Страшные истории и мистические истории. Байки из бани - история в фотографиях

Внимание сексуально озабоченным, на сайте нет порно рассказов.

К ненастью у бабушки ломило спину. Лечилась она своеобразно - просила меня "потоптать". Бабушка становилась на четвереньки у дивана, я забирался ногами на ее спину и топтал. Старушка кряхтела и поворачивала то один, то другой бок. На два-три дня боли утихали, но наступал момент, когда надо было лечить спину всерьез. Тогда бабушка отправлялась в баню.

Баня была старая, в ней мылись еще колодники, которых в прошлом веке гнали в Сибирь через наш город. Топили ее углем два черных кочегара. Зимой баня парила, словно котелок с картошкой. Не только из трубы, но и из-под крыши, от окон валил белый пар. За сто лет банных трудов кирпичи отсырели и плохо держали тепло. Поэтому баню начинали топить еще с ночи.

Бабушка шла к открытию. Березовый веник торчал из ее самодельной сумки. В бане бабушка проводила целый день. И даже не просто в бане, а именно в парилке. До сих пор не понимаю, как выдерживало ее маленькое, сухонькое тело многочасовые истязания жарой и прутьями...

В этот день моей обязанностью было привести бабушку из бани. Поздним вечером я приходил в уже опустевший банный коридор, открывал дверь в женское отделение и, преодолевая желание заглянуть, кричал: "Тетенька, позовите бабушку Звереву!"

За дверью раздавался смех, потом выходила банщица и говорила: "Посиди, сынок, подожди. Твою бабушку только еще из парилки вывели..." Через полчаса выходила раскрасневшаяся помолодевшая бабушка, и мы шли домой. Спина после этого с месяц ее не донимала.

Без названия

Говорят, граждане, в Америке бани отличные. Туда, например, гражданин придёт, скинет бельё в особый ящик и пойдёт себе мыться. Беспокоиться даже не будет - мол, кража или пропажа, номерка даже не возьмёт. Ну, может, иной беспокойный американец и скажет банщику:

Гут бай, дескать, присмотри.

Только и всего. Помоется этот американец, назад придёт, а ему чистое бельё подают - стираное и глаженое. Портянки небось белее снега. Подштанники зашиты, залатаны. Житьишко! А у нас бани тоже ничего. Но хуже. Хотя тоже мыться можно. У нас только с номерками беда. Прошлую субботу я пошёл в баню (не ехать же, думаю, в Америку), - дают два номерка. Один за бельё, другой за пальто с шапкой. А голому человеку куда номерки деть? Прямо сказать - некуда. Карманов нету. Кругом - живот да ноги. Грех один с номерками. К бороде не привяжешь. Ну, привязал я к ногам по номерку, чтоб не враз потерять. Вошёл в баню. Номерки теперича по ногам хлопают. Ходить скучно. А ходить надо. Потому шайку надо. Без шайки какое же мытьё? Грех один. Ищу шайку. Гляжу, один гражданин в трёх шайках моется. В одной стоит, в другой башку мылит, а третью левой рукой придерживает, чтоб не спёрли. Потянул я третью шайку, хотел, между прочим, её себе взять, а гражданин не выпущает.

Ты что ж это, - говорит, - чужие шайки воруешь? Как ляпну, - говорит, - тебе шайкой между глаз - не зарадуешься.

Я говорю:

Не царский, - говорю, - режим шайками ляпать. Эгоизм, - говорю, - какой. Надо же, - говорю, - и другим помыться. Не в театре, - говорю.

А он задом повернулся и моется. «Не стоять же, - думаю, - над его душой. Теперича, - думаю, - он нарочно три дня будет мыться». Пошёл дальше. Через час гляжу, какой-то дядя зазевался, выпустил из рук шайку. За мылом нагнулся или замечтался – не знаю. А только тую шайку я взял себе. Теперича и шайка есть, а сесть негде. А стоя мыться - какое же мытьё? Грех один. Хорошо. Стою стоя, держу шайку в руке, моюсь. А кругом-то, батюшки-светы, стирка самосильно идёт. Один штаны моет, другой подштанники трёт, третий ещё что-то крутит. Только, скажем, вымылся - опять грязный. Брызжут, дьяволы. И шум такой стоит от стирки - мыться неохота. Не слышишь, куда мыло трёшь. Грех один. «Ну их, - думаю, - в болото. Дома домоюсь». Иду в предбанник. Выдают на номер бельё. Гляжу - всё моё, штаны не мои.

Граждане, - говорю. - На моих тут дырка была. А на этих эвон где.

А банщик говорит:

Мы, говорит, за дырками не приставлены. Не в театре, - говорит.

Хорошо. Надеваю эти штаны, иду за пальтом. Пальто не выдают - номерок требуют. А номерок на ноге забытый. Раздеваться надо. Снял штаны, ищу номерок - нету номерка. Верёвка тут, на ноге, а бумажки нет. Смылась бумажка. Подаю банщику верёвку - не хочет.

По верёвке, - говорит, - не выдаю. Это, - говорит, - каждый гражданин настрижёт верёвок - польт не напасёшься. Обожди, - говорит, - когда публика разойдётся - выдам, какое останется.

Я говорю:

Братишечка, а вдруг да дрянь останется? Не в театре же, - говорю. - Выдай, говорю, по приметам. Один, - говорю, - карман рваный, другого нету. Что касаемо пуговиц, то, - говорю, - верхняя есть, нижних же не предвидится.

Всё-таки выдал. И верёвки не взял. Оделся я, вышел на улицу. Вдруг вспомнил: мыло забыл. Вернулся снова. В пальто не впущают.

Раздевайтесь, - говорят.

Я говорю:

Я, граждане, не могу в третий раз раздеваться. Не в театре, - говорю. - Выдайте тогда хоть стоимость мыла.

Не дают. Не дают - не надо. Пошёл без мыла. Конечно, читатель может полюбопытствовать: какая, дескать, это баня? Где она? Адрес? Какая баня? Обыкновенная. Которая в гривенник.

1924. М.М. ЗОЩЕНКО. Голубая книга.

Я разомлела в тепле и задремала вполглаза. Горячая доска перестала жечь спину. Не хотелось даже потягиваться. В ногах на полке стоял чайник; вода в нем исходила паром. Лень было сесть и удовлетворить любопытство - кипит или еще нет? В парную без стука вошел Саша с обмотанным простыней торсом, с двумя вениками в одной руке и с кружкой в другой. - Ойк! - вякнула я и резво перевернулась на живот. Горячий воздух от быстрого движения обжег колени. Я осторожно поправила войлочную шапку и стала украдкой наблюдать за Сашей из-за плеча, из-под полусомкнутых ресниц. Парень оказался хорошо сложенным, в теле, с курчавыми волосами на груди и животе. Мои губы бессовестно растянулись в улыбке, и я спрятала лицо. - Ну, как? А, Иринка? - поинтересовался Саша. - Бить будешь? - лукаво спросила я, приподняв голову. - А ты как думала? Саша надел грубо пошитые варежки, налил в ковш с водой квасу из кружки и плеснул в специальное отверстие в печи. Прозрачный пар с резким шумом рванулся вверх и в стороны, обдал меня жаркой волной. Парную заполнил дразнящий запах хлеба. Саша легонько похлопывал меня двумя вениками, помахивал ими, гоняя вокруг меня горячий хлебный дух. Безобидные похлопывания становились крепче и настойчивее, воздух обжигал ноздри, дышать стало тяжело. Я запросила пощады. - Лежи, - приказал мой мучитель. - Я... Ох... Ох... Я стонала, не в силах произнести ни слова. Хозяин снова поддал пару. - Переворачивайся, - сказал он. - У! - Переворачивайся, кому сказал! Это был приказ. Я послушно перевернулась на спину и прикрыла соски ладонями, не потому, что стеснялась - мне уже было безразлично - а потому что их невыносимо жгло. Я задыхалась, воздуха не хватало. Легкие сокращались почти вхолостую. - Ох... В голове панически металась только одна мысль: "Умру... Умру...". Саша негромко смеялся и продолжал беспощадно стегать меня вениками. Происходящее казалось мне ненастоящим, стены парной - мультяшными, нарисованными. Я уже ничего не соображала, когда Саша отложил веники, взял меня за предплечья, поднял с полки и поставил на ноги. Мельком я увидела кипящую в чайнике воду. Парень, все также поддерживая меня за предплечье, вывел из бани - в чем была, нагишом - и запихал меня в ванну с родниковой водой, которая лилась туда из природного источника. Вода чистая, студеная, с голубинкой, сладковатая на вкус. Холода я не почувствовала. Из ванны я выбралась самостоятельно, Саша деликатно вернулся в баню. В раздевалке я кое-как набросила на себя простыню и в полном бессилии рухнула на скамейку. Вытянулась на ней, насколько позволяла длина. Спасибо, жива осталась... Только сейчас обнаружила, что на мне так и красуется банная шапочка. Стянула ее, подсунула под голову. Тело затопила жаркая волна - последствие ледяной ванны. Казалось, я дышала огнем. Из парной доносились хлесткие удары веником - мой банщик теперь взялся за себя. Никакого сравнения с городской баней, где царит вечная толчея, в раздевалке холодно, а в сырой парилке неприятно пахнет. Саша выскочил из парной, в два шага миновал моечную и пронесся мимо меня - бордовый, исходящий паром, с березовым листом на ягодице. С улицы донесся мощный всплеск и молодецкое уханье. Вернулся, спрятав достоинство в горсти, по-пингвиньи ссутулившись. Задвинул зад за дверь моечной и позвал: - Пошли, Ириш! - Куда? - Как куда? Мыться. С распаренного лица капала вода, один глаз мигал, другой вращался. Я вдруг поняла, что стесняюсь наготы, и его, и своей. Удивилась - что это я, ни с того, ни с сего, стеснительной стала? - Не... - Ну, как хочешь. Пей квас и иди, мойся, я отдохну пока. Так мы и мылись - по очереди, запоздало стесняясь друг друга. Саша ходил в парилку еще. Баня настолько меня измотала, что я не знала, как выбраться из моечной, как одеться. Побрела в дачный домик, где и упала на кровать. Ужин я приготовила заранее, перед баней, на летней кухне. Кухонька аккуратная, с нарисованным на всю стену пейзажем, с занавесками. В углу на табурете стояла гитара. Теперь мы с Сашей ужинали, рассказывали друг другу о себе. Познакомились мы два года назад. Точнее, только видели друг друга на судне, где Саша в то время был третьим помощником. Я принесла капитану таможенные декларации. Затем я видела его на корпоративном новогоднем вечере, он как раз списался на берег. Мы даже о чем-то побеседовали. И с тех пор стали здороваться, если видели друг друга в пароходстве или на улице. Теперь он признался, что боялся подойти... Я удивилась: - Почему? - Ну, ты такая... Такая... - Да ну тебя... в баню. Ты уже второй помощник, и такую ерунду говоришь, - рассмеялась я. Саша - парень видный. На новогоднем вечере девчонки из соседнего отдела "висели" на нем, как собаки на медведе. - Чш! Не шуми, - шикнул он. - Потревожишь на ночь домового - он спать не даст, пугать будет. - Да ну? - Не веришь? Здесь домовой живет. Как братан приедет с друзьями отдыхать, нашумят, а потом всю ночь слушают, как домовой по даче ходит и всё роняет. Я смеялась, не верила. А вот брат - это уже интересно. - У меня тоже брат есть, младше на три года, - сообщила я. - Мой тоже младше на три года, - обрадовался Саша. - А ты заметила, что у нас родинки на руках совпадают? Вот эти четыре штучки? Родинки и впрямь совпадали, и это казалось важным. - Знаешь, а ты мне всегда нравился. Улыбчивый такой, как солнце ясное. "А еще добрый и по-мужски агрессивный", - мысленно добавила я. Парень потянулся за гитарой, но я его остановила: - Саша, я чуть живая после бани. Давай-ка я помою посуду и уже лягу. Завтра споешь мне... Он засмеялся: - Понравилась банька-то? Иди, ложись. Посуду сам помою. Успеешь еще... Последнее замечание я пропустила мимо ушей и поплелась на второй этаж, где стоял старый-престарый диван, навечно разложенный. Дача мне нравилась. Поселок маленький, тихий, с аккуратными ветхими домиками, в основном двухэтажными. Стояла тишина, только за стенами посвистывала неугомонная птичка, да с летней кухни доносилось приглушенное бряцанье посуды. Саша пришел минут через двадцать. Торопливо разделся в темноте, забрался под одеяло. Я забилась в самый угол, отвернулась от него, испуганная и счастливая. - Ты где? - сорванным голосом спросил Саша. Нашел меня, перехватил рукой поперек живота и потянул к себе. ...Я барахталась в густой паутине и никак не могла из нее выбраться. Я боюсь паутину до полусмерти, как же меня угораздило в нее залезть?! Задыхаясь от ужаса, я судорожно размахивала руками. Сзади подошел Саша и выдернул меня из тенёт. Крик ужаса вырвался из моего горла, я услышала его со стороны и не узнала собственный голос - ничего человеческого в крике не было. Села на кровати, тяжело дыша, вся в испарине, холодной и липкой. Саша проснулся, тоже сел, обнял меня. - Сон, Саша... приснилось мне... - Домовой, домовой, ты зачем ее напугал? Это моя жена... Не пугай больше. Какая жена? - Это домовой, не бойся, Ира. Он безобидный, пугает только. Сейчас я готова была поверить во что угодно. - Он больше пугать не будет? - Не будет. Один раз только. Я же ему сказал... - Никогда во сне не кричу. Я свои кошмары смотрю молча. В первый раз, честное слово! - Всё, всё, не бойся. Спи. Мы улеглись. Саша тут же уснул, а я лежала без сна, удивляясь, почему он назвал меня женой. Ухаживает за мной всего неделю. Несерьезно все это. Мне, конечно, пора было уже остепеняться, что-то решать со своей сумбурной, бестолковой жизнью. Я наслаждалась личной свободой и пользовалась ею, как мне заблагорассудится. Жизнь в гражданском браке мне не понравилась. В глубине души я хотела замуж - "по настоящему", потому как "неофициальный" брак я ни на грош не ценила. С сожителем рассталась, потосковала и забыла. Исполнять обязанности супруги больше не хотелось. Кухня, посуда, уборка вгоняли меня в тоску. Какая из меня жена? Выйду замуж за Сашу - придется не просто готовить, а готовить вкусно, посуды будет в два раза больше, уборки тоже. Придется стирать его носки и гладить рубашки, приноравливаться к его предпочтениям, недостаткам и многое терпеть. Еще не знаю, что именно. А еще он вчера сказал, что хочет двоих детей. Это ужасно. От мысли, что несколько лет я не буду принадлежать самой себе, каждая клеточка моего тела запротестовала. Нет, не хочется. Я прислушалась - не бродит ли по даче домовой? Стояла такая тишина, что шумело в ушах. Я приткнулась к горячей Сашиной спине, еще непривычной, и заснула. Сахалинская июньская ночь выстудила воздух, утро накрыло дачный поселок туманом. Я проснулась рано. Лежала, притихнув под Сашиным боком, слушала птичий щебет и чириканье. Улыбалась. Ни о чем не хотелось думать. Распаренные в бане косточки и мышцы до сих пор томились в неге. Проснулся Саша. Еще глаза не открыл, полез целоваться - Ира, Иришка... Подмял меня под себя. На лице - радостная улыбка. Самое сладостное соитие любви - утреннее, когда тело проснулось только наполовину, слепая страсть за ночь немного притушена, зато не спит зрячая нежность. Утомившись, Саша с неохотой выпустил меня и поднялся: - Печку надо топить. Я откинула одеяло с намерением встать, ухнула от холода и юркнула обратно. - Не май месяц, - пошутил хозяин, быстро оделся и с грохотом спустился на первый этаж. Я лежала в тепле, слушала, как он кочегарит печку. Рядом бродили мысли, толковые и не очень, я лениво отгоняла их прочь. Когда в домике потеплело, я оделась и отправилась умываться. Вышла на порог, постояла. Туман окутал березки и елочки вокруг дачи, прикрыл массивный стол со скамьями и длинные грядки. Серый дым из трубы перемешивался с белесым туманом. Рядом с крыльцом росли ландыши, чуть подальше - громадный ковер незабудок. "Вот выйду за него замуж - буду пахать на этих грядках", - подумала я, испортила себе настроение, поежилась от сырого холода и пошла в баню. Там было тепло и сухо, и я с удовольствием умылась. Расчесаться не удалось. Волосы от родниковой воды стали мягкими, пушистыми и слушаться не желали. "Чего ради я решила, что он собирается на мне жениться? - думала я. - Мы же не в сказке. Успокоил меня ночью, чтобы я не боялась, только и всего. Да и замуж надо по любви идти. А сердце молчит". Удовлетворившись этой мыслью и расстроившись окончательно, я побрела на летнюю кухню готовить завтрак. Печка уже топилась и там. Я затеяла гренки. Пришел Саша, собственнически ухватил меня за бока, так, что я пискнула, уселся на рассохшийся табурет. - Что приснилось-то? - А, - отмахнулась я. - Паутина. Будто я в ней бултыхаюсь, а ты меня вытащил. Боюсь ее так, что аж ноги отнимаются. - Нашла чего бояться. Я вот - смеяться будешь - гусей боюсь. В детстве на меня в деревне гусь напал, страх так и остался. - А что это ты меня женой назвал? - не утерпела я. - Так ты же здесь надолго! ѓ- Почему? - Домовой только своих пугает. Мы, когда дачу купили, все поначалу страшные сны смотрели. Орали по очереди. Потом перестали. Сколько гостей у нас ночевало - никому ничего не снилось. Так что, Ир... - Саша развел руками и засмеялся. - Думай, что хочешь. Когда мне за тобой ухаживать? Через неделю - в море. Дождешься? "Нет, Саша, это ты думай, что хочешь. Ошибся твой домовой. Да и на кой далась тебе гулящая девка? Мало того, что гулящая, так еще жадюга, выпивоха и показушница". - Я ужасная, Саша, ты просто не знаешь. - Славная, добрая! И готовишь вкусно. Саша напился чаю с гренками и забренчал на гитаре. "Ну что тебе сказать про Сахалин? На острове нормальная погода. Прибой мою тельняшку просолил, И я живу у самого восхода..."* Он пел, глядя на меня бархатными влюбленными глазами, и его сильный, свободный голос отрывал меня от земли... Спустя год, в мае или июне, я с домовым поговорила. Думала, разговариваю с Андрейкой, восьмилетним Сашиным кузеном. В домике на втором этаже перегорела лампочка. Вечером я в полумраке разбирала белье, кому что стелить, и болтала с Андрейкой, который поднялся вслед за мной. Вернее, я говорила, а он не отвечал, только хитренько улыбался и бесшумно расхаживал туда-сюда. Как потом оказалось, кузен все это время общался внизу со своей теткой, моей свекровью. А ведь неспроста рожица у домового была такая хитрющая - ведь он оказался прав. Ну, а баня... Никуда она не делась и сладости своей не растеряла. Одна из радостей нелегкой супружеской жизни.

22.01.2016

Я думаю, что каждому живущему человеку на территории России очень интересно будет послушать историю русской бани. Ведь мы ходим в неё, но не знаем, откуда эта традиция пришла, кто к нам её принёс. В данной статье мы попытаемся вам об этом рассказать.

Русская баня взяла свое начало с очень давних времен. Еще сам Геродот повествовал, о том, что скифы, проживавшие на Украине, пользовались баней. Они устанавливали три палки наклоненные друг к другу, и обволакивали эту «постройку» войлоком. Потом, устанавливали посреди образовавшегося «помещения» чан и бросали в него раскаленные камни. Забравшись в эту баню, они бросали в чан конопляное семя, от чего поднимался сильный жар.

У всех народов баня считалась местом особенным, священным. Поговорка о том, что после мытья в бане словно заново родился, берет начало с давних – давних времен. Ниже рассмотрим, какие народы и страны начинали вводить в свою культуру баню.

Отдельные племена Америки пользуются «древней» баней и по сей день. То есть, строился конусообразный шалаш, посредине которого выкапывалось небольшое углубление. В эту ямку клали раскаленные на костре камни и брызгали на них водой. Сейчас этим способом пользуются туристы, экспедиторы, геологи и прочие.

Прокопий Кесарийский, историк, живший в 5 веке нашей эры, писал о том, что баня была неотъемлемой частью жизни древних славян. В банях они отмечали все торжества, омывали ребенка, что только появился на свет, и таким же образом провожали покойника в мир иной. В то время баня «строилась» примерно так: в углу (в доме) сооружали очаг из камней, а где то веху открывали окно для выхода дыма, там же стояла емкость с водой, которой обрызгивали раскаленные камни. Каждый человек брал в руки веник и размахивая им по сторонам притягивал к себе жар. Таким образом, люди очищали свое тело и душу. Баня это совокупность четырех стихий (как считали предки) – огня, воды, земли и воздуха. Человек, который попарился в бане, становился сильнее и здоровее. Бытовало даже мнение, о том, что если больной не вылечился после бани, то ему уже ничего не поможет. В восточнославянских мифах упоминается о том, что баней пользовались сами Боги.

В России парную баню в 5 веке называли мыльней или влазней. Уже в то время люди пользовались этой благодатью. Независимо от того богат человек или беден, он мог себе позволить очистится в бане. Баня была утешением от проблем, сглазов и невзгод. Немного позже приглашать человека в баню стало основой гостеприимства. Для начала гостя звали «очистится» и лишь потом угощали напитками и едой.

Впервые о бане можно было прочесть в описях гениального человека монаха Нестора Летописца . Его «Повесть временных лет» говорит о том, что баня впервые была упомянута в 1 веке нашей эры. Произошло это, когда Святой Апостол Андрей, после проповедования евангельского учения в Киеве, отправился в Новгород, его глазам предстало «настоящее чудо». Люди заходили в баню нагими и «нагревались» там до цвета вареных раков, после чего обливали себя водой и до изнеможения били друг друга вениками. Этот обряд происходил ежедневно. Для Святого Апостола Андрея это было дикостью, он это комментировал так «люди радостно мучают сами себя». Также, исходя из описания Нестора, можно узнать о том, что в 906 году между Русью и Византией был заключен договор, речь в котором шла…о бане. Там было указано, что по приезду византийских купцов их должны напоить, накормить и разрешать парится в бане, сколько им будет угодно. Есть интересный факт, произошедший в 945 году. После смерти князя Игоря княгиня Ольга троекратно отомстила древлянам, и когда древлянские послы прибыли на переговоры с княгиней, она приказала растопить для них баню. Ничего не подозревавшие послы спокойно мылись с дороги, когда слуги Ольги закрыли их снаружи и они заживо сгорели.

Первые бани строились исключительно из бревен, а вот в 1090 году в городе Переславле была построена кирпичная баня.

В то время приезжие из других стран (немцы, французы) попробовав на «своей шкуре» что такое русская баня начали отстраивать такие же и в своих странах. Но эти бани очень отличались от настоящих русских. Мало кто из путешественников мог выдержать столь высокую температуру (в некоторых банях она могла достигать до 100 градусов), и они не могли представить, как русские люди принимают настолько горячие воздушные массы. Умные иностранные эскулапы знали, что парится в бане очень полезно, как потогонное средство для организма, но так как парятся русские не то что не полезно, но даже опасно. Они утверждали, что мозговые и мышечные такни от этого расслабляются и хуже функционируют, а для женской кожи и молодости было крайне пагубно. Но даже иностранцы знали, что у русских есть такой день – «банный», это был субботний день, в который было принято парится.

Те, у кого не было бани, могли парится прямо в печи. Они дочиста выметали пол, устилали его соломой, и как говорили по этому поводу иностранцы – «парились так, что из них дух вон вылетал». Но тем не менее, эти способом пользуются и по сей день хоть и редко.

В то время, пользуясь целебными методиками Гиппократа русские целители (прознав, о пользе бани) начали помогать хворям людей. В уставе Князя Красное Солнышко (так в народе именовали Владимира) имелись бани для «немогущих». Это были первые на Руси, своего рода лечебницы. Вначале 12 века, проживала на Руси внучка Владимира Мономаха, известная целительница и врачевательница Евпраксия. Она, можно сказать, проповедовала посещение бани. Уже в 15-летнем возрасте она была посватана за цареградского царевича и переехала к нему жить. Быстро изучив греческий язык, Евпраксия прочла древние рецепты могучих целителей – Гиппократа, Асклепиада и Галена. Став, со временем, врачевательницей, благодаря большому количеству изученных рецептов, она проповедовала личную гигиену. О банях Евпраксия говорила, что они укрепляют тело и дух человека.

История русской бани связывает с собой много интересных событий, которые, как историю, не мешало бы знать современникам.

Не зависимо от того, кто это был царь или простолюдин, но обычай «блуждавший» в то время соблюдать должны были все. После проведенной ночи вдвоем люди обязательно утром должны были пойти в баню, после чего откланяться перед образами. Набожные люди боялись ходить в церковь даже через несколько дней после проведенной совместно ночи. Такие люди поддавались легким насмешкам и шуточкам (ведь довольно странно, когда несколько человек стоит перед церковью, а не заходит во внутрь). До начала 18 века исключительно все проходили следующий обряд. Перед свадьбой жених обязательно должен был попарится в бане, а после ночи супруги отправлялись туда вместе. Мать невесты, накануне свадьбы, пекла хлеб, который назывался «банник», таким образом, благословляя молодых на счастливую жизнь. Этот хлеб, две жареные птицы (чаще всего курицы) и два столовых набора она заворачивала в скатерть, зашивала и отдавала свахе. Это делалось для того, чтобы после выхода молодых из бани сваха угощала их этим благословенным обедом. Люди свято верили, что баня смоет все их грехи.

Баня была в доме у каждого богатого и небогатого человека, что касается совсем бедных, то для них существовали общие бани.

Баня – это было то место, без которого, себя не представлял ни один русский человек. Она дарила спокойствие, удовольствие, расслабление, лечила болезни, омолаживала душу. Это был обряд, которого не могли не додерживаться. Перед вхождением в саму баню человеку давали редьку, а на случай жажды в предбаннике всегда стоял прохладный квас. Очень важную роль играли мята и другие ароматные травы. Мяту клали в квас, лавки покрывались мятой, домиником и прочими благоухающими травами. использовали в основном березовые.

После того, как русская баня стала присуща фактически в любой стране, разные народы вносили в нее свои коррективы. Вот к примеру, ислам сопоставлял очищение в бане к религиозным помыслам, исключительно так.

Сейчас достоверно никто не может сказать откуда русская баня взяла свое начало. Одни говорят спартанцами завезена, другие думают что арабами, но ведь вполне вероятно, что русская баня была придумана славянами. Почему бы и нет? Это предположение подтверждает несколько интересных моментов. Так как мылись в банях русские, не мылся еще никто, то есть у предков был свой «стиль» в этом деле. Тот факт, как иностранцы расхваливали русское достояние и то, что только после созерцания ее на Руси начали строить такие же и у себя. Кто знает, быть может праотцы славяне и правда являются зачинателями этого прекрасного обряда.

В общем то баню мог построить любой человек имеющий на это землю. А в средине 17 века был даже выдан указ о том, на каком расстоянии от жилого дома должна быть построена баня. Сделано это было, исключительно для безопасности. В домашних банях и женщины и мужчины мылись вместе, безо всякого на то стеснения, а вот общие были разделены на мужскую и женскую половины. И лишь с 1734 года поступил запрет на вхождения мужчин в женскую, а женщин в мужскую бани.

В 1733 году было выдано разрешение на постройку лечебных бань. В них запрещалось держать спиртные напитки. Как правило, такие бани строились из бревен. Искусство постройки передавалось из поколения в поколение, при этом люди не пользовались никакими чертежами или графиками. Очень важно и скрупулезно предки подходили к вопросу о том, где разместить строение. Это было не менее важно, чем установления места под строительство церкви. В русской бане не было комнат с разной температурой, как в римских тернах, но у них была комната с разными по высоте лавами, то есть чем выше, тем жарче.

Во времена Петра I в Петербурге проживал камер-юнкер Берхольц, который в своих записках о России описывал всю прелесть русской бани и степень обслуживания в них. Русские женщины знали, как правильно сделать нужную температуру, насколько сильно «отбыть» веником, и в какой момент окатить холодной водой.

Петр I жил тогда жизнью простого плотника, и у него как и у остальных русских людей была баня, без которой жизни он своей не представлял. Именно он, вследствие, стал первым организатором лечебных курортов в России, построенных на базе бани. Посетив множество заграничных курортов – водолечебниц Петр I приказал отыскать и в России эти целебные воды. Так, были впервые открыты «марциальные воды». Название такое они понесли благодаря тому, что вода оказалась железистой, а потому и назвали в честь бога войны – Марса. Петр I поспособствовал тому, что русские бани стали более распространенными в Западной Европе. Он приказал построить в Париже и Амстердаме бани для своих солдат. А после битвы с Наполеоном, бани были сооружены во всех освобожденных странах.

Русская баня – история ее довольно таки интересна, и она начинает немного меняться с приходом ко власти Петра I. В то время начинается «мода» и склонения к античной культуре. Начали возводить строения по типу римских домов. Копию римских терн соорудили в помещении Большого Дворца в Царском Селе.

Как можно узнать из источников русские бани любили посещать многие известные личности. Суворов устраивал для своих солдат «омывание» в каком бы городе они ни были (главное, чтобы там была русская баня). Сам де генерал выдерживал очень сильный жар, после чего принимал на себя около 10 ведер холодной воды. Часто приезжал Денис Давыдов, а также певица и актриса Сандуна. Важным есть то, что после приезда певицы в ее честь назвали вид бань «сандуновские бани». Отличались от остальных они буфетом и большим количеством напитков, вплоть до шампанского.

На период 1874 в самом только Санкт-Петербурге насчитывалось около 312 бань. Все они снабжались невской водой. Эти бани делились на «торговые» и «нумерные». Посещение торговой бани стоило от 50 копеек до 10 рублей, что было довольно таки дорого, и позволить себе это мог не каждый. В «нумерных» банях цены были более умеренные, то есть сделанные для небогатых людей. Делились они на 3 класса: 1 класс – 15-40 копеек, 2 класс – 8-15 копеек, 3 класс – 3-5 копеек, что было, в общем, то доступно каждому.

Для того чтобы сделать процесс наиболее приятным для «души и тела» русские обставляли помещение бани различными атрибутами. Но все же, каждая семейная баня отличалась друг от друга своим дизайном, температурным режимом и подходом к лечению болезней.

Видео об истроии русской бани:

Каждый год в Чистый четверг, в канун Пасхи, православные смывают с себя накопившиеся грехи. Принято считать, что поход в баню в этот день — исконная отечественная традиция, которой русские следуют на протяжении многих веков. На самом деле это легенда, созданная иностранцами, не бывавшими на Руси нигде, кроме Москвы и крупных городов. Лишь самые зажиточные русские люди могли позволить себе собственную баню. Большинство же парилось в русских печах, рискуя при этом угореть и пачкаясь в саже. Даже на исходе XIX века были целые губернии, где жители столетиями мылись только два раза — при рождении и после смерти. Не меньше легенд создано позднее и вокруг общественных бань в городах. Но, судя по документам, семейными номерами, например, пользовались в легендарных банях не семьи, а проститутки для приема клиентов, семейные же люди не ходили туда из боязни заразиться дурными болезнями.

"Выходят, как их Бог создал"

Правда, немалое число жителей Российской империи решали проблему выбора между баней и печью куда проще — не мылись вовсе. В 1876 году Александр II поставил во главе Минской губернии камергера В. Чарыкова. К новому месту назначения новый губернатор прибыл из Вятки, где на протяжении шести лет не без успеха управлял обширным лесным краем. Так что можно было представить себе его удивление, когда он узнал, что жители подведомственных ему отныне территорий не имеют бань, не моются в печах и никогда не купаются в реках и иных водоемах. Причин тому называлось множество. Считалось, что помещики-католики, сами не имея привычки к баням, не приучили к ним и крестьян. Возможно, дело было в постоянной тяжелой усталости, из-за которой у крестьян не хватало сил не только на то, чтобы построить баню, но и попросту натаскать воды для помывки в сенях, как это делалось в южных частях страны. Купание же в реках и озерах не было распространено и за пределами Минской губернии. Ведь купальный сезон длился с 24 июня, с Ивана Купалы, до Ильина дня — 20 июля, да к тому же вода и в это время далеко не в каждом водоеме средней полосы прогревалась выше 15-17 градусов.

Впрочем, в деревнях русских староверов, бежавших от "никоновой ереси" за пределы Московского государства, все обстояло совершенно иначе: по субботам и перед праздниками топились бани, а дети летом плескались на речных отмелях.

Камергер Чарыков решил, что гигиена прежде всего, и издал строгий указ о повсеместном строительстве бань и организации мест купания на реках, озерах и прудах. Вот только с исполнением строгого указания власти в уездах не торопились. Как правило, все уездные начальники ссылались на отсутствие средств на покупку леса и строительство бань, а также на то, что дно рек топко и крестьян никакими силами не удается загнать в воду. А вот из Пинского уезда сообщали, что и в построенные бани никто ходить не хочет, а в свое оправдание приводили местную пословицу: "Пинчук моется два раза в жизни — при рождении и по смерти". Однако губернатор настаивал на своем, и бани со скрипом, но все-таки строились. Вот только это не принесло никаких результатов. Один из врачей, инспектировавших губернию, в 1890-х писал, что, проезжая по уездам, он постоянно встречал развалины бань, построенных по приказу Чарыкова. Уцелели лишь немногие, в уездных городках, которыми пользовались присланные из великорусских губерний чиновники и учителя.

Тот же автор констатировал, что водобоязнью в Минской губернии поражены не только крестьяне, но и представители других сословий. И в качестве примера рассказывал историю вдовы священника, у которой случился колтун — волосы от отсутствия ухода спутались и превратились в паклю, которую невозможно было расчесать. Проще всего было бы остричь волосы, но, по народным поверьям, в этом случае колтун проникал в голову, так что попадья сколько могла терпела, а потом, когда волосы стали слишком тяжелы и грозили сломать шею, слегла и находилась в таком состоянии 42 года. Причем, как отмечал врач, за нею ухаживали все это время две дочери, не вышедшие замуж, чтобы ухаживать за матерью. И подобных примеров в тех местах, как утверждал автор отчета, пусть и не таких гротескных, насчитывалось множество.

Куда более эффективным средством внедрения бань в места, где их отродясь не бывало, оказался переход от рекрутского набора к срочной службе в армии. Солдаты и матросы за время службы приучались к бане и чистоте, и те из них, кто, отбыв службу, возвращался в родные места, нередко старались обзавестись собственной парильней. Но еще большую роль в распространении бань сыграл рост доходов крестьян. Ведь баня, как и в прежние времена, оставалась символом престижа и состоятельности. Из-за революции и войн процесс, правда, несколько затянулся, и во многих русских деревнях традиционные русские бани появились лишь многие десятилетия спустя — в эпоху развитого социализма.

"Эти номера — рассадники заразы"

Обзавестись собственной баней жителям городов было намного сложнее. Однако эти подданные империи всегда могли воспользоваться услугами общественных и производственных бань. Последние, при фабриках и заводах, подвергались постоянной критике прогрессивной российской общественности. Практически на всех предприятиях немалая плата за пользование баней — 5-7 копеек за сеанс — вычиталась из зарплаты рабочих, а собственники при этом норовили сэкономить на топливе или банном оборудовании, чего не случалось в частных банях. Петербургский художник М. Григорьев писал:

"При входе в вестибюль бани прежде всего бросался в глаза большой киот с лампадкой, долженствующий призвать благодать Божию на торговое дело. По бокам шли прилавки, на которых торговали вениками, мылом, губками, мочалками, полотенцами, носками, мочеными и морожеными яблоками, пряниками, леденцами, пивом, лимонадом, квасом. Тут же была расположена касса; в особых металлических футлярчиках были вложены катушки билетов, которые отрывал кассир".

Частные бани, как правило, отапливались и обслуживались гораздо лучше фабричных, но чаще всего оказывались и значительно дороже.

"Плата,— свидетельствовали петербургские бытописатели,— была по классам — 5, 10, 20, 40 копеек и семейные номера за 1 рубль. В дешевых классах (5 и 10 коп.) в раздевальнях скамьи были деревянные крашеные, одежда сдавалась старосте. В дорогих банях (20 и 40 коп.) были мягкие диваны и оттоманки в белых чехлах, верхняя одежда сдавалась на вешалку, а платье и белье не сдавались. В мыльных скамьи были деревянные, некрашеные. В семейных номерах была раздевалка с оттоманкой и мягкими стульями в белых чехлах и мыльная с полком, ванной, душем и большой деревянной скамьей".

Правда, во многих банях семейные номера назывались так чисто номинально.

"Для того чтобы можно было помыться всем семейством,— вспоминал Григорьев,— в банях были специальные номера и на вывесках писали: "Семейные бани". На самом же деле эти номера занимали проститутки со своими кавалерами да еще больные с явными признаками дурных болезней на теле. Считалось, что эти номера — рассадники заразы, и ходить в них избегали".

Состоятельные господа, как правило, предпочитали мытье с помощью банщиков:

"В дорогих классах,— свидетельствовал тот же источник,— для парения и мытья нанимали банщиков, которые были специалистами в своем деле: в их руках веник играл, сначала вежливо и нежно касаясь всех частей тела посетителя, постепенно сила удара крепчала до тех пор, пока слышались поощрительные междометия. Здесь со стороны банщика должно быть тонкое чутье, чтобы вовремя остановиться и не обидеть лежащего. Затем банщик переходил к доморощенному массажу: ребрами ладоней как бы рубил тело посетителя, затем растирал с похлопыванием и, наконец, неожиданно сильным и ловким движением приводил посетителя в сидячее положение".

Несмотря на тяготы работы, служба в бане была неплохим способом выйти в люди.

"Банщики жалованья не получали,— свидетельствовали Засосов и Пызин,— довольствовались чаевыми. Их работа была тяжелая, но в артели банщиков все же стремились попасть, так как доходы были хорошие, а работа чистая. К тому же при бане было общежитие для холостых и одиноких. Кочегары, кассиры и прачки были наемные и получали жалованье. Самое доходное место было у коридорных семейных номеров, там перепадало много чаевых за разные услуги".

Случалось, что путь от прислуживания в бане к собственному делу не всегда оказывался праведным. Петербургские бытописатели вспоминали прогремевшую в начале XX века историю кассира из бань братьев Тарасовых:

"Вначале, в молодые годы, он работал коридорным при номерах. Разбитной, очень услужливый, красивый ярославец вскоре обратил на себя внимание своей деловитостью и смышленостью и был выдвинут на должность кассира бань. Шли годы, Никита толстел и своим благообразным видом стал походить и лицом и фигурой па знаменитого композитора Глазунова. Но впоследствии было обнаружено, что сходство его с этим благородным, безупречным человеком исключительно внешнее. На самом деле он оказался большим "мазуриком": помимо билетов Тарасовых заказал рулоны собственных билетов и начал бойко ими торговать: один билет настоящий — Тарасова, другой — свой. Начала заметно уменьшаться доходность бань, а фигура кассира начала полнеть. Кассир стал одеваться по последней моде, носил булавку в галстуке и запонки с бриллиантами и двубортную золотую цепь, на одном конце ее золотые часы, а на другой золотой секундомер, необходимый ему при игре на бегах. А жалованье имел небольшое, рублей 70, и квартиру при бане с отоплением и освещением. Кроме этой аферы он делал коммерческие махинации при приемке угля и дров для бани и имел доход от поставщиков пива и лимонада. Художества его были вскрыты и доложены хозяину. Тарасов сказал: "Выгнать этого подлеца немедленно". Управляющий доложил: "У него семья, надо дать ему время пристроиться".— "Черт с ним, дайте ему срок две недели, а потом предоставить ему лошадь для вывозки имущества". Тарасов и его управляющий оказались наивными людьми: Никитка уже арендовал две бани в Петербурге, о чем ни Тарасовы, ни их управляющий ничего не знали. Собрался он в два дня, квартира у него уже была при арендуемых банях, и закатил такое новоселье с шампанским, что приглашенные только ахали".

Сегодня я хочу вам рассказать одну смешную историю, которая произошла со мной в деревне.
Вечером у нас в деревне перед праздником принято топить баньку, но поодиночке ходить никто не любит.
Мы собрались в баньку вчетвером: я, сестра двоюродная, её муж и мой родной брат. А у нас баня представляет собой три отделения.
Предбанник, там у нас стоят кресла, стол, чайник электрический, заварка и самое главное — карты игральные.
Парилка, небольшая, но зато две полки: одна повыше, другая пониже.
И банная, там только моются.
Итак, мы пришли вчетвером в баню. Мы посмотрели на градусы в парилке, нам показалось мало, и мы стали играть в карты (все сидели одетые). И тут наши мальчики распорядились, кто когда пойдет париться и кто мыться.
Первыми париться пошли мальчишки, а мы остались сидеть в предбаннике. Нам с сестрой стало скучно, и мы пошли в банную — там есть окошко, которое выходит на парилку. Мы хотели напугать мальчишек. Потихоньку прошли в баню, подошли к окошку, а там облом. Они повесили полотенце на окно. Обломали нас, одним словом. Ну, мы тогда с сестрой пошли в предбанник и стали задумывать новый план посмеяться над ними.
Пока мы думали, парни вышли из парилки и сразу пошли в банную. А мы с ней в парилку. Соответственно, полотенце они забрали. Мы
повесили своё. И мы решили посмеяться над ними по-другому — посматривать в окошко, а потом напугать. Но они нас опять обломали. Они и с той стороны повесили полотенце. Ну, нам совсем стало скучно, и мы лежали на полках, прогревались, как вдруг у нас падает полотенце с окна. А в окошке два лица... Мы с ней успели под скамейки забраться, чтобы нас не увидели голыми.
Ну тут и у нас разыгралось настроение, и мы пошли в предбанник охладиться маленько. Я сказала сестре, чтобы она сидела тихо, а я над мальчиками пошучу. Я потихоньку вышла из предбанника и подошла к двери, которая ведет в банную. Я её резко открываю и убегаю в парилку. Из банной только и слышался визг и ор.
Я вышла из парилки как ни в чём не бывало, наши мальчики вышли из банной, оба злые. И сказали:
— Ну держитесь, мы вам отомстим за такую шутку...
Хм, нам отомстить не получится. Мы с сестрой в полотенцах пошли в банную, а мальчики остались в предбаннике сидеть, дверь предбанника я заставила ящиком. ® Ну уж, чтобы точно с нами такого не проделали. Зайдя в баню, я повесила на окно полотенце.
И мы стали мыться, спокойно прислушиваясь к каждому шороху. Как вдруг дверь в баню открывается. При этом мы не слышали, как они отодвинули ящик от своей двери. Оля (сестра моя) хватает тазик и прикрывается им, ей повезло, а тазик оказался маленьким. А она полненькая у меня. А я стояла за печкой. В руке у меня был только ковшик, так как я в этот момент наливала горячую воду. А
они, заразы, стояли и смотрели, как мы прикрываемся, и смеялись над нами, мы сами со смеху чуть не загнулись.

Они ушли и сказали:
— Мойтесь спокойно...
Ну да, с ними спокойно вымоешься, мы с сестрой поставили палку в дверь, чтобы не открыли. ® Но за дверью нам слышится грохот, что они что-то там двигают. Ну, мы плюнули на них и стали мыться спокойно. Решили, что потом откроем дверь. А они нам кричат:
— Вы не выйдете из банной и в предбанник не попадете.
Мы не приняли всерьез их слова. Мы домылись и стали открывать дверь, обе обернулись в полотенца, Оля с разбегу хотела открыть
дверь, а оказалось, что у двери ничего не было — она вылетела из банной, как пробка из-под шампанского. Из предбанника мы только слышали смех, сестра сама уже смеялась, у меня не было сил даже держать полотенце. Мы зашли благополучно в предбанник и пытались выгнать мальчишек, чтобы одеться. Одеться нам не давали, и мы тогда взяли вещи и пошли одеваться в парилку. Сестра держала дверь,
а я одевалась, а потом наоборот. Ну, тут мы решили над ними тоже посмеяться. Так как они оба дергали дверь, мы с сестрой на раз, два, три... отпустим дверь.
Мы отпускаем дверь, парни падают на кресло.
Так мы им отомстили за падение Оли.
Вот так мы сходили весело в баньку.

История реальна 😀