Что с ногами у аллы иошпе. Дуэт преодоления

Алла Иошпе родилась в 1937 году на Украине в еврейской семье. В возрасте 10 лет она тяжело заболела - поранила ногу, начался сепсис. Ампутации удалось избежать, но проблемы с ногой остались на всю жизнь. Она мечтала стать артисткой, но окончила философский факультет МГУ, и даже защитила кандидатскую диссертацию на тему «Скорость произвольных двигательных реакций в норме и при лобных опухолях мозга». Обучение она совмещала с участием в качестве солистки в эстрадно-симфоническом оркестре Университета.В 1960 году на конкурсе художественной самодеятельности вузов Москвы произошла судьбоносная встреча. Заключительный концерт проходил в Колонном зале Дома Союзов. За кулисами все безумно нервничали. Не волновался только один человек - симпатичный узбек. Это был Стахан Рахимов. На том конкурсе они разделили первую премию, он проводил её домой. Так начался их роман. На тот момент они оба уже имели свои семьи, но любовь оказалась сильнее. На свадьбу друзья подарили им крошечный самовар со словами: «Разделить, разрубить можно всё, даже подушку. А этот самоварчик при всём желании разделить невозможно. Так будьте навеки вместе!»Алла Иошпе - Три плюс пять Они пели вместе, их популярность росла… Но беда подкатилась как снежный ком. В конце 1970-х годов стало ухудшаться здоровье Аллы Яковлевны. Сделанные операции не помогали. Обещали помочь в зарубежной клинике, но в Министерстве здравоохранения им отказали. И тогда в 1979 году Алла Иошпе и Стахан Рахимов решили подать документы на выезд в Израиль. Реакция властей последовала незамедилительно: Аллу и Стахана не только не выпустили из страны, но объявили их врагами Родины и запретили выступать на сцене. Все их записи на радио и телевидении были размагничены. Последующее десятилетие Рахимов и Иошпе провели практически «под домашним арестом». Им угрожали, постоянно вызывали на Лубянку, исключили из института их дочь. В один из дней Алла и Стахан написали сто писем во все столичные издания:Часто из телефонов-автоматов им звонили какие-то незнакомые люди, говорили: «Ребята, мы с вами, держитесь!» А знакомые - приходили в гости, приносили еду: торты, конфеты, салаты. Конечно, просили спеть.И вскоре по Москве распространились слухи: Иошпе и Рахимов устраивают домашние концерты. Действительно, каждую субботу в их доме стали собираться люди. Свой «домашний театр» они назвали «Музыка в отказе». Его эмблемой стала картина одного запрещенного художника: две птицы, на клювы которых навешен амбарный замок.И только в конце 1980-х годов занавес молчания стал приоткрываться. Им разрешили петь в маленьких райцентрах, а потом и на главных эстрадах страны.Сейчас Аллу Иошпе и Стахана Рахимова можно увидеть на телевидении и радио, на концертных площадках России и зарубежья.В 2002 году А. Я. Иошпе и С. М. Рахимов стали народными артистами России.

Как считается рейтинг
◊ Рейтинг рассчитывается на основе баллов, начисленных за последнюю неделю
◊ Баллы начисляются за:
⇒ посещение страниц, посвященных звезде
⇒ голосование за звезду
⇒ комментирование звезды

Биография, история жизни Иошпе Аллы Яковлевны

Алла Яковлевна Иошпе − советская и российская певица.

Будущая звезда эстрады появилась на свет 13 июня 1937 года в еврейской семье. Родители жили на Украине, но девушка решила получить высшее образование в Москве. Успешно сдала экзамены в МГУ и была зачислена на философский факультет. Учебу совмещала с пением в студенческом ансамбле.

Судьбоносная встреча

В 1960 году Алла познакомилась с человеком, с которым не только создала творческий дуэт, но и семью. Произошло это в Колонном зале Дома Союзов, где проходил заключительный концерт участников конкурса художественной самодеятельности. Иошпе вышла в финал, но ей пришлось разделить главный приз с певцом из Узбекистана. Симпатичный молодой человек Стахан Рахимов галантно проводил коллегу домой, после чего между ними вспыхнул роман. К тому времени и Алла и Стахан уже имели собственные семьи, но противостоять внезапно нахлынувшим чувствам были не в состоянии. Вскоре сыграли свадьбу. Среди подарков оказался самовар, который гости преподнесли с пожеланиями долгой семейной жизни. Ведь в случае развода его, в отличие от другого имущества, разделить нельзя. Слова оказались пророческими.

Беда

В детстве Алла поранила ногу, началось заражение крови. Болезнь удалось остановить, но периодически она давала о себе знать. Вот и в конце 1970-х годов проявилась, да так, что понадобилось срочное вмешательство врачей. Но операции облегчения не принесли. Оставалась надежда на помощь зарубежных медиков, но в годы СССР для выезда граждан за границу требовались разрешения высокопоставленных чиновников. В Минздраве на просьбу Иошпе ответили отказом. Аналогичным образом потупили и в Госконцерте.

Санкции

Пребывая в сильном отчаянии, супруги решились на крайнюю меру − подали прошение на получение израильского гражданства. Такой поступок вызвал столь негативную реакцию со стороны советских властей, что пару обвинили в измене родине. Это означало, что путь на сцену был закрыт. Мало того, были уничтожены все записи певцов, хранящиеся в фонотеках телевидения и радио. Для творческих личностей, чья популярность в 1970-е годы, что называется, «зашкаливала», это было страшным ударом.

ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Следующие годы, вплоть до самой перестройки, артисты провели в полном забвении. Но и тогда сотрудники «органов» не оставляли их в покое − систематически вызывали к себе и проводили профилактические беседы. В частности, предлагали паре развестись. Взялись и за ребенка. Таню, как дочь врагов народа, исключили из университета. Алла и Стахан пытались бороться за свои права, писали сотни писем в газеты, но тщетно.

Возвращение

Как ни старались власти стереть из памяти простых людей творчество уникального дуэта, поклонники не забыли своих кумиров. Время от времени в их квартире раздавались телефонные звонки, незнакомцы полушепотом высказывали поддержку. Друзья наведывались в гости, приносили с собой еду. Супруги благодарили их исполнением своих песен.

Слухами о таких импровизированных концертах полнилась Москва, где уже начинал поднимать голову робкий ранее дух свободомыслия. С распадом Советского Союза стена молчания окончательно пала. Алле и Стахану разрешили вернуться на сцену. Правда, поначалу допустили к выступлениям только лишь в небольших городках. Но артисты, истосковавшиеся по своей публике, и этому были рады. Затем они оказались и на главных концертных площадках страны, а также в теле-радио эфирах, записали несколько дисков.

В 2002 году подоспело официальное признание − певцы получили звания «народных».

Видео Иошпе Аллы Яковлевны

сайт (далее - Сайт) осуществляет поиск видео (далее - Поиск), размещенных на видеохостинге YouTube.com (далее - Видеохостинг). Изображение, статистика, название, описание и прочая информация, относящиеся к видео, представлены ниже (далее - Видео-информация) в рамках осуществления Поиска. Источники Видео-информации указаны ниже (далее - Источники)...

Они входили в пятёрку самых популярных эстрадных исполнителей Советского Союза. Но за оглушительным успехом последовали почти десять лет забвения. Казалось бы, после такого испытания можно опустить руки. Но нет, их союз до сих пор крепок и продолжает радовать поклонников.

В гостях у журнала «Содружество» - народные артисты России Алла ИОШПЕ и Стахан РАХИМОВ.

– Поскольку все мы – родом из детства, то и мой первый вопрос о нём. Не могли бы вы вспомнить самое яркое событие, которое произошло с вами в детстве?

Стахан Рахимов:

– Для меня – первый выход на сцену. Хотя это был не совсем выход (смеётся ). В общем, дело было так. Поскольку мама – певица (народная артистка Узбекской ССР Шаходат Рахимова – прим. авт. ), то я буквально вырос за кулисами. Она была очень популярной в Узбекистане. Каждый день – спектакли. Где мама – там всегда аншлаг. Оставить меня было не с кем, и она брала меня с собой. И вот как-то я оказался слишком близко к подмосткам. А по сюжету героиню, которую играла моя мама, партнёр должен был душить. Когда я это увидел, то выскочил из-за кулис с криком: «Мама!» Тем самым сорвал спектакль. Потом, когда мы выходили из театра, многие, показывая на меня, говорили: «Вот этот выскочил на сцену». Такой был дебют.

– Сколько лет Вам тогда было?

– Четыре года.

Алла Иошпе:

– А у меня самые яркие впечатления оставила эвакуация. Немцы стояли под Москвой. Меня забрали у родителей и отправили на Урал. Помню, ехали в автобусе, и неожиданно началась бомбёжка. Мы выскочили и спрятались в траве. Было очень страшно, но всё, слава Богу, обошлось.

– Кстати сказать, ни в одном интервью ни Вы, Алла Яковлевна, ни Вы, Стахан Мамаджанович, не упоминаете об этом периоде. Не могли бы вы вспомнить ещё что-нибудь?

Алла Иошпе:

– Из эвакуации очень скоро родители нас забрали, и мы вернулись в Москву. Но дальше у меня – грустные воспоминания: о том, как я в очередной раз сломала ногу, как мама с папой несли меня на носилках в Филатовскую больницу. Дело было вечером. Я лежала и смотрела на звёзды. Это было как раз в канун Нового года. После операции меня положили в отдельную палату. И папа, чтобы поднять мне настроение, принёс в больницу огромного Деда Мороза, который был ростом даже выше его. Этого исполина он увидел в какой-то витрине и уговорил продать ему реквизит. Деда Мороза установили у всех на виду, но так, чтобы я из-за своей ширмы тоже могла его видеть.

Стахан Рахимов:

– Наши с Аллой биографии в чём-то перекликаются, но всё-таки у меня другие воспоминания о военном периоде. Мне почему-то очень запомнились лепёшки из жмыха. Хотя недостатка еды в доме никогда не было. Маме всё время что-то приносили – пшеницу, рис, буквально мешками. Мы жили в многоквартирном доме, пожалуй, одном из первых многоэтажных домов в Ташкенте, так называемом «Доме специалистов». Нашими соседями были известные учёные, писатели, музыканты, композиторы, певцы. Но была ещё и дача. Эту дачу маме подарили за её вклад в Победу. Дело в том, что она передала огромную по тем временам сумму, заработанную на своих концертах, в помощь фронту, и на эти деньги изготовили даже не один, а несколько танков. Сохранилась телеграмма от Сталина, в которой он лично благодарит её за эту поддержку.

А материальной благодарностью стала дача. Благодаря даче, можно сказать, что я вырос на земле.

– С чего началось ваше приобщение к музыке? Ваши семьи этому способствовали, поощряли ваши начинания?

Алла Иошпе:

– У меня папа пел в хоре. А потом, когда уже стал взрослым, играл короля Лира в самодеятельном театре. Публика рыдала. К тому же детство моё прошло во дворе Еврейского театра. Это, видимо, и предопределило мою судьбу. В театре знали больную девочку, которую мама вывозила во двор зимой на санках, а летом просто оставляла на стульчике. И мне разрешали смотреть не только сами спектакли, но и репетиции. Это было интереснее любых детских игр. А потом родители купили мне пианино, и мама говорила: «Учись играть! Музыка станет твоей профессией!» Так и случилось.

Стахан Рахимов:

– Мои первые публичные выступления начались года в три. Няня, она, кстати сказать, была русская, обратила внимание на то, что я всё время что-то напеваю. И когда она брала меня с собой, отлучаясь по хозяйственным делам, то я пел эти песенки в магазине, на рынке, в парикмахерской. Так я начал получать первые «гонорары» в виде сладостей и, конечно же, аплодисментов. А дальнейшему моему приобщению к искусству способствовал мамин пример.

– Вы, как и многие, начинали свой путь с художественной самодеятельности. Сегодня вы оба – народные артисты, то есть мастера эстрады. Потребовалось ли для этого приобретение дополнительных навыков и знаний или всё постигалось в процессе работы?

Алла Иошпе:

– Нашей главной школой была именно самодеятельность. Я к ней приобщилась ещё со школы. Начала играть в театре. Но поскольку со здоровьем всегда были проблемы, мне предлагали в основном сидячие роли. Но без сцены я просто не могла. А потом были университетская самодеятельность, гастроли с оркестром. А это уже настоящая творческая жизнь и хорошая практика.

Стахан Рахимов:

– Я всё детство провёл во дворцах пионеров. Занимался в различных кружках. В Ташкенте это был драмкружок. Потому что из хора меня выгнали, так как голос «торчал», а в солисты почему-то не взяли. Потом был танцевальный кружок. Я даже какой-то приз завоевал, что примечательно – за русский перепляс. А когда приехал с мамой в Москву, то ходил ещё в рисовальный кружок. Что касается непосредственно музыки, то учился я в основном на маминых занятиях, пока она была на переподготовке в Московской консерватории. Я даже подсказывал ей, когда она забывала какие-то куски. Потом её педагоги посоветовали мне заниматься вокалом и игрой на фортепьяно. Правда, я был очень неусидчив. Но окончательно я проникся музыкой после смерти Сталина… Да, да, в 1953 году. Дело в том, что в дни траура по радио звучала исключительно камерная музыка. И я буквально заболел ею. Очень скоро выучил всего Чайковского, Мусоргского и других композиторов. Я просто плакал от этой музыки. Произошёл переворот в сознании.

– То есть получается, что к мастерству в профессии вы оба пришли путём самообразования?

Стахан Рахимов:

– То, что мы с Аллой закончили – она университет и аспирантуру, я – Московский энергетический институт, а потом ещё четыре года работал в конструкторском бюро, от многого нас спасло. Я не прогибаюсь перед сильными мира сего, и в то же время у меня нет надменности по отношению к простым людям. А театральный институт, консерватория, они портят взаимоотношения между людьми одной профессии, делают так, что ты в каждом начинаешь видеть конкурента.

Ещё на втором курсе МЭИ мне предлагали поступить в театральный институт, причём без экзаменов, а потом совмещать учёбу в обоих вузах. Но, слава Богу, нашлись люди, которые меня вразумили. Например, в Москонцерте был такой администратор – Лёня Степанов. И он мне так сказал: «В тот момент, когда ты переступишь порог театрального института, уже никакого МЭИ не будет, потому что театральный институт – это круглосуточное понятие». И я задумался. Но последней инстанцией стала, естественно, моя мама. Она сказала: «Ни в коем случае! Закончи МЭИ, получи профессию, а если Бог дал, то всё равно прорвёт…» И я её послушал. Теперь ничуть не жалею.

– Кстати, перечисляя всё, чем Вы занимались помимо музыки, Вы кажется, упустили ещё одно направление… Я имею в виду бокс.

Стахан Рахимов:

– Да, Вы совершенно верно подметили. До того как основательно заняться музыкой, я некоторое время пробовал себя в этом виде спорта. У меня был первый юношеский разряд. Я выходил в финал первенства Узбекистана, правда, меня там нокаутировали. В память об этом периоде осталось одна юношеская фотография, где я в боксёрских перчатках.

– Ваш дуэт входил в пятёрку лучших артистов СССР. Лишь обстоятельства выбили вас из обоймы. Жалеете ли вы об этом?

Алла Иошпе:

– Конечно, жалею. Было очень тяжело. Хотя Стахану было даже тяжелее, чем мне.

Стахан Рахимов:

– Наверное, тяжелее. Но если бы мы тогда не решили уехать из Советского Союза, то, наверное, сейчас бы уже не пели. Я бы пошёл по партийной линии и стал бы чиновником. Ведь я уже в то время был секретарём по идеологии в Мосэстраде.

– И всё-таки, после того как гонения на Вас прекратились, Вы на протяжении нескольких лет возглавляли Москонцерт? Чем особенно запомнился этот период?

Стахан Рахимов:

– Тем, что заметно пошатнулось здоровье. Я просто перестал спать ночами. Представляете, 900 человек, и у всех – свои проблемы. Сопереживал каждому. Чиновничья работа – это особая работа. Чиновником, наверное, надо родиться. Артисту этим заниматься нельзя!

– Ваш дуэт исполнил со сцены более тысячи песен. Как подбирался репертуар? Чему отдавалось предпочтение?

Алла Иошпе:

– Я начинала с бардовских песен. Мой первый шлягер был «Царевна­-Несмеяна». Эту песню написал Ген Шангин-­Березовский, профессор-­микробиолог, вообще очень интересный человек. Я с ней впервые попала на телевидение и сразу обратила на себя внимание. Затем в моём репертуаре появились изумительные песни Ады Якушевой. А потом за нас со Стаханом взялись профессиональные композиторы. И первым был Эдуард Савельевич Колмановский. Он предложил мне свою песню «Товарищ мой придёт». Стахан до сих пор плачет, когда её слушает. Потом был Андрей Эшпай, который очень жалел, что не первым нас разглядел. С Марком Фрадкиным мы очень серьёзно работали. Планировали издать пластинку его песен. Но не случилось. Хотя песни уже были записаны, но мы как раз подали документы на выезд в Израиль... Лучшие свои песни в конце жизни написал для нас Оскар Фельцман. Это были «Осенние колокола», «Седые юбилеи», «А самовар кипит», «Тумбочка». Все – на стихи Юрия Гарина.

Отдельного разговора заслуживает моя встреча с Микаэлом Таривердиевым. Он позвонил и предложил мне выступить с ним по телевидению, в «Кинопанораме». За три дня я выучила несколько его песен, и почти сорок минут пела их в программе. А он мне аккомпанировал. Потом Микаэл сказал: «Знаешь, что про тебя мне сказал автор слов – Вознесенский? Она поёт лучше, чем мы пишем». Я понимала, что это, конечно, не так, песни были сказочные.

Но однажды мы с Микаэлом поссорились. Вернее, он на меня обиделся. Он принёс мне песню «Вагончики», которая позже вошла в фильм «Ирония судьбы, или С лёгким паром». Но тогда я сказала, что не буду её исполнять. Он поинтересовался: «Почему?» А я говорю: «Вам неприлично писать такие легкомысленные песни». «Дурочка, ты дурочка, её все будут петь», – ответил он мне тогда. Наверное, я действительно была дурочкой.

– Алла Яковлевна, может быть, несколько слов о самой свежей работе?

– Да. Это песни Саши Морозова. Совсем недавно мы со Стаханом записали совершенно потрясающий диск, на нём – 14 песен.

– Какая или какие из совместно исполненных песен вам особенно дороги и почему?

Алла Иошпе:

– Наверное, самая первая. А это была «Ночка луговая», или ещё как её называли «Сенокосная пора», композитора Георгия Дехтярова на стихи Антона Пришельца. Мне позвонила редактор радиостанции «Юность» Ирина Зинкина и сказала: «Аллочка, песня из Сибири пришла, прямо для тебя. Срочно приезжай!» Я приехала, тут же записали. Я исполнила её на два голоса – первым и вторым. Для того времени это была редкость. Всё получилось замечательно. Но когда я рассказала Стахану про песню и даже напела чуть-чуть, он воскликнул: «Алла, это же песня про нас с тобой! Это должен был быть наш дуэт!» И тогда я позвонила на радио и попросила послушать нас со Стаханом. Мы перезаписали песню в дуэтном исполнении. И многие годы без неё не обходился ни один наш концерт.

– А вообще, трудно ли петь дуэтом?

Алла Иошпе:

– Мы сами по себе достаточно сильные вокалисты. Если бы мы пели по отдельности, то каждый из нас мог бы сделать неплохую сольную карьеру. Вот, правда, насколько долго мы бы продержались на эстраде, неизвестно. А в дуэте приходится отказываться от собственного «я». В дуэте нельзя быть эгоистом. Надо слушать и слышать партнёра. Только тогда может родиться то, что родилось у нас со Стаханом.

– Как вы считаете, в правильном ли направлении движется сегодняшняя эстрада?

Алла Иошпе:

– Понимаете, очень хорошо спел Кобзон: «На эстраде племя незнакомое, песни незнакомые поёт». Я не считаю, что племя незнакомое, племя знакомое, но очень мало, что нам близко, мы – другие.

Стахан Рахимов:

– Простите, но иногда мне кажется, что идёт банальное оглупление народа. И заключается оно в том, чтобы люди ни о чём не думали. Например, этот Новый год стал первым, когда мы смотрели телевизор без звука. Что­-то там прыгало, плясало, но звук мы не включали. В этом не было потребности. Потому что лично меня это уже начинает раздражать. При том что талантливые люди, с хорошими голосами, а занимаются чёрте-чем: переодеваются, изображают из себя клоунов.

Я никого не хочу обидеть, но иногда мне кажется, что сегодняшние исполнители даже не подозревают, что существует такое понятие, как «драматургия песни». А если дуэт, то это вообще спектакль! Когда мы с Аллой делали свои программы, с нами работали театральные режиссёры, такие, например, как Леонид Викторович Варпаховский. Он ставил нам программу.

– Как Вы считаете, есть какой­то шанс на оздоровление?

Стахан Рахимов:

– Когда появились ВИА, они же были фактически в каждом дворе. Я тогда сказал: «Это пена. Пройдёт 5–6 лет, и всё спадёт, останутся лучшие». И действительно, прошло время, и на эстраде заблистали «Ариэль», «Самоцветы», «Ялла», бакинский «Гая», белорусские «Песняры», грузинский «Орэра» и многие другие. То есть остались нормальные, достойные коллективы. Так, может, и сейчас произойдёт нечто подобное. Хотя надежды мало.

– Сегодня у знаменитого вокального дуэта появилось ещё одно направление в творчестве. Я говорю о литературном труде. Алла Яковлевна, о чём Ваши книги?

Алла Иошпе:

– Первая книга «Песня длиною в жизнь» – это книга воспоминаний. Вторая книга «Хлеб с солью и пылью» – про встречи с самыми разными людьми, с известными и не очень. Но в ней есть такой бонус, как два самостоятельных художественных рассказа. В третьей книге «В городе белой вороны» рассказов уже больше половины и немного стихов. А в четвёртой «Бочка счастья» – целая глава отведена поэзии. И все книги, кроме первой, проиллюстрированы рисунками мужа. Мне кажется, что он – хороший художник.

– Вам в жизни довелось встречаться с множеством замечательных людей. Не могли бы вы вспомнить наиболее яркие из этих встреч?

Алла Иошпе:

– Как я уже сказала, моя вторая книга как раз посвящена этим воспоминаниям. Но что­-то я, пожалуй, выделю.

Мы в Америке. Нас выпустили. Во многом благодаря Иосифу Кобзону. Была комиссия, которая решала судьбу нашей поездки, много спорили. Он вошёл и сказал: «Да отстаньте вы уже от них наконец!» И выезд нам разрешили.

Прилетаем в Сан-Франциско. Выступаем. Отработали концерт. А на следующий день такой же концерт даёт Муслим Магомаев. И мы решили задержаться на один день, специально, чтобы посетить концерт Муслима. Хотели сделать ему сюрприз. Купили цветы, сидим. А администратор успел предупредить Муслима, что мы в зале. Муслим всегда был необыкновенно деликатным человеком. Спел несколько песен и сказал: «А сейчас я хочу поблагодарить тех, кого очень уважаю и кто пришёл сегодня на мой концерт, тем более так далеко от дома, и так приятно, что это мои коллеги». Он назвал наши имена, мы встали, и зал зааплодировал. Понимаете, не каждый артист отдаст часть своего успеха, особенно коллегам по цеху. А Муслим это делал. Это я запомнила на всю жизнь.

И ещё запомнилась встреча с Клавдией Ивановной Шульженко. Мы пели с ней в одном концерте. Я ещё начинающая, а она – звезда! Так получилось, что не хватало гримёрок. Её попросили впустить к себе в гримёрку кого-нибудь из участников концерта, на её выбор. Даже дали список выступающих. И вот из всего списка она выбрала меня! Я была очень горда и счастлива. В память об этой встрече у меня осталась её фотография с автографом, которую я храню до сих пор.

Стахан Рахимов:

– Встреч действительно было много. Например, в то время, когда были под запретом, то устраивали домашние концерты. К нам приходили многие известные актёры, Савелий Крамаров, например, и другие.

Но мне вспоминается одна более ранняя встреча. Это было в 1957 году. Первый Фестиваль молодёжи и студентов, где, по сути, состоялся мой дебют на профессиональной сцене. А у меня к тому времени в репертуаре были уже индийские и итальянские песни. Так вот, на этот фестиваль приехал отец известного актёра Раджа Капура – Притхвирадж. И когда он услышал песню бродяги из одноимённого фильма в моём исполнении, то подарил мне свою пилотку.

– И всё-­таки, что стало с вашими старыми записями? Неужели ничего не сохранилось?

Стахан Рахимов:

– У нас было очень много записей, но всё, что хранилось в фондах, в один момент было уничтожено. И всё-таки кое-что осталось у людей, на руках. В этом плане наши поклонники творят настоящие чудеса. Отовсюду присылают диски, по две, по три песни. Недавно из Санкт­-Петербурга прислали 19 наших старых песен, причём не просто песен, а телевизионные съёмки. А кто-то нам прислал старую пластинку, ещё 76 оборотов, толстую, виниловую, а на ней – «Слушайте горы» и «Люблю костёр», то, что у нас пропало когда-то. А в прошлом году из Германии нам прислали диск с концерта 1963 года, который состоялся в Колонном зале Дома союзов. На нём – запись пяти моих песен и пяти песен Аллы, с реакцией публики, с аплодисментами. И вот слушаешь даже сейчас эту запись, вроде такие молодые и неокрепшие голоса, но с другой стороны, придраться не к чему, с точки зрения музыкальности всё идеально.

– Вот уже более 50 лет длится ваш творческий и семейный союз. Что является его цементирующим звеном? И происходили ли с годами переоценки?

Алла Иошпе:

– Конечно! Мы со Стаханом очень разные люди. И по идее, если бы не музыка, я думаю, что мы бы не смогли быть вместе. Он – восточный человек, очень вспыльчивый, обидчивый. У него в крови – жена должна подчиняться. А я – избалованная московская девчонка, с характером. Взять узбеку такую жену, как я, в чём-то даже подвиг. Но с годами у меня выработалось несколько правил, которые помогли сохранить наш союз. Одно из них – уметь уступать, даже когда очевидно, что супруг неправ. Второе – уметь прощать. Он же никогда не попросит прощения. И, наконец, третье – никогда не возвращаться к старым обидам.

– Что бы вы могли пожелать читателям журнала «Содружество», основную часть которых составляют сотрудники органов внутренних дел стран СНГ?

Алла Иошпе :

– Мы живём в очень трудное время. Поэтому хочется пожелать выдержки и терпения! А также понимания близких!

Стахан Рахимов:

– Здоровья! И успехов в службе!

– И, конечно же, мира!

Игорь Алексеев
Фото из личного архива А. Иошпе и С. Рахимова

Алла Яковлевна Иошпе и Стахан Мамаджанович Рахимов – одногодки, она родилась в Москве, он – в Андижане (Республика Узбекистан). Оба очень рано увлеклись музыкой, активно участвовали в художественной самодеятельности, сначала – школьной, затем – вузовской.

Их судьбоносная встреча состоялась на конкурсе художественной самодеятельности вузов Москвы в 1961 году. С этого времени они пошли по жизни вместе. А с 1963 года начали выступать дуэтом на профессиональной сцене.

Популярность к дуэту пришла очень быстро: радио, телевидение, пластинки большими тиражами, сотрудничество с самыми известными композиторами и поэтами­-песенниками страны. Дуэт Иошпе и Рахимова объездил с гастролями не только весь Советский Союз, но и полмира.

Однако в 1979 году из популярнейших артистов они в одночасье превратились в изгоев. Причина была в их намерении выехать на постоянное местожительство в Израиль. Их объявили врагами Родины и запретили выступать на сцене. Записи дуэта на радио и телевидении были размагничены. Последующее десятилетие Алла Иошпе и Стахан Рахимов провели практически «под домашним арестом». И только в конце 1980­-х занавес молчания стал приоткрываться. Им разрешили петь сначала на небольших площадках, а затем и на главных сценах страны.

Тогда не было не только Интернета, но и свободной прессы, поэтому когда что-то случалось неординарное в советской стране, то в лучшем случае об этом можно было узнать из передач вражеских радиостанций. Поэтому внезапное исчезновение из эфира очень популярного дуэта Аллы Иошпе и Стахана Рахимова породило множество невероятных слухов. С другой стороны, не медалями же награждать артистов, желающих эмигрировать на историческую родину.

Ранние годы

Родилась знаменитая певица 13 июня 1937 года в еврейской семье на Украине. Ей было десять лет, когда она увидела, как по кукурузному полю бегают соседские дети. Алла Иошпе выбежала босиком и, играя, поранила ножку. От занозы в кровеносные сосуды попала инфекция, начался сепсис. Отечественные лекарства не помогали, а импортные достать было невозможно. Родители продали все, что можно, чтобы обеспечить лечение. Ничего не помогало, маленькая Алла буквально горела и умирала от заражения. Врачи хотели ампутировать ногу, но мама не дала согласия. А потом случилось чудо, ребенок пошел на поправку.

В школу первое время ее водила мама, она еще плохо ходила и практически висела на ней. Так они и ковыляли вдвоем. Со страшным диагнозом, при котором многие не встают с постели, она успевала хорошо учиться, петь и играть на гитаре. В школе ей как будто становилось лучше. Она часто вспоминает: худенькая, бледная девочка лежит на диване и мечтает танцевать фокстрот вместе с гостями - подругами сестры. Но боль в ноге ей не давала покоя ни днем, ни ночью.

Первые выступления

В их школе учились только девочки, в восьмом классе к ним пригласили мальчиков из соседней школы. Для маленькой Аллы Иошпе это было волнующее событие, она встала пораньше, надела зеленое пальто с меховой опушкой сестры Фаины, в котором считала себя неотразимой. И ушла гулять по городу, домой не возвращалась - отберут пальто. Зашла в парикмахерскую, где в первый раз сделала маникюр, ведь сегодня у нее первое выступление.

Она не зря так готовилась, концерт действительно стал в биографии Аллы Иошпе судьбоносным. Тогда, в пятнадцать лет девочка-подросток познакомилась со своим будущим мужем - Владимиром. Через восемь лет они поженились.

И мама, и бабушка всегда говорили, что на сцене она преображается - буквально на глазах хорошеет. И позже, смеясь, вспоминали: лежит прямо-таки умирает, вся зеленая, замерзшая, практически ничего не ест. А только выйдет выступать, так моментально будто бы выздоравливает. Глаза сияют и светятся, словно прожекторы.

Получение специальности

Как ни мечтала о сцене Алла, учиться пошла на психологический факультет МГУ, позже даже защитила кандидатскую диссертацию. Поступать ей пришлось фактически дважды, она набрала на вступительных экзаменах 19 баллов при проходном 18. Но в списках поступивших ее не оказалось. Алла Иошпе пошла на прием к ректору, который просто сказал, что она не прошла по конкурсу, и предложил сдать экзамены на филологический факультет. Без всякой подготовки молодая девушка опять получила только одну четверку - по русскому устному. Ей предложили забрать документы, но она отказалась, и университету пришлось выделить дополнительное место. Как позже писала ее однокурсница, блестящей Иошпе пришлось туго, подвело и происхождение, и национальность.

В студенческие годы она много выступала с агитбригадами, стала солисткой университетского эстрадно-симфонического ансамбля.

Встреча с судьбой

В 1960 году она прошла в финал студенческого конкурса художественной самодеятельности Москвы, заключительный концерт проходил в Колонном зале Дома Союзов. Она выступала в первом отделении концерта в белом скромном платьице. Его ей сшила мама из занавески, поскольку в доме не нашлось другой подходящей материи.

На этой сцене Аллу Иошпе впервые увидел Стахан Рахимов, как он вспоминает: худенькая, как тростинка, девушка, когда пела, тянулась к небу, вытягиваясь, как струнка, вверх. И он понял, что они чувствуют музыку одинаково. Познакомились они еще до выхода на сцену. Девушка подошла и сделала ему замечание. Стахан был, наверное, единственным, кто не нервничал, он просто сидел и дымил. Алла посчитала, что это вредит голосовым связкам вокалистов.

По воспоминания мужа певицы, она заканчивала первое отделение, а он - второе, как певцы, разделившие первую премию. Стахан почему-то загадал, если Алла дождется его выступления, то у них все будет хорошо. После выступления он увидел девушку, спрятал свое обручальное кольцо в карман, и они пошли вместе домой. Шли долго, пешком от Колонного зала до Малой Бронной и говорили, говорили...

Дебют дуэта

Алла Иошпе пригласила нового друга на юбилейный концерт своего оркестра, в кафе "Молодежное", которое находилось на улице Горького (ныне Тверская). Они взяли такси и поехали сначала пообщаться - пили шампанское, которое Стахан взял в долг, оставив в кафе свои часы в залог.

Потом начался концерт, она спела свои популярные песни: "Царевну-Несмеяну", "Купите фиалки", а потом почему-то решила спеть "Песню о Тбилиси". Молодой узбекский певец только что вернулся с гастролей в этом городе и знал ее, только на грузинском языке. Что-то его дернуло, как он сам вспоминает, ко второму куплету он подошел к ней и стал подпевать вторым голосом. Это стало первым совместным выступлением в биографии Аллы Иошпе и Стахана Рахимова. Зрители притихли и даже перестали танцевать, впечатленные исполнением. Потом артисты спели еще несколько песен по просьбе слушателей. Им не нужны были репетиции, они просто чувствовали друг друга.

Лучшие годы дуэта

Вскоре состоялись первые сольные концерты и гастроли по городам Советского Союза. Дебютной стала поездка по Сибири, где их очень хорошо принимали зрители. После этого они стали популярны, как считает сама певица Алла Иошпе, потому что ниша была не занята, жанр был не очень востребован. А когда их услышали, то полюбили.

Они много выступали, по радио постоянно звучали песни дуэта, правда, по телевидению их показывали достаточно редко. Концерты давали только в тех городах, в которые хотели поехать. Они сами планировали программу гастролей. Со своими песнями Стахан Рахимов и Алла Иошпе объездили полмира. Даже совершили гастрольный тур по Австралии, где пели для местных жителей, причем на разных языках: русском, английском, греческом.

Первый звонок

По стране они ездили с программой "Песни народов мира", в которой звучали песни французские, немецкие, итальянские и даже африканские. После проката в Омске состоялся концерт в московских "Лужниках". Перед выступлением Алла Иошпе спросила директора Росконцерта Борю Брунова: «Можно спеть "Хаву нагилу"?» Тот послушал и разрешил. Однако за исполнение этой еврейской песни им отменили все концерты и гастроли за нарушение трудовой дисциплины. Потому что в это время началась Семидневная война.

Вскоре дуэту запретили петь песни Аллы Иошпе, обязав исполнять только произведения членов Союза композиторов. В том числе им не понравилась ее песня "Лошадь", в которой есть слова: "Тише едешь, дальше будешь..." Чиновники посчитали, что эти слова намекают на эмиграцию в Израиль.

Неудавшиеся сионисты

В 70-х годах Аллу опять начала сильно беспокоить поврежденная в детстве нога. Сделанные в Советском Союзе операции практически не помогали. Они стали искать возможность лечения за границей. Оказалось, что в Израиле ей могут помочь. Когда они обратились с просьбой в советские официальные инстанции разрешить выехать на лечение, то везде получили отказ. В 1979 году они подали документы на выезд в Израиль, им отказали, как и многим другим будущим репатриантам. Алла Иошпе говорит, что не знает, почему не выпустили, в органах просто сказали, что они важны для страны.

Запрет на профессию

Власти отреагировали очень жестко: им не только не дали выехать из советской страны, но и подвергли репрессиям. Конечно, были уже не 30-е годы. Но им отменили все гастроли, перестали приглашать на радио и телевидение. Записи песен и выступлений были уничтожены. Стахана постоянно вызывали на собеседование в КГБ, предлагали отказаться от еврейки, как и Аллу от него. Дочь Татьяну исключили из комсомола и университета.

Иногда им звонили незнакомые люди из телефонов-автоматов, говорили слова поддержки. Алла выражала свою боль и горечь в стихах и книге, которую начала писать. Творчество в биографии Аллы Иошпе осталось, хотя следующее десятилетие дуэт на сцену не выпускали. Стахан старался прокормить семью. Они упорно продолжали каждые полгода подавать документы на выезд.

Супруги распродали почти все свое имущество, сначала антиквариат, а потом и мебель. Спали на книжных полках, потому что больше ничего не осталось. Поскольку дуэт внезапно исчез с эфиров, то по стране стали ходить самые дикие слухи, в том числе о том, что они бедствуют в Израиле, а Стахан торгует там домашним пловом.

Домашние концерты

Многие отказались от такого опасного знакомства, но друзья продолжали заходить в гости, приносили еду: салаты, фрукты, конфеты, тортики и другие продукты. И, конечно, импровизированные посиделки заканчивались домашними концертами. Постепенно сформировался семейный театр "Музыка в отказе". Один раз в месяц к ним приходили человек 60-70, хотя супруги и не просили, но все гости приносили что-нибудь. Семейный дуэт пел, а под окнами дежурили милиционеры.

Часто к ним заглядывали на "огонек" известный пианист Владимир Фельцман, альтист Леша Дьячков с женой Фирой, профессор Александр Лернер. Иногда выступал и популярный комедийный актер Савелий Крамаров, которого тоже долго не выпускали из страны.

Супруги начали писать письма в газеты: если не даете уехать, дайте хотя бы возможность заработать на жизнь. Они отправили свои послания в около 100 изданий. И это сработало, им позволили петь в глубинке. Постепенно люди стали узнавать об этом, залы были переполнены. В репертуаре появились песни Аллы Иошпе: "Скрипка", "Дороги артистов", "Осенняя пора", "Танго", "И снова танго", поскольку "врагам народа" никто не давал свои произведения.

Песни земли обетованной

С перестройкой появилось больше возможностей, они не сломались, смогли начать все заново. Им надо было снова завоевывать аудиторию, снова много ездить. По настоянию Стахана появились еврейские песни Аллы Иошпе, постепенно дуэт обновил репертуар. Первые зарубежные гастроли после десятилетия забвения были в Америке. Их тепло приняли эмигранты из Советского Союза, в общей сложности артисты провели в США почти три года.

В 2002 году певцам некогда знаменитого дуэта было присвоено звание "Народных артистов России". Каждый год в декабре они организуют концерт в Москве, посвященный еврейскому празднику Ханука. Алла Иошпе написала четыре книги, в которых собраны ее стихи и рассказы.

Два мужа певицы

Первый раз Алла вышла замуж за парня, которого знала еще со школы. Молодая семья жила у родителей мужа, в небольшом многокомнатном доме. В одной из них жил Роберт, старший брат с женой, в другой - Аллан Чумак, будущий знаменитый на всю страну экстрасенс, а в третьей - Алла с Владимиром. Муж поддерживал все ее начинания, был хорошим семьянином. Скоро у супружеской пары родилась дочка Татьяна, которая стала врачом. Ее сын, внук Костя, живет в Лондоне.

Со Стаханом они поселились на Васильевском острове, к моменту знакомства оба были уже не свободны. Дети Стахана Рахимова и Аллы Иошпе жили со вторыми половинками начинающих артистов. Как вспоминала позже певица, там зародилась их любовь и пришло осознание: они должны быть вместе навсегда. Алла поехала домой, но как сказать об этом мужу? Владимир сильно страдал, когда Алла сказала ему, что ее сердце принадлежит другому мужчине. Она уехала, забрав с собой дочку Танечку. Иошпе до сих пор благодарна ему за все.

У Рахимова, который тоже учился в московском вузе, жена Наташа с дочкой Лолой жили у его мамы в Ташкенте. Лола и Татьяна - это единственные дети в биографии Аллы Иошпе.

Почему Аллу Иошпе медики не лечили, а предложили сделать ампутацию ноги, чем грозила друзьям дружба с опальным дуэтом и почему в годы забвения от них отворачивались самые близкие? Кто уговаривал Стахана Рахимова бросить жену и начать сольную карьеру? О любви и предательстве, о славе и забвении репортеру рассказали заслуженные артисты России Алла Иошпе и Стахан Рахимов.

На лестничной площадке нас встречает радушный хозяин Стахан Рахимов. Артист проводит в гостиную, в полутемной комнате у торшера в мягком кресле сидит красивая женщина.

Я узнаю эти яркие глаза, кокетливую улыбку. Алла Иошпе отвечает на приветствие, ее голос ничуть не изменился. Невысокая, стройная, с царственной посадкой головы, ноги прикрыты теплым клетчатым пледом. Алла Яковлевна не показывает виду, но ей трудно передвигаться.

– Помню: лежу на диване бледненькая, худенькая, с аккуратно заплетенными косичками, смотрю на гостей своей 17-летней сестры Фаины и мысленно танцую вместе с ними фокстрот, – вспоминает она. – Два шага вперед, два в сторону. Музыка уводит вдаль, я делаю большой шаг и вскрикиваю от боли. Нога не дает мне покоя. Ни днем, ни ночью!

Алла Яковлевна вспоминает рассказ родителей: 13 июня 1937 года – счастливейший день, родилась дочка! Кто бы мог подумать, что выступающие венки на крохотной ножке принесут в жизнь девочки страдания. Коварная болезнь затаилась, проявлялась иногда, после насыщенного играми и беготней дня колено распухало и болело. Девочка на это не обращала внимания. Без нее не обходилась ни одна игра!

– Мне было десять лет, я у бабушки на Украине, вместе с ребятами босиком бегаем по кукурузному полю. В мою ногу вонзилась заноза, которая внесла в сосуды инфекцию, вызвала сепсис. Отечественные антибиотики не помогали, импортные даже за большие деньги достать сложно.

Родители продали все, что можно! Мама плакала, обивала пороги чиновников, выпрашивая еще хоть одну ампулу. Я дома горю в огне и умираю от заражения. Ногу надо ампутировать решают медики. На такую операцию моя мама не дает согласия. Как это – девочка и без ножки? Это же приговор!

А потом я пошла на поправку, без ампутации. Наверное, Бог услышал слезные молитвы моей мамы и послал спасение, – рассказывает Иошпе.

Трудно поверить, что маленькая Алла с таким диагнозом, при котором другие даже не встают с постели, успевала все – учиться, петь, играть в театре.

– В нашей школе учились только девочки, я еще плохо ходила, и в школу меня водила мама. Я висела на ней, и мы ковыляли. Но в школе мне будто становилось лучше. А в восьмом классе мы пригласили в школу мальчиков из соседней школы. Волнующее событие.

Я встала пораньше, пока сестра Фаина спала, надела ее пальто – зеленое, с меховой опушкой, – в нем я неотразима. И убежала. Гуляю весь день по улицам, домой не иду, а то Фаина отнимет пальто. Захожу в парикмахерскую и делаю первый раз маникюр, ведь сегодня я буду петь. Для мальчиков!

Мама и бабушка говорили, что на сцене я хорошею. Смеялись: лежит, ну прямо умирает – зеленая, замерзшая, ничего не ест… а выходит на сцену – и ничего у нее не болит. Глаза светятся и горят, как прожекторы!

Алла Яковлевна увлеченно рассказывает, а Стахан Мамеджанович слушает ее завороженно, как я, словно никогда не слышал эту историю.

– Я тогда пятнадцатилетней девочкой на этом празднике встретила своего будущего мужа – Володьку! Через восемь лет мы поженились.

Жили у его родителей, дом был небольшой, но многокомнатный. В одной комнате жил старший брат Роберт с женой. Во второй – другой его брат, Аллан – тот самый Аллан Чумак, в третьей – мы. Потом у нас родилась дочка Танечка. Она у нас врач, а ее сын, наш внук Костя, сейчас в Лондоне. Хороший такой мальчик.

Ему уже двадцать восемь… Володя поддерживал все мои начинания. Он замечательный семьянин, добрый человек. Я ему благодарна за все.

– Стахан Рахимович, а вы кому благодарны?

– Маме. Она была редкая красавица и умница, актриса Андижанского театра – Шаходат Рахимова. Когда был маленький, любил ходить на работу к маме в Ташкентский театр музыкальной драмы.

Там, за кулисами, пересмотрел весь репертуар.

История рождения Стахана Рахимова покрыта тайной. В городе ходили слухи, что красавица Шаходат Рахимова родила сына от хозяина республики – секретаря ЦК Узбекистана Усмана Юсупова, который приезжал в город во главе высокой делегации.

Эту информацию известный артист никак не комментирует. Но поговаривают, что именно Юсупов помог артистке получить трехкомнатную квартиру в центре Ташкента.

– А вы знаете, что имя Устахан в переводе на русский значит «мастер мастеров», – вступает в разговор Алла Яковлевна, – знаете, какой он мастер! Вот этот столик он сам отреставрировал, такой рукастый. Еще занимается резьбой по дереву. Идите, он вам все покажет.

Алла Яковлевна к экскурсии по дому не присоединилась. Больная нога не позволяет ей много ходить. Она копит силы для концерта, ведь перед зрителями на концерте, посвященном 50-летнему юбилею дуэта, она должна быть во всеоружии. Наша встреча состоялась накануне.

– Вот этот стол, как и многие вещи, я купил в советское время в комиссионке. Денег у нас было мало, а эта старая мебель стоила копейки, все покупали модное ДСП и избавлялись от громоздких столов, шкафов, кресел.

А я реставрировал. Зеркало для спальной комнаты специально заказывал, а потом сам придумал ему раму. А в этом серванте поделки из самшита – это дерево такое, растет в Средней Азии.

– А вы помните, как впервые увидели Аллу?

– Конечно, худенькая как тростинка. На ней скромное белое платьице.

– Это мне мама сшила из занавески – другой подходящей материи в доме не нашлось.

– Помню, когда она пела, вытягивалась, как струнка вверх, к небу, – нежно глядя на жену, говорит Стахан Рахимов. – Я понял: она чувствует музыку, как я. Кстати, до выхода на сцену она подходила ко мне. И как большая артистка сделала замечание.

– Конечно, – смеется Алла Иошпе, – кругом вокалисты, а этот нахал сидит и дымит! А это губительно для связок!

– Алла заканчивала первое отделение, я второе. И почему-то загадал: если она дождется моего выступления, то… Она дождалась, я увидел ее и спрятал обручальное кольцо в карман… Домой мы шли вместе – долго, пешком. От Колонного зала до Малой Бронной. И говорили, говорили. А потом она позвала меня на юбилейный концерт своего оркестра. Я взял такси у ее дома, и мы сначала поехали в кафе.

– Пили шампанское, которое он взял в долг, оставив в кафе свои часы. А потом было мое выступление. Спела «Царевну Несмеяну», «Купите фиалки». А потом «Песню о Тбилиси» почему-то.

– Я тогда только вернулся с гастролей в Тбилиси и знал эту же песню, но на грузинском языке. Поэтому встал и принялся петь вторым голосом. Мы пели так, словно всю жизнь репетировали. Так родилась наша первая песня.

– Мы жили в квартирке на Васильевском острове. Там зародилась наша любовь и пришло понимание: мы должны быть вместе – всегда! Но нужно было решить семейные проблемы. Я же была несвободна.

Алла ехала домой, думая, как же сказать Володе, что ее сердце принадлежит другому мужчине и она ничего не может с собой поделать.

– Я ушла, забрала с собой дочку Танечку. Володя крепко страдал, но иначе я не могла.

Потом будут шутить: узбек и еврейка – они, если честно, не пара. И действительно, сначала было сложно. Восточный мужчина и избалованная москвичка не всегда уступали друг другу.

– У меня весь бок был синий, – в шутку жалуется артистка. – Придем в гости, разговариваем.

Кто-то мне улыбается. А я кокетливая, общительная. Мой Узбек щиплет меня и шепчет: «Смотри на меня». Он меня тоже заставлял ревновать.

Однажды в Праге идем по мощенной булыжниками улочке, а перед нами красотка в мини, на каблучках. А я в длинной юбке, с больной ногой. Сравнение не в мою пользу, думаю, а он смотрит на нее. А потом говорит: «Бедная, ножки, как спички. И по таким камням»…

Иногда Стахан уезжал в Ташкент, я была спокойна: у него там живет мама. Но однажды он вернулся и признался: «У меня есть семья и дочь». Я заплакала. Очень переживала, да и сейчас тоже. Знаю, Наташа хорошая женщина, хоть я с ней и незнакома. Понимаю, как ей было больно.

– Мы с Наташей познакомились в Москве, будучи студентами, поженились, – рассказывает Рахимов. – Потом поехали к маме. В Ташкенте тепло, много фруктов и овощей.

Да и мама во всем помогала. Наташу оставил там, а сам вернулся в Москву – учиться. Но семейная жизнь на два города не сложилась. К жене и новорожденной дочке Лолочке приезжал редко. Наташа безумно ревновала меня к сцене и особенно к поклонницам.

Каждая встреча превращалась в скандал. Однажды ушел из дома. Сейчас мы общаемся, недавно ездил в гости, повидал всех – Наташу, Лолу, внуков.

Стахан и Алла были признанными звездами в Советском Союзе. На всех концертах – аншлаг! Вот только в один номер в гостинице артистов не заселяли.

– Это моя жена, доказывал я. (Стахан Рахимович усмехается.) Но администраторы мне не верили, ведь в паспорте нет штампа.

Однажды он сказал ей как бы между прочим: «Кстати, нам надо бы пожениться». Расписались мимолетом. А потом пришла беда.

Наверное, от нервных нагрузок болезнь Аллы вернулась с новой силой. Медики предложили операцию, но сделать ее можно только в Израиле.

Пара подала документы на выезд из страны. И подписала себе приговор. Им отказали да еще и выступать запретили! Травля, как инфекция, распространилась на всех родных, в Ташкенте от переживаний умерла мама Стахана. Друзья уговаривали его бросить Аллу, но он на предательство не способен.

Алла всю боль выражала в стихах и в книге, которую писала. Стахан старался прокормить семью.

Каждые полгода они подавали документы в ОВИР и получали отказы. Дочку отчислили из института – неблагонадежная.

– К нам приходили знаменитый пианист Владимир Фельцман, профессор Александр Лернер, альтист Лёша Дьячков и его жена Фира. Володя играл классику, мы пели.

А потом появился наш театр «Музыка в отказе». Раз месяц к нам в квартиру приходили по 60–70 человек, и все не с пустыми руками – несли фрукты, пирожки, продукты, хотя мы ничего не просили. Мы пели, а под окнами милиционеры.

Иногда у нас выступал и Савелий Крамаров, его тоже не выпускали, – рассказывает Иошпе. – Мы написали письма в газеты: если не выпускаете – дайте работать.

Сработало. Позволили выступать. Начали выступать в глубинке. Песен нам, бывшим врагам народа, никто не писал.

Алла начала писать сама. Люди по сарафанному радио узнавали: будет концерт Аллы и Стахана, в залах не было свободных мест.

…Супруги улыбаются друг другу, а потом Алла протягивает руки к Стахану: «Поцелуй меня, солнышко». Я смотрю на эту пару и понимаю: они больше, чем муж и жена, они – отражение друг друга.

Свою любовь они пронесли через годы лишений и боли.Их никто и ничто не сломило.

Они выстрадали право снова петь и дарить людям свои песни. И снова они выйдут и споют о любви, о которой знают не понаслышке.

Лия Разанова