Татьяна Галина

НАСЛЕДИЕ

Номер журнала:

МОСКВА - ВТОРОЙ РОДНОЙ ГОРОД АННЫ СЕМЕНОВНЫ ГОЛУБКИНОЙ НАРЯДУ С ЗАРАЙСКОМ, ГДЕ ХУДОЖНИЦА РОДИЛАСЬ 28 ЯНВАРЯ 1864 ГОДА. ГОЛУБКИНА СТАЛА МОСКВИЧКОЙ В 1889 ГОДУ, СО ВРЕМЕНИ НАЧАЛА СВОЕГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ОБРАЗОВАНИЯ В КЛАССАХ ИЗЯЩНЫХ ИСКУССТВ АРХИТЕКТОРА А.О. ГУНСТА. ЗАТЕМ С 1891 ПО 1894 ГОД ОНА УЧИЛАСЬ В МОСКОВСКОМ УЧИЛИЩЕ ЖИВОПИСИ, ВАЯНИЯ И ЗОДЧЕСТВА. ХУДОЖНИЦА ПРОЖИЛА В МОСКВЕ ДОЛГИЕ ГОДЫ. НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО ГОЛУБКИНА МНОГО РАЗ ВОЗВРАЩАЛАСЬ В ЗАРАЙСК, ПЕРЕЕЗЖАЛА В ПЕТЕРБУРГ ДЛЯ ПРОДОЛЖЕНИЯ ОБРАЗОВАНИЯ, ПЕРЕСЕЛЯЛАСЬ НАДОЛГО В ЕВРОПУ С ТОЙ ЖЕ ЦЕЛЬЮ, ОНА НЕИЗМЕННО СТРЕМИЛАСЬ ОБОСНОВАТЬСЯ В МОСКВЕ, ИМЕТЬ ЗДЕСЬ МАСТЕРСКУЮ, УЧАСТВОВАТЬ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ И ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ЖИЗНИ ГОРОДА .

В разное время Голубкина имела несколько мастерских. Самая известная находилась в Большом Левшинском переулке, где в 1932 году был учрежден Мемориальный музей-мастерская А.С. Голубкиной, ныне входящий во Всероссийское музейное объединение «Государственная Третьяковская галерея». Другая, не сохранившаяся, мастерская располагалась в Крестовоздвиженском переулке, здесь Голубкина исполнила свои самые значительные произведения начала XX века. Сюда в 1901 году приходил В.А. Серов вместе с С.П. Дягилевым: художник хотел показать поразивший его камин «Огонь». О посещении этой мастерской в 1903 году писала О.Л. Книппер А.П. Чехову - актриса рассказывала о барельефе для Московского Художественного театра, который должны были вскоре установить на фасаде театра.

В мастерской в Крестовоздвиженском переулке художница исполнила значительное число скульптурных портретов как с моделей, выбранных ею самой, так и заказных. Здесь же были созданы произведения крупной формы: уже упомянутый камин «Огонь» (1900)*, скульптура «Земля» (1904, обе работы - гипс тонированный), «Идущий человек» (1904, бронза), рельеф «Волна» (1903, гипс тонированный, установлен над входом в МХТ). Голубкина работала над изделиями декоративно-прикладного характера и над проектами архитектурного декора. В эти же годы ею был выполнен проект городского памятника первопечатнику Ивану Федорову (1902, гипс тонированный, ГТГ).

Начало XX века - время первых встреч художницы с отечественным зрителем. Жизнь в Москве давала возможность участвовать в выставках самых известных объединений. Экспонируя работы из года в год без существенных перерывов, скульптор стремилась к постоянному контакту со зрителем, к заинтересованному восприятию своих образно-пластических высказываний. В 1899 году, вернувшись в Москву из второй поездки в Европу, Голубкина продемонстрировала на 19-й выставке Московского общества любителей художеств (МОЛХ) скульптуру «Старость» (1899) и портрет французского зоолога Э.Ж. Бальбиани (1898, обе работы - гипс тонированный). Эти произведения были удостоены на парижском Салоне 1899 года медали Академии искусства и литературы Прованса и отмечены французской прессой, став свидетельством профессиональной зрелости мастера. Впоследствии ее сотрудничество с МОЛХ продолжалось вплоть до начала Первой мировой войны.

Анна Голубкина ежегодно принимала участие в выставках Московского Товарищества художников (МТХ), а в 1906 году стала одним из его членов. Обычно художница предоставляла на выставки МТХ значительные и масштабные работы, исполненные в год между двумя выставками, такие, как, например, портреты А.М. Ремизова и А.Н. Толстого, композицию «Кариатиды» (все - 1911), причем «Кариатиды» в 1911 году были показаны в гипсе, а затем год спустя, в 1912-м, - в дереве. Камерную скульптуру, созданную в первое десятилетие XX века, она продемонстрировала в 1910 году на Выставке акварелей и эскизов Московского Художественного театра, где зрители увидели импрессионистические этюды «Лужица», «Полет» (позднее название «Птицы»), «Кустики» (все - 1908, гипс тонированный). Голубкина участвовала и в знаменитых выставках «Мира искусства», где экспонировала работы, близкие новым течениям символизма и модерна: вазу «Туман» (1899), портрет М.Ю. Лермонтова (1900, обе работы - гипс тонированный), уже упоминавшиеся «Старость» и камин «Огонь». Кульминацией выставочной деятельности стала выставка «В пользу раненых» в Музее изящных искусств зимой 1914-1915 годов. Человек, История, Художник, Истина, Мудрость - так можно обозначить координаты смыслового поля экспозиции, ставшей пластическим выражением основных культурно-философских идей Серебряного века.

Новый, усложняющийся язык искусства начала ХХ века предполагал наличие зрителя, способного интерпретировать образность произведений в рамках органично присущей им поэтики. Поэт Андрей Белый так объяснял способ восприятия, построенный на принципах символизма: «Произведение искусства не ограничено временем, местом и формой; и безгранично оно расширяет себя в наших недрах души... статую я уношу из ее оболочки в моем восприятии; восприятие - навеки со мною; над ним я работаю; из работы моей возникают подвижные поросли великолепнейших образов; неподвижная статуя в них течет, в них растет <...> и льется вовне рядом статуй и красочных звуков, исходит дождем сонетов; впечатление их творится опять-таки в им внимающих душах» 1 . Скульптура Голубкиной нередко оставалась непонятой, но со временем все больше появлялось ценителей новой скульптуры, произведения мастера становились предметом собирательства. Ее творения хранились в собраниях А.А. Ламм, М.П. Рябушинского, Е.М. Терещенко, М.С. Шибаева. Самая значительная коллекция была у И.С. Исаджанова 2 . В 1906 году начались закупки произведений скульптора Третьяковской галереей.

В творческом наследии Голубкиной немало произведений, связанных с Москвой, и прежде всего это портреты москвичей, созданные в разное время: актрисы и переводчицы М.Г. Срединой (1903 и 1904), архитектора А.О. Гунста (1904), художницы Н.я. Симонович-Ефимовой (1907), предпринимателя и мецената Н.А. Шахова (1910-е, все четыре - гипс тонированный), собирателя и коллекционера Г.А. Броккара (1911), искусствоведа А.В. Назаревского (1911, оба - дерево тонированное), знаменитого врача Г.А. Захарьина (1910, мрамор, Первый медицинский институт им. И.М. Сеченова, Москва). Одним из первых исполнен в Москве портрет живописца В.В. Переплетчикова (1899, бронза).

Голубкина хорошо знала Василия Переплетчикова, была благодарна ему за помощь во время ее пребывания в Париже. Поселившись в Москве, она нередко бывала у него в доме на вечерах, где собирались ревнители искусства. Голубкина запечатлела Переплетчикова готовым вступить в спор, с характерным наклоном головы и саркастическим, сверлящим взглядом. Другой портрет, выполненный в 1904 году в схожей импрессионистической манере, сохранил облик жены живописца В.К. Штембера (гипс тонированный), гостеприимной хозяйки еще одного художественного кружка. Оба портрета - пример скульптурного импрессионизма в традиционном понимании стиля: прихотливая свободная лепка наряду с кажущимися случайными движениями головы и корпуса придает образам непринужденность, что усиливает впечатление быстротечности момента, которого определенно добивалась художница.

Подобные вечерние собрания, как в домах Переплетчикова и Штембера, не являлись редкостью в Москве начала XX века. Художница бывала в кружке своей знакомой по Парижу Т.П. Бартеневой, в семье директора Коммерческого училища А.Н. Глаголева (Голубкина вела в училище занятия скульптурой), в доме А.А. Хотяинцевой, художницы, хорошей знакомой А.П. Чехова и близкой подруги его сестры Марии Чеховой. В 1899 году А.А. Хотяинцева и Е.М. Званцева организовали частную студию, где преподавали такие знаменитости, как В.А. Серов и К.А. Коровин, а также ученик Серова - Н.П. Ульянов. С последним (Голубкина и Ульянов вместе учились в МУЖВЗ) она открыла похожую студию и делила мастерскую в Крестовоздвиженском переулке. Именно здесь художница исполнила по заказу К.С. Станиславского и С.Т. Морозова знаменитый рельеф для фасада нового здания МХТ «Пловец» (1903, гипс тонированный), а также портрет самого Морозова (1902, гипс тонированный). Это примеры совсем иной стилистики. В портрете знаменитого мецената импрессионистическая лепка, лишая образ определенности, выводит его из мира повседневности, включая в круг символического истолкования. Морозов преображается в некое языческое божество, олицетворение природных стихий, что парадоксально соединяется с представлением о нем как о театрале, изобретателе, балагуре.

Мхатовский рельеф «Пловец» был первым произведением Голубкиной из ее «театральной серии». В 1923 году она, будучи искренней поклонницей Малого театра, приняла участие в конкурсе на установку памятника А.Н. Островскому и исполнила целый ряд эскизов в гипсе. Созданный в них образ драматурга созвучен поэтике его пьес и традициям Малого театра, тогда как рельеф «Пловец» - своеобразный отклик на реформаторскую деятельность труппы МХТ. В новой эстетике Художественного театра было то, что Голубкина называла емким словом «правда» и чего не находила в постановках блестящих парижских театров, о которых писала в письмах из французской столицы: «так красиво и лживо». Сила и глубина впечатления от постановок берлинского театра режиссера Макса Рейнхарда, приехавшего в Москву в 1913 году на гастроли, запечатлена в рельефах с изображением итальянского актера Сандро Моисси (1913, известняк), исполнителя роли царя Эдипа. Его игра потрясла скульптора.

Зеркалом московских театральных пристрастий Голубкиной был Зарайский народный театр, организованный молодежью города при ее деятельной поддержке. Репертуар включал в себя пьесы Гоголя, Островского, Гауптмана, Ибсена, Метерлинка, которые художница уже видела на московских сценах. В спектаклях вместе с зарайской молодежью принимали участие даже актрисы МХТ, но примой неизменно оставалась Нина Алексеева, актриса с глубокой и страстной душой. Облик этой «зарайской амазонки» запечатлен в одной из первых символических скульптур Голубкиной «Нина» (1907, мрамор тонированный). Переехав в Москву, Нина училась вокалу в студии открывшегося в 1908 году Дома песни, в непосредственной близости от мастерской в Большом Левшинском переулке. Ее сестра Людмила поступила в 1907 году на Высшие женские курсы и одновременно занималась в московской школе танца Элли Ивановны Рабенек, последовательницы Айседоры Дункан. Новое направление в балетном искусстве модерна - «пластический танец» - вызывало восторженный интерес, на выступлениях студии Элли Рабенек всегда было особенно много людей искусства, художников и музыкантов. Среди восхищенных зрителей оказалась и Голубкина. Она-то и дала Людмиле Алексеевой рекомендательное письмо к Рабенек. В творческом наследии Голубкиной сохранились графические изображения танцовщиц и рельеф «Дама» (1912, известняк), предположительный портрет Алексеевой. Людмила танцевала главные партии в постановках Рабенек, а потом сама занялась преподаванием и режиссурой. Один из пластических этюдов создан ею под впечатлением композиции Голубкиной «Полет (Птицы)» (1908). Традиции Л.Н. Алексеевой сегодня сохраняются в Студии художественного движения Центрального Дома ученых РАН, а ее хореографические миниатюры включены в репертуар студии 3 .

Живя в Москве, Голубкина имела возможность познакомиться с представителями нового тогда направления - символизма. Обоюдное внимание и взаимное притяжение творца пластических образов и философов-символистов были устойчивыми и постоянными. Показателен интерес к творчеству Голубкиной, проявлявшийся философами и критиками, работы которых стали теоретической составляющей русского символизма, в особенности Вяч. Ивановым и В.Ф. Эрном. Именно В.Ф. Эрну, другу Павла Флоренского (Голубкина хорошо знала последнего), принадлежит знаменательная догадка, истолковывающая природу творчества скульптора. Она близка теории Флоренского об эвристической роли искусства в общем процессе познания. Для Голубкиной сделать портрет значило узнать человека, понять его в самом широком смысле слова и передать свое знание в скульптурных формах.

О творчестве Голубкиной писали Василий Розанов, Максимилиан Волошин, Сергей Булгаков 4 . В статье, посвященной выставке «В пользу раненых» в Музее изящных искусств, Булгаков говорил о драматизме и глубине образов скульптора: «То тяжелой гоголевской тоской, то светлой чеховской жалостью переливается эта вселенская скорбь <.>. И высшего напряжения своего этот экстаз тоски в покоряющих и хватающих за сердце скульптурах: "Пленники" и "Вдали музыка и огни". Ибо ведь каждая душа есть такая пленница, хотя и не всегда знает о том, и каждой живой душе слышится отдаленная музыка и видятся огни в пленительной "Дали", порыв в которую столь музыкально передан в рельефе этого названия» 5 .

В библиотеке скульптора, в свою очередь, находился целый ряд символистских и близких к символизму периодических изданий - номера журналов «Весы», «Аполлон», «Золотое руно». Здесь же были произведения Андрея Белого, Вячеслава Иванова, Георгия Чулкова, Алексея Ремизова. В период с 1907 по 1914 год Голубкина создала своеобразную «галерею символистов»: портреты ведущих теоретиков символизма поэтов Андрея Белого (1907) и Вяч. Иванова (1914, оба - гипс тонированный), а также входивших в их круг писателей А.Н. Толстого и А.М. Ремизова (1911, оба - дерево тонированное), философа В.Ф. Эрна (1914, дерево тонированное). Облики Вяч. Иванова и М.А. Волошина запечатлены ею в камеях (1920-е). Портретные образы соединили в себе как неоспоримую ценность одновременно конкретные личностные качества, точно схваченные оттенки психологического состояния и общий духовный тонус личности. Блистательным завершением портретной серии русских литераторов и философов стали портреты Л.Н. Толстого (гипс тонированный) и В.Г. Черткова (дерево тонированное, Государственный музей Л.Н. Толстого, Москва), исполненные Голубкиной в 1926 году по заказу Толстовского общества. Художница отдала дань масштабу личности великого писателя и угадала трагический конфликт в его душе.

Несмотря на все трудности жизни в 1920-е годы, Голубкина не покидала Москвы. Она преподавала во ВХУТЕМАСе и вела занятия в студии, которую организовала в своей мастерской, по-прежнему занималась декоративно-прикладным искусством, освоила мастерство изготовления камей и создала уникальную коллекцию этих произведений малой формы. Как и прежде, Голубкина стремилась участвовать в выставочной жизни Москвы. В частности, в 1923 году на выставке Московского салона художница показала свои камеи, а в 1926-м приняла участие в Государственной художественной выставке современной скульптуры, став одним из учредителей Общества русских скульпторов (ОРС). Здесь она продемонстрировала два портрета, исполненных в 1925 году, - своей ученицы Т.А. Ивановой и формовщика Г.И. Савинского (оба - гипс тонированный). До последних дней в своей московской мастерской в Большом Левшинском переулке Голубкина продолжала работу над дорогим для себя замыслом - скульптурой «Березка» (1926, гипс тонированный). Это произведение должно было стать воплощением жизненной философии художницы. Поэт Георгий Чулков, хорошо знавший Анну Семеновну, посвятил ей строки, рожденные под впечатлением от их бесед. Он сказал: Голубкина жила, держа в руках «ключи от неба» и «песни слушая светил» 6 .

* Настоящее место хранения при упомянутых в статье произведениях А.С. Голубкиной указывается, если они не принадлежат собранию ГТГ.

1. Белый А. Революция и культура // Белый А. Символизм как миропонимание: Сб. статей. М., 1994. С. 298.
2. Полунина Н., Фролов А. Коллекционеры старой Москвы. М., 1997. С. 176-179.
3. Алексеева Л. Двигаться и думать. М., 2000; Кулагина И.Е. Людмилиана бессмертия (потерянная и восстановленная). М., 2009.
4. Розанов В.В. Успехи нашей скульптуры // Мир искусства. 1901. № 1-2. С.111-113; Розанов В.В. Работы Голубкиной // Среди художников. М., 1914. С. 341-343; Волошин М.А. А.С. Голубкина // Аполлон. 1911. № 10. С. 5-12; Булгаков С. Тоска. Из статей 1914-1915 гг. М., 1918. С. 53-62.
5. Булгаков С. Тихие думы. М., 1996. С. 43.
6. Голубкина А.С. Письма. Несколько слов о ремесле скульптора. Воспоминания современников. М., 1983. С. 295.

Публикации раздела Архитектура

5 побед и 5 поражений Анны Голубкиной

О взлетах и падениях первой женщины, прославившейся в России как скульптор, рассказывает Софья Багдасарова .

Победа № 1: Огородница становится скульптором

Чудом стало не то, что Голубкина прославилась. Чудо вообще в том, что она сумела стать скульптором. Ведь в XIX веке женщине овладеть профессией было сложно. Вспомним трудный путь художницы ее поколения Елизаветы Мартыновой (модель сомовской «Дамы в голубом»), которая поступила в Академию художеств в первый же год, когда это было дозволено женщинам. Студенток было около десятка, и на них смотрели со скепсисом. А Голубкина вдобавок училась не на живописца, а на скульптора, то есть занималась совсем не женским физическим трудом.

А тут еще и происхождение: ее дед, старообрядец и глава зарайской духовной общины Поликарп Сидорович, сам выкупился из крепостной зависимости. Он и воспитал Анну, отец которой рано умер. Семья занималась разведением огорода и держала постоялый двор, но денег хватало только на обучение брата Семена. Все остальные дети, в том числе Анна, были самоучками.

Когда огородница покинула Зарайск и отправилась в Москву, ей было уже 25 лет. Она планировала изучать технику обжига и роспись по фарфору в только что основанных Анатолием Гунстом Классах изящных искусств. Голубкину брать не хотели, но она за одну ночь вылепила фигурку «Молящаяся старуха», и ее приняли.

Поражение № 1: Первая поездка в Париж

Обучение поначалу шло хорошо. Через год она перешла в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где училась еще три года. Наконец, вершина: ее взяли обучаться в петербургскую Академию .

Здесь Голубкиной тоже предлагали заниматься салонным искусством, что к ее темпераменту совсем не подходило. Но беда не в этом. Хотя ее друзья-мемуаристы об этом времени солидарно молчат, с Голубкиной тогда в Париже случилось что-то плохое. Видимо, несчастная любовь, по слухам - с неким французским художником. Перешагнувшая 30-летний рубеж женщина дважды пыталась покончить с собой: сначала бросилась в Сену, потом попыталась отравиться. Художница Елизавета Кругликова, также жившая в Париже, увезла ее на родину. В Москве Голубкина легла в психиатрическую клинику знаменитого Корсакова.

Победа № 2: Выздоровление

Профессор лечил ее всего несколько месяцев: было очевидно, что исцеление Голубкиной не в лекарствах, а в творчестве, а может, просто в труде. Голубкина возвратилась к семье в Зарайск, потом вместе с сестрой Александрой, которая только закончила фельдшерские курсы, отправилась в Сибирь, где они вдвоем напряженно работали на переселенческом пункте.

Победа № 3: Вторая поездка в Париж

Анна Голубкина в Париже в 1898 году

Восстановив душевное спокойствие, Голубкина в 1897 году возвратилась в Париж. И наконец нашла того, у кого ей следовало учиться - Родена.

В 1898 году она представила на парижский Салон (самый престижный художественный конкурс того времени) скульптуру «Старость». Для этой статуи позировала та же немолодая натурщица, что и для роденовской «Та, которая была прекрасной Ольмьер» (1885).

Голубкина по-своему истолковала учителя. И сделала это с успехом: ее наградили бронзовой медалью и хвалили в прессе. Когда на следующий год она вернулась в Россию, о ней уже слышали. Савва Морозов заказал ей рельеф для украшения МХАТа . Она создавала портреты самых блестящих деятелей культуры Серебряного века - А. Белого, А.Н. Толстого, В. Иванова. Шаляпина, впрочем, ваять отказалась: он ей не нравился как человек.

Поражение № 2: Революционная деятельность

Голубкина родилась во время пожара и сама утверждала, что характер у нее «пожарный». Она была нетерпима и бескомпромиссна. Несправедливость ее возмущала. Во время революции 1905 года она чуть было не погибла, останавливая лошадь казака, разгонявшего рабочих. Начались ее связи с РСДРП: по их заказу она создает бюст Маркса, посещает конспиративные квартиры, делает из дома в Зарайске явку для нелегалов.

В 1907 году ее арестовали за распространение прокламаций и приговорили к году в крепости. Однако из-за психического состояния Голубкиной дело было прекращено: ее отпустили под надзор полиции.

Поражение № 3: Отсутствие мужа и детей

Анна Гoлубкина с группой художников. Париж, 1895

А может, это и не поражение, а тоже победа? Недаром Голубкина говорила одной девушке, которая хотела стать литератором: «Если хочешь, чтобы из твоего писательства что-нибудь вышло, не ходи замуж, не заводи семьи. Искусство связанных рук не любит. К искусству надо приходить со свободными руками. Искусство - это подвиг, и тут нужно все забыть, а женщина в семье - пленница» .

Впрочем, хотя Голубкина была незамужней и не имела детей, она нежно любила племянников, воспитала дочь своего брата Веру. А среди ее работ особенно трогательны изображения племянника Мити, который родился больным и умер, не дожив до года. Одним из любимых ее произведений был рельеф «Материнство», к работе над которым она возвращалась из года в год.

Ее карманы всегда были набиты сладостями для детей, а в послереволюционные годы - просто едой. Из-за детворы она однажды чуть не погибла: приютила стайку беспризорников, а они опоили ее снотворным и ограбили.

Победа № 4: Московская выставка

В 1914 году состоялась первая персональная выставка 50-летней Голубкиной - в стенах Музея изящных искусств (ныне ГМИИ). Публика ломилась, прибыль от билетов оказалась огромной. А Голубкина пожертвовала все на пользу раненых (как раз началась Первая мировая).

Критика была от ее работ в восторге. Однако Игорь Грабарь, который думал купить несколько скульптур для Третьяковки , ругал Голубкину за гордость: слишком высокие цены она запрашивала. С выставки не было продано ничего.

Победа № 5: Выживание в годы Гражданской войны

Увы, в 1915 году у Голубкиной снова случился нервный срыв, ее поместили в клинику. Несколько лет она не могла творить. Однако в послереволюционные месяцы вошла в Комиссию по охране памятников старины и в органы Моссовета по борьбе с беспризорностью (вот опять дети!).

Когда Москва мерзла и голодала, Анна переносила это стойко. Как говорили друзья, потому что она так привыкла к аскетизму, что теперь не замечала лишений. Впрочем, ради заработка она занималась росписью по тканям, давала частные уроки. Друзья привезли ей бормашину и таскали старые бильярдные шары: из них - из слоновой кости - она вытачивала камеи, которые продавала.

Лев Толстой. 1927 год

Несмотря на революционное прошлое, с большевиками Голубкина не сработалась. Она отличалась мрачностью характера, непрактичностью и неумением устраивать свои дела. В 1918 году она отказалась работать с Советами из-за убийства члена Временного правительства Кокошкина. Со временем, пожалуй, могло бы и наладиться - но в конкурсе на памятник Островскому в 1923 году она заняла не первое место, а третье, и впала в гнев.

В 1920-е годы Голубкина зарабатывала преподаванием. Ее здоровье слабело - обострилась язва желудка, которую пришлось оперировать. Последними работами мастера стали «Березка» - символ юности и портрет Льва Николаевича Толстого, которого она ваяла по памяти, принципиально не смотря на фотографии. Незадолго до смерти Голубкина вернулась к родным в Зарайск, в окружении которых и умерла в 63-летнем возрасте.

Поражение № 5: Судьба мастерской

Родственники скульптора передали государству, согласно ее завещанию, более полутора сотен работ. В московской мастерской открылся музей Голубкиной. Но в 1952 году грянула беда. Внезапно в рамках борьбы то ли с формализмом, то ли еще с чем-то оказалось, что Голубкина «искажала» образ человека, в том числе «советского». Музей-мастерскую закрыли, а его коллекцию распределили по фондам музеев нескольких городов, в том числе Русского музея и Третьяковки.

Только в 1972 году репутация Голубкиной была очищена и музей решили восстановить. Поскольку мастерская стала филиалом Третьяковской галереи, многие работы в родные стены вернуть было просто. Но остальные произведения навсегда застряли в других городах. Впрочем, главное, что Голубкиной вернули доброе имя.

Никакого – даже начального – образования у Анны Голубкиной не было. Разве что дьячок обучил ее грамоте... Много книг перечитала она в детстве, и тогда же начала лепить глиняные фигурки. Местный учитель рисования уговаривал ее серьезно учиться. Родные этому не препятствовали, но сама Аннушка понимала, что значит для крестьянской семьи лишиться работника. Поэтому прошло много времени, прежде чем она решилась покинуть родной Зарайск.

Анне было двадцать пять лет, когда она, по-деревенски повязанная платком, в черной сборчатой юбке, приехала в Москву и поступила в Училище живописи, ваяния и зодчества. «В мастерской между античных слепков, строгая и величавая, она выглядела, как мифическая древняя пророчица-сивилла», – вспоминал учившийся вместе с ней С. Т. Коненков.

«Это была худощавая, высокая, быстрая в движениях девушка с одухотворенным, красивым и строгим лицом», – утверждали одни современники. «...с лицом некрасивым и гениальным», – уточняли другие.

Известная русская меценатка Мария Тенишева рассказывала:

«Вскоре после возвращения А. Н. Бенуа из Петербурга... он стал мне рассказывать о какой-то молодой талантливой скульпторше из крестьянок, очень нуждающейся и подающей блестящие надежды, начал меня уговаривать взять ее на свое попечение, дать ей средства окончить свое художественное образование...»

Тенишева не последовала горячим уговорам Бенуа, на свое попечение не взяла и никаких средств не дала... О чем, кстати, впоследствии очень жалела – когда имя Голубкиной было уже широко известно.

А ведь самобытность и сила таланта Голубкиной действительно уже в годы учебы привлекали к ней всеобщее внимание. Позднее она перешла в Петербургскую Академию художеств. Среди ее профессоров был известный скульптор В. А. Беклемишев, сыгравший в жизни Анны Голубкиной особую роль. В письмах к родным она называла его «замечательно добрым и хорошим человеком», «крупным художником». За этими общими словами скрывалась глубокая, трагическая, безответная любовь, о которой сам Беклемишев, женатый на богатой купчихе и счастливый в семейной жизни, так никогда и не узнал.

В 1895 году Голубкина уехала в Париж – продолжать образование. Со средствами ей помогли семья и Общество любителей художеств. Она поступила в академию Ф. Коларосси, но очень скоро поняла, что там господствует такое же, что и в Петербурге, салонно-академическое направление, совершенно чуждое ей по духу. Этот год оказался весьма тяжелым для молодого скульптора. Анну Семеновну мучили творческая неудовлетворенность, сомнения в верности выбранного пути, неугасшее чувство к Беклемишеву. Некоторые мемуаристы упоминают о ее короткой несчастливой связи с каким-то французским художником и попытке самоубийства... Вовсе не случайно Голубкина заболела нервным расстройством.

Лучшие дня

В Россию ее привезла художница Е. С. Кругликова. Вернувшись после лечебницы в Зарайск, в родную семью, Анна Семеновна немного успокоилась и стала думать о том, как жить дальше. И в конце концов решила поехать со старшей сестрой Александрой, закончившей фельдшерские курсы, в Сибирь. Здесь она работала на переселенческом пункте, помогая сестре, с которой, как и с матерью, у нее всегда были доверительные отношения. Мать скульптора, Екатерина Яковлевна, умерла в конце 1898 года. Анна Семеновна долго не могла прийти в себя после этой потери и не бралась ни за какую работу, пока не вылепила по памяти ее бюст…

Вторая поездка в Париж оказалась более удачной. Работы Голубкиной увидел сам великий Роден и предложил ей заниматься под его руководством. Много лет спустя, вспоминая год работы с мэтром, Анна Семеновна написала ему: «Вы мне сказали то, что я сама чувствовала, и вы дали мне возможность быть свободной».

Работы Голубкиной, выставленные в парижском Весеннем салоне в 1899-м, имели заслуженный успех. В 1901-м она получила заказ на скульптурное оформление парадного подъезда Московского Художественного театра. Выполненный ею горельеф «Волна» – мятежный дух, борющийся со стихией, – и сейчас украшает вход в старое здание МХАТа.

Еще раз она посетила Париж в 1902 году. Побывала также в Лондоне и Берлине, знакомясь с шедеврами мирового искусства. Из поездки вернулась с огромными долгами; мастерскую снять было не на что, а добывать выгодные заказы Анна Семеновна никогда не умела.

Правда, уже в первые годы двадцатого века некоторые из произведений принесли ей порядочные гонорары. Скульптуры Голубкиной все чаще появлялись на российских выставках, каждый раз встречая восторженный прием. Но все заработанное Анна Семеновна с удивительной щедростью раздавала нуждающимся, знакомым и незнакомым людям, жертвовала на детский сад, училище, народный театр. И даже став знаменитой, жила по-прежнему в бедности, неделями питаясь только хлебом и чаем.

«Костюм ее, – вспоминала одна знакомая, – всегда состоял из серой юбки, блузы и фартука из холстины. В парадных случаях снимался только фартук».

Вся аскетически строгая жизнь ее была посвящена искусству. Она говорила дочери своих друзей, Евгении Глаголевой: «Если ты хочешь, чтобы у тебя из твоего писательства что-нибудь вышло, не ходи замуж, не заводи семьи. Искусство связанных не любит. К искусству надо приходить со свободными руками. Искусство – это подвиг, и тут нужно все забыть, все отдать, а женщина в семье – пленница...» И признавалась: «Кто не плачет над своей вещью, тот не творец».

Не имея своей семьи, Анна Семеновна воспитывала племянницу Веру, дочь старшего брата. Часто и подолгу жила у родных в Зарайске, помогала сестре по хозяйству, наравне со всеми работала в огороде. И это, как ни странно, ничуть не мешало ее творчеству...

В предреволюционные годы Зарайск являлся одним из мест ссылки. В доме Голубкиных постоянно собирались «политически неблагонадежные лица», высланные из столиц, и местная революционно настроенная интеллигенция. Неторопливо, но заинтересованно велись за самоваром долгие разговоры о будущем России. Анна Семеновна не могла не увлечься идеей всеобщего братства, справедливости и счастья. Она даже распространяла нелегальную литературу... Но однажды, когда речь зашла о неизбежности революционного переворота, пророчески сказала: «Страшно, как много, много крови прольется».

Во время событий 1905 года она оказалась в Москве. Очевидец вспоминает, что когда казаки разгоняли людей нагайками, Анна Семеновна бросилась в толпу, повисла на узде лошади одного из всадников и в исступлении кричала: «Убийцы! Вы не смеете избивать народ!»

Спустя два года ее арестовали за распространение прокламаций. В сентябре 1907-го суд приговорил художницу к годичному заключению в крепости, но по состоянию здоровья ее освободили под залог. Еще долго Анна Семеновна оставалась под надзором полиции. Вот еще одна горько-провидческая фраза из ее письма:

«По нашим временам ничего гадкого случиться не может, потому что оно уже есть».

Когда началась Первая мировая, Голубкиной было уже пятьдесят. Критика писала после ее персональной выставки в Музее изящных искусств: «Никогда еще русская скульптура так глубоко не хватала за сердце зрителя, как на этой выставке, устроенной в дни великих испытаний». Весь сбор с выставки Анна Семеновна пожертвовала на раненых.

Горячий характер Голубкиной делал ее довольно неуживчивой даже с близкими людьми. Один из камней преткновения между нею и современниками – покупка ее работ.

«Есть вещи замечательные – главным образом портреты, – писал о выставке Голубкиной попечитель Третьяковской галереи художник И. Грабарь. – Я купил бы вещей 6-7, но она вроде Коненкова: есть нечего, но меньше 2500-3000 рублей и не подступайся. Просто несчастье эта босяцкая гордость и «презрение к буржуям», какими она считает каждого человека, носящего не грязный и не мятый крахмальный воротник».

Что ж – именно такие деньги галерея платила за наиболее выдающиеся произведения русских художников, а частные собиратели покупали их за гораздо большую цену! Для Голубкиной и Коненкова примером служил их старший современник Валентин Серов, строгий и принципиальный, когда речь заходила об оценке работы художников.

С той самой выставки не было продано ни одной скульптуры Голубкиной. Из музейных залов они перекочевали в какой-то подвал, где простояли без присмотра долгое время, вплоть до 1920-х годов... А тогда, в 1915-м, Анну Семеновну вновь настигло нервное расстройство. Доктор С. В. Медведева-Петросян рассказывала:

«Я увидела высокую, средних лет, болезненного вида женщину, с почти мужскими чертами некрасивого лица. Она улыбнулась мне, и что это была за обаятельная улыбка, какой необычайной лучистостью светились ее засиявшие серые глаза, какая притягательная сила исходила из всего ее существа! Я сразу была покорена ею... Больную мучила мрачная тоска и бессонница, однако и в худшие минуты своей болезни ее прекрасный моральный облик не был омрачен нетерпеливым словом или резкой выходкой. Все очень любили ее».

Голубкина не допускала посторонних в свою душу, отказывалась позировать для портретов. На все подобные просьбы Михаила Нестерова восклицала:

«Что вы! Меня писать! Да я с ума сойду! Куда мне с моей рожей на портрет! Я – сумасшедшая». (Вспоминая Анну Семеновну спустя годы, художник сказал: «Это был Максим Горький в юбке, только с другой душой...».) И на правах мастера советовала своим ученикам: «Человека ищите. Если найдете человека в портрете – вот и красота».

Даже фотографировалась Анна Семеновна крайне неохотно. Н. Н. Чулкова, жена литератора, вспоминала: «...говорила, что она не любит свое лицо и не хочет, чтобы существовал ее портрет. «Лицо у меня актерское, резкое, не люблю его». А на редкой фотографии ее молодости – милая девушка с русой косой...

Немногим известно, что портрет Голубкиной все же существует! На картине В. Маковского «Вечеринка» (1897) она, еще совсем молодая, скромно стоит у стола. Уговорил-таки художник попозировать, пусть и для сцены из народной жизни...

«Художница (сомнений быть не может!) вполне умышленно препятствовала сбору и публикации материалов, которые были бы посвящены ее биографии, – считает исследователь жизни и творчества скульптора А. Каменский. – Пожалуй, ничто так не ценила Голубкина, как способность отстраняться от самого себя, полностью растворяться в своем деле, стать эхом людских переживаний...»

Она и местонахождение проданных своих скульптур никогда не записывала. Много сил приложили устроители ее музея, когда в 1932 году собирали работы мастера воедино, в помещение ее бывшей мастерской. Некоторые из произведений не найдены до сих пор...

После известия об Октябрьской революции Голубкина сказала: «Вот, теперь у власти будут настоящие люди». Но вскоре узнала о расстреле двух министров Временного правительства, с одним из которых была знакома (позднее писали, что их расстреляли анархисты). И когда к ней приехали из Кремля, предлагая работу, Анна Семеновна со свойственной ей прямотой ответила: «Вы хороших людей убиваете», – и отказалась.

Несмотря на это, в первые послереволюционные месяцы Голубкина вошла в Комиссию по охране памятников старины и искусства и в органы Моссовета по борьбе с беспризорностью. Грязных, оборванных мальчишек она приводила к себе в мастерскую, кормила, оставляла ночевать – даже после того, как однажды они ее ограбили и чуть не убили.

Знавшие Голубкину утверждали, что она легче других переносила тяготы тех лет, потому что привыкла к лишениям и «не замечала их теперь». Ради заработка известный скульптор расписывала ткани, вырезала украшения из кости, но денег едва хватало на то, чтобы не умереть с голоду... Бралась за частные уроки, нередко бесплатные – как правило, гонорар платился «натурой»: например, одна из ее учениц отапливала мастерскую мастера.

В 1920-1922-м Анна Семеновна преподавала в художественных мастерских, но ей пришлось уйти оттуда из-за недоброй атмосферы. Ей было под шестьдесят, к старым недугам от постоянного недоедания и волнений прибавилась тяжелая язва желудка. Иное резкое слово или грубый выпад против нее могли обернуться мучительными болями и надолго лишить душевного равновесия. Однажды какой-то тип бросил скульптору в лицо, что она уже умерла для искусства. Художница ответила, что она, может, и умерла, но жила, а ее злобный оппонент был мертв всегда. Уволившейся Анне Семеновне пришлось-таки лечь на операцию...

Прямая до резкости, она и в искусстве не умела быть другой. В свое время отказалась лепить бюст Шаляпина – просто не могла работать над портретами людей, к которым почему-либо у нее возникло двойственное отношение. В 1907 году создала портрет Андрея Белого – совершенный профиль... лошади! Не терпела суесловия и безудержных похвал. Когда однажды ее скульптуры сравнили с античными, она резко ответила: «Это в вас невежество говорит!» Валерий Брюсов при появлении Анны Семеновны в литературно-художественном кружке обратился к ней с «высоконапыщенной речью». Вздрогнув, Голубкина отвернулась, трижды махнула на него рукой, повернулась и ушла.

В 1923 году скульптор приняла участие в конкурсе на изготовление памятника А. Н. Островскому. Представила девять эскизов-вариантов, двум из которых были присуждены премии. Но первое место и право изготовить памятник получил другой автор – Н. Андреев. Анна Семеновна, глубоко оскорбленная, приехала в зал заседания и стала крушить свои модели: «Сравнили его Островского с моим! Гадость, и больше ничего».

Последняя работа Голубкиной – «Лев Толстой» – неожиданно явилась косвенной причиной ее смерти. В молодости Анна Семеновна однажды встречалась с «великим старцем» и, по свидетельству очевидца, о чем-то серьезно с ним поспорила. Впечатление от этой встречи осталось таким сильным, что много лет спустя она отказалась использовать при работе его фотографии и «делала портрет по представлению и по собственным воспоминаниям». Блок, склеенный из нескольких кусков дерева, был массивен и тяжел, и Анне Семеновне двигать его нельзя было ни в коем случае после операции, перенесенной в 1922 году. Но она забыла о возрасте и болезнях: когда с деревянной махиной безуспешно воевали двое ее учеников, отстранила их плечом и со всей силой двинула неподатливое дерево. Вскоре после этого почувствовала себя плохо и заспешила к сестре, в Зарайск: «Она меня умеет лечить... Да я дня через три приеду...»

Отъезд оказался роковой ошибкой. Профессор А. Мартынов, долгие годы лечивший художницу, говорил, что немедленная операция наверняка спасла бы ее...

Голубкина Анна Семёновна - (1864 1927), советский скульптор. Училась в Москве у С. М. Волнухина (1889 90), в МУЖВЗ (1891 94) и петербургской АХ (1894), в парижской академии Коларосси (1895 96). В 1897 98 работала в собственной мастерской в Париже, пользовалась… … Художественная энциклопедия

Голубкина Анна Семёновна - А. С. Голубкина. Голубкина Анна Семёновна (1864, Зарайск — 1927, там же), скульптор. Училась в Москве в Классах изящных искусств художника архитектора А.О. Гунста у (1889—90), в (1891—94) у С.И. Иванова, в петербургской Академии… … Москва (энциклопедия)

Голубкина Анна Семёновна - (1864 1927), скульптор. Обобщённо символические образы рабочих («Железный», 1897), остропсихологические портреты («Т. А. Иванова», 1925). В творчестве Голубкиной текучая пластичность форм в духе импрессионизма и стиля модерн (горельеф «Пловец»,… … Энциклопедический словарь

Голубкина, Анна Семёновна - Голубкина, Анна Семеновна ГОЛУБКИНА Анна Семеновна (1864 1927), российский скульптор. Обобщенно символичные образы рабочих (“Железный”, 1897), портреты (“Т.А. Иванова”, 1925). Для многих произведений характерны черты импрессионизма (“Березка”,… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

Голубкина - Голубкин фамилия, женский вариант Голубкина. Известные носители: Голубкина, Анна Семёновна (1864 1927) скульптор. Голубкина, Лариса Ивановна (1940) актриса. Голубкина, Людмила Владимировна (1933) российский драматург … Википедия

ГОЛУБКИНА - 1. ГОЛУБКИНА Анна Семёновна (1864 1927), скульптор. В творчестве Голубкиной текучая пластичность форм в духе импрессионизма и стиля модерн (горельеф Пловец, или Волна, на фасаде МХАТа, 1901) сосуществует с поисками конструктивной ясности формы… … Русская история

Голубкина - Анна Семёновна (1864, Зарайск – 1927, там же), русский скульптор. Член учредитель объединения «Мир искусства», участница Московского общества любителей художеств, Московского товарищества художников. Преподавала во Вторых свободных… … Художественная энциклопедия

Голубкина А. С. - ГОЛУ́БКИНА Анна Семёновна (1864–1927), скульптор. В творчестве Г. текучая пластичность форм в духе импрессионизма и стиля модерн (горельеф Пловец, или Волна, на фасаде МХАТa, 1901) сосуществует с поисками конструктивной ясности формы… … Биографический словарь

Серебряный век подарил России не только великих поэтов, но и не менее выдающихся архитекторов и скульпторов. Анна Голубкина относится к ведущим мастерам этого периода. Этой ученице Огюста Родена были свойственны черты импрессионизма, но они не оказались самодовлеющими — не ограничили её узким кругом формально-пластических задач. В её работах очевидны глубокий психологизм и социальная окраска, драматизм, внутренняя динамика, эскизность и черты символизма, жадный интерес к человеку и противоречивости его внутреннего мира.

Анна Семёновна Голубкина родилась в 1864 г. в городе Зарайске Рязанской губернии (ныне Московская область) в мещанской семье, промышлявшей огородничеством.Работая на прополке, еще девчонкой лепила выразительные фигурки из глины. Как сама говорила Голубкина, родилась она ночью во время пожара, поэтому характер - пожарный. Обладая мощным художественным темпераментом и бунтарской душой, в двадцать пять лет она уехала в Москву, поступила в организованные А. О. Гунстом Классы изящных искусств (1889—1890 гг.), где её способности заметил известный скульптор и педагог С. М. Волнухин. В 1891 году поступила в Московское училище живописи, ваяния и зодчества и проучилась там до 1894 года под руководством С. И. Иванова. В том же году несколько месяцев училась в Санкт-Петербургской Академии художеств у В. А. Беклемишева. В то время ее талант казался наставникам слишком стихийным и необузданным.Несмотря на материальные трудности три раза ездила в Париж. В 1897 г. ей повезло: сам О. Роден согласился давать уроки "русской дикарке". Еще до революции творчество Голубкиной было отнесено к крупнейшим явлениям отечественного ваяния. Руками одной из самых известных русских женщин-скульпторов сделано немало произведений, ставших классикой станковой скульптуры. Работы находятся в крупнейших музеях и собраниях (Третьяковская Галерея, Русский Музей и других). После нее осталась целая галерея скульптурных образов знаменитых современников. Преподавала в Московском коммерческом училище (1904—1906 гг.), на Пречистенских рабочих курсах (1913—1916 гг.) и во ВХУТЕМАСе (1918—1922 гг.). Автор книги «Несколько слов о ремесле скульптора». . Умерла в Зарайске в 1927 г., где и была похоронена на городском кладбище.

А.Н.Голубкина сняла под мастерскую дом 12 по Большому Левшинскому переулку в 1910 г., когда ей было 46 лет. В этой мастерской родились многие ее шедевры. Дом типичной послепожарной застройки Москвы (первая четверть XIX века). Про него известно из "Записок уцелевшего" С.М.Голицыны, который в детстве жил здесь непродолжительное время у своего родственника князя А.М.Голицына. " М ы переехали в дом №12 по Большому Левшинскому переулку, где заняли низкие комнаты мезонина. Благодаря авторитету дедушки Владимира Михайловича, отца выбрали гласным, а гласным мог быть только московский домовладелец. Дедушка Александр Михайлович выдал ему за себя нотариальную доверенность. Впоследствии после революции отец никак не мог доказать, что московским домовладельцем не являлся. В парадных комнатах нижнего этажа были спальня дедушки и бабушки, гостиная, большой зал. Музей в этом доме был открыт в 1932 г. стараниями ее старшей сестры Александры Семеновны. А племянница Вера Михайловна стала первым директором музея. Столь толерантное отношение властей к художнику Серебряного века объясняется тем, что А.Н.Голубкина была автором первого бюста К.Маркса (1905 г.).

Музей работал до 1952 г., когда по инициативе Е.Вучетича был закрыт, а коллекция перешла в Третьяковку, Русский музей и др. Я не знаю перепитий событий тех лет, но не могу однозначно порицать это. На мой взгляд скульптурные работы, особенно монументального характера, собранные в ограниченном пространстве, производят вечатление скученности и не расскрываю своей художественной сущности. На этой фотографии можно это увидеть. Восстановлен музей был в 1976 г., как филиал Третьяковской галереи в том же здании. Однако, экспонаты, как я понимаю, вернулись не все. Вернувшиеся экспонируются в основном на первом этаже. Здесь сразу обращает на себя скульптура "Идущий". То ли Адам, то ли Голем, то ли пролетарий. Сама А.Н.Голубкина о своем грозном создании сказала единственную фразу:"Он идет и сметает все на своем пути".

На втором этаже находится мемориальная мастерская А.Н.Голубкиной. Здесь встречает ее надпись: "Уж если человек увлечется искусством, ему эту жажду не залить вовеки." Сохранились подлинные инструменты, подставки, вращающийся натурный станок, на полках незавершенные работы. Анна Семеновна работала с разным материалом - мрамором, деревом, бронзой. Но самым любимым была глина. В углу мастерской стоит ящик с серебристо-серой зарайской глиной, которую скульптор ценила за тонкую консистенцию и благородный мягкий цвет. Инструменты для работы по мрамору и дереву мастер подбирала особенно тщательно. Многие из них привозила из зарубежных поездок, как, например, пунктирную машинку для перевода работ в твердый материал.

На втором этаже также находится небольшой зал для проведения мероприятий (раньше - комната для занятий с учениками). Здесь выставлена большая работа А.Н.Голубкиной "Тайная вечеря" (1911 г.) - видна на заднем плане, а также приведена на первой странице. Горельеф, выполненный по мотивам евангельского сюжета, не укладывается в канонические нормы христианской иконографии. он лишен описательности и бытовых подробностей. Голубкина придает событию вневременной и внепространственный характер. Реставраторы возродили его практически из небытия: он был расколот на мелкие части. В целом, помещения музея производят довольно удручающее впечатление и явно требуют хорошего ремонта. Как мне сказала директор, Ирина Седова, у Третьяковской галереи уже есть определенные планы относительно своего филиала. Осталось только подождать, когда они реализуются.

А теперь небольшой обзор экспонатов. Начнем со знаменитого скульптурного портрета Л.Толстого (1927 г. бронза), сделанного по заказу музея его имени. Он находится в мастерской. Это был последний завершенный шедевр Голубкиной. Она встречалась с писателем только один раз, но память цепко хранила образ и спустя 24 года она отказалась работать по фотографии. В то время ей было уже за шестьдесят, а работа требовалп больших физических усилий. Несмотря на это было сделано пять вариантов. "Толстой как море" - от этой формулы отталкивалась скульптор. Взгляд у писателя напряжен и пронзителен - "как у затравленного волка", как однажды отметила Голубкина в разговоре.

Очень интересная работа "Кочка" (1904 г. бронза). Уникальное сочетание статуарной формы и горельефа. Для прочтения замысла круглая статуарная форма требует от зрителя кругового и смены точек зрения. Моделями для композиции послужили маленькие племянницы Голубкиной - Александра и Вера (будущий директор музея). Их поза и выражение лиц были подмечены, когда малышек мыли в бане и одной из них попала мыльная пена в глаза.

"Нина" (1907 г. мрамор) Нина Алексеева, генеральская дочка - была землячкой Голубкиной. В 1906 г. она вернулась с Русско-японской войны, куда уехала 18-летней сестрой милосердия. Голубкина долго присматривалась к Нине, хотела понять чем та живет. Это один из портретов, которые скульптор сделала. примериваясь к натуре. В неправильном лице девушки решительность и напор. Но Голубкина хотела передать в нем и "Эхо страданий", которые видела Нина на войне. "Выявление идеи сущности посредством воссоздания главного во всей полноте и игнорирование деталей реальной повседневности - это высший реализм" - писала Голубкина. Она извинялась перед моделью за относительное портретное сходство - "Ведь это не просто портрет!". И оказалась права. Со временем Алексеева становилась все более похожей на портрет.

"Пленники" (1908 г. мрамор). Пленники жизни - вот какой смысл Голубкина вкладывала в это символическое произведение. Головки детей будто пытаются вырваться из под гнета каменного блока. Скульптор нашла такую выразительную композицию, что зритель домысливает сюжет. Кажется будто мать хочет закрыть и защитить своих детей. Интересно. что на выставку в 1944 г. эта работа собирала особенно много зрителей.

"Вячеслав Иванов" (1914 г. бронза) - лукавый философ. творивший из своей жизни миф. Поэт на портрете схож с тем образом, который он описал в стихотворении "Подстерегателю", посвященному Велимиру Хлебникову.

Измерить верно, взвесить право
Хочу сердца - и в вязкий взор
Я погружаю взор, лукаво
Стеля, как невод. разговор

Голубкина не соглашалась брать даже очень авгодные заказы. если не могла увлечься внутренним миром героев своих портретов. Многие из них созданы по ее собственному порыву и совершенно безвозмездно.

"Андрей Белый" (1907 г. гипс). Портрет поэта - символиста тоже создавался не по заказу. Это бюст человека "променявшего корни на крылья". "Пленный дух, не нашедший плоти" - так о нем отзывались современники. Голубкина создала этот образ по мотивам стихотворений поэта. Этой идее служит смелый композиционный прием: голова поэта возникает на фоне взметнувшейся волны. Он во власти стихии творчества, вырывающейся за пределы материальной плоти.

"Митя" (1913 г. мрамор). Выражение обреченности лежит на этой мраморной статуи. Митя был племянником Голубкиной. он родился больным и умер, не дожив до года.Особое чувство жалости и вины пронзит каждого, кто остановится перед этой хрупкой фигуркой. Эта работа экспонируется в мастерской, на особом мольберте. В ней воплотилось мучительное чувство ее нереализованного материнства. Контуры рук матери, держащие младенца, едва намечены. Создается ощущение нежной вибрации света. Становятся понятны слова скульптора:" Искусство связанных рук не любит. К нему надо приходить со свободными руками...Искусство - это подвиг, и тут нужно все забыть, все отдать." Так она и поступила в своей жизни, несмотря на то что мечтала иметь детей и очеь любила их. По словам очевидцев, Голубкина намеренно затягивала окончание этой работы. Она словно боялась утратить тактильный контакт с этим мраморным рельефом.

"Старость" (1898 г. гипс). Эта работа была сделана Голубкиной в Париже. Она пригласила натурщицу некогда позировавшую Родену для его скульптуры "Та, которая была прекрасной Ольмьер". Если у учителя Голубкиной был безжалостный, натуралистически вызывающий портрет, то у нее имеет совсем другой смысл. Поза эмбриона подчеркивает тему стихийного круговорота жизни и смерти, а пъедестал, простая земля, - символизирует место временной передышки в этом замкнутом неумолимом круге.

"Огонь" (1900 г. гипс), женская фигурка для камина. Композиция представляет изображение грубой пещеры, где у входа греются первобытные люди: мужчина и женщина. Голубкина смело деформирует фигуры, сгущая тени в глазах женщины. Вы улавливаете в сжатой фигуре ощущение невидимой опасности. Ощущается дрожь. пронизывающее это первобытное существо. Свет наряду с объемом становится активным выразительным средством. Эта скульптура настолько пластически заразительна, что нередко зрители пытаются возпроизвести позы героев "Огня".

"Березка" (1927 г.). В мастерской хранится бронзовая отливка с последней незаконченной работы Голубкиной - этюда "Березка". Это всего лишь отблеск великого замысла: статуя девушки в полный человеческий рост, противостоящая напору ветра. Соединение хрупкости, стойкости и упорства в противостоянии стихии доносят смысл судьбы скромного и великого скульптора - ранимой и самоотверженной Анны Голубкиной.
Обзор сделан на основе статьи искусствоведа Марины мацкевич "Одна, но пламенная страсть."