ .

Избирался кандидатом в члены ЦК КПБ, на XXIV съезде - членом ЦК КПБ. Заслуженный деятель физической культуры Белорусской ССР , почётный гражданин г. Бобруйска Могилёвской области Беларуси ( г.).

Скончался 28 сентября 2009 года, на 92-м году жизни. Похоронен на Восточном кладбище в Минске.

Именем Героя названа улица в г. Бобруйске (ул. имени Ливенцева Виктора Ильича, г.) и в. г.Минске (улица Виктора Ливенцева, 2010г).

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» - 1 января 1944 года (медаль № 2631).
• Орден Ленина (дважды).
• Орден Красного Знамени (дважды).
• Орден Отечественной войны I степени (дважды).
• Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени.
• Медали.

Автор книги

• Партизанский край. 1983.

Напишите отзыв о статье "Ливенцев, Виктор Ильич"

Примечания

Литература

• Герои Советского Союза. Краткий биографический словарь. - Т. 1. - М.: Воениздат, 1987.
• Всенародная борьба в Белоруссии: В 3 т. - Минск: Беларусь, 1984.
• Кулешов А. П. Все новые горизонты [О В. И. Ливенцеве]. - М .: Физкультура и спорт, 1975. - 215 с. - (Сердца, отданные спорту).

Ссылки

• 15px . Сайт «Герои Страны ».

Отрывок, характеризующий Ливенцев, Виктор Ильич

– Ты сама знаешь ответ на этот вопрос, Изидора... Но ты ведь не сдашься, даже если тебя и пугает столь жестокая правда? Ты – Воин, и ты таковой останешься. Иначе предала бы себя, и смысл жизни навсегда был бы для тебя потерян. Мы есть то, что мы ЕСТЬ. И как бы мы не старались меняться, наш стержень (или наша основа) всё равно останется таким, каковой по-настоящему является наша СУТЬ. Ведь если человек пока ещё «слеп» – у него всё же есть надежда когда-то прозреть, не так ли? Или если мозг его всё ещё спит – он всё же может когда-нибудь проснуться. Но если человек по сути своей «гнил» – то каким бы хорошим он быть ни старался, его гнилая душа всё равно в один прекрасный день выползает наружу... и убивает любую его попытку выглядеть лучше. А вот если Человек истинно честен и смел – его не сломает ни боязнь боли, ни самые злые угрозы, так как его душа, его СУТЬ, навсегда останется такой же смелой и такой же чистой, как бы безжалостно и жестоко он не страдал. Но вся беда и слабость его в том, что так как Человек этот поистине Чист, он не может узреть предательство и подлость ещё до того, как оно становится явным, и когда ещё не слишком поздно что-либо предпринять... Он не может такое предусмотреть, так как эти низкие чувства в нём полностью отсутствуют. Поэтому на Земле всегда будут гибнуть самые светлые и самые смелые люди, Изидора. И продолжаться будет это до тех пор, пока КАЖДЫЙ земной человек не прозреет и не поймёт, что жизнь не даётся даром, что за прекрасное надо бороться, и что Земля не станет лучше, пока он не наполнит её своим добром и не украсит своим трудом, каким бы малым или незначительным он ни был.

Но как я уже говорил тебе, Изидора, этого придётся ещё очень долго ждать, ибо пока что человек думает только о своём личном благополучии, даже не задумываясь, для чего он пришёл на Землю, для чего был на ней рождён... Ибо каждая ЖИЗНЬ, какой бы незначительной она ни казалась, приходит на Землю с какой-то определённой целью. В большинстве своём – чтобы сделать лучше и радостнее, могущественнее и мудрее наш общий ДОМ.
– Ты думаешь, обычного человека когда-нибудь заинтересует общее благо? Ведь у многих людей это понятие совершенно отсутствует. Как же их научить, Север?..
– Этому нельзя научить, Изидора. У людей должна появиться потребность к Свету, потребность к Добру. Они должны сами желать изменения. Ибо то, что даётся насильно, человек инстинктивно старается побыстрее отвергнуть, даже не пытаясь что-либо понять. Но мы отвлеклись, Изидора. Желаешь ли, чтобы я продолжил историю Радомира и Магдалины?
Я утвердительно кивнула, в душе сильно сожалея, что не могу вот так просто и спокойно вести с ним беседу, не волнуясь об отпущенных мне судьбой последних минутах моей искалеченной жизни и не думая с ужасом о нависшей над Анной беде...
– В библии очень много пишется об Иоанне Крестителе. Был ли он по-настоящему с Радомиром и рыцарями Храма? Его образ так удивительно хорош, что иногда заставлял сомневаться, являлся ли Иоанн настоящей фигурой? Можешь ли ты ответить, Север?
Север тепло улыбнулся, видимо вспоминая что-то, очень для него приятное и дорогое...
– Иоанн был мудрым и добрым, как большое тёплое солнце... Он был отцом для всех идущих с ним, их учителем и другом... Его ценили, слушались и любили. Но он никогда не был тем молодым и удивительно красивым юношей, каким его обычно рисовали художники. Иоанн в то время был уже пожилым волхвом, но всё ещё очень сильным и стойким. Седой и высокий, он был скорее похож на могучего былинного воина, чем на удивительно красивого и нежного юношу. Он носил очень длинные волосы, как впрочем, и все остальные, находящиеся с Радомиром.

Это был Радан, он был и правда необычайно красивым. Он, как и Радомир, с малых лет жил в Мэтэоре, рядом со своей матерью, Ведуньей Марией. Вспомни, Изидора, как много картин существует, в которых Мария написана с двумя, почти одного возраста, младенцами. Их почему-то рисовали все знаменитые художники, возможно, даже не понимая, КОГО по-настоящему изображала их кисть... И что самое интересное – это то, что именно на Радана Мария смотрит на всех этих картинах. Видимо уже тогда, будучи ещё младенцем, Радан уже был таким же весёлым и притягивающим, каким он оставался всю свою короткую жизнь...

И ещё... если бы и рисовали художники именно Иоанна на этих картинах, то как же тогда тот же самый Иоанн сумел бы так чудовищно постареть ко времени своей казни, свершённой по желанию капризницы Саломеи?.. Ведь по Библии это случилось ещё до распятия Христа, значит, Иоанну должно было быть в то время никак не более тридцати четырёх лет! Каким же образом из по-девичьи красивого, златокудрого юноши он превратился в старого и совсем уж несимпатичного еврея?!

– Значит Волхв Иоанн не погиб, Север? – обрадовано спросила я. – Или он погиб по-другому?..
– К сожалению, настоящему Иоанну и правда отрубили голову, Изидора, но это не произошло по злой воле капризной избалованной женщины. Причиной его гибели было предательство иудейского «друга», которому он доверял, и у которого в доме жил несколько лет...
– Но как же он не почувствовал? Как не увидел, что это за «друг»?! – возмутилась я.
– Наверное, невозможно подозревать каждого человека, Изидора... Думаю, им и так было достаточно сложно кому-то довериться, ведь им всем приходилось как-то приспосабливаться и жить в той чужой, незнакомой стране, не забывай этого. Потому, из большого и меньшего зла они, видимо, старались выбрать меньшее. Но предугадать всё невозможно, ты ведь сама прекрасно знаешь это, Изидора... Смерть Волхва Иоанна произошла уже после распятия Радомира. Его отравил иудей, в доме у которого Иоанн в то время жил вместе с семьёй погибшего Иисуса. В один из вечеров, когда весь дом уже почивал, хозяин, беседуя с Иоанном, преподнёс ему его любимый чай с примесью сильнейшего травяного яда... На следующее утро никто даже не сумел понять, что же такое случилось. По словам хозяина, Иоанн просто мгновенно уснул, и уже никогда не проснулся более... Его тело нашли утром в его окровавленном ложе с... отрубленной головой... По словам того же хозяина, иудеи очень боялись Иоанна, так как считали его непревзойдённым магом. И чтобы быть уверенными, что он никогда уже не воскреснет – они обезглавили его. Голову же Иоанна позже выкупили (!!!) у них и забрали с собою рыцари Храма, сумев сохранить её и привезти в Долину Магов, чтобы таким образом дать Иоанну хотя бы такое малое, но достойное и заслуженное почтение, не разрешая иудеям просто глумиться над ним, выполняя какие-нибудь свои магические ритуалы. С тех пор голова Иоанна была с ними всегда, где бы они ни находились. И за эту же голову через две сотни лет рыцарей Храма обвинили в преступном поклонении Дьяволу... Ты ведь помнишь последнее «дело Тамплиеров» (Рыцарей Храма), не так ли, Изидора? Именно там их обвинили в поклонении «говорящей голове», которая бесила всё церковное духовенство.