Чем занимался профессор преображенский из собачьего сердца. Профессор преображенский - собачье сердце

Оценка представителей интеллигенции в повести Булгакова далеко не однозначна. Профессор Преображенский – знаменитый в Европе ученый. Он занимается поисками средств для омоложения организма человека и уже достиг значительных результатов. Профессор – представитель старой интеллигенции и исповедует принципы нравственности и морали. Все, по мнению Филиппа Филипповича, в этом мире должны заниматься своим делом: в театре – петь, в больнице – оперировать. Тогда не будет никакой разрухи. А достигнуть материального благополучия, жизненных благ, положения в обществе и уважения можно только трудом и знаниями. Не происхождение делает человека человеком, а польза, которую он приносит обществу. Убеждения, по мнению профессора, нельзя внедрить в сознание силой: «Террором ничего поделать нельзя».
Профессор не скрывает неприязни к революции и новым революционным порядкам. Он не принимает новых правил жизни. Научный поиск, любимая работа для него важнее всего, поэтому ему приходится идти на компромисс с новой властью: он лечит ее представителей, а она обеспечивает ему сносные условия существования и относительную независимость. Открытое противостояние властям означало бы лишение квартиры, возможности работать, а может быть, и самой жизни. Профессор сделал свой выбор, к нему обращается много пациентов. Преображенский уверен, что тот, кто работает, имеет право на нормальные условия труда и отдыха. Как воспитанный и культурный человек, профессор считает, что с живым существом нужно обращаться только лаской. Своему ученику и помощнику Борменталю он дает наказ-предостережение: «На преступление не идите никогда, против кого бы оно ни было направлено. Доживите до старости с чистыми руками».
Уверенность в своей правоте, высокий культурный уровень, талант и масштаб личности позволяют ему в условиях сложной переломной эпохи не только сохранить свою жизнь, но и выйти победителем из столкновения с домкомом и Швондером.
В политических взглядах профессора много противоречий. Он, занимаясь наукой, живет замкнуто, интересуется театром, сознательно отгораживается от проблем. Революционные потрясения его раздражают, мешают работать. Воюя со Швондером, профессор еще не вполне понял, какую страшную, разрушительную силу в его лице допустили к власти, насколько опасны шариковы всех мастей. Ученый наивно считает, что городовой, приставленный к каждому человеку, может враз навести порядок в стране. Но у новой власти роль городовых выполняют швондеры и шариковы, готовые уничтожить и культуру, и неугодных людей.
Булгаков предостерегает человечество от безответственных экспериментов, подводит к осознанию опасности форсирования законов эволюции. Этим повесть актуальна и в наши дни. Писатель называет главную причину всех человеческих бед: уверенность в знании абсолютной истины и в собственной непогрешимости.
Заметим, что ни профессор, ни доктор Борменталь не думали создавать человека. То, что получилось в результате их опыта, – страшное чудовище, перевоспитать которое невозможно. К чести профессора, он раньше доктора Борменталя понял весь ужас подобных «побочных эффектов». Доктор утверждал, что у лабораторного существа «собачье сердце», то есть в нем осталось больше собачьих качеств. Профессор же говорит, что у Шарикова «человечье сердце» Клима Чугункина со всеми вытекающими отсюда последствиями. Не случайно имя Шарикова после опубликования повести превратилось в нарицательное.
Профессор Преображенский раскаялся в своих действиях: «Если бы кто-нибудь <…> разложил меня здесь и выпорол, – я бы, клянусь, заплатил бы червонцев пять! <…> Черт меня возьми… Ведь я пять лет сидел, выковыривал придатки из мозгов. Так вот вам как другу, сообщу, по секрету, конечно, я знаю, вы не будете срамить меня – старый осел Преображенский нарвался на этой операции, как третьекурсник… Вы знаете, какую я работу проделал, уму непостижимо. И вот теперь спрашивается, зачем? Чтобы в один прекрасный день милейшего пса превратить в такую мразь, что волосы дыбом встают! <…> Вот, доктор, что получается, когда исследователь вместо того, чтобы идти ощупью и параллельно с природой, форсирует вопрос и приподнимает завесу!»
Страшные результаты опыта заставляют профессора сделать вывод о недопустимости экспериментов по «улучшению» человеческой природы: «Объясните мне, пожалуйста, зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз, когда любая баба может его родить когда угодно!.. Ведь родила же в Холмогорах мадам Ломоносова этого своего знаменитого!»; «человечество само заботится <…> и в эволюционном порядке каждый год упорно, выделяя из массы всякой мрази, создает десятками выдающихся гениев, украшающих земной шар».
В эпилоге доведенные до нервного истощения ученые, спасая свои жизни от покушавшегося на них Шарикова, делают повторную операцию, превращая созданного ими монстра опять в собаку. Все возвращается на круги своя. заканчивает свою пронзительную повесть словами:
«В отдалении глухо позвякивали склянки. Тяпнутый убирал в шкафах смотровой.
Седой волшебник сидел и напевал:

– К берегам священным Нила…

Пес видел страшные дела. Руки в скользких перчатках важный человек погружал в сосуд, доставал мозги, – упорный человек, настойчивый, все чего-то добивался, резал, рассматривал, щурился и пел:

– К берегам священным Нила…»

Исследования профессора, как и других ученых по всему миру, продолжаются. Финал повести остается открытым.
Полифоническое звучание повести придает смена повествователей: внутренний монолог Шарика сменяется речью повествователя, а как вставка дан дневник Борменталя. Это позволяет придать повести многомерность смысла, а читателям – ознакомиться с позицией нескольких действующих лиц, чтобы составить свое мнение о событиях. Становится понятным, что позиция автора-повествователя близка позиции Шарика, доктора и профессора, но полного совпадения в оценке нет. За сатирой, юмором и гротеском Булгаков прятал важные нравственные и философские проблемы. Он писал о соотношении эволюции и революции, нравственном выборе человека и особенно ученого, о судьбе интеллигенции, о новой власти. Писатель считал, что мир противоречив, меняется ежесекундно, человек еще слишком мало знает, чтобы позволять себе безответственно вмешиваться в законы природы, тем более менять их по своей прихоти.
«Собачье сердце» стало последней сатирической повестью в творчестве Булгакова. Она была под запретом в течение шестидесяти лет. Позже повесть неоднократно переиздавалась и была талантливо экранизирована известным режиссером А. Бортко. Она по сей день вызывает интерес у читателей разных внутренних устремлений. Проблемы, поднятые в повести, актуальны и для людей ХХI века. Писатель с горечью пишет о несовершенстве человека, сожалеет о том, что общество счастья и гармонии пока только мечта.

Герой повести «Собачье сердце» - профессор медицины Филипп Филиппович Преображенский. Он занимается модной в то время проблемой омолаживания человека. Надо отдать должное таланту ученого. Он известен своими трудами и за границей. Работяга: принимает пациентов, а после, вечером, изучает медицинскую литературу. Не чужд профессор и маленьких земных радостей: любит вкусно поесть, поблистать в уважаемом обществе в дорогой одежде, поболтать со своим помощником Борменталем на разные скользкие темы. Словом, типичный интеллигент, которым Советская власть еще не успела окончательно перекрыть, как говорится, кислород. Впрочем, такой ученый большевиков вполне устраивает: он не занимается политикой.

Основные события разворачиваются после появления в доме профессора дворняги Шарика. Его характер удивительным образом созвучен «гомо советикусу»: пес готов на все ради куска колбасы, у него вздорный и агрессивный характер. Проходя мимо швейцара, Шарик думает: «Вот бы тяпнуть его за пролетарскую мозолистую ногу». А на чучело совы он смотрит с такими чувствами: «А сова эта - дрянь. Наглая. Мы ее разъясним».

Профессор, увлеченный наукой, не замечает, какого монстра привел в дом. В порядке эксперимента он пересаживает Шарику семенные железы человека, мечтая облагодетельствовать человечество. На глазах изумленного ученого пес постепенно превращается в человека.

Шарик, или уже Полиграф Полиграфович Шариков, быстро находит в человеческом обществе свою социальную нишу. Все происходит, как в советском государстве: низы, дорвавшись до власти, начинают теснить все, что раньше занимало это социальное жизненное пространство. В результате сам его «родитель» Преображенский чуть ли не оказывается на улице, и лишь его старые связи спасают его от беспредела Шарикова.

Булгаков показывает психологический тип русского ученого, который еще не сталкивался со всеми «прелестями» большевистского режима. Его еще гладили по шерстке. Но он, увлекшись своими разработками, не заметил, что сам создал себе такого представителя суровой власти.

Шарик буквально сживает ученого со свету. За смехотворностью сюжета стоит глубокая трагедия русской научной интеллигенции, которая в те годы невольно помогла большевикам укрепить свои позиции. Шариковы постепенно выдвинулись во все высшие эшелоны власти и стали не только отравлять судьбу нормальным людям, но и решать ее. Они стали определять и внешнюю политику страны.

Профессор в позднем раскаянии сетует на свою ошибку: «Я заботился совсем о другом, об евгенике, об улучшении человеческой породы. И вот на омоложении нарвался». Осознав свою роковую ошибку, профессор становится участником преступления: по совету Борменталя они решают избавиться от Шарикова и освободить человечество от этого кошмара.

Профессор решается еще на одну операцию и возвращает Шарикова в прежнее состояние.

Финал повести, однако, не благополучен, ибо за стенами дома профессора, где мирно дремлет пес Шарик, осталось много зараженных микробом Шарикова людей, и они еще натворят в стране много горьких дел.

Профессор Преображенский солидный, успешный человек пожилых лет. Шарик сразу отмечает: «Именно гражданин, а не товарищ, и даже - вернее всего, господин. Ближе - яснее - господин. А вы думаете, я сужу по пальто? Вздор. Пальто теперь очень многие и из пролетариев носят. Правда, воротники не такие, об этом и говорить нечего, но все же издали можно спутать. А вот по глазам - тут уж и вблизи и издали не спутаешь. О, глаза значительная вещь.»

Жил в послереволюционной Москве, по адресу: - Калабуховский дом, Пречистенка 24, в большой семикомнатной квартире. Имеет прислугу - Зину и Дарью.

Так как, профессор является европейским светилом, то и гонорары, и клиенты у него соответствующие – бывшие дворяне и высокопоставленные лица из руководства.

Помогает ему в работе молодой начинающий врач – доктор Борменталь.

Профессор уверен в себе, имеет четкие жизненные принципы, не любит пролетариат и советскую власть вообще. Он считает, что они бездельники и пустобрехи. Противник террора и заявляет, что ласка – единственный способ общения с живыми существами. Опасная для того времени позиция, но профессор имеет высокопоставленных пациентов, которые защищают его. Так, попытка Швондера начать атаку на комнаты хирурга была в корне прервана Петром Алексеевичом.

Надо отметить, что профессор любит вкусно и изысканно поесть и понимает толк в спиртных напитках. Он сторонник разделения труда. Когда работает не думает от удовольствиях. Когда отдыхает не думает о работе.

Опыты с омоложением, привели профессора Преображенского к мысли, провести смелый эксперимент – пересадить гипофиз и семенные железы человека собаке. Эксперимент удался. Правда личность покойника, использованного при опыте, оставляла желать лучшего. В результате собака превратилась в человека – пьяницу и быдло Полиграфа Полиграфовича Шарикова ().

После долгих мучений, мытарств, потери нервов и дохода, профессор решает путем операции снова превратить человека в собаку.

Он осознает свою ошибку и понимает, что природа это храм, а не поле для экспериментов и что зря он вмешался в ее законы.

Цитаты и фразы профессора Преображенского:

Снимайте штаны!

Я вам, сударыня, вставлю яичники… обезьяны.

Мы к вам, профессор, - заговорил тот из них, у кого на голове возвышалась на четверть аршина копна густейших вьющихся волос, - вот по какому делу…
- Вы, господа, напрасно ходите без калош в такую погоду, - перебил его наставительно Филипп Филиппович, - во-первых, вы простудитесь, а, во-вторых, вы наследили мне на коврах, а все ковры у меня персидские.
- Во-первых, мы не господа!
- Во-первых, вы мужчина или женщина?
- А вас милостивый государь, прошу снять ваш головной убор.
- Я вам не милостивый государь!
- Это вас вселили в квартиру Федора Павловича Саблина?
- Нас, - ответил Швондер.
- Боже, пропал калабуховский дом! - В отчаянии воскликнул Филипп Филиппович и всплеснул руками.
- Мы, управление дома, - с ненавистью заговорил Швондер, - пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома…
- Кто на ком стоял? - Крикнул Филипп Филиппович, - потрудитесь излагать ваши мысли яснее.

Очень возможно, что Айседора Дункан так и делает. Может быть, она в кабинете обедает, а кроликов режет в ванной. Может быть. Но я не Айседора Дункан!..

Нет, не возьму, - кратко ответил Филипп Филиппович, покосившись на журналы.
Совершенное изумление выразилось на лицах, а женщина покрылась клюквенным налетом.
- Почему же вы отказываетесь?
- Не хочу.
- Вы не сочувствуете детям Германии?
- Сочувствую.
- Жалеете по полтиннику?
- Нет.
- Так почему же?
- Не хочу.

Лет вам сколько, сударыня?

Заметьте, Иван Арнольдович, холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует закусками горячими.

Водка должна быть сорок градусов.

Доктор Борменталь, умоляю вас, мгновенно эту штучку, и если вы скажете, что это... Я ваш кровный враг на всю жизнь.

Если вы заботитесь о своем пищеварении, мой добрый совет - не говорите за обедом о большевизме и о
медицине. И - боже вас сохрани - не читайте до обеда советских газет.
- Гм… Да ведь других нет.
- Вот никаких и не читайте.

Ну, теперь стало быть, пошло, пропал калабуховский дом. Придется уезжать, но куда спрашивается. Все будет, как по маслу. Вначале каждый вечер пение, затем в сортирах замерзнут трубы, потом лопнет котел в паровом отоплении и так далее.

Почему убрали ковер с парадной лестницы? Разве Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Разве где-нибудь у Карла Маркса сказано, что 2-й подьезд калабуховского дома на Пречистенеке следует забить досками и ходить кругом через черный двор? Почему пролетарий не может оставить свои калоши внизу, а пачкает мрамор?
- Да у него ведь, Филипп Филиппович, и вовсе нет калош, - заикнулся было тяпнутый.
- Ничего похожего! - Громовым голосом ответил Филипп Филиппович и налил стакан вина. - Гм… Я не признаю ликеров после обеда: они тяжелят и скверно действуют на печень… Ничего подобного! На нем есть теперь калоши и эти калоши мои! Это как раз те самые калоши, которые исчезли весной 1917 года.

Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да ее вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом? - Яростно спросил Филипп Филиппович у несчастной картонной утки, висящей кверху ногами рядом с буфетом, и сам же ответил за нее. - Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. Значит, когда эти баритоны кричат «бей разруху!» - Я смеюсь.(Лицо Филиппа Филипповича перекосило так, что тяпнутый открыл рот). Клянусь вам, мне смешно! Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот, когда он вылупит из себя всякие галлюцинации и займется чисткой сараев - прямым своим делом, - разруха исчезнет сама собой. Двум богам служить нельзя! Невозможно в одно время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то испанских оборванцев! Это никому не удается, доктор, и тем более - людям, которые, вообще отстав в развитии от европейцев лет на 200, до сих пор еще не совсем уверенно застегивают свои собственные штаны!

Успевает всюду тот, кто никуда не торопится

Наука еще не знает способов обращать зверей в людей. Вот я попробовал да только неудачно, как видите. Поговорил и начал обращаться в первобытное состояние. Атавизм.