Главные герои романа петр 1. Школьная энциклопедия

Петр Первый - характеристика персонажа

ПЁТР ПЕРВЫЙ - герой нескольких произведений А. Н. Толстого: рассказа "День Петра» (1918), пьесы "На дыбе» (1929, 2-я ред. под назв. "Петр I» - 1934, 3-я ред.- 1938), исторического романа "Петр Первый» (1-я кн.- 1929-1930, 2-я - 1933-1934, 3-я, неоконч.,- 1944-1945), а также киносценария (1937-1939, в соавторстве с режиссером В. М.Петровым). Образ П. в про "ведениях Толстого получил разные истолкования, обусловленные как временем их написания, так и жанровыми особенностями, различными для героев эпического сюжета и драматической фабулы. Тем не менее общая тенденция в трактовке личности Петра оставалась неизменной. Она складывалась у писателя под влиянием исторических сочинений С. М.Соловьева ("Публичные чтения о Петре Великом», 1872, и другие работы) с их образом "народного царя», призванного осуществить великое дело преобразования России, олицетворяющего собой идею сильной самодержавной власти, понимаемой как явление внесословное и надклассовое. Толстому безусловно близок пушкинский образ Петра, героя Полтавы, воздвигшего "в гражданстве северной державы огромный памятник себе». В изображении Толстого П. не имеет ничего общего с "царем-антихристом», каким его показал Мережковский. А вот враги дела Петрова - явные слуги антихриста, творящие "черные мессы», страшащиеся рассвета Руси. В пьесе "На дыбе» П. показан как личность исключительная и трагическая. Это, по выражению Б. В.Алперса, Гулливер, попавший в страну лилипутов. Он - единственный носитель преобразующей воли, обреченный на , окруженный предательством и изменой. Пока П. силен, все ему подвластно. Буквально по мановению руки воздвигается город и создается флот. Но только силы оставляют П., и все восстает против него. В финале умирающий император видит, как буря разбивает в щепы построенный им флот, а хлынувшее море затопляет воздвигнутый им град. В романе Толстого, хронология которого охватывает период с 1682 по 1704 г., от смерти царя Федора Алексеевича и венчания на царство Ивана и Петра до взятия Нарвы, образ П. приобрел большую историческую объективность, хотя и лишился трагической составляющей героя пьесы. П. сталкивается с оппозицией, подавляет мятежи, сражается с ордами неприятелей, но его исторический выигрыш предопределен. Первым театральным воплощением пьесы "На дыбе» стал спектакль МХАТа Второго (1930), в котором роль П. исполнял В. В.Готов-цев. В постановке третьей редакции пьесы на сцене Ленинградского театра драмы им. Пуш-кина П. играл Н. К.Черкасов (1938). Самое значительное актерское воплощение этого образа принадлежит Н. К.Симонову, сыгравшему роль П. в фильме В. М.Петрова (1937-1939).

Даже при написании рецензии на столь монументальное произведение, я испытываю священный ужас, и вряд ли могу хотя бы предположить с каким трепетом Алексей Николаевич садился за работу над своим шедевром. Это титанический труд, повествующий о титане, не иначе. Петра Первого можно ругать, можно хвалить, он слишком многогранен и колоритен, чтоб вызывать к себе однозначное отношение своих и даже наших современников, но отрицать величие и значимость его фигуры для дальнейшей судьбы и развития не только России, но и, не побоюсь этого слова, мира, никак нельзя. Я не сильна в истории и не хочу говорить и, непрестанно лукавя и мудрствуя, гадать о достоверности и соответствии описанных в книге событий историческим реалиям, пусть и говорят, что текст романа достаточно близок действительности. Я говорю лишь о книге, целиком и полностью полагаясь на образ Петра, нарисованный Толстым, образ, который прочно обосновался в моей голове. Другого Петра я не знаю, пусть таким и останется он в моей памяти.
Роман начинается с зарисовок крестьянского быта, с голодных глаз крестьянских детей. С первых страниц автор стремится показать всю тяжесть бремени, обрушившегося на простой народ в то неспокойное время. И непомерные налоги, и тотальную бедность, и жалкие условия, в которых вынуждены жить люди. Так на протяжении всей эпопеи мелкими штрихами, исподволь, отвлекаясь на жизнь второстепенных героев, и будет Толстой рассказывать эту историю простого русского человека, историю целой эпохи на примере нескольких отдельно взятых жизней. И среди них появятся у читателя любимчики, и будут там и взлеты и падения, и милости и горести, и за их судьбами будет он следить с замиранием сердца.
В то время как люд страдает и не знает, куда укрыться от своего горюшка, бояре грызутся над могилой умершего царя Федора Алексеевича. Нарышкины и Милославские строят козни друг другу в погоне за властью над великим государством, стрельцы бунтуют. Тут-то впервые и знакомимся мы с ним, как с малолетним царевичем Петром Алексеевичем, сыном Петенькой, братцем Петрушей, любознательным и сообразительным мальчиком с пылким норовом и твердостью во взгляде. С самого детства его интерес к диковинкам и новшествам с легкой подачи автора непреложной истиной встает перед читателем. И опять же, будто невзначай это происходит, легко и славно, в одну сцену. Оборванный бездомный мальчишка, к слову сказать - Александр Меньшиков - в будущем правая рука царя и друг сердешный, показывает маленькому Петруше, как протащить иглу с ниткой через щеку. Царь моментально эту науку постигает, и в восторге бежит учить тому же бояр. Есть в этом эпизоде и еще один ключик - в дальнейшем немало своих дивных "опытов" поставит Петр над боярами, а это было лишь невинное начало.
Давшие о себе знать еще в детстве качества молодого царя со временем только обострились. Бестолковые игры и забавы постепенно оформились в интересы военного толка, изучение иностранных языков, уклада жизни и достижений европейцев, немало всему этому способствовали и визиты на Кукуй, сопровождавшиеся общением и дружбой с Лефортом и другими немцами. В то время мы узнаем Петра, как мужа, любовника, балагура, потешника и самодура, требовательного к себе и другим государя, кораблестроителя, новатора и реформатора, отца и воителя. Но в любых ситуациях Толстой представляет Петра не всемогущим Богом, а, прежде всего, человеком, не чуждым человеческих эмоций, страхов, переживаний и слабостей. Царь с простыми мужиками мог плотничать на верфи и тоном, не терпящим пререканий отдавать приказы величайшей государственной важности, мог прикрикнуть, притопнуть, а кого-то и прихлопнуть, невзирая на чин и пост, а мог щедро дарить свои милости и звания, мог пьянствовать и озорничать, в своих проделках доходя до открытого унижения бояр, мог вздрагивать при залпах орудий и самозабвенно любить - и свое Отечество, и женщину.
Женские образы в романе - это отдельная тема для разговора. Мужские персонажи выписаны Толстым потрясающе - смешливый Меньшиков, чуткий и отзывчивый Бровкин-младший, хитрый и деловитый Бровкин-старший, ласковый и умный Лефорт, властный и жесткий Ромодановский, доблестные командиры русской армии и многие другие. Оно и понятно, и логично. Так ведь и женщины-то в "Петре Первом" не уступают в великолепии мужчинам. Образы разные, но яркие и сильные каждый по-своему, запоминающиеся, близкие, можно сказать, родные. Софья, отчаянно бьющаяся за престол в надежде избежать заточения в монастыре, злая, влюбленная; царевна Наталья - кроткая, неопытная, глуповатая, старающаяся подавить в себе нежданно вспыхнувшую любовь, отвергнутая; Анна Монс, желающая простого и понятного женского счастья, невозможного для фаворитки царя; Санька - крестьянская дочка, в одночасье очутившаяся в высшем обществе, с головой ушедшая в политес и светские развлечения. И ведь не каждая писательница сможет такое осилить, а тут - мужчина, и до чего ж блестяще. Невозможно русскому человеку таких барышень не понять, не полюбить.
Нельзя не сказать и о сочности языка Алексея Николаевича. Ведь глаз радуется! Сейчас только в русской классике такое и встретишь, ради одного языка уже можно и нужно читать. Устаревшие слова и выражения, некоторые, и вовсе давным-давно вышедшие из употребления, витиеватые фразы героев дают лишний толчок для погружения, обеспечивая эффект присутствия. Мысленно начинаешь говорить с персонажами на их языке, мысли плавно перетекают во вслух произнесенные слова, собеседники смотрят с недоумением, а современная речь еще долго режет ухо своей грубой немелодичностью.
Многое еще хотелось бы сказать и рассказать, но есть нетленные строки, характеризующие то время лучше меня и вполне соответствующие тому, что описывает Толстой в "Петре Первом", которые хоть и коротки, но глубоки и точны:
Была та смутная пора,
Когда Россия молодая,
В бореньях силы напрягая,
Мужала с гением Петра.
Суровый был в науке славы
Ей дан учитель: не один
Урок нежданный и кровавый
Задал ей шведский паладин.
Но в искушеньях долгой кары,
Перетерпев судеб удары,
Окрепла Русь. Так тяжкий млат,
Дробя стекло, кует булат.
P.S. Извиняюсь за объем, но иначе не выходило.
Прочитано в рамках . За рекомендацию спасибо Степной волчице.

Он Балтику смерил стальным глазомером (с)

5

Чтобы описать такую глыбу как Петр I, необходим не только талант, но и определенная доля писательского авантюризма. Фигура Петра настолько противоречива, масштабна и значительна, но в тоже время так благодатна для литературы, что взявшись за нее, автор обречен либо на полный успех, либо на абсолютный провал. Так было с Пушкиным, и его глубокое исследование петровской эпохи породило роман «Арап Петра Великого» , поэмы «Полтава» и «Медный всадник». Тоже произошло и с Толстым, чей безусловный дар прозаика позволил ему создать колоритное и выпуклое описание жизни первого русского императора, один из ярчайших образцов советского исторического романа. Но если «Пушкин – наше все» и Полтаву в школе учат наизусть, то судьба толстовского романа несколько скромнее, и после официального признания, популярность произведения, отмеченного Государственной Сталинской премией (1941), пошла на убыль. Сегодня А.Н. Толстого помнят больше по «Золотому ключику» , да провинциальный интеллигент вспомнит, пожалуй, «Аэлиту» или «Гиперболоид инженера Гарина». Признаться честно, мне в руки «Петр I» попал случайно (спасибо генеральной уборке в книжных шкафах), но с первых глав прочно обосновался в моем библиофильском сердце.
Единственное, что смутило – это финал. Но покопавшись в биографии Толстого и выяснив, что завершить роман ему помешала смерть, я и решила, что нельзя было и придумать лучшего окончания:

- Не будет тебе чести от меня, - негромко проговорил Петр. - Глупец! Старый волк! Упрямец хищный... - И метнул взор на полковника Рена. - Отведи его в тюрьму, пешим, через весь город, дабы увидел печальное дело рук своих...

Эта последняя фраза романа, произнесенная Петром, вполне может быть отнесена и к нему самому. Не только военные и дипломатические успехи, экономический рост и прочие блага характеризуют петровскую эпоху, но и тяжелейшее положение простого народа, за счет которого эти успехи достигались. Что более ценно – государство или отдельная личность, каждый решает для себя, но за победным шлейфом важно разглядеть и «печальное дело рук своих».

Царю Петру и Вам, о царь, хвала!
Но выше вас, цари: колокола.
М. Цветаева

Романное время охватывает целую эпоху, ограниченную, однако, рамками деятельности центрального героя - Петра I, которого писатель показывает на протяжении 25 лет. Действие романа разворачивается на необозримом географическом пространстве: от Черного моря до Архангельска, от Балтийского моря до Урала; из России оно переносится в европейские столицы и города. Вместе с Петром и "птенцами гнезда Петрова" писатель провёл нас во дворцы шведского короля Карла XII и польского короля Августа, курфюрста Саксонского, турецкого султана; показал нам поля сражений и морские походы, военные лагеря и неприступные крепости, крестьянскую избу, топящуюся по-черному, раскольничий скит, роскошный меншиковский дворец и богатое купеческое подворье. Как видим, размах огромен.

А собственно историческая судьба главного героя определила композицию романа.

В первом томе А. Н. Толстой нарисовал детство и раннюю молодость Петра. Исторически это очерчивается возвращением Петра из первого заграничного путешествия и событиями стрелецкого бунта.

Во втором томе воссоздал первый период преобразовательной деятельности Петра, включающий в себя начало Северной войны и основание Петербурга.

Третья книга романа написана в последний период творчества и осталась незавершенной.

Алексей Толстой утверждал, что "третья книга - самая главная часть романа", так как она относится к наиболее интересному периоду жизни героя и в ней должны быть осуществлены все основные задачи, которые писатель ставил перед собой, приступая к созданию "Петра Первого".

По словам А. В. Алпатова, несмотря на то, что Толстому не удалось реализовать полностью намеченный им план третьей книги, шесть написанных глав развертывают перед нами богатое содержание. В повествовании обозначились новые горизонты, проступили новые сюжетные линии... Гораздо большую завершенность и яркость приобрёл образ Петра.

Три книги, составляющие роман, связаны воедино и развитием сюжета - постепенное становление нового русского государства и личности Петра - и общими для всех трех книг героями.

Личная судьба царя-реформатора крепко спаяна в романе с исторической судьбой России. Чутко улавливая назревшую потребность коренных изменений жизни Российского государства, царь начал действовать решительно.

Толстой показал, как сама эпоха выбрала Петра, как исторические обстоятельства формировали те качества его личности, которые помогли ему пробудить Россию от вековой спячки, вывести ее на новый этап развития, когда уже не призраки торговых кораблей, а настоящий российский флот вышел в море и русские закрепились на Балтийском побережье, где началось строительство города-крепости.

Таким образом, композиция романа связана с главной творческой задачей писателя - показать "становление личности в эпохе". Этой художественной задаче подчинены все компоненты произведения.

Особенно значительно, с точки зрения художественного раскрытия толстовской концепции роли личности в истории, сопоставление образов Петра и Василия Голицына. Просвещенный мечтатель, Голицын так же, как Петр, осознавал необходимость решительного общественного и государственного преобразования России, но личная слабость, пассивность, нерешительность привели его в лагерь реакционных сил. В систематическом противопоставлении Голицыну и Софье писатель рисует Петра в развитии, в неуклонном движении его личности вперед.

Принцип контраста выдерживался Толстым и в последующих главах романа. Петр постоянно, но ненавязчиво противопоставлялся королю Августу ("шармант и симпатию"), грубому и ограниченному солдафону - Карлу, твердокаменному коменданту Нарвы - Горну, а также ближайшим сподвижникам - Францу Лефорту и Александру Меншикову. Из множества эпизодов и картин складывался достоверный художественный мир, в центре которого царь-преобразователь и его деятельность. Противоречивый образ государя был связующим звеном всех событий и судеб в романе.

В характере Петра и его деятельности ярко проявились главные устремления эпохи, ее сущность. Алексей Толстой сумел дать художественное исследование целой эпохи, правдиво изобразить масштабы деятельности своего героя и оценить его историческое место.

К сожалению, смерть писателя остановила работу над рукописью, и роман завершился победой русских войск под Нарвой, хотя первоначально Алексей Толстой предполагал довести повествование о Петре до Полтавской битвы.

Темой романа Алексея Толстого была, так прекрасно раскрытая им, одна из ключевых эпох России - Петровская эпоха, которая оказала огромное влияние на всё дальнейшее развитие нашей страны.

Алексей Толстой в романе «Петр Первый» отдал дань образу Петра Великого, создав одноимённый роман. Приняв революционные события, Толстой выбрал для лучшего их понимания наиболее точную в русской истории аналогию — с эпохой Петра.

Произведения исторического жанра, особенно крупной формы, отличает наличие выраженного художественными средствами авторского представления о закономерностях истории, её движущих силах и конфликтах.

В отличие от романов 1920-1930-х годов, изображавших народные восстания и их руководителей («Разин Степан» и «Гулящие люди» А.Чапыгина, «Салават Юлаев»
С.Злобина, «Повесть о Болотникове» Г.Шторма и др.). А. Толстой поставил в центр произведения фигуру царя, деятеля исторического масштаба. В Петре писатель в первую очередь показал его преобразовательский гений, понимание необходимости коренных изменений в жизни страны («В России все нужно ломать — всё эаново»).

Историческая перспективность реформ уже не вызывает у автора сомнений. Смысл петровской эпохи в романе А.Толстого – это рывок из прошлого в будущее, от изоляции и патриархальности в число передовых держав мира, время резкого столкновения старого и нового. В этом Толстой видел созвучие между «трагической и творческой» эпохой Петра и революционной историей России.

Если для традиционного исторического романа характерна сосредоточенность на
изображении прошлого, то А.Толстой стремился воссоздать связь времён, раскрыть общие черты переломных исторических эпох. Такой подход стал принципиально новым явлением для исторической прозы.

«Становление личности в исторической эпохе» — так определил А.Толстой главный принцип изображения. Автор не просто воссоздаёт биографию Петра, он стремится показать, с одной стороны, как эпоха влияла на формирование личности героя, а с другой — каково было воздействие петровских
преобразований на судьбу страны.

С решением этой основной задачи связаны и все другие проблемы романа: вопрос об объективной необходимости и значении петровских преобразований; изображение острой борьбы нового со старым; «выявление двигающих сил эпохи», роль личности И народа в истории.

Замысел произведения определил особенности композиции и сюжета.

Произведение отличает эпический размах в изображении жизни страны рубежа XVII-XVIII веков. Основой сюжета являются реальные события краткого по продолжительности, но насыщенного содержанием периода с 1682 по 1704 год.

Первая книга романа (1930) представляет собой предысторию петровских преобразований. Это период детства и юности Петра, жестокие жизненные уроки, учёба у иностранцев, начало создания флота, военные «конфузим», подавление стрелецкого бунта.

Вторая книга (1934) включает описание начального периода Северной войны и
завершается строительством Петербурга.

Апогеем изображения государственной деятельности Петра должна была стать третья книга, но роман остался незавершённым. В опубликованных главах третьей книги (1943-1944), в соответствии с духом военного времени, когда она создавалась, основным стал мотив славных побед русского оружия (взятие Нарвы). В романе воссоздана живая, динамичная, многоплановая картина эпохи.

Первая глава представляет собой историческую экспозицию, рисующую жизнь допетровской России. Здесь акцентированы отрицательные стороны патриархальной российской жизни: «нищета, холопство, бездолье», отсутствие движения («кисли столетние сумерки»).

Всеобщее недовольство жизнью подчёркивают авторские отступления (начало гл. 2; гл. 5, подгл. 12; начало гл. 7). В них сформулирован общий вывод: «Что за Россия, заклятая страна, — когда же ты с места сдвинешься?».

Создавая образ ждущей пере мен России, автор использует кинематографический приём смены ракурсов. Действие, начавшееся в крестьянской избе Ивашки Бровкина, переносится в усадьбу Василия Волкова,
оттуда в Москву, не один раз задержится на дорогах России, приведёт в царские палаты, где у постели умирающего Фёдора Алексеевича решается, кому быть царём.

Местом действия становятся кабак на Варварке, где высказывается мнение простых людей, светлица царевны Софьи, площадь, где бунтуют стрельцы, Троице-Сергиева лавра, Переславль, Архангельск, Дон, Воронеж, Германия с Голландией, Нарва.

Многоплановая композиция дала автору возможность отобразить жизнь всех сословий и групп русского общества: от царской семьи, бояр, иностранцев до торговых и военных людей, крестьян, раскольников, каторжников, беглых. Наряду с реальными фактами и персонажами истории в романе важную роль играют вымышленные события и герои.

Можно особо отметить в этом плане тесно связанную с Петром- историю семьи Бровкиных, на примере которой показаны конкретные изменения жизни русских людей.

Быт, нравы, обычаи, сам дух прошедшей эпохи воссозданы в романе с опорой на документы, исторические труды и другие источники. Важнейшим из них стала книга профессора Н.Новомбергского «Слово и дело государевы», в которой содержатся акты Тайной канцелярии и Преображенского приказа. В этих «пыточных записях» «рассказывала, стонала, лгала, вопила от боли и страха народная Русь» (XIII, с. 567-568).

Простой и точный разговорный язык XVII века лёг в основу языка романа А.Толстого. Это позволило придать произведению исторический колорит, живость и образность, при этом сделав его доступным современному читателю.

Язык произведения отражает дух петровских преобразований, в нём сочетаются народные слова и выражения, архаизмы, иностранные заимствования. Исследователи едины во мнении о романе Толстого как вершине речевого и изобразительного мастерства художника.

Образ Петра Первого.

Особенность изображения героя состоит в том, что писатель показывает Петра не как уже сложившегося государственного деятеля, а прослеживает процесс становления личности под влиянием исторических обстоятельств.

Изображаемые события жизни страны становятся вехами личной биографии Петра, этапами его взросления. Толстой делает юного героя свидетелем
расправы стрельцов с его близкими, и эта память отзовётся в дальнейшем непримиримым конфликтом с сестрой Софьей и боярами в борьбе за власть и жестокой расправой над стрельцами.

Посещение Немецкой слободы пробуждает у Петра интерес к европейскому образу жизни. Поездка в Архангельск и вид иностранных кораблей укрепляет в сознании Петра мысль о необходимости преобразований.

Автор неоднократно использует приём парных эпизодов, показывая быстрые изменения в характере героя (к примеру, два заседания Боярской думы — до
Азовского похода (кн. 1, гл. 5, подгл. 20.) и после него (кн. 1, гл. 7, подгл. 1) — подчёркивают: Пётр теперь « … другой человек: зол, упрям, деловит».

В этих противопоставлениях раскрываются энергия и решительность главного героя, его готовность учиться у самых разных людей, извлекать уроки из поражений, его искренняя боль за нищету и отсталость страны, простота и отсутствие высокомерия.

Алексей Толстой показывает Петра сложной и противоречивой личностью (например, сцены крестного хода в Успенском соборе — кн. 1, гл. 4, подгл. 2; конец кн.1 — подавление стрелецкого мятежа; Пётр у курфюрстин — кн. 1, гл. 7, подгл. 8; в кузнице у Жемова — кн. 2. гл. 1, подгл. 10; Пётр под Нарвой — кн. 2, гл. 4, подгл. 3; кн. З. гл. 4, подгл. 1; Пётр В землянке — кн. 3, гл. 2, подгл. 5).

Он, пользуясь пушкинским определением, «рукой железной / Россию поднял на дыбы». Преобразования осуществляются за счёт жестокой эксплуатации, ценой тысяч жизней, из отсталости страна вырывается через массовые казни, пытки, насильственное введение элементов европейской культуры.

Но автор уравновешивает острый драматизм ситуации вниманием к изображению
результатов дела Петра (можно сравнить описание жизни крестьян в имении Волкова в годы правления Софьи (кн. 1, гл. 4, подгл. 1) и в имении Буйносова в период царствования Петра (кн. 2, гл. 1, подгл. 3); проследить за изменениями в жизни Ивашки Бровкина).

Пётр показан глазами разных людей: матери, Софьи, бояр, соратников: Меншикова, Бровкина, немца Лефорта, простых людей — кузнеца Жемова, художника Голикова, крестьян, строителей, солдат. Это позволяет передать полифонию мнений о главном содержании образа — деле Петра.

Писатель запечатлел уникальное для изображаемой эпохи явление: изменение традиционных социальных траекторий, выдвижение людей не по знатности рода, а по уму, деловитости, приверженности новому (Меншиков, Алёшка Бровкин и его сестра Санька, Демидов и др.).

Определяя взаимоотношения между персонажами, писатель располагает их между двумя полюсами: сторонники и противники петровских преобразований. По отношению ко всем персонажам, даже второстепенным, действует принцип многогранности изображения (например, образ боярина Буйносова).

В раскрытии психологии героя Толстой широко использует приём «внутреннего жеста». Речь идёт о передаче внутреннего состояния через внешнее проявление. через движение, жест. Писатель был убеждён, что «нельзя писать портрет героя на целых десяти страницах», «портрет героя должен проявиться из самого движения, борьбы, в столкновениях, в поведении») (XIII, с. 499)3. Именно поэтому движение и его выражение — глагол — являются основой создания образа.

Народ в романе « Пётр Первый».

Пётр В романе А.Н.Толстого предстаёт как ярчайшее воплощение русского национального характера. Поставив в центр произведения царя-реформатора, писатель уделил особое внимание изображению активной роли народа в петровских преобразованиях. В произведении постоянно слышна оценка происходящего народом, и для автора это является важнейшим критерием исторической справедливости дела Петра. В массовых сценах народ изображён не статично, а в столкновении противоречивых настроений. Толстой мастерски пользуется полилогом, выделяет в обобщённом образе народа отдельные фигуры.

Во второй и третьей книгах автор показывает нарастание народного недовольства, свидетельство чему — частое упоминание имени мятежного Степана Разина. Движение раскольников также трактуется Толстым как одна из форм протеста против усиления гнёта в петровскую эпоху.

Воплощением конфликта стали данные крупным планом образы Овдокима, пегобородого Ивана и Федьки Умойся Грязью. Символически звучит финал второй книги романа: угрюмый, клеймёный, закованный в кандалы мужик «Федька умойся Грязью, бросая волосы на воспалённый мокрый лоб, бил и бил дубовой кувалдой в сваи … ». Здесь и подчёркнуты кровавые усилия, которыми создаётся проход из Ладоги в открытое море, и акцентируется угроза, которую несёт строительство новой столицы империи.

Рассказывая о жизни русского человека, А.Толстой подчёркивает его трудолюбие, талантливость (образы Кузьмы Жемова, Кондрата Воробьёва (кн. 2, гл. 5, подгл. 3); палехского живописца Андрея Голикова (кн. 2, гл. 5, подгл. 3; кн. 2, гл. 2, подгл. 5).

В сражениях, которые ведёт Пётр, ярко проявляются такие качества русского народа, как героизм и мужество. Благодаря взаимодействию образов Петра и народа автору удалось показать бурное противоречивое историческое движение России и раскрыть судьбу нации в переломный момент, на многие века определивший ход её истории.

Роман «Петр Первый» — это вершинное произведение Толстого, получившее признание и в России, и в русском зарубежье. Если историческую концепцию петровской эпохи приняли не все, то высочайшее мастерство изобразительности, живой язык, неиссякаемый юмор сделали роман классическим произведением русской литературы.

Война как испытание русского характера «В дни войны Алексей Толстой оказался на посту. Его слова приободряли, веселили, горячили бойцов, Толстой не ушёл в молчание, не ждал, не ссылался на отчуждённость муз от музыки боя. Толстой говорил в октябре 1941 года, и Россия этого не забудет», — писал Илья Эренбург.

Ведущая тема творчества Толстого — русский характер в его историческом развитии — в годы Великой Отечественной войны приобрела особую актуальность. Как и в исторической теме, центральным в произведениях военных лет стал образ родной земли, политой кровью предков, защищаемой «умными, чистыми, неторопливыми», «берегущими своё достоинство» русскими людьми. Характерное для общественного сознания и культуры периода Великой Отечественной войны обращение к героическим образам отечественной истории и культуры, подвигам отцов и дедов способствовало укреплению национального самосознания. Задачу литературы писатель видел в том, чтобы быть «голосом героической души
народа».

0 / 5. 0

При всем преувеличении роли торговых людей автор не расположен к раскрытию механизма коммерческих успехов. Зато в живописании нового быта, неумело пересаженной на неготовую почву культуры, нелепо сидящей одежды, смеси иностранных (часто искаженных) и русских слов в речи многих персонажей, в весело-ироническом показе «политеса» (Санька Бровкина-Волкова, ее брат Артамон, «девы» Буйносовы и др.) А. Толстой целиком в своей стихии. Он показал и отвращение боярина к кофею», и воинственное непризнание простым русским человеком картофеля. Даже вранье много испытавшего мужика Федьки Умойся Грязью (прозвище, вызывающее в представлении физиономию грязнее грязи) про выделывание им, якобы с пулей в груди, ружейного артикула перед Карлом XII приподнимает его в глазах готовых всему дивиться мужиков, пускающих его на ночлег.

Показано изменение страны и людей, начиная с самого Петра. Будучи «смолоду пуган», он ненавидит старину и охотно пародирует ее на «всешутейших и всепьянейших соборах». Выделяются вехи становления личности: первое посещение немецкой слободы, поездка в Архангельск, к морю (вторую поездку А. Толстой опустил, как и ряд других исторических событий, во имя концентрированности действия, а некоторые значимые для него эпизоды этих событий выделил), и серьезный разговор с Лефортом, первая крупная неудача под Азовом, остепеняющая Петра («...другой человек: зол, упрям, деловит»), и вторая, под Нарвой, последующий опыт, ведущий к удачам и победам.

Речь персонажей и отчасти автора, в основе - современная разговорная, пронизана понятными или тут же разъясняемыми архаизмами и варваризмами, создающими исторический колорит; письменные документы, частично отредактированные, частично стилизованные, архаизированы больше. Вообще в «Петре Первом» А. Толстой достиг вершины своего речевого и изобразительного мастерства. Вот, например, описание танцев русских гостей у курфюрстины ганноверской: «Меншиков повел плечами, повел бровями, соскучился лицом и пошел с носка на пятку... Подоспевшие из сада волонтеры разобрали дам и хватили вприсядку с вывертами, татарскими бешеными взвизгами. Крутились юбки, растрепались парики. Всыпали поту немкам».

В первой и второй книгах романа не идеализирован ни один персонаж. Но писатель на этом уровне не удержался. В 1934-1935 годах пьеса «На дыбе» преобразуется в почти новую - «Петр Первый», где акцент на психологической драме реформатора был ослаблен, хотя угроза гибели его дела оставалась. Почти одновременно начал создаваться сценарий одноименного двухсерийного фильма (с участием режиссера В. Петрова и его помощника Н. Лещенко), талантливо воплощенного на экране в 1937 и 1939 годах, но уже весьма далекого от романа. Были исключены первоначально написанные эпизоды: самосожжение раскольников, «всешутейший собор», измена Екатерины Петру с Виллимом Монсом (в романе, не доведенном до этого времени, аналогичную роль играет измена Анхен Монс с Кенигсеком) и др. Для концентрации действия допущен грубый анахронизм: во время нарвского поражения (1700) у Петра уже взрослый сын, враг его дела (аналогия к «врагам народа»), - историческому царевичу Алексею тогда было десять лет. В третьей редакции пьесы (1938) из десяти картин первоначального варианта осталось три сильно переделанных. Была переработана сцена Полтавской битвы, действие перенесено на поле боя. Исчезли картины народного сопротивления, сцена в крепости со смертью Алексея и т. д. Кончается пьеса, как и фильм, не наводнением, а торжественной речью Петра после победоносного завершения Северной войны и дарования ему сенатом звания отца отечества.

В промежутке между двумя книгами «Петра» Толстой написал роман «Черное золото» (1931) об эмигрантах и европейских политиках, организующих антисоветский заговор и террористическую группу. Основа произведения подлинная (немало портретов тех, кого Толстой встречал до революции и в эмиграции). Писатель говорил, что создает политический роман, новаторский по жанру, какого еще не было в советской литературе. Но персонажи его окарикатурены либо получились черными злодеями (правда, материал давал для этого основания); это роман скорее авантюрный, чем политический. В 1940 г., почти заново переписанный, он вышел под названием «Эмигранты».

Детская повесть 1935 г. «Золотой ключик» - переделка сказки Коллоди (Карло Лоранцини, 1826-1890) «Пиноккио», или «Приключения марионетки». Первые главы, до встречи Буратино с Мальвиной, - вольный пересказ, дальше идет самостоятельный сюжет, без дидактизма первоисточника и превращения деревянной куклы в настоящего примерного мальчика. В сказке Толстого куклы получают собственный театр, а при ее идеологизированной трансформации в пьесу и киносценарий (1938) ключик стал отпирать дверь в «Страну счастья» - СССР.

После упразднения РАПП (1932) общественное положение А. Толстого, ранее незавидное, упрочилось, но наиболее независимые люди, как Ахматова и Пастернак, относились к нему неприязненно. В 1934 г. бывший граф получил пощечину от нищенствующего еврея О. Мандельштама. М. Булгаков высмеял его в образе Фиалкова («Театральный роман»). Правда, во время войны, в эвакуации. Толстой легко сдружился в Ташкенте с Ахматовой и называл ее Аннушкой. Душа любого общества, он буквально распространял вокруг себя «радость жизни».

В 1934 г., по воспоминаниям Л. Когана, Толстой бранил свой «Восемнадцатый год» и говорил об отсутствии отправных точек для дальнейшей работы. В ожидании продолжения («Девятнадцатого года», как в соответствии с «историческим» принципом автор сначала называл свой замысел) на писателя оказало воздействие политическое руководство в лице К. Е. Ворошилова. Он изложил свою (и сталинскую) версию событий 1918 г., которые во второй книге трилогии освещения не получили, и приставил к Толстому для инструктажа работника генерального штаба. Писателя снабдили материалами создававшейся тогда официальной «Истории гражданской войны в СССР», списком участников «царицынской эпопеи», командировали на места боев. Толстой заявил в интервью «Сталинградской правде» (1936), что главными персонажами его нового произведения об обороне Царицына в 1918 г. «являются Ленин. Сталин и Ворошилов. Тогда же в статье «На широкую дорогу» он писал о трудностях «создания образов великих людей» (хотя свой опыт считал «началом, может быть, целого ряда повестей»): требовалось «понять их характер», «понять линию их поведения. Ведь те слова, которые они говорили, не записаны нигде, вы можете дать им (это я делал) слова, которых, конечно, они не говорили. Но когда они будут их читать, они скажут с уверенностью, что они их говорили».

Власть имущих вполне устраивало признание подлинными не только не произнесенных ими слов, но и не совершенных (либо совсем иначе совершенных) дел. Царицынская «эпопея» в повести «Хлеб (Оборона Царицына)» (1937) подавалась как едва ли не главное событие гражданской войны, Ворошилов и особенно Сталин представали спасителями всей Советской России от голода. Ленин, прежде чем послать Сталина в Царицын (будущий Сталинград), советовался с ним и принимал его предложение. Красногвардеец Иван Гора, чиня голодному вождю телефон (больше починить некому), попутно делится с ним хлебом из своего пайка. Обаятельный Ворошилов умело работал с людьми и не менее умело рубил шашкой. Командир отряда Думенко (создатель первого конного корпуса, репрессированный в 1920 г.) представал перед читателем в халате, босой и пьяный, зато его помощник Буденный оказывался во всех смыслах ладным и подтянутым. «Вождь левых коммунистов», т. е. Бухарин, фигурировал без фамилии и был явно окарикатурен. В конце повести Сталин и Ворошилов шли под прицельным артиллерийским обстрелом, «не ускоряя шага», а Сталин еще и останавливался раскурить трубку. При виде коршуна он размышляет о создании «воздушного флота»: «...люди могут летать лучше, если освободить их силы...»