Николай георгиевич гарин-михайловский биография. Гарин-Михайловский Николай Егорович (Георгиевич) Название биографической повести гарина михайловского

(8 февраля (20 февраля) 1852, Санкт-Петербург - 27 ноября (10 декабря) 1906, там же) - русский писатель.

Гарин – псевдоним беллетриста Николая Георгиевича Михайловского. Он учился в одесской Ришельевской гимназии и в институте инженеров путей сообщения. Прослужив около 4 лет в Болгарии и при постройке Батумского порта, он решил «сесть на землю» и провёл 3 года в деревне, в Самарской губернии, но хозяйничанье не на обычных началах не пошло на лад, и он отдался железнодорожному строительству в Сибири.

Жизнь - колесо, что сегодня внизу - завтра наверху.

Гарин-Михайловский Николай Георгиевич

На литературное поприще выступил в 1892 г. имевшей успех повестью «Детство Тёмы» («Русское Богатство») и рассказом «Несколько лет в деревне» («Русская Мысль»). В «Русском Богатстве» он напечатал затем «Гимназисты» (продолжение «Детства Тёмы»), «Студенты» (продолжение «Гимназистов»), «Деревенские панорамы» и др. Рассказы Гарина выходили отдельными книгами. Собрание сочинений вышло в 8 томах (1906–1910); отдельно издано также: «По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову» и «Корейские сказки». Как специалист-инженер, Гарин горячо отстаивал в «Новом Времени», «Русской Жизни» и других изданиях постройку дешёвых железных дорог.

Наиболее известное из произведений Гарина – трилогия «Детство Тёмы», «Гимназисты» и «Студенты» – задумано интересно, исполнено местами талантливо и серьёзно. «Детство Тёмы» – лучшая часть трилогии. У автора есть живое чувство природы, есть память сердца, с помощью которой он воспроизводит детскую психологию не со стороны, как взрослый, наблюдающий ребенка, а со всею свежестью и полнотою детских впечатлений; но у него совсем нет уменья отделять типичное от случайного.

Автобиографический элемент слишком им владеет; он загромождает рассказ эпизодами, нарушающими цельность художественного впечатления.

За делом-то, пожалуй, и приятнее умереть, чем так сидеть да дожидаться смерти.

Гарин-Михайловский Николай Георгиевич

Больше всего отсутствие типичности заметно в «Студентах», хотя и в них есть очень живо написанные сцены.

Скоропостижно скончался в Петербурге во время заседания в редакции легального большевистского журнала «Вестник жизни» от паралича сердца. Похоронен на Литераторских мостках Волкова кладбища.

Николай Георгиевич Гарин-Михайловский - фото

Николай Георгиевич Гарин-Михайловский - цитаты

Время не ждет и не прощает ни одного потерянного мгновения.

Николай Георгиевич Гарин-Михайловский родился 8 (20) февраля 1852 г., в Петербурге. Но его детско-отроческие годы прошли в Одессе. Там Николай получил среднее образование. Он учился в Ришельевской гимназии. По окончании школы он стал студентом Петербургского института путей сообщения.

По воспоминаниям однокурсников, учился будущий инженер кое-как. Его в большей степени привлекала романтическая сторона обучения вдали от дома. Он часто кутил с друзьями, заводил мимолетные романы.

Диплом инженера Гарин-Михайловский получил летом 1878 г., в самом разгаре Русско-турецкой войны.

Инженерная деятельность

Свой путь Михайловский начал в качестве старшего техника в Бургасе. Там в 1879 г. он заслужил свой первый орден. Весной этого же года он получил престижное место на строительстве Бендеро-Галицкой ж/д. Ее вела компания С. Полякова. Практического опыта у молодого инженера на тот момент не было, но он достаточно быстро зарекомендовал себя с хорошей стороны и продвинулся по службе.

Зима 1879-1880 гг. была достаточно плодотворной для Михайловского. Он проходил службу в Министерстве путей сообщения. В марте-апреле принимал участие в строительстве батумского порта, который был отвоеван у Турции в ходе войны.

Затем он получил должность начальника дистанции бакинского отрезка ж/д в Закавказье. Но долго на новой должности Михайловский не продержался.

В 1882 г. он подал в отставку. Причиной стало то, что прямой и честный инженер не смог смириться с реальностью, в которой лучшие человеческие качества должны уступить место жажде наживы.

Также Гарин-Михайловский принимал активнейшее участие в постройке Транссибирской магистрали. Железнодорожный мост начали строить рядом с современным Новосибирском. Томский участок утвержден не был.

Литературные опыты

Гарин-Михайловский не был профессиональным писателем. Но его произведения “Детство Темы” и “Несколько лет в деревне” получили признание как читателей, так и критиков. Печатался Николай Георгиевич в “Русской мысли”. Сотрудничая с этим журналом, Михайловский достаточно близко сошелся с еще одним выдающимся литератором, К. М. Станюковичем.

Талант автора повести “Детство Темы” позволил назвать его одним из выдающихся писателей своего времени. Но Гарин-Михайловский достаточно ровно отнесся к неожиданному успеху. Посвящать всю жизнь литературе он не пожелал.

Настоящую славу писателю принес цикл автобиографических произведений. После “Детства Темы” были изданы “Гимназисты”, “Студенты”, “Инженеры”.

В путешествии

Для детей,изучающих краткую биографию Николая Георгиевича Гарина-Михайловского, будет полезно знать, что его путешествие началось в июне 1898 г. Известный исследователь А. И. Звегинцов пригласил его присоединиться к своей северокорейской экспедиции. Также были приглашены десятник И. А. Пичников и техник Н. Е. Борминский.

Экспедиция прошла по Северной Корее, Маньчжурии и Ляодунскому п-ову. На обратном пути Михайловский посетил США. Последним пунктом до возвращения в Россию была Франция.

Смерть

Гарин-Михайловский ушел из жизни внезапно. Это произошло 10 (27) декабря 1906 г., во время заседания редакции журнала “Вестник жизни”. Причиной смерти был паралич сердца.

Другие варианты биографии

• Михайловский был знаком с царской семьей. После знакомства с М. Горьким , увлекся марксизмом. Позже стал сотрудничать с большевиками А. Луначарским и В. Воровским. Был великолепным полемистом и выступал против народничества.

Оценка по биографии

Новая функция! Средняя оценка, которую получила эта биография. Показать оценку

25 июля 1849 г., во время Венгерской кампании , отличился в деле под Германштадтом , атаковав с эскадроном улан каре венгерцев, при котором были две пушки.

Герой дня, получивший лёгкую рану, был награждён орденом св. Георгия 4-й степени .

Мать - Глафира Николаевна, урождённая Цветинович (в другом написании - Цветунович). Судя по фамилии, происходила из дворянской семьи сербского происхождения (что в Новороссии не было чем-то необыкновенным).

Николай Георгиевич родился в 1852 году, своё детство он провёл в Одессе. Учился в одесской Ришельевской гимназии .

Студенческие годы

В 1871 году после окончания гимназии поступил на юридический факультет Петербургского университета , но отучился здесь лишь один год. Провалившись на экзамене у профессора Редкина , молодой человек решил, что лучше быть хорошим ремесленником, чем плохим юристом . Он бросил Университет и в 1872 году поступил в . Впрочем, здесь студент Михайловский тоже не слишком утруждал себя учёбой. Много лет спустя он признавался, что принадлежал к числу так называемых «облыжных» студентов, которые видели цель обучения не в приобретении прочных теоретических знаний, а в получении диплома, дающего право работать по специальности . Досуг свой студент Михайловский заполнял преимущественно впечатлениями любви и дружбы (общественно-политические вопросы в то время были ему чужды). Некоторое время он пытался заниматься сочинительством, но повесть из студенческой жизни, представленная в редакцию одного из журналов, была отклонена без каких-либо объяснений. Эта неудача обескуражила юного автора и на много лет отбила у него охоту к литературному творчеству .

Летом 1876 года Михайловский работал на железной дороге в Бессарабии кочегаром (вариант студенческой практики будущего инженера-путейца). Непосредственное знакомство с людьми труда, с изнуряющей физической работой кочегара и машиниста принесло молодому человеку огромную пользу, способствовало его формированию как личности .

Последний год учёбы Михайловского в совпал с крупным историческим событием - Русско-турецкой войной (1877-1878) . Летом 1878 года, когда война ещё шла, Михайловский кончил курс и получил диплом инженера.

Начало инженерной карьеры

Непосредственно после окончания курса Михайловский был направлен старшим техником в Болгарию, в Бургас , где участвовал в строительстве порта и шоссе. В г. «за отличное исполнение поручений в минувшую войну» получил первый из своих орденов гражданской службы.

Двадцать лет спустя впечатления времён службы в Бургасе были использованы в повести «Клотильда» (опубл. ).

Зимой 1879-1880 гг. Михайловский служил в Министерстве путей сообщения .

После окончания строительства Михайловский был переведён начальником дистанции бакинского участка Закавказской железной дороги .

Инженер Михайловский выделялся щепетильной честностью и болезненно воспринимал стремление многих своих коллег к личному обогащению (участие в подрядах, взятки). В конце г. он подал в отставку - по собственному объяснению, «за полною неспособностью сидеть между двумя стульями: с одной стороны, интересы государственные, с другой - личные хозяйские» .

Самарский помещик (1883-1886)

Очень много дела в деревне пришлось на долю Надежды Валериевны Михайловской: она лечила местных крестьян «разными общеупотребительными средствами» и устроила школу, где занималась сама со всеми мальчиками и девочками деревни. Через 2 года школа её имела 50 учеников, и у неё появились «два помощника из молодых парней, окончивших сельскую школу в ближайшем большом селе» .

В отношении чисто экономическом дела в имении Михайловского шли превосходно, однако мужики с недоверием и ропотом встречали все нововведения доброго помещика, и ему постоянно приходилось преодолевать сопротивление инертной массы, а с местными кулаками он вступил в открытый конфликт, результатом которого стала серия поджогов. Сперва Михайловский лишился мельницы и молотилки, а затем и всего урожая. Почти разорившись, он решил оставить деревню и вернуться к инженерной деятельности. Имение было поручено жёсткому управляющему.

В дальнейшем Михайловский появлялся в Гундоровке лишь наездами и редко жил здесь подолгу, предпочитая сельской глуши губернский город - Самару . Имение было заложено и перезаложено, но до продажи его дело дошло ещё очень нескоро.

Возвращение к инженерной деятельности (1886-1890)

На 160-вёрстном протяжении это единственное место, где Обь, как говорят крестьяне, в трубе. Другими словами, оба берега реки и ложе скалисты здесь. И притом это самое узкое место разлива: у Колывани, где первоначально предполагалось провести линию, разлив реки 12 вёрст, а здесь 400 сажен.

Отдалённым последствием изменения первоначального проекта стало возникновение города Новосибирска . Строительство моста через Обь требовало множества рабочих рук, и небольшой посёлок, называвшийся в 1891 году Новой деревней , стал быстро расти. В дальнейшем он получил название «Новониколаевский» (в честь царя Николая II), а в 1903 году стал городом Ново-Николаевском (с 1926 года - Новосибирск).

Изыскания Михайловского доказали также целесообразность обхода железнодорожной магистралью города Томска : «принимая во внимание транзитное значение Сибирской дороги, не было никаких оснований заставлять пробегать транзитные грузы лишних 120-150 вёрст» . Кроме того, поворот на Томск привёл бы к значительному удорожанию строительства из-за неблагоприятных условий местности, а эксплуатация будущей линии была бы затруднена . Министерством путей сообщения был утверждён проект, предполагавший проведение магистрали в 85 км южнее Томска, с последующим строительством особой ветки на Томск от станции Тайга .

Михайловский прибыл в Томск в конце июня 1891 года. Его пребывание в городе было омрачено нападками местных газет, яростными протестами против выводов Михайловского о нецелесообразности прокладки железнодорожной магистрали через Томск. Покидая Томск он «вздохнул, как человек, вдруг вспомнивший в минуту невзгоды, что наверно за этой невзгодой, как за ночью день, придёт и радость. Эта радость заключалась в том, что я больше не в Томске, и, вероятно, никогда больше не увижу его » .

Начальник строительства Кротовско-Сергиевской железной дороги (1895-1897)

Михайловский был инициатором, идеологом, организатором и строителем в Самарской губернии ответвления «Кротовка-Сергиевск», где впервые в России была использована дешёвая узкая колея. Непростая история борьбы за воплощение этого проекта в жизнь дала богатый материал для написанной вскоре книги очерков «В сутолоке провинциальной жизни» .

Строительство Кротовско-Сергиевской железной дороги началось в сентябре 1895 г. (сообщение о начале строительства «на днях» помещено в газете «Самарские вести» от 1 сентября 1895 г.). Михайловский, впервые в своей жизни ставший руководителем такого большого дела, ввёл на строительстве небывалые порядки: выборность администрации, коллегиальность в принятии решений, общественный контроль за финансами. Его административные принципы ярко выражены в одном из служебных циркуляров:

Чтобы дорога эта вышла действительно дешёвой, необходимо прежде всего, чтобы и мысли не могло быть о каких бы то ни было злоупотреблениях. <…> Отстранив от себя денежную часть, я поручил все эти дела комиссии из выбранных лиц, которая во всех своих действиях отчитывается перед учреждённым мною общим собранием всех техников вверенной мне дороги. Я считаю себя вправе требовать и от своих сотрудников, в ведении которых находятся денежные дела, такого же отношения к делу. С этой, главным образом, целью в распоряжение их предоставлен штат молодых людей, студентов, людей вполне надёжных, при помощи и участии которых во всех денежных делах является полная возможность как осветить для всех истинное положение данного дела, так и гарантировать лично себя от каких бы то ни было нареканий

Общественный контроль принёс свои плоды: когда один из инженеров завёз на линию гнилой материал для шпал и нажился на этом, был проведён своего рода суд чести, и негодяй лишился места .

Строительство самой дороги завершено было очень быстро, уже ближайшей зимой, но тут Михайловского поджидал серьёзный удар с неожиданной стороны. Правление Самаро-Златоустовской железной дороги категорически отказалось признать «облегчённые условия» в отношении вспомогательных служб, ранее утверждённые в Петербурге всеми инстанциями (предполагалось, например, отказаться от сложного и дорогого станционного штата; предполагалось не строить на переездах сторожевые будки, ограничившись предупредительными надписями «берегись поезда» и т. д.). Результатом было вынужденное возвращение на вновь построенной узкоколейной дороге к общепринятым эксплуатационным нормам ширококолейных дорог. Это вызвало громадный перерасход в 240 тысяч рублей против первоначальной сметы и удлинение строительства на целый год . В Министерстве путей сообщения Михайловскому прямо говорили, что он «провалил дело» .

Кругосветное путешествие (июль - декабрь 1898 г.)

После завершения всех дел, связанных со строительством Кротовско-Сергиевской железной дороги (введена в эксплуатацию 16 августа 1897 г.), Михайловский задумал совершить «для отдохновения» кругосветное путешествие. Однако в последний момент он получил от Петербургского географического общества предложение присоединиться к северокорейской экспедиции А. И. Звегинцова .

Планы и замыслы (июнь 1898 г.)

Экспедиция Звегинцова имела своей главной задачей исследование сухопутных и водных путей сообщения вдоль северной границы Кореи и далее, по восточному побережью Ляодунского полуострова , до Порт-Артура . Михайловский согласился принять участие в экспедиции, которая стала для него составной частью кругосветного путешествия.

По России (июль-август 1898 г.)

Для работы в северокорейской экспедиции Михайловский пригласил людей, известных ему по работе инженера-изыскателя: молодого техника Н. Е. Борминского и опытного десятника И. А. Пичникова .

9 июля 1898 г. Михайловский и его спутники прибыли с петербургским курьерским поездом в Москву и в тот же день с прямым сибирским поездом выехали из Москвы. В то время ещё продолжалось строительство Транссибирской магистрали . Были построены и введены в эксплуатацию участки от Москвы до Иркутска и от Владивостока до Хабаровска. Однако не были ещё построены средние звенья пути между Иркутском и Хабаровском: Кругобайкальская линия от Иркутска до Мысовой, на восточном берегу озера Байкал; Забайкальская линия от Мысовой до Сретенска; Амурская линия от Сретенска до Хабаровска. На этом отрезке пути Михайловскому и его спутникам пришлось испытать на себе ненадежность сообщений на лошадях и по воде. Путь от Москвы до Иркутска, протяжением более 5 тыс. км, занял 12 дней, участок же от Иркутска до Хабаровска длиной около 3,5 тыс. км, пройденный на лошадях и по воде, занял ровно месяц. Путешественники постоянно сталкивались с недостатком казённых лошадей для перевозки пассажиров и грузов, почтовые станции были не в состоянии «удовлетворить и третьей части предъявляемых к ним требований». Плата за наём «вольных» лошадей достигала баснословной цены: 10-15 рублей за прогон в 20 верст, то есть в 50 с лишним раз дороже стоимости проезда по железной дороге. Между Сретенском и Хабаровском было пароходное сообщение, но из 16 дней, затраченных путешественниками на путь по Шилке и Амуру, около половины было проведено в стоянии на мелях и в ожиданиях при пересадках. В результате весь путь от Петербурга до Владивостока занял 52 дня (8 июля - 29 августа 1898 г.) и обошёлся, при всех лишениях путешественников, почти в тысячу рублей на человека, то есть был более долгим, да ещё и в два раза дороже, чем если бы ехать во Владивосток кружным путём по морю.

По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову (сентябрь-октябрь 1898 г.)

3 сентября 1898 г. участники экспедиции доставлены были пароходом из Владивостока в бухту Посьета, затем прошли на лошадях 12 вёрст до Новокиевска , который был начальным пунктом Северокорейской экспедиции. Здесь сформированы были отдельные партии .

Партия, возглавляемая непосредственно Михайловским, должна была исследовать устье и верховья реки Туманган , район вулкана Пектусан и верховья реки Амноккан . Затем партия Михайловского должна была идти в Капсан, где планировалось соединение с партией начальника экспедиции Звегинцова.

Под началом Михайловского, кроме техника Борминского и десятника Пичникова, было ещё трое отставных русских солдат - людей бывалых и умевших хорошо обращаться с оружием, что очень пригодилось бы в случае столкновения с китайскими разбойниками - хунхузами, шайки которых попадались в то время вдоль всей корейско-китайской границы. При партии Михайловского были также переводчики с корейского и с китайского: русский кореец П. Н. Ким, учитель по специальности, и некий подданный Китая, которого русские звали Василием Васильевичем . В дальнейшем, на всём протяжении пути, Михайловский время от времени нанимал местных корейцев (как правило, в качестве проводников). В начале путешествия партия Михайловского имела 13 лошадей, 8 верховых и 5 вьючных. Багаж, включавший запасы провианта, в начале путешествия был настолько велик, что для его перевозки понадобилось ещё и три арбы с быками .

Организационные неурядицы и проливные дожди несколько задержали выступление из Новокиевска (10 сентября 1898 г.). По берегу залива Посьета экспедиция двинулась к Красному селу - последнему населённому пункту на русской территории.

14 сентября 1898 г. партия Михайловского на пароме переправилась у Красного села через Туманган. Исследования в устье и нижнем течении этой реки показали полную невозможность судоходства из-за маловодности и большого количества кочующих мелей. Затем Михайловский кратчайшим путём направился по корейской территории к верховьям Тумангана. Путь пролегал по гористой местности с тесными долинами, в которых часто попадались корейские деревеньки. 22 сентября партия достигла городка Мусан. Отсюда путь шёл вдоль верхнего течения Тумангана, который здесь имел характер типичной горной речки. 28 сентября, когда начались уже ночные заморозки, путешественники впервые увидели вулкан Пектусан. 29 сентября найден был исток Тумангана, который «исчез в маленьком овраге» около маленького озера Понга. Это озеро, вместе с прилегающей болотистой местностью, и признаны были Михайловским истоками реки.

Тем временем сотрудники Михайловского во главе с техником Борминским выполнили самую трудную и опасную часть работы: спустились в кратер к озеру с инструментами и разборной лодкой, засняли контур озера, спустили лодку на озеро, замерили глубины, которые оказались исключительно большими уже близ берега . Выбраться из кратера оказалось непросто, лодку и тяжёлые инструменты пришлось бросить. Ближайшую ночь путешественникам пришлось провести у Пектусана под открытым небом, с реальной опасностью для здоровья и даже для жизни из-за похолодания и разыгравшейся непогоды. Однако всё обошлось благополучно.

Партия Михайловского продолжала исследования на Пектусане до 3 октября; весь этот день Михайловский и Борминский провели в бесплодных поисках истоков Амноккана. Вечером один из проводников-корейцев сообщил, что эта река берёт начало у горы Малый Пектусан (который находился примерно в пяти верстах от Большого) .

От Пектусана партия Михайловского направилась на запад по китайской территории, через район притоков Сунгари - места сказочно красивые, но чрезвычайно опасные из-за возможности нападения хунхузов (у встретившихся местных китайцев переводчик партии узнал, что до 40 хунхузов выслеживают партию Михайловского с того времени, как она вышла из Мусана). (с. 239)

Вечером 4 октября путешественники достигли деревни Шанданьон, населённой преимущественно корейцами (китайское её название Шадарен). Жители, никогда прежде не видевшие европейцев, радушно их встретили и отвели для ночлега лучшую фанзу. Ночью 5 октября, в начале пятого часа, Михайловский и его товарищи проснулись от треска выстрелов: фанзу обстреливали засевшие в лесу хунхузы. Соседняя фанза горела, оставленные на открытом пространстве лошади были под огнём. Дождавшись рассвета, русские перебежали под выстрелами в близлежащий овражек, залегли там и открыли ответный огонь. Очень быстро выстрелы из леса прекратились, хунхузы отошли. Из русских никто не пострадал, но получил смертельное ранение в пах кореец, хозяин фанзы; пропал один кореец-проводник; из лошадей две были убиты, две - ранены. Поскольку лошадей осталось мало, пришлось бросить почти весь багаж (Михайловский особенно сожалел о потере «великолепных постелей»).

В этот день путешественники, чтобы оторваться от возможного преследования, сделали рекордный 19-часовой переход, прошли около 50 вёрст и к 3 часам ночи 6 октября, уже шатаясь от усталости, достигли одного из притоков Амноккана. Дальнейший путь был уже менее опасен. 7 октября путешественники вышли к Амноккану в 9 верстах от китайского города Маоэршань (Линьцзян).

Здесь Михайловский принял окончательное решение отказаться от продолжения путешествия на лошадях. Нанята была большая плоскодонная лодка - «старое гнилое судёнышко» в пять сажен длины, с экипажем из 4-х китайцев . Из корейской деревни Таянсхан Михайловский послал начальнику экспедиции Звегинцову письмо, где подвёл предварительные итоги работы вверенной ему партии, рассказал о нападении хунхузов и объяснил причину изменения маршрута:

К Вам в Капсан не иду - 240 вёрст, когда впереди такое ещё путешествие, на измученных лошадях нельзя делать. Провизия наша вся вышла, питаемся корейской пищей и спим без кроватей и постелей на полу корейских фанз. Мало спим… .

9 октября началось путешествие вниз по реке. Из-за наступивших холодов, дождей и ветра снова пришлось терпеть лишения. Большую опасность представляли многочисленные перекаты, крупнейший из которых Михайловский описывает как «ревущий водопад» , но все они благодаря искусству кормчего-китайца пройдены были успешно. 18 октября путешественники достигли Ыйчжу, корейского города в 60 км выше устья Амноккана, и здесь простились с Кореей.

Несмотря на бедность населения и чудовищную социально-экономическую отсталость страны, Михайловскому она понравилась; в своих записках он высоко оценивает интеллектуальные и моральные качества корейского народа . За всё время путешествия не было ни одного случая, чтобы кореец не сдержал своего слова или солгал. Повсюду экспедиция встречала к себе самое тёплое и радушное отношение.

Вечером 18 октября пройден был последний участок пути вниз по Амноккану, до китайского порта Сахоу (ныне Аньдун). Далее путь пролегал уже по восточному побережью Ляодунского полуострова и был пройден в китайской двуколке. Характер местности был уже совсем иной. Горы отодвинулись к западу, и вся полоса побережья длиной около 300 верст и шириной от 10 до 30 верст представляла собой слегка всхолмлённую равнину, плотно заселённую китайскими крестьянами. Вечером 25 октября путешественники достигли первого населённого пункта на Ляодунском полуострове, занятого русскими - Бицзыво; ещё через двое суток они были в Порт-Артуре .

Всего по Корее и Маньчжурии Михайловским было пройдено около 1600 км, в том числе около 900 км верхом, до 400 км в лодке по Амноккану и до 300 км на китайской повозке-двуколке по Ляодунскому полуострову. Этот путь занял 45 дней. В среднем экспедиция делала в день 35,5 км. Производились маршрутная съемка местности, барометрическая нивелировка, астрономические наблюдения и другие работы, послужившие основанием для составления подробной карты маршрута. Михайловский вёл дневник и технический журнал экспедиции. Кроме того, им было записано до 100 корейских сказок, легенд и мифов.

Завершающая фаза путешествия: через США в Европу (ноябрь-декабрь 1898 г.)

9 (21) ноября началось путешествие на океанском пароходе, который дважды заходил в японские порты (11 ноября - Нагасаки , с 14 по 18 ноября - Иокогама). В Иокогаме Михайловский не только любовался Фудзиямой и скупал безделушки, подобно большинству туристов, но и хорошо познакомился с жизнью города. Он ездил по японской железной дороге (которая оказалась дешёвой узкоколейной), наблюдал из окна вагона поля японских крестьян «с игрушечными участками, с поразительной обработкой этих участков» . Его зоркий взгляд замечал всё: «электрическое освещение, прекрасно шоссированные дороги, прекрасный коммерческий и военный порт, множество фабричных труб, торчащих на горизонте» . Он был «на заводах и в мастерских железных дорог и уже как специалист мог убедиться в поразительной настойчивости и самобытной талантливости японских техников и мастеров. Как рационально приспособились они ко всему своему железнодорожному делу, на какую коммерческую ногу поставили его» .

В опубликованных записках Михайловского о кругосветном путешествии последняя особо отмеченная дата - 18 ноября (день отплытия из Иокогамы); затем даты исчезают (возможно, это связано с однообразием жизни на пароходе посреди Тихого океана). Во время однодневной стоянки на Гавайях , в порту Гонолулу , Михайловский осмотрел город, посетил местный музей, ездил за город любоваться буйной тропической растительностью.

Конечным пунктом путешествия через Тихий океан был Сан-Франциско , где молодой американец Фрезер, с которым Михайловский свёл дружбу ещё на пароходе, оказал ему содействие в знакомстве с жизнью города. Специально для Михайловского Фрезер организовал две экскурсии: в ювелирный магазин (где можно было видеть драгоценности общей стоимостью в 3 миллиона долларов) и в один из банков (с демонстрацией здания, внутренних помещений и многочисленных технических средств для поддержания режима безопасности).

Особый интерес вызвало у Михайловского посещение американской фермы, поскольку сам он был землевладельцем и занимался разного рода сельскохозяйственными экспериментами.

Затем Михайловский пересёк на поезде весь Североамериканский континент. В Чикаго , пока менялись поезда, Михайловский успел осмотреть знаменитые бойни. В Нью-Йорке Михайловский не захотел задержаться и на английском пароходе «Лузитания », на тот момент самом большом в мире , через Атлантический океан отправился в Англию.

Путешествие через Атлантику совпало по времени с обсуждением Фашодского инцидента . Англия и Франция оказались на грани войны. Пассажирами «Лузитании » были преимущественно англичане. Впечатление от этого общества было тяжелое. Михайловский вынужден был выслушивать их бесконечные разговоры о необходимости войны, о превосходстве англосаксов над всеми другими нациями и о предстоящем переделе мира в их пользу.

Всё это общество, несмотря на то, что между ними были и учёные и люди пера, производило сильное впечатление самодовольства до пошлости, чем-то обиженных людей. Это были хозяева, ни на одно мгновенье не забывающие, что всё это, начиная с парохода, кончая последней безделушкой - их, принадлежит им, и им не надо идти ни к кому и ни у кого ничего не надо просить - всё лучшее в мире у них .

Под тяжёлым впечатлением от этих встреч, чтобы больше не слышать «диких воплей этих пожелавших крови и смерти людей» , Михайловский изменил свой первоначальный план задержаться в Лондоне. Он пересёк Ла-Манш и отправился в Париж, но не задержался и здесь.

Старый буржуазный строй отживает, и нигде это умирание, разложение заживо не чувствуется так, как в Париже.

Михайловский торопился домой, в Россию.

Итоги путешествия (география, литература, фольклористика)

Научные результаты своих наблюдений и исследований в Корее и Маньчжурии, давших ценные географические сведения о малоизведанных территориях, в особенности о районе Пектусана , Михайловский опубликовал в специальных изданиях: «Отчёты членов осенней экспедиции 1898 года в Северной Корее» (1898) и в «Трудах осенней экспедиции 1898 года» (1901). Кроме того, на основе дневниковых записей написана была целая книга о путешествии (публиковалась первоначально в виде отдельных очерков под общим названием «Карандашом с натуры» в девяти номерах научно-популярного журнала «Мир Божий » за 1899 год).

За время путешествия Михайловским было записано до 100 корейских сказок, но одна тетрадь с записями была потеряна в пути, поэтому число сказок сократилось до 64. Впервые они были изданы, вместе с первым отдельным изданием книги записок о путешествии, в 1903 г. Записи Михайловского оказались самым значительным вкладом в корейскую фольклористику: ранее были изданы лишь 2 сказки на русском языке и семь сказок на английском языке . В предисловии Михайловский утверждает, что собственная роль его сводилась к фиксации текста со слов переводчика: «я быстро, фраза за фразой, записывал, стараясь сохранить простоту речи, никогда не прибавляя ничего своего» . Однако некоторые места опубликованного текста со всей очевидностью указывают на литературную обработку, произведённую писателем. Имеется, например, такой пассаж:

Молодой месяц светил в далёком небе. Но темно было, и нежный Скорпион, как бриллиантами, горел вокруг месяца своими звёздами и всё глубже, казалось, проникал в синеву тёмного неба. Мрачно и одиноко стоял белый Пектусан и далеко в небо ушёл своей вершиной .

К счастью, примеры столь очевидного писательского вторжения в текст фольклорных записей единичны. Но Михайловский, судя по всему, систематически использовал ещё и такой глубоко порочный с точки зрения научной фольклористики приём, как составление сводного текста из версий разных рассказчиков .

Иногда Михайловский-фольклорист производил сокращения, обусловленные господствовавшими в его время и вполне им разделявшимися представлениями о приличиях: «Из трёх сказок одну, по совершенной её нецензурности, пришлось не записать, а в одной, относительно верной жены, пришлось опустить по той же причине несколько сильных и злоостроумных мест» . Михайловский не может удержаться даже от совершенно пуританского замечания по поводу корейцев-рассказчиков: «А на вид, когда они сидели в моей комнате, это были такие почтенные люди» .

В конце путешествия Михайловский так пропитался духом корейского народного творчества, что и сам смог выступить в роли корейского сказочника, причём первым слушателем новой, сочинённой им на ходу сказки был кореец-проводник.

Когда Оконшанте создал землю, то ко всякому государству послал особого старца-покровителя. Послал и в Корею, наделив старца всеми богатствами: пашней, лесом, золотом, серебром, красной медью, железом, углём. Всё это старец уложил в мешок и пошёл. Шёл, шёл, устал и остановился на ночлег в Маньчжурии. Предложили ему маньчжуры своей сули, соблазнился старец и думает: на ночь выпью, а до завтра просплюсь. Не знал он, что китайская водка такая, что стоит на другой день хлебнуть воды, как опять пьян станет человек. Вот проснулся старик на другой день, глотнул ключевой воды и пошёл своей дорогой. Пошёл и охмелел,- так и шёл весь день пьяный. Перебрёл через какую-то речку, и показалось ему, что перешёл он Амноку, и стал он разбрасывать повсюду пашни, леса, золото, серебро, медь, железо, уголь. Когда пришёл к Амноке, остались у него только горы да разная мелочь от всех прежних богатств. Так и осталась Корея ни с чем, а хуже всего то, что диплом на корейское счастье охмелевший старик оставил тоже у китайцев.

Кореец слушает меня, удрученно качает головой и что-то говорит. П. Н. переводит: - Говорит: всё так и было. - Скажите ему, что не было, потому что я сам это выдумал. - Сказал, только он не верит: говорит, что больше похоже на правду, чем на выдумку. Говорит, что у них считают, что корейское счастье всё попало к китайцам .

Встреча с царской семьёй

Сделавшись известным в столичном обществе не только как литератор, но и как путешественник, Михайловский получил приглашение в царский дворец. Последовала встреча с царской семьёй, точная дата которой до настоящего времени не установлена. Сохранилось два мемуарных свидетельства, записанные по рассказам Михайловского: А. М. Горького и М. К. Куприной-Иорданской. Согласно версии Горького , Михайловский официально «был приглашён в Аничков дворец к вдовствующей царице » . Однако на встрече присутствовали Николай II и его супруга Александра Фёдоровна (последняя - в сопровождении неких придворных дам) .

Через несколько дней Борминский и Михайловский получили уведомления о награждениях орденами. Однако Михайловский, согласно воспоминаниям Горького, своего ордена «не получил, потому что вскоре был административно выслан из Петербурга за то, что вместе с другими литераторами подписал протест против избиения студентов и публики, демонстрировавшей у Казанского собора» (речь идёт о событиях 4 марта 1901 г.). Куприна-Иорданская добавляет, что Михайловский был не просто выслан из Петербурга, но ещё и «отдан под надзор полиции» .

Последние месяцы

В сентябре 1906 г., вернувшись из Маньчжурии , Михайловский обосновался в Петербурге. Активно участвовал в литературной и общественной жизни столицы. Входил в редакцию большевистского журнала «Вестник жизни», в котором сотрудничал вместе с А. В. Луначарским , В. В. Воровским , В. Д. Бонч-Бруевичем . Скоропостижно скончался 10 (27) декабря 1906 г. от паралича сердца во время заседания редакции, где в тот день читался и обсуждался его драматический этюд «Подростки».

Похоронен на Литераторских мостках Волкова кладбища . Надгробие создано в 1912 году (скульптор Л. В. Шервуд).

Инженерно-строительная деятельность

Общественная позиция

По свойству своей натуры Михайловский был прирождённым полемистом:

Разве в том дело, чтобы пройти в жизни так, чтобы никого не задеть? Не в этом счастье. Задеть, сломать, ломать, чтоб жизнь кипела. Я не боюсь никаких обвинений, но во сто раз больше смерти боюсь бесцветности .

Жизнь в деревне и тесное общение с крестьянами в 1883-1886 гг. привели Михайловского к глубокому пониманию проблем деревни и к идеологическому разрыву с народничеством . Михайловский ясно осознавал, что восхваляемая народниками община является реликтом крепостничества и главным тормозом развития страны.

Свои взгляды Михайловский выражал не только в публицистике, но и в художественной форме: рассказ «Волк», основанный на реальной истории, показывает безысходность положения и гибель талантливого крестьянина, не сумевшего выйти из общины . Одна из главок рассказа представляет собой острую сатиру на редакцию народнического журнала: главный герой, явившийся туда со своей рукописью, не встречает ни сочувствия, ни понимания.

Михайловский неоднократно высказывал своё возмущение интеллектуальным убожеством народнической публицистики. После появления в «Русском богатстве » очередной нелепой статьи экономиста-статистика Карышева , выступавшего за сохранение общины , Михайловский написал одному из ведущих сотрудников журнала письмо (26 сентября 1894 г.) с очень резкой характеристикой Карышева :

… ограниченный народник со всем бессилием и слабостью мысли народника. Наивен так, что стыдно читать. Не тот путь и не так налаживается эта громадная махина нашей жизни <…> Пьяная, узкая голова Карышева поймёт ли, что дело в обесцененьи труда , в связанных руках, в подневольной общине и в подневольном труде, в той каторге, в которой изнывает Россия?!

В том же году Михайловский обратил внимание на книгу «легального марксиста» П. Б. Струве «Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России», широко обсуждавшуюся в провинции . В дальнейшем Михайловский активно сотрудничал в органах прессы, в той или иной мере причастных к марксизму, больше всего в журнале «Мир Божий ». В 1896 г. он стал одним из основателей газеты «Самарский вестник», которая первой в России приобрела промарксистскую направленность. В дальнейшем Михайловский поддерживал эту провинциальную газету своими материалами, благодаря чему тираж её резко вырос.

Некоторое время Михайловский продолжал сотрудничать с народническим «Русским богатством », избегая открытого конфликта со своим однофамильцем Н. К. Михайловским , стоявшим во главе этого журнала, и печатая свои «антинароднические» вещи в других изданиях. Разрыв всё-таки произошёл в 1897 г., но на почве чисто литературной - после отклонения редакцией драмы «Орхидея».

После личного знакомства с американским фермерским хозяйством (во время кругосветного путешествия 1898 года) взгляды Михайловского ещё более укрепились и в очередной раз высказаны были печатно:

Следует признать за крестьянами такое же право выбирать себе любой вид труда, каким пользуется и пишущий эти строки. В этом только залог успеха, залог прогресса. Всё остальное - застой, где нет места живой душе, где тина и горькое непросыпное пьянство всё того же раба, с той только разницей, что цепь прикована уже не к барину, а к земле. Но прикована всё тем же барином во имя красивых звуков, манящих к себе идеалиста-барина, совершенно не знающего и не желающего знать, а следовательно и не могущего постигнуть весь размер проистекающего от этого зла .

Знакомство и общение с Горьким , который увлекался марксизмом и был лично знаком с крупнейшими деятелями РСДРП , способствовало радикализации политических взглядов Михайловского. Во время революции 1905 г. он уже стоял на политической платформе РСДРП (см. биографию).

Адреса в Санкт-Петербурге

Память

В Санкт-Петербурге

В Новосибирске

• Площадь Гарина-Михайловского - площадь перед вокзалом Новосибирск-Главный .
• Площадь Гарина-Михайловского - станция Новосибирского метрополитена .

В Самарской области

• Улица Гарина-Михайловского в поселке Серноводск Сергиевского района
• В марте 2013 года в посёлке Сургут Сергиевского района Самарской области была открыта мемориальная доска в честь Николая Георгиевича, основателя этого поселения.

В Крыму

• На трассе Ялта-Севастополь на скале установлен мемориальный знак в память о работе Гарина- Михайловского в Крыму.

В литературе

Известным советским писателем В. А. Чивилихиным (1928-1984) написана биографическая книга о Гарине-Михайловском «Дорога»

Капитонова, Надежда Анатольевна По страницам радиопередач: Н. Г. Гарин-Михайловский / Н. А. Капитонова // Исторические чтения. Вып. 10. — 2007. — С.383-407

ПО СТРАНИЦАМ РАДИОПЕРЕДАЧ

1. Гарин-Михайловский

Жизнь Николая Георгиевича Гарина-Михайловского так богата событиями, работой, творчеством, что о нем стоит написать роман. Его можно назвать уникальным человеком: он и писатель (его знаменитая тетралогия "Детство Темы", "Гимназисты", "Студенты" и "Инженеры" стала классикой), и талантливый инженер-путеец (не зря его называли — "Рыцарем железных дорог"), журналист, бесстрашный путешественник, хороший семьянин и воспитатель. Савва Мамонтов сказал о нем: "Талантлив был, во все стороны талантлив". Гарин-Михайловский был не только великим тружеником, но и большим жизнелюбом. Горький называл его — "Веселым праведником".

Нам он интересен еще и потому, что строил на Южном Урале железную дорогу. Можно сказать, что он соединил Челябинск с Европой и Азией, жил несколько лет у нас в Усть-Катаве, какое-то время жил в Челябинске. Несколько рассказов и повесть он посвятил уральцам: "Лешее болото", "Бродяжка", "Бабушка".

В Челябинске есть улица имени Гарина-Михайловского. На здании нашего вокзала до недавнего времени висела мемориальная доска с его именем, которая была открыта в 1972 году. Сейчас, к сожалению, она исчезла. Мемориальную доску с барельефом Гарина-Михайловского челябинцы просто обязаны вернуть на место!

Начало жизни Гарина-Михайловского

Николай Георгиевич родился 20 февраля 1852 года в Петербурге, в семье известного генерала и потомственного дворянина Георгия Михайловского. Генерал был так уважаем царем, что сам Николай I стал крестным отцом мальчика, которого назвали в его честь. Вскоре генерал ушел в отставку, переехал с семьей в Одессу, где у него было имение. Николай был старшим из девяти детей.

В доме была своя жесткая система воспитания. Писатель рассказал о ней в своей знаменитой книжке "Детство Темы". Когда мальчик подрос, его отдали в известную в Одессе Ришельевскую гимназию. Окончив ее, поступил в 1871 году в Петербургский университет на юридический факультет, но учеба не задалась, и на следующий год Николай Михайловский блестяще сдал экзамены в институт инженеров путей сообщения и никогда об этом не пожалел, хотя работа у него была невероятно трудной. Он это понял еще на студенческой практике. Был момент, когда он чуть не погиб. В Бессарабии он работал кочегаром на паровозе, с непривычки очень устал, а машинист пожалел парня, за него бросал в топку уголь, тоже устал, и оба уснули в дороге. Паровоз шел неуправляемым. Только чудом они спаслись.

Работа Николая Михайловского на железной дороге

После окончания института принимал участие в строительстве дороги в Болгарии, потом был направлен на работу в Министерство путей сообщения. В 27 лет женился на дочери Минского губернатора Надежде Валерьевне Чарыковой, которая на всю жизнь стала ему женой, другом, матерью его детей. Она намного пережила мужа, написала о нем хорошую книгу. В министерстве Михайловский проработал недолго, попросился на строительство Батумской железной дороги в Закавказье, там пережил ряд приключений (нападали разбойники — турки). Об этом можно прочитать в его рассказе "Два мгновения". И там он мог погибнуть. На Кавказе он всерьез столкнулся с казнокрадством, не мог с ним смириться. Решил круто изменить свою жизнь. В семье уже было двое детей. Купил имение в Самарской губернии, в 70 километрах от железной дороги, рядом с нищей деревней Гундуровкой.

"Несколько лет в деревне"

Николай Георгиевич оказался талантливым хозяйственником, реформатором. Он хотел отсталую деревню превратить в процветающую крестьянскую общину. Построил мельницу, купил сельхозмашины, посадил культуры, которых раньше местные крестьяне не знали: подсолнухи, чечевицу, мак. Пытался разводить форель в деревенском пруду. Помогал бескорыстно крестьянам построить новые избы. Его жена устроила школу для деревенских ребятишек. В Новый год устраивали для крестьянских детей елки, одаривали подарками. В первый же год получили прекрасные урожаи. Но крестьяне приняли эти добрые дела Михайловского за чудачества барина, обманывали его. Соседние помещики приняли нововведения в штыки и сделали все, чтобы свести на нет труды Михайловского — сожгли мельницу, уничтожили урожай... Он придержался три года, почти разорился, разочаровался в своем деле: "Так вот чем кончилось мое дело!" Оставив за собой дом, семья Михайловских уехала из деревни.

Позже, уже в Усть-Катаве, Михайловский написал очерк "Несколько лет в деревне", где проанализировал свою работу на земле, понял свои ошибки: "Я тащил их (крестьян) в какой-то свой рай... образованный человек, а действовал, как невежда... я хотел повернуть реку жизни в другое русло". Этот очерк позже попал в столицу.

Уральский период жизни Михайловского

Михайловский вернулся к инженерному делу. Был назначен на строительство дороги Уфа — Златоуст (1886 год). Сначала были изыскательские работы. Впервые в истории строительства железных дорог в России были такие трудности: горы, горные речки, болота, бездорожье, жара и мошкара летом, морозы зимой. Особенно сложный был участок Кропачево — Златоуст. Позже Михайловский писал: "8% изыскателей навсегда сошли со сцены главным образом от нервного расстройства и самоубийств. Это процент войны". Когда начались строительные работы, было не легче: изнурительный труд, нет техники, все вручную: лопата, кайло, тачка... Надо было взрывать скалы, делать опорные стенки, строить мосты. Дорогу строили за государственный счет, и Николай Георгиевич боролся за удешевление строительства: "нельзя строить дорого, у нас нет средств на такие дороги, а они нам необходимы, как воздух, вода...".

Он составил проект более дешевого строительства, но его начальство не было заинтересовано в этом. Николай Георгиевич отчаянно боролся за свой проект, послал в министерство телеграмму в 250 слов! Неожиданно его проект утвердили и назначили начальникам участка. Историю этой борьбы Николай Георгиевич описал в рассказе "Вариант", где он узнаваем в образе инженера Кольцова. "Вариант" oн написал в Усть-Катаве. Прочитал жене, но сразу порвал. Жена тайно собрала клочки, склеила. Напечатали тогда, когда Гарина-Михайловского уже не было в живых. Чуковский написал об этом рассказе: "Так увлекательно писать о работе в России еще не умел ни один беллетрист". В Челябинске этот рассказ издали в 1982 году.

Но вернемся ко времени строительства железной дороги. Из письма жене (1887): "... Я весь день в поле с 5 утра и до 9 вечера. Устаю, но бодр, весел, слава богу, здоров...".

Он не обманывал жену, говоря о веселости и бодрости. Он действительно был человеком очень энергичным, быстрым, обаятельным. Горький позже писал о нем, что Николай Георгиевич "принимал жизнь, как праздник. И бессознательно заботился, чтобы и другие так жизнь принимали". Коллеги и друзья называли его "Божественным Никой". Очень любили рабочие, говорили: "Все сделаем, батюшка, только прикажи!" Из воспоминаний сотрудника: "...Чувство местности у Николая Георгиевича было удивительное. Продираясь на лошади по тайге, утопая в болотах, он будто с птичьего полета безошибочно выбирал наиболее выгодные направления. А строит он, как волшебник". И, как будто он отвечает на это в письме к жене: "Про меня говорят, что я чудеса делаю, и смотрят на меня большими глазами, а мне смешно. Так мало надо, чтобы все это делать. Побольше добросовестности, энергии, предприимчивости, и эти с виду страшные горы расступятся и обнаружат свои тайные, никому не видимые, ни на каких картах не обозначенные ходы и проходы, пользуясь которыми можно удешевлять и сокращать значительно линию".

И можно привести много примеров "удешевления" строительства дороги: очень сложный участок на перевале у станции Сулея, кусок дороги от станции Вязовая до разъезда Яхино, где надо было делать глубокие выемки в скалах, строить мост через реку Юрюзань, проводить реку в новое русло, насыпать вдоль реки тысячи тонн грунта... Тот, кто проезжает станцию Златоуст, не перестает удивляться железнодорожной петле, придуманной Николаем Георгиевичем.

Он был в одном лице: талантливый изыскатель, не менее талантливый проектировщик и выдающийся строитель железных дорог.

Зимой 1887 года Николай Георгиевич поселился с семьей в Усть-Катаве. На кладбище у церкви есть маленький памятник. Здесь похоронена дочка Николая Георгиевича Варенька. Она прожила всего три месяца. Но здесь же родился сын Гаря (Георгий), который дал новое имя писателю. К сожалению, дом, где жили Михайловские, в городе не сохранился. 8 сентября 1890 года пришел первый поезд из Уфы в Златоуст. В городе было большое торжество, где с речью выступал Николай Георгиевич. Тогда правительственная комиссия отмечала: "Уфа — Златоустовская дорога... может быть признанной одной из выдающихся дорог, построенных русскими инженерами. Качество работ... может быть признано образцовым". За работу на строительстве дороги Николай Георгиевич был награжден орденом Святой Анны. Не будет лишним сказать, что хорошо всем знакомый знак "Европа — Азия", установленный на самой высокой точке Южно-Уральской железной дороги, выполнен по проекту Гарина-Михайловского.

Бывал Михайловский в 1891-1892 годах и в Челябинске. Тогда управление строительством дороги находилось в двухэтажном доме по улице Труда рядом с сегодняшним геологическим музеем. Дом в 80-е годы прошлого века снесли. Теперь на этом месте памятник Сергею Прокофьеву. Хорошо бы этот памятник перенести к филармонии (он там и планировался!), а на этом месте поставить памятник тем, кто строил железную дорогу, в том числе и Гарину-Михайловскому! Поселка, в котором тогда жил Гарин-Михайловский, уже нет на карте Челябинска.

Писатель Гарин-Михайловский

Зимой 1890-1891 года тяжело заболела Надежда Валерьевна. Михайловский оставил работы на дороге, увез семью в Гундуровку, где было легче прожить. Жена поправилась. Николай Георгиевич на досуге начал писать воспоминания о детстве ("Детство Темы"). Ранней весной, в самую распутицу, к ним приехал из Петербурга неожиданный и редкий гость — уже известный писатель Константин Михайлович Станюкович. Оказывается, к нему попала рукопись Николая Георгиевича "Несколько лет в деревне", он был ею очарован. И приехал в такую даль и глушь, чтобы познакомиться с автором, предложить напечатать статью в журнале "Русская мысль". Разговорились, Станюкович спросил, нет ли еще чего-нибудь написанного. Михайловский стал читать свою рукопись о детстве. Станюкович горячо ее одобрил, предложил быть ее "крестным отцом", но попросил придумать псевдоним, т.к. главным редактором "Русской мысли" в то время был однофамилец Михайловского. Долго думать не пришлось, потому что в комнату пришел годовалый Гаря, очень недружелюбно и с опаской смотрел на незнакомца. Николай Георгиевич взял сына на колени и стал успокаивать: "Не бойся, я Гарин папа". Станюкович сразу ухватился: "вот и псевдоним — Гарин!". И первые книги выходили под этим именем. Потом появилась двойная фамилия — Гарин-Михайловский.

Летом 1891 года Михайловский был назначен руководителем изыскательской партии по подготовке строительства Западно-Сибирской магистрали на участке Челябинск — Обь. Опять поиски наиболее удачных и удобных вариантов в прокладке дороги. Это он настоял, чтобы мост через Обь был построен у села Кривощеково. Николай Георгиевич тогда писал: "Пока здесь вследствие отсутствия железных дорог все спит... но когда-нибудь ярко и сильно сверкнет еще здесь, на развалинах старой — новая жизнь...". Он как будто знал, что на месте маленькой станции возникнет город Новониколаевск, который потом станет огромным городом Новосибирском. Большая площадь у Новосибирского вокзала носит имя Гарина-Михайловского. На площади памятник Гарину-Михайловскому. За 6 лет протянулась дорога от Самары в Челябинск (свыше тысячи километров), а потом и дальше. Первый поезд пришел в Челябинск в 1892 году. И в этом немалая заслуга Гарина-Михайловского.

Пока Николай Георгиевич занимался строительством железной дороги, к нему пришла литературная слава. В 1892 году журнал "Русское богатство" печатает "Детство Темы", а чуть позже "Русская мысль" — "Несколько лет в деревне". О последнем произведении Чехов написал: "Раньше ничего подобного не было в литературе в этом роде и по тону, и, пожалуй, искренности. Начало немножко рутинно и конец приподнят, но зато середка — сплошное наслаждение. Так верно, что хоть отбавляй". К нему присоединяется Корней Чуковский, говорит, что "Несколько лет в деревне" читается, как сенсационный роман, "у Гарина даже разговоры с приказчиком о навозе волнуют, как любовные сцены".

Гарин-Михайловский переехал в Петербург, взялся за издание: журнала (1892). Заложил свое имение, купил "Русское богатство", в первом же номере поместил рассказы Станюковича, Короленко, Мамина-Сибиряка, которые стали его друзьями.

Гарин-Михайловский много работает, спит по 4-5 часов в сутки пишет продолжение "Детства Темы", статьи о строительстве дорог, о воровстве на строительстве, борется за государственное обеспечение строительства, подписывается под ними "инженер-практик" Министр железных дорог знает, кто пишет неугодные ему статьи грозит уволить Михайловского из системы железных дорог. Но, как инженер Гарин-Михайловский уже известен. Без работы он не остается. Проектирует дорогу Казань — Сергиевы Воды. Продолжает бороться с казнокрадством на железной дороге. Гарин-Михайловский не был революционером, но знакомится с Горьким, помогает революционерам деньгами.

Работа на железной дороге не позволяет ему сидеть за письменным столом, он пишет на ходу, в поезде, на клочках бумаги, бланках конторских книгах. Иногда рассказ пишется за одну ночь. Очень волновался, посылая свое произведение, крестил его. Потом мучился, что не так написал, с разных станций посылает поправки телеграммами. Насколько мне известно, это был единственный русский писатель, по телеграфу писавший свои произведения" (С. Елпатьевский). Гарин-Михайловский — автор не только знаменитой тетралогии, но и повестей, рассказов, пьес, очерков.

Гарин-Михайловский и дети

Пора сказать о главной любви Николая Георгиевича. Это дети. Из письма жене (1887): "Тебя, моя радость, и деток я люблю больше жизни с радостью и наслаждением вспоминаю о вас...". У него было 11 своих детей и трое приемных! Еще в молодости они с невестой дали клятву. "Мы никогда пальцем не тронем наших детей". И действительно в его семье никогда не наказывали детей, одного его недовольного взгляда было достаточно. Он очень хотел, чтобы дети были счастливы, в одном из рассказов он пишет: "... ведь если в пору детства нет счастья, когда ж оно будет?". Не так давно по московскому радио читали чудный рассказ Гарина-Михайловского "Исповедь отца" о чувствах отца, наказавшего маленького сына, а потом потерявшего его. Хорошо, если бы эту передачу повторили.

Всюду его окружали дети, чужие дети звали его дядя Ника. Любил делать детям подарки, устраивать праздники, особенно новогодние елки. Сочинял сказки на ходу, прекрасно их рассказывал. Его детские сказки издавались до революции. Разговаривал с детьми серьезно, на равных. Когда умер Чехов, Николай Георгиевич пишет 13-летнему приемному сыну: "Умер самый чуткий и отзывчивый человек и, вероятно, самый страдающий человек в России: вероятно, мы даже не можем понять сейчас всю величину и значение потери, какую принесла эта сметь… А что ты думаешь об этом? Напиши мне...". Сохранились его письма к уже взрослым детям. Он мало виделся с детьми, не навязывал им своих убеждений, но влияние его на детей было огромным. Все они выросли достойными людьми: Сергей стал горным инженером, Георгий (Гаря) учился до революции за границей, оказался в вынужденной эмиграции, знал 14 языков, был специалистом по международному праву, переводил на иностранные языки произведения отца. Вернулся в 1946 году в СССР, но вскоре умер...

Своему детству Гарин-Михайловский посвятил свою первую и самую дорогую книжку — "Детство Темы" (1892). Эта книга не только воспоминания о собственном детстве, но и размышления о семейном, нравственном воспитании человека. Он помнил жестокого отца, карцер в их доме, порки. Мать защищала детей, говорила отцу: "Щенков вам дрессировать, а не детей воспитывать". Отрывок из ""Детства Темы" стал книгой "Тема и Жучка", одной из первых и любимых книг детей многих поколений в нашей стране.

Продолжение "Детства Темы" — "Гимназисты" (1893). И эта книга во многом автобиографична, "все взято прямо из жизни". Цензура протестовала против этой книги. Гарин-Михайловский пишет, что гимназия превращает детей в тупиц, коверкает души. Кто-то назвал его повести "Бесценным трактатом о воспитании... как не нужно воспитывать". Книги тогда произвели на читателей, особенно на педагогов, огромное впечатление. Посыпался поток писем. Гарин-Михайловский вложил в уста своего героя из "Гимназистов" (учителя Леонида Николаевича) такие слова: "Говорят, заводить речь об образовании поздно, говорят, это старый и скучный вопрос, давно решенный. Я не согласен с этим. Нет решенных вопросов на земле, и вопрос образования — самый острый и больной у человечества. И это не старый, скудный вопрос — это вечно новый вопрос, потому что нет старых детей".

Третья книга Гарина-Михайловского "Студенты" (1895). И в этой книге его жизненный опыт, наблюдения, что и в студенчестве подавлялось человеческое достоинство, задача и института сделать не человека, а раба, приспособленца. Только в 25 лет, когда он начал строить свою первую дорогу, стал работать, только тогда обрел себя, обрел характер. Оказалось, что все первые 25 лет его жизни — это была тоска по работе. Кипучая натура с детства ждала живого дела, но семья, гимназия, институт убивали эту жажду. Четвертая книга — "Инженеры". Она не была дописана. И вышла уже после смерти писателя (1907). Горький назвал эти книги Гарина-Михайловского "целой эпопеей русской жизни".

Гарин-Михайловский — путешественник

Работа на железной дороге, мучительная работа над книгами. Николай Георгиевич очень устал и решил "отдохнуть" проехать вокруг света (1898) через Дальний Восток, Японию, Америку, Европу. Это была его давняя мечта. Он давно исколесил всю Россию теперь захотелось повидать другие страны. Гарин-Михайловский собрался в путешествие, а перед самым отъездом ему предложили принять участие в большой научной экспедиции по Северной Корее и Маньчжурии. Он согласился. Это было очень трудное, опасное, но чрезвычайно интересное путешествие по неизведанным местам. Писатель прошел с экспедицией 1600 километров пешком и верхом на лошади. Очень много повидал, вел дневники, слушал через переводчика корейские сказки. Позже он издал эти сказки впервые в России и Европе. У нас издавали эти сказки в 1956 году и больше, к сожалению, не переиздавали.

Гарин-Михайловский побывал в Японии, Америке, Европе. Интересно читать его строчки о возвращении в Россию после такого путешествия: "Не знаю, как кого, а меня охватило тяжелое, прямо тягостное чувство, когда я въезжал в Россию из Европы... Привыкну, опять втянусь в эту жизнь, и, может быть, не будет она казаться тюрьмой, ужасом, и еще тоскливее от этого сознания".

Гарин-Михайловский писал интересные отчеты о своей экспедиции по Северной Корее. После возвращения из поездки он был приглашен к царю в Аничков дворец. Николай Георгиевич очень серьезно готовился к рассказу о виденном и пережитом, но, оказалось, его рассказ никого из царской семьи не интересовал, царица явно скучала, а царь рисовал женские головки. Вопросы задавали совсем не по делу. Потом Николай Георгиевич писал о них "Это провинциалы!" Но царь все же решил наградить Гарина-Михайловского орденом Святого Владимира. Писатель его так и не получил, потому что подписал вместе с Горьким письмо-протест против избиения студентов у Казанского собора. Николая Георгиевича выслали на полтора года из столицы.

Опять железная дорога

Весной 1903 года Гарина-Михайловского назначают начальником изыскательской партии строительства железной дороги по Южному берегу Крыма. Николай Георгиевич исследовал возможности прокладки дороги. Он понимал, что дорога должна пройти по очень живописным местам, курортам. Поэтому разработал 84 (!) варианта электрической дороги, где каждую станцию должны были проектировать не только архитекторы, но и художники. Каждая станция должна была быть очень красивой, нестандартной. Он тогда писал: "Два дела хотел бы я закончить — электрическую дорогу в Крыму и повесть "Инженеры". Но ни того, ни другого у него не получилось. Строительство дороги должно было начаться весной 1904 года, а в январе началась русско-японская война...

Крымская дорога до сих пор так и не построена! А Гарин-Михайловский поехал на Дальний Восток военным корреспондентом. Писал очерки, которые потом стали книгой "Дневник во время войны", где была настоящая правда о той войне. После революции 1905 года ненадолго приезжал в Петербург. Отдал большую сумму денег на революционные нужды. Он не знал, что с 1896 года и до конца его жизни он находился под негласным надзором полиции.

Уход Гарина-Михайловского

После войны вернулся в столицу, с головой ушел в общественную работу, писательство, писал статьи, пьесы, пытался закончить книгу "Инженеры"... Он не умел отдыхать, спал по 3-4 часа в сутки. Жена уговаривала отдохнуть, а он ей отвечал: "В могиле отдохну, там высплюсь". Наверное, он не догадывался, как близок он был к истине в своем пророчестве. 26 ноября 1906 года Николай Георгиевич собрал друзей, всю ночь говорили, спорили (он хотел создать новый театр). Разошлись под утро. А в 9 утра — опять работа. Вечером Гарин-Михайловский на заседании редакции "Вестника жизни", опять споры, яркое, горячее его выступление. Неожиданно ему стало плохо, он вышел в соседнюю комнату, лег на диван и умер. После вскрытия врач сказал, что сердце было здоровое, но от предельного переутомления произошел его паралич.

Денег на похороны в семье не хватило, пришлось собирать по подписке. Похоронен Гарин-Михайловский на Волковом кладбище в Петербурге.

О Гарине-Михайловском написано много, есть книги, статьи, воспоминания. Но, наверное, самые точные характеристики дал ему Корней Чуковский (очерк "Гарин"). Так и хочется привести здесь весь очерк, но он велик — 21 страница. Вот только некоторые строчки из очерка:

"Гарин был невысокого роста, очень подвижной, щеголеватый, красивый: в волосах седина, глаза молодые и быстрые... Всю жизнь он работал инженером-путейцем, но и в его шевелюре, в его порывистой, неровной походке и в его необузданных, торопливых, горячих речах всегда чувствовалось то, что называется широкое натурой — художник, поэт, чуждый скаредных, корыстных и мелочных мыслей...

Самым важным мне кажется то, что при всех своих эмоциональных порывах, при всей своей нерасчетливой, безудержной щедрости это был деловитый, деловой человек, человек цифр и фактов, смолоду привыкший ко всякой хозяйственной практике.

В этом и заключалось своеобразие его творческой личности: в сочетании высокого строя души с практицизмом. Сочетание редкое, особенно в те времена... Он единственный из современных ему беллетристов был последовательным врагом бесхозяйственности, в которой он и видел источник всех наших трагедий. В своих книгах он часто твердил, что Россия совершенно напрасно живет в такой унизительной бедности, так как она богатейшая в мире страна...

И в русскую деревню, и в русскую промышленность, и в русское железнодорожное дело, и в русский семейный уклад всмотрелся так же деловито и вдумчиво — сделал как бы ревизию России восьмидесятых и девяностых годов... Причем, как у всякого практика, цели у него всегда конкретные, четкие, близкие, направленные к устранению какого-нибудь определенного зла: вот это нужно изменить, перестроить, а вот это уничтожить совсем. И тогда (в этой ограниченной области) жизнь станет разумнее, богаче и радостнее...".

Очень жаль, что при жизни Гарина-Михайловского его взгляды на переустройство России не были оценены в стране.

Южный Урал может гордиться, что такой человек имеет к нему прямое отношение.

(наст. фам. Михайловский, др. псевд. Гарин),

(20(08).02.1852, Петербург - 10.12(27.11). 1906, Петербург), прозаик, публицист, инженер-путеец.

Родился в семье штаб-ротмистра лейб-гвардии Уланского полка. Крёстный отец - российский император Николай I. Вскоре после рождения сына отец вышел в отставку, семья переехала в Одессу. Воспитанием детей в основном занималась мать Глафира Николаевна. После окончания Ришельевской гимназии (1863-1871 гг.), поступил на юридический факультет Петербургского университета. Проучившись два года (1871-1872 гг.), поступает в Институт инженеров путей сообщения, по окончании которого (1878 г.) был зачислен в штат Министерства путей сообщения, работал на строительстве крупнейших железных дорог, начальником дистанции Бакинского участка Закавказской дороги. В феврале 1884 г. подал прошение об отставке и переехал со своей семьёй в Самару. Купив имение в Бугурусланском уезде Самарской губернии, занялся сельским хозяйством. Попытки изменить жизнь крестьян путём хозяйственных и культурных преобразований закончились неудачей. С 1886 г. вновь вернулся на инженерную службу, вначале на строительстве Уфа-Златоустовской железной дороги, в 1892 г. - на Казань-Малмыжской железной дороги, в 1895-1897 гг. - на строительстве железной дороги Кротово - Сергиевск. В эти годы принимает участие в организации первой в России марксистской газеты «Самарский вестник», которая активно выступала против либерального народничества. С 1895 г. за участие в социал-демократическом движении состоял под негласным полицейским надзором. Сохранилось секретное полицмейстерское донесение, датируемое 29 июля 1901 г., о кратковременном пребывании Н. Михайловского в Симбирске.

Литературный дебют писателя состоялся в 1892 г. Войдя в группу московских литераторов, которые намеревалась купить у литератора Л. Е. Оболенского журнал «Русское богатство», принял участие в этом проекте, сумел достать средства, перезаложив своё имение. С 1 января 1892 г. «Русское богатство» перешло в руки новой редакции, официальной издательницей журнала числилась жена Н. Г. Михайловского - Надежда Валериевна. В первых трёх номерах обновлённого журнала была напечатана повесть «Детство Тёмы», подписанная псевдонимом «Н. Гарин», благожелательно встреченная и читателями, и критикой. Не меньший успех имела книга очерков «Несколько лет в деревне», печатавшаяся с марта 1892 г. из номера в номер в журнале «Русская мысль». Автор сразу выдвинулся в первый ряд писателей своего времени. Несмотря на пристрастие Н. Михайловского к «малому жанру» очерка и рассказа, наибольшую литературную славу принесли ему не они, а цикл автобиографических повестей. Уже в 1893 г. появилось продолжение «Детства Тёмы» - повесть «Гимназисты». В 1895 г. издана была третья часть - «Студенты». Над четвёртой повестью этого цикла («Инженеры») Михайловский работал с 1898 г. и до конца своих дней.

В 1898 г. Н. Г. Михайловский отправляется в кругосветное путешествие, став по предложению РГО начальником партии в научной экспедиции А. Звегинцова по изучению географии Северной Кореи. Помимо научных исследований им был собран этнографический материал, впервые записаны корейские сказки. Его путевые очерки печатались в «Мире Божьем» (1899, № 2-7, 10-12), позже вошли в книгу «По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову» (СПб., 1904).

В начале 1900 г. взял в аренду на 2 года земли близ с. Тургенево Ставропольского уезда, одновременно, по договорённости, управляя имением своей гражданской жены В. А. Садовской в (ныне Вешкаймского района Ульяновской области). Вновь занялся сельским хозяйством, но неурожай 1902 г. привёл его к очередному разорению. В апреле 1903 г. был назначен начальником изысканий по строительству железной дороги на Южном берегу Крыма. Здесь он сблизился с А. И. Куприным, А. П. Чеховым, Л. Н. Андреевым, продолжилось его творческое общение с А. М. Горьким. С началом русско-японской войны в апреле 1904 г. Н. Г. Гарин-Михайловский уезжает на Дальний Восток как военный инженер и корреспондент московской газеты «Новости дня». Его корреспонденции составили книгу «Война. (Дневник очевидца)» (СПб. - М., 1914). В сентябре 1906 г., вернувшись из Маньчжурии, обосновался в Петербурге. Активно участвовал в литературной и общественной жизни столицы. Входил в редакцию большевистского журнала «Вестник жизни», в котором сотрудничал вместе с А. В. Луначарским, В. В. Воровским, В. Д. Бонч-Бруевичем. Скоропостижно скончался 27 (10) декабря 1906 г. от паралича сердца во время заседания редакции, где в тот день читалась и обсуждалась его одноактная пьеса «Подростки». Похоронен на Литераторских мостках Волкова кладбища.

В рамках Года культуры и Года литературы в Российской Федерации в Ульяновской области реализуется региональный проект по присвоению имён выдающихся соотечественников библиотекам Ульяновской области. 10 декабря 2014 г. Центральной библиотеке муниципального казённого учреждения культуры «Вешкаймская межпоселенческая библиотечная система» было присвоено имя Н. Г. Гарина-Михайловского.

Библиография:

Гарин-Михайловский Н. Г. Несколько лет в деревне : очерки. Драма. - Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1980. - 382 с. : ил.

О нём:

Галяшин А. Гарин-Михайловский в Самарской губернии . - Куйбышев: Куйбышев. кн. изд-во, 1979. - 119 с.

Автор-составитель С. В. Павлова - сотрудник Центральной библиотеки муниципального казённого учреждения культуры «Вешкаймская межпоселенческая библиотечная система» им. Н. Г. Гарина-Михайловского.

Селиванов К. А. Н. Г. Гарин-Михайловский (1852-1906) // Селиванов К. А. Русские писатели в Самаре и Самарской губернии. - Куйбышев, 1953. - С. 68-80.

***

Григорченко В. Н. Г. Гарин-Михайловский в Симбирской губернии // Ульяновская правда. - 1977. - 20 февраля.