Группа зоопарк майк науменко и цой. Продюсер «Зоопарка» Андрей Тропилло вспоминает о Майке Науменко

Вам не было страшно соглашаться на участие в проекте? Все-таки это ваша личная жизнь, отношения с близкими людьми. И вот оно перед всеми на экране.

Очень страшно. Была и раньше попытка снять об этом кино. Попросили помочь талантливому молодому человеку, так сказать, самовыразиться. Я подумала тогда, что смогу держать все под контролем, и даже работа началась, но вдруг «увидела» картинку: огромная афиша на доме, название фильма мелко, не разобрать, и большими буквами: «Неизвестная любовь Виктора Цоя». Вот ужас-то! Опомнилась, отказалась и запретила в довольно жесткой форме.

А через несколько лет опять началось, и тут снова сыграло «Твоя жизнь - не только твоя жизнь! Ты обязана думать о тех, кто любит Майка и русский рок!» Не скажу, кто мне это вбил в голову, но вбил накрепко. Это, правда, очень тяжело.

Публичность неприятна. Сидеть в уголке дивана, читать, вязать, валять - это мое. Но все же, когда говорят: «Из-за твоих капризов люди так и не узнают песен Майка», теряю волю и послушно иду на заклание.

Не от большого ума, должно быть…

- Что вам больше всего нравится в «Лете»? Что, по вашему мнению, могло бы сделать его еще лучше?

Я посмотрела фильм пока всего один раз. Эмоций в связи с его выходом, встречей с друзьями на премьере, ожиданий и страхов было так много, что, боюсь, объективной (хотя бы чуть отстраненной) оценки дать не получится.

Спасибо за слова «еще лучше»! Думаю, если бы у нас было больше времени общаться с Кириллом, а у него - больше времени оставаться на съемочной площадке, если бы не чудовищные форс-мажоры и цейтноты, всем было бы гораздо лучше.

- В чем заключались ваши функции консультанта фильма?

Честно говоря, я этот титр сняла бы. Не для того, чтобы кого-то обидеть - ну какой из меня консультант? Получилось так: много лет назад писатель Александр Житинский попросил рассказать о Цое - не знаменитом, плакатном, всеми любимом герое рок-н-ролла, а о юном мальчике Вите. Обещал, что мой рассказ будет всего лишь «сырьем» для его книги, что это очень важно для правдивости образа. Старым приятелям надо помогать. «Правдивость образа» - тоже святое дело.

Но с Витей у нас были отношения, которые не определишь одним словом: что-то вроде нежной дружбы. О них не стыдно вспоминать (там только свет и грусть), но и знать каждому не обязательно.

Все-таки решилась, написала, как подружке: вот, Саша, все, что помню, что чувствовала, бери, пользуйся, не обращай внимания на композицию - это просто поток памяти, литературно не обработанный; дарю для пущей выпуклости образа Легенды.

Житинский вдруг прислал трогательное письмо, в котором умолял вставить текст без изменений, мол, его так проняло! Да и Майк с Витей, оказывается, такие благородные, и как же об этом не рассказать? Мы с ним пререкались в письмах, но я уступила. Уже приучили, что моя жизнь - не совсем моя. Вот так текст попал в книгу, в интернет. Потом понравился некоторым людям, и они захотели снять кино.

А консультации мои, боюсь, больше мешали. Если в двух словах: никак не могла согласиться, что сценарий - это в большей степени руководство к действию, инструкция для съемочной группы, а не книга. С одной стороны, доказывала: «Мы не так друга поздравляли, не то говорили». Но, с другой стороны, чем больше замечала фантазии - легкой, с элементами абсурда, - тем больше симпатии это вызывало.

- Какие отношения у вас сложились с Кириллом Серебренниковым во время работы над фильмом?

Отношения сложиться не успели, есть просто впечатления. Кирилл для начала внимательно выслушал замечания и критику в адрес неудачного сценария. Он понял все мои опасения и неловкость ситуации. Сам по себе роман юной замужней дамы с молодым человеком (который и романом назвать нельзя - ни тебе измен, ни тебе ссор с дуэлями) никому не интересен; а если нужен для сюжета - ну, бог бы с ним, снимайте, обсуждайте. Только пикантность вот в чем: тот молодой человек стал Великим Цоем, чуть ли не бронзовым монументом. Его слушали и любили все - от поэта Алексея Дидурова до последних гопников. И вот вдруг нарисовалась какая-то Наталья и говорит: а мы с Витей встречались.

Очень не хотелось оказаться в огромной компании Витиных одноклассниц, восьмиклассниц и подружек. Пошлость невозможная. И Кирилл Семенович это тоже понял.

Он сказал, что без истории, которая двигает сюжет, обойтись нельзя, но он сделает все бережно. И обещание выполнил. Спасибо ему за это!

- Вам понравились кастинговые решения фильма?

Актеров выбирал режиссер, ему виднее. Спорить - похож не похож - бессмысленно: у каждого свои воспоминания или представления о человеке. Ребята выложились, ансамбль получился, они - молодцы!

- А образ, созданный Ириной Старшенбаум, - насколько это «вы»?

Ирочка намного красивее меня в молодости. И ростом выше. Очень милая получилась Наташа, прямо мадонна. Ну, как я могу оценивать себя со стороны?

В фильме затронута тема наставничества, она встречается и в других материалах о музыкальной истории того времени, причем «старшим товарищем» выступает то Майк, то Цой, то Гребенщиков. От чего зависел этот «статус наставника», как определялось, что именно этот друг - авторитет?

Могу повторить только то, что было при мне; то, о чем помню сама. Цой много раз говорил, что слова Майка о его песнях особенно важны, что Майку он верит больше всех. Еще помню, как мы с Марианной (Марьяна Цой, жена Виктора. - Прим. авт.) сидели на скамейке на улице Софьи Перовской, пока Майк и Витя наносили, видимо, очень важный визит Борису Борисовичу. Марьяша страшно нервничала: как-то БоГ примет Цоя. Отвечать могу только за это.

В фильме Майк слишком опекает Витю, прямо безупречный рыцарь и Учитель. В жизни, думаю, Гребенщиков сделал для Цоя что-то очень важное. Или много важного. Вывел на другой уровень. Мне, право, трудно судить, не сильно тогда интересовалась.

Майк всегда радовался появлению нового талантливого музыканта. Его спрашивали: «Не завидуешь?» Он искренне изумлялся: «Чему? Одно дело делаем. Чем нас больше, тем лучше!»

- Вы лучше всех знали Майка - если бы Майк посмотрел «Лето», что бы он сказал?

Ох, трудно предположить!

Я часто думаю, что сказал бы Майк, узнав, что Боб Дилан - лауреат Нобелевской премии, что можно, не выезжая из страны, посмотреть концерты Jethro Tull, Маккартни. Или выехать и там посмотреть. Что можно спокойно купить любую книгу, а можно и скачать. И музыку любую в прекрасном качестве.

Верю, о фильме он сказал бы добрые слова. Некоторые сцены прокомментировал бы остроумно, где-нибудь похихикал бы. Музыкальные номера точно очень понравились бы.

Сегодня, когда ищешь информацию о «Зоопарке» в Сети, находишь только немногочисленные фанатские паблики и сайты, сверстанные, кажется, еще в 90-х. Есть еще клуб-музей «Камчатка» памяти Цоя (у которого, по словам основателей, нет покровителей и его могут выселить в любой момент), кое-где в разных городах сохранились стены и другие памятные места. Но в целом все это очень хрупко и фрагментарно. Вам не кажется странным, что государство не спешит сохранить такой важный пласт - эпоху формирования русского рока, и крупные меценаты тоже таких инициатив не выдвинули?

Странно, да. Потом, как обычно, будут жалеть: не оценили вовремя, опоздали, если бы знать… Хотя… Не будут. У государства и своих забот хватает, а эти певцы из поколения дворников и сторожей столько беспокойства доставляли советскому обществу.

Я бы на месте государства и меценатов первым делом Саше Башлачеву памятник поставила. Пока есть только мемориальная доска и скромный музей.

А еще подарила бы кучу денег и предоставила лучших архитекторов для Николая Ивановича Васина . Художник, просветитель, интереснейший человек, и столько лет один бьется!

- Какие фильмы вы смотрели вместе с Майком, с Виктором? Какие книги обсуждали?

Точно помню, ходили на «Искатели приключений» - Майк сильно удивился, что все мои симпатии принадлежат не Алену Делону, а Лино Вентуре. «Большие гонки», «Покаяние»… Он расстроился, когда вышел сериал «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона». Холмс в исполнении Василия Ливанова показался слишком молодым и не очень английским. Правда, быстро привык и потом смотрел с интересом. (Вот интересно, что бы он сказал о Шерлоке-Камбербэтче?) Был просто счастлив, когда по ТВ показали «О, счастливчик!» с Аланом Прайсом и «Перекресток» Уолтера Хилла. Мы ездили в Москву, чтобы посмотреть «Братья Блюз» на видео у Саши Липницкого.

О книгах много разговаривали. В начале знакомства Майк переводил «с листа» Керуака, Бротигана, читал вслух чудом попавший в руки экземпляр «Москва - Петушки», приносил от сестры почитать самиздатовские книжки («Мастер и Маргарита», например).

Майку нравился Тургенев. Обломова любил и защищал: «И что его все ругают? Добрый, честный человек. Просто не занимается тем, что считает бестолковым!» Цитировал постоянно - и «Жареная рыбка, дорогой карась», и «Таракан сидит в стакане», и «Страшно жить на этом свете, в нем отсутствует уют».

«Анекдоты из жизни Пушкина» Хармса, ясное дело. Бродский, Ахмадулина - много любимых авторов.

- Что в 1980-е делало счастливым Майка Науменко? Виктора Цоя? Вас?

Молодость. Волшебная уверенность в том, что все трудности скоро кончатся, и все будет замечательно.

- Коммуналки, безденежье, дефицит - это понятно, а что хорошего осталось в той эпохе, по чему вы скучаете?

Я не хотела бы туда вернуться. Все ностальгическое связано только с моим личным жизненным временем (юностью, которой больше нет), но не с эпохой, не с историей. Мороженое было вкусное, а помидоры, даже магазинные, пахли солнцем и той самой рассадой на окне.

- «Лето» - отличный драйвер для того, чтобы о творчестве Майка узнало поколение 15–25-летних, которые в основном все в рэпе и знают о главной музыке 80-х только какие-то базовые вещи. Какие из песен Майка вы посоветовали бы им послушать, в каких, скажем, трех или пяти композициях ярче всего проявляется его личность?

Во-первых, не вся молодежь слушает только рэп. Мои дети и их многочисленные друзья (чтобы за примерами далеко не ходить) слушают очень хорошую музыку, и не могу похвастаться, что сильно вмешивалась в их вкусы.

Какие песни Майка слушать? Да пусть слушают все. Никто не знает, какие слова вдруг всплывут из памяти и что-то подскажут, в чем-то поддержат. О Майке много расскажет песня «Сидя на белой полосе». Теперь уж точно можно сказать, что он остался верен себе, не соврал, не прогнулся.

Михаил Ефремов в интервью Дудю недавно сказал, что русский рок - это не музыка, это настроение. Что такое русский рок для вас? Выделял ли Майк «русский рок» из рок-н-ролла вообще?

Я отвечу словами Майка из разных интервью. «Нет такого понятия - советская рок-музыка. Есть разные группы, которые делают разную музыку. Нет никаких границ…» (1990 год). «Моя работа - развлекать людей. И не вижу в этом ничего плохого…» (1990 год). «Наш рок и их рок зарождались, развивались и продолжают развиваться в разных условиях - это и так понятно… У нас существует похвальная тяга к серьезному року с хорошими текстами. Минус отечественного рока - в отсутствии тинибопа для тинейджеров…» (1978 год).

Что такое русский рок для меня? Кусок жизни. Знакомство и дружба с хорошими людьми.

- Какую музыку вы слушаете?

Ну, нет такого, чтобы села и слушала. Обычно - в дороге, в метро. Закачиваю в плеер полный набор всякой всячины. Конечно, рок-н-ролл (для бодрости), что-нибудь красивое, что-нибудь ностальгическое (музыка - мощная машина времени) и что-нибудь свеженькое по рекомендации дочек (не хочется отставать от молодежи). Если нужны названия - ну, разве что выборочно: Бах, Прокофьев, ирландская музыка, вся британская рок-классика, Moon River, «Аквариум», ВИА «Аккорд», Шопен, блюзы, Muse, Kasabian и много еще чего. А вот Высоцкого и Башлачева долго слушать не могу, я их читать люблю.

Вы вспоминали долгие разговоры с Виктором Цоем. Все знают, что он был человеком прямым, но скрытным. Что его по-настоящему волновало?

Я мало конкретного помню. Совершенно точно поначалу поразило, что мы оба предпочитаем в одежде черный цвет. Как-то это обсуждали, обосновывали… О детях много говорили. О музыке. Какая песня больше нравится с этого альбома «Аквариума» или с последнего альбома Боуи.

Спорили, что сильнее действует: графика или живопись, проза или поэзия. Пунктиком, конечно, была Япония, японская культура. Там не маскируют рыбное блюдо под, скажем, куриное, а, наоборот, всеми способами подчеркивают вкус рыбы. Естественность, культ сезонов, любование как действие… То есть нас обоих восхищала не экзотика, а удивительная бережность к миру, гармония японцев с природой.

Мы не брали во внимание мегаполисы, производственные отношения людей, их несколько странные традиции. Зачем? Есть Басё, Исса, Такубоку…

Фото: Алексей Фокин

- Насколько медийный образ Цоя соответствует тому, каким вы помните его?

Помню застенчивым мальчиком с теплым светом в глазах. Позже он стал более уверенным в себе, угловатость превратилась в грациозность. Прибавилось обаяния и иронии. Все вдруг заметили, что он начитанный и шутит умно. Потом мы очень редко виделись. Но я читала воспоминания людей, которые общались с Витей в Москве. Все говорят, что он остался человеком чистым и порядочным, талантливым и нежным. Верю, что так и есть.

Вот что писал Алексей Рыбин в книге про Майка: «Он [в отличие от БГ] брал своей слабостью, на сцене он был тем, кем был на самом деле, - мальчиком из хорошей, интеллигентной семьи, знающим языки и читающим Тургенева, тонким, думающим, переживающим, все понимающим - и не способным найти в окружающем мире не то что взаимопонимания, но даже ответа на любой свой вопрос. Майк все время жаловался - даже в самых героических и разудалых песнях эта жалоба слышна. Он все время пел о том, как ему плохо, как ему некомфортно, как он страдает от того, что ему чего-то недостает - речь при этом идет о вещах совершенно нематериальных, даже „хочется курить, но не осталось папирос“ в его подаче вырастает в проблему философскую, в конфликт, и никем, кроме самого забубенного гопника, не прочитывается как проблема гастрономическая или наркологическая. Он был силен этой своей слабостью, силен тем, что не боялся ее и на ней выстроил все свое творчество». Вы согласны с этим?

Соглашусь, пожалуй. Могу ответить цитатой из очень старой статьи Артемия Троицкого: «Легко быть умным, легко быть серьезным. Легко и надежно. Трудно быть искренним, трудно быть самим собой („но возможно…“). Один на сцене - всегда босс, скромный вождь и учитель. Другой - не очень понятен, но полон тайн, очарования. Один - над залом, другой - далеко в стороне. Только Майк стоит среди них. Голый, как в своей ванной комнате, куда неожиданно набежало столько сотен народу. Он демонстративно незащищен. Он позволяет себе выглядеть в песнях жалким и нелепым. Он нарочито антипатичен даже в самых драматических ситуациях. И в результате он пожинает урожай глупых смешков и свиста нормальных ребят и девушек, у которых свои представления об искусстве. Они не хотят видеть себя, это зеркало плюет им в глаза».

С другой стороны, в чем сила, в чем слабость - как посмотреть. Майк был и сильный, потому что остался собой. И даже не в принципах дело - тут органика, его суть.

Русский рок для многих был и остается в первую очередь стремлением к внутренней свободе: вот - государство, а вот - мы и то, что у нас есть, то, чего никому не отнять. Вам удавалось в те времена ощутить себя свободной благодаря музыке?

Русский рок, нерусский рок, стихи, «Черный квадрат», придуманный прекрасный город, волонтерство в собачьем приюте, путешествие через океан на паруснике - средств для обретения свободы много. Это такая огромная тема!.. Раньше я говорила детям: «Хотите сами? Очень хорошо! Вперед! Только помните: свобода подразумевает ответственность». Теперь думаю, что это не все: внутренняя свобода - такая радость, такая сила. Если ее обретаешь, то не страшно ничего, как в любви. Самое трудное - определить, в чем твоя несвобода, какие страхи мешают… Ну ладно, это уже философия пошла…

А в те времена я не задумывалась ни о какой свободе-несвободе. Рано вышла замуж, проблем - только поворачивайся. Бунтаркой себя не считала - просто была с любимым человеком, который занимался своим делом. А я просто не мешала.

Прочитав сценарий фильма, тогда еще не снятого, Гребенщиков сказал: «Мы жили по-другому». Как вы считаете, в конечном итоге Серебренникову удалось показать, как вы жили? Если не частности, то само настроение, дух той эпохи, в которую появилась музыка Майка и его друзей?

Ну, на залив регулярно ездила как раз группа «Аквариум», а не «Зоопарк». Майк не был большим любителем природы; выпить с приятелем на набережной Фонтанки - другое дело. Чтобы честно и подробно ответить на этот вопрос, хотелось бы посмотреть кино еще раз. Пока скажу одно: послевкусие от фильма точно приятное и ностальгическое. Спасибо всем за это!

Вы ощущали тогда на себе титул «жены легенды», это как-то влияло на вашу жизнь тогда? И что изменилось сейчас, после выхода «Лета»?

Легендами и звездами наши мальчики называли себя разве что в шутку. Вся «радость» от известности мужа - гости почти каждый день. В этом, конечно, было и много хорошего: появлялись очень интересные люди из разных городов. Я видела, что Майк не зря занимается любимым делом: он нужен, его песни нужны.

Что изменилось после выхода фильма? У нас с детьми появилось еще больше общих тем для разговоров. Вот скоро все откипит, все выскажутся, утихнут, «а я отмою с паркета кровь и обрету свой душевный покой».

Науменко погубила ошибка врачей?

На могиле Майка Науменко на Волковском кладбище нет такого паломничества, как у памятника Виктору Цою на Богословке. Но все же многие приезжие меломаны считают своим долгом посетить это место. Автор «Уездного города N», «Пригородного блюза» и «Дряни» до сих пор почитаем неформалами. А 27 августа в гости к Майку заходит особенно много людей — ведь это дата его смерти.

До сих пор нет единого мнения о том, как не стало лидера группы «Зоопарк». В конце восьмидесятых у Майка появились проблемы со здоровьем, которые усугубились бытовыми неурядицами, резко ухудшилась моторика левой руки, что мешало играть на гитаре. По одной версии, он умер от кровоизлияния в мозг в результате несчастного случая у себя в квартире. По другой — Майка ограбили и надавали ему по голове в собственном дворе. После нападения Науменко не умер на месте, а сумел подняться к себе домой, но там окончательно ослабел и пролежал в беспамятстве долгое время, пока соседи по коммуналке не вызвали скорую. И погиб музыкант якобы от перелома основания черепа.

Свою версию событий изложил «МК» в Питере» друг и первый продюсер «Зоопарка» . Он также рассказал о том, каким был Науменко при жизни.

Друг увел жену

— Я познакомился с Майком в начале восьмидесятых. Это был романтичный, окрыленный своими идеями человек, от него будто исходило сияние. Майк пел блюз на русском языке, в этом ему не было равных. «И я поцеловал золотого льва, который охранял границу между мной и тобой», — точнее ведь про любовь не скажешь. Майк сиял на сцене, за кулисами же не брезговал рюмкой-другой наливаемого друзьями виски. Пили в те годы все, но от алкоголизма Гребенщикова, к примеру, спасало то, что он писал много песен, и творческих кризисов практически не испытывал. А Майк в какой-то момент «завис», после четырех прекрасных альбомов у него наступил застой. Приходилось ездить с концертами, петь одно и то же, новых хитов не получалось.

Такие периоды бывают, их нужно просто переждать, но Майк ужасно переживал и стал все чаще прикладываться к «лекарству». Нашлись люди, потакавшие алкогольному лечению, прихлебатели, пившие за его счет. Они довели музыканта до точки, ведь Науменко был безотказным, трогательным, порядочным и очень покладистым человеком. Майк всегда учитывал чужие интересы, может, поэтому его давно нет в живых. Он не умел отказать даже тем людям, которые тянули на дно. Злую роль в судьбе Майка сыграл откуда-то взявшийся друг Армен, постоянно пропадавший у него в гостях. (У Науменко был открытый дом, народ заходил к нему днями и ночами.) Дружили-дружили мужики, а в итоге Армен увез в Москву жену Майка Наташу, после чего судьба музыканта покатилась под откос еще стремительней.

…А ведь были времена, когда Майк с женой были не разлей вода! Мы приходили к ним в гости, сидели, что-то обсуждали, у Наташки спал в люльке маленький Женя, и его, чтобы не слышал гостей, как попугая, прикрывали большим абажуром. Мы общались до утра — а малыш спал.

Роковой диагноз

— То, что семья Майкла рушится, я почувствовал на дне рождения виолончелиста «Аквариума» Севы Гаккеля. Он подрабатывал тогда сторожем, охранял большую квартиру-офис. По ночам она пустовала, Сева позвал много гостей, всюду на газетках лежали бутерброды с докторской колбасой, стояли портвейн и водка. Люди буйно веселились, Майк же быстро засобирался домой, но Наташка вдруг заупрямилась. Мне запомнилась такая сцена: на полу сидят гости, кто-то играет на гитаре, Майк говорит Наташе: «Пойдем!», а она истерично кричит: «Я не хочу! Давай останемся, у меня в бокале еще…» и «бу-бу-бу…». Майк ее подводит к двери, а она вцепилась в косяк пальцами и чуть не плачет. Он отрывал ее пальцы от косяка по одному, она хваталась обратно, Майк ее выволакивал. В этот момент мне стало понятно, что между ними что-то разладилось.

Майк погиб на восьмой день после расторжения брака с Наташей, в августе 1991-го. До этого были месяцы мучительной борьбы с алкоголем, о которых лучше меня может рассказать гитарист «Зоопарка» Саша Храбунов. Он играл в группе до самого конца и жил в одной коммунальной квартире с Майком. Саша как-то признался, что боится ездить с другом на гастроли, потому что тот допивается до нечеловеческого состояния и может натворить страшное.

Однажды они отправились в Новгородскую область — давали концерт, а после выступления Майк так вмазал, что стал практически «трупом». Саша тогда сказал: «Андрей, я с ним работаю не первый год, но, наверное, уйду, это не для меня!» Разговор был буквально месяца за три до смерти Науменко.

А погиб он из-за роковой случайности, а может, и закономерности. Беда случилась после очередных посиделок с друзьями у Майка дома. Поговорили, выпили, утром Науменко решил дойти до ларька — поправить здоровье. Взял кружку пива, опохмелился, а на обратном пути оступился на поребрике и упал на спину. Вроде бы ничего страшного: спокойно пришел домой, пива с собой принес, угостил всех. Вскоре у него жутко разболелась голова. Вызвали скорую, врачи сказали: «Рядовое сотрясение мозга» и объяснили, как его лечить. Но лучше Майку не становилось, когда он уже почти не соображал от боли, его забрали в больницу. Оказалось, что у Науменко был перелом шейного позвонка, а вовсе не сотрясение. И все, что делали до этого, только ухудшало состояние. Если бы его не «залечили», Майк остался бы жив — помучился бы в гипсовом «ошейнике» полгода, и снова вышел бы на сцену. Но врачи спохватились поздно, мой друг умер.

Первопроходец рока

Когда мне позвонили и сказали: «Приходи на похороны Майка», я стал, как ребенок, повторять про себя: «Нет, нет, не может быть…», потом завыл от горя. На кладбище я приехал к самому концу церемонии, опоздав нарочно: просто не мог смотреть на Науменко в гробу. Народ уже расходился, я положил на свежий холм земли гвоздики и побрел на остановку. В тот момент в голове стали всплывать картинки счастливого времени в Доме пионеров, когда мы днями и ночами напролет писали музыку, спорили, пили и верили друг другу. Наверное, это было защитной реакцией.

Мне кажется, Майк был недооцененным музыкантом. Он написал такое количество абсолютно гениальных вещей, на которые не способно большинство рок-музыкантов. Если Борис Гребенщиков за всю жизнь сочинил два-три блюза, то Науменко их написал порядка тридцати! И потом, блюзы Бориса очень жесткие, а не чувственные. Науменко обвиняют в том, что песня «Уездный город N» частично слизана у Боба Дилана, но это не так. Та песня гораздо более узкая, там перечисляются современные суперзвезды, и все! А у Майка — и сказочные герои, и реальные персонажи, и любовь, и вино, и смысл бытия. Майк очень нежно относился к Дилану, но не копировал его.

Науменко действительно начал с того, что не писал песни, а переводил западные рок-н-роллы и пел их на русском языке. И это очень важно, потому что, по сути дела, западный рок и блюз — это символический язык. И ему пришлось «разжевать» эту символику для России. Науменко был первопроходцем. Это уже потом у него стали появляться свои стихи и музыка, не менее глубокие и символичные. Недаром же альбомы «Зоопарка» до сих пор слушают не только те, чья юность пришлась на восьмидесятые, но и продвинутая нынешняя молодежь.

Фильм «Лето» Кирилла Серебренникова вызвал множество откликов и обсуждений еще до своей премьеры и был встречен настороженными ожиданиями. Борис Гребенщиков, прочитав первый вариант сценария, назвал картину «ложью от начала до конца». «Я лично знал людей, о которых снял фильм Серебренников. Ничего общего с героями его картины они не имеют», — сказал лидер «Аквариума» на пресс-конференции. Однако после премьеры настроение публики резко изменилось. По отзывам как критиков и профессионалов, так и зрителей премьера прошла с большим успехом. The Insider решил обратиться к людям, хорошо знавшим героев картины, чтобы те поделились воспоминаниями, которые вызвал у них фильм, прояснили реалии, стоящие за увиденным, и просто вспомнили, «что было на самом деле».

Наталья Крусанова

подруга Майка и Натальи Науменко с 1980 года, в 1979—1984 — студентка факультета журналистики ЛГУ им.А.А.Жданова, с 1989 года по наше время — телевизионный режиссер

Фильм «Лето» мне понравился. Без обиняков. Он ни грамма не оскорбил ни мои чувства, ни мои воспоминания. Я счастлива, что такой фильм есть, потому что я понимаю, что больше никто и никогда так деликатно и талантливоне снимет про Майка. Нам очень повезло!

Когда Майк впервые услышал песни Виктора Цоя

В фильме это знакомство происходитза городом, на берегу. Я не знаю, был ли Майк знаком с Виктором до… но я была свидетелем, когда он впервые услышал его песни. Это было у нас дома! На улице Димитрова в Купчино мы с моим мужем Павлом снимали квартиру <Павел Крусанов участвовал в нескольких рок-группах, сейчас известный петербургский литератор, прозаик — The Insider> . Почти каждый день у нас бывали Майк и Игорь Гудков (Панкер). Паша и Панкер работали в Театральном институте на Моховой и, естественно, знали всех студентов-актеров. Однажды к нам пришел студент Максим Пашков с двумя друзьями. Это были Витя Цой и ОлегВалинский (барабанщик,тот, который ушел в армию, а сейчас большой начальник в РЖД). Мы – я, Паша, Майк и Панкер - пили пиво и играли в карты… и не собирались отвлекаться. Мальчики тихо сидели, мы играли в карты, пока Максим не предложил нам послушать песни Вити. Мы согласились, но продолжали играть. Витя спел три песни – «Когда-то ты был битником», «Мои друзья идут по жизни маршем», третью песню, я, к сожалению, не помню… Но помню, что у меня карты выпали из рук, играть мы прекратили… Настолько это было неожиданно и свежо. Кстати, пел Витя вместе с Олегом, у них очень красиво сочетались голоса. После этого Майк церемонно предложил Виктору заходить в гости….Что и продолжилось потом в бесконечных песнопениях наНаташиной и Майковской коммунальной кухне. «Восьмиклассницу», «Алюминиевые огурцы» и другие ранние песни я впервые услышала именно на кухне.

Мы с Витей называли друг друга по имени-отчеству – я егоВиктор Робертович, он меня — Наталья Геннадьевна, такая была у нас игра.

Витя был на тот момент очень скромным и молчаливым. Любимое выражение – «А что делать?». Оно использовалось в самых разных ситуациях!

Первый концерт группы КИНО в Ленинградском рок-клубе. Слева направо: М. Файнштейн («Аквариум»), В. Цой, М. Науменко, И. Гудков, А. Романов («Аквариум»). Сзади Майка — предположительно Алексей Рыбин. 1982 г.

Знакомство с Марьяной

С Марьяной нас всех познакомил Иша (Игорь) Петровский <его заметки см. ниже — The Insider> . Они вместе учились на подготовительных курсах в Муху (Мухинское художественное училище). У Марьяны и нашего приятеля Саши Бицкого дни рождения были в один день – 5 марта. Решено было справлять у Люды Петровской. Собралась огромная компания — был и Витя с Лешей Рыбиным (Рыбой). Как мне рассказывала сама Марьяша, «Я огляделась и поняла – здесь есть только один настоящий мужчина, это Цой!» (естественно, имелись в виду свободные мужчины). Свой телефон она написала помадой на зеркале.

Майк и Наташа

Майк Наташу (свою жену) называл – Наталья. Считал её своим самым близким другом. Наташа очень талантливый человек, но и очень скромный. Куча народу постоянно толклась в их комнате, иногда приезжали из других городов, он всех принимал. У Майка я впервые увидела Костю Кинчева, Юру Наумова…. В присутствии Майка все вели себя очень уважительно, хотя он никогда не давил своими знаниями и авторитетом. Он мог терпеливо что-то разъяснять и отвечать на самые банальные вопросы. Но в определенный момент мог сказать: «Все на выход, Наталье пора спать». Много писать про их отношения не буду, Наташа все написала сама.

Свадьба Наташи и Майка. Слева направо — Наташа Крусанова, Павел Крусанов, Михаил Науменко, Дмитрий «Рыжий черт» Гусев (игравший на губной гармошке с «Акариумом» и другими группами и уехавший в США), кусочек Наташи Науменко. Фото из личного архива.

Игорь «Иша» Петровский

Близкий приятель Майка и Наташи Науменко. Художник группы «Зоопарк». Прототип одного из персонажей фильма

Я знал, что фильм не будет скрупулезно воспроизводить факты из жизни своих героев или рассказывать абсолютно правдивую историю Ленинградского рок-клуба. Я бы даже огорчился, если бы это случилось. Мне было интересно увидеть сказку, которую создали Кирилл Серебренников, актеры и вся съемочная группа. Сказка получилась красивой и трогательной. Хотим с Людой посмотреть еще раз и надеемся, что внук наш тоже посмотрит лет через десять. Теперь не без волнения ждем дополнения: интервью с прототипами героев 36 лет (а именно столько прожил Майк) спустя.

Моя самая серьезная претензия к фильму – это его разговорная часть. Реальное общение героев этой истории было гораздо увлекательнее, чем оно выглядит на экране. И Люды, моей будущей жены, нет среди действующих лиц! И Наташу Крусанову тоже не показали.

Но спасибо всем-всем, кто создал это кино. И свободу Кириллу Серебренникову!

Собственно, «Лето»

В фильме Майк на пикнике поет свою песню «Лето», а через несколько минут происходит его знакомство с Виктором и Леней. В действительности эта песня была написана уже после того, как Майк услышал первые песни безымянного тогда трио (Виктор Цой, Алексей Рыбин, Олег Валинский). У песни есть подзаголовок «песня для Цоя», но Витя никогда ее не исполнял. Вместо того, чтобы воспользоваться песней Майка, он сочинил свои «Лето» и «Весна», анонсируя их как часть цикла «Времена Года». Третьей частью цикла стала «Солнечные Дни» (зимняя песня), а песня про осень, кажется, так и не появилась.

Примерно тогда же Майк написал две песни, которые предложил Андрею «Свинье» Панову, намекая, что хотел бы получить за это какое-либо скромное вознаграждение. Одну из песен Свин отклонил, а другую принял к исполнению, но гонорара Майку не выплатил. Тогда Майк решил не отдавать ее Свинье полностью и сам записал эту песню под названием «Я не знаю, зачем» (бу-бу) – песня для Свина на своем альбоме LV. В исполнении Панова эта песня получила другое, малопристойное, название. Вторая песня, которую Майк предлагал Свину, называлась «Мои Ноги». Публично она никогда не исполнялась и нигде не записана. Текст ее, видимо, потерян.

«Лето» — песня для Цоя — была записана Майком на том же альбоме LV, что и «Я не знаю, зачем» (бу-бу).

Поколение дворников и сторожей

В фильме Наташа и Виктор привозят кофе Майку на работу. Майк работает сторожем (так оно и было) и сидит среди металлических конструкций то ли на заводе, то ли в ангаре.

В отделе вневедомственной охраны Петроградского района Ленинграда Майк начал работать весной 1980 года и уволился где-то в 1987 году, когда появилась возможность официально трудоустроиться музыкантом в культурном центре «Досуг» во Всеволожске. Одновременно с «Зоопарком» в дни зарплаты туда же приезжали музыканты и других групп, например «ДДТ» и «Телевизор».

А в то время, когда Майк работал контролером вневедомственной охраны (так это официально называлось), там же несли свою вахту в режиме сутки через трое Борис Гребенщиков, Всеволод Гаккель, Андрей «Дюша» Романов (бригадир), Игорь Петровский и Анатолий «Родион» Заверняев (бригадир). Дольше всего Майк проработал, охраняя деревообрабатывающие мастерские УНР-77 на Петроградской набережной. В двух шагах от охраняемого Майком объекта находилось здание техникума, за сохранностью которого следил Сева Гаккель.

Майк на работе. Деревообрабатывающие мастерские. Год и автор фото неизвестны.

«Альбом не идет»

Есть в фильме эпизод, где Майк говорит Наташе: «У меня альбом не идет». Вряд ли эти слова могли быть сказаны в то время. Потому что не было никакой «работы над альбомом», а сочинялись песни, которые исполнялись перед друзьями или со сцены, как правило, перед студентами или старшеклассниками на праздничных вечерах. Записывались эти песни в самых странных условиях, как например «Все Братья – Сестры» Майка и Бориса <Гребенщикова — The Insider> . И далеко не все записи украшались картинкой с рисунками, фотографиями, списками песен и упоминанием имен участников проекта. В этом отношении альбом Майка «Сладкая N и другие» очень выделялся среди других подобных записей. Он был оформлен фотографиями Андрея «Вилли» Усова, а лицевую сторону украшал рисунок Натальи Кораблевой, в будущем Науменко. Заняться альбомом Майк решил, когда у него накопилось десятка полтора песен, которые он посчитал годными для записи. В то время он работал в ленинградском Большом театре кукол, и звукооператор Игорь «Птеро д’Актиль» Свердлов, знавший песни Майка, предложил ему воспользоваться подвернувшейся возможностью записать их. Запись велась урывками, когда студия оказывалась свободна и не всегда можно было предвидеть, когда состоится очередной сеанс.

Однажды Майк позвонил мне и дал послушать записанную им песню «Блюз с подробным и обстоятельным описанием того, как Иша и Майк обломались в Москве в марте 1980 года», которую мы с ним вместе сочинили за час-полтора несколько месяцев тому назад, и мне казалось, что мы оба давно о ней забыли. Потом она стала называться «Blues de Moscou».

«Это все не так должно звучать, но здесь напряг со временем и разными другими делами», — объяснил он. «Я думаю, пусть пока так и будет». Видимо, он имел в виду не одну эту песню, но альбом целиком.

Следующий альбом, вышедший уже от имени группы «Зоопарк» представлял собой компиляцию записей, сделанных во время концерта в ДК «Москворечье» в октябре 1981 года. Сначала Майк хотел его назвать «Сладкая N в Москве» и под это название я нарисовал обложку, совершенно по тем временам нецензурную. Потом альбом назвали «Blues de Moscou» и на обложку поставили фотографию группы, сделанную Андреем «Вилли» Усовым

Черновик оформления альбома «Сладкая N в Москве». «Изображённые животные – астральные звери членов группы, только обезьяны не хватает» — Игорь Петровский, 1981

Вот так проходила в то время работа над альбомами. Поэтому сказать, идёт он или не идёт, вряд ли было возможно. Конечно, нельзя понимать эту фразу и как сожаление о не слишком хороших продажах. Об этом тогда разговора вообще не шло.

Но уже через пару лет, когда группа записывала в студии Андрея Тропилло альбом «Вчера и Позавчера в Уездном Городе N», стало возможно говорить о концепции альбома и работе со звуком.

«Зоопарк» в студии А. Тропилло,1983 г. Автор фото не установлен.

В промежутке между «Blues de Moscou» и «Уездным Городом N» был записан альбом Майка «LV», который также может быть включен в дискографию группы, хотя бы потому, что в записи принимал участие весь состав группы, кроме барабанщика. Из-за того, что записать в условиях студии театрального института живые барабаны было невозможно, их заменили модной в то время драм-машиной.Записью руководил Игорь «Панкер» Гудков, он же МоноЗуб.

Коммуналка

В фильме семья Науменко живет в коммунальной квартире, как оно и было в действительности. В кино у них довольно просторная комната (или две?), есть камин и балкон. На самом деле всё было гораздо прозаичнее. Коммуналка, где они жили, относилась к так называемому ведомственному жилфонду. В таких квартирах селились люди, не имевшие ленинградской прописки и работавшие на различных тяжелых и невысоко оплачиваемых работах, взамен получая право проживания в Ленинграде. Квартира, в которой получила комнату Наташа, приехавшая в Ленинград из Вологодской области, была заселена работниками газовых котельных. Это был седьмой этаж старого дома недалеко от Лиговского проспекта. Лифт был, но работал не всегда исправно.

1) Наташа с Женей в той самой комнате (1981?) 2) Женя и пишущая машинка Майка (1981?) 3) Наташа и Майк, Новый год 1981—1982.Фото Александра Бицкого

В квартире по левой стороне длинного коридора располагались семь однотипных (узких и вытянутых в длину) комнат. В быту такие помещения назывались «пенал» или «гроб». Комната, где жили Майк, Наташа и Женя, была четвёртой от входа, площадь её была 16 м.кв.Напротив двери в их комнату в коридоре на полочке стоял телефонный аппарат, единственный на всю квартиру. В конце коридора находился туалет, также один на всех, а сам коридор вёл в довольно большую кухню. В кухне слева от дверного проёма была дверь в ванную комнату. В ванной не столько мылись, сколько стирали бельё, так как горячей воды в квартире не было. Мыться ходили в находившуюся неподалёку баню. Рядом с баней по традиции стоял пивной ларек.

В первой по коридору от входа комнате проживала приехавшая из Молдавии Тася, на которой вскоре женился (и женат до сих пор) гитарист «Зоопарка» Александр Храбунов, поселившийся в той же квартире. Шура, Тася и их дочь Маша переехали после смерти Майка.

Коридор той самой коммуналки. Наши дни. Фото из интернета (объявление с предложением аренды)

Крым. Малореченское

30 апреля 1982 года мы с Людой зарегистрировались в ЗАГСе Фрунзенского р-на г. Ленинграда. Нашими свидетелями были Наталья Науменко и Алексей Рыбин. В июле я и Люда все еще чувствовали себя молодоженами, а отношения Марианны и Виктора <Цоя — The Insider> превратились в прочную связь. Мы взяли по палатке на пару, запас продуктов в дорогу и на первое время и отправились в Крым. Почему мы оказались именно в поселке Малореченское, я вспомнить не могу.

Побережье было довольно густо заселено такими же, как мы, отдыхающими. Но нам удалось найти место, где с ближайшими соседями нас разделяли несколько десятков метров. Там мы поставили свои палатки и приступили к отдыху. Не думаю, что это очень отличалось от того, как проводило время в Крыму большинство советских людей, приезжавших не в санаторий по профсоюзной путевке, а сами по себе и не снимавших угол или сарай у местных жителей, а ставивших свои палатки и шалаши там, где для них находилось место.

Игорь Петровский, Виктор Цой, Марианна Родованская, Людмила Петровская. Крым, пос. Малореченское, лето 1982 г. Фото Владимира Новикова

Прогулки, купание, холодное сухое вино из бочек и автоматов, теплое из бутылок. Искусные ныряльщики Марьяна и Витя собирали под водой прилепившихся к камням мидий, которых мы потом жарили на костре. Марианна иногда принималась рисовать пейзажи, а Цой принимал позы Брюса Ли и взмахивал конечностями. По ночам вокруг палаток громко топали и фыркали ежи, а с берега доносилось «море, море» Юрия Антонова в исполнении отдыхающих. На какой-то по счету день к нам пришла местная милиция и вынудила покинуть облюбованное место, т.к. оказалось, что ставить палатки там запрещено. Мы переместились на несколько сотен метров. Возможно, что и там было нельзя, но в оставшиеся дни нас уже никто не беспокоил. Однажды мы неожиданно повстречали нашего питерского приятеля Володю «Деда» Новикова. Оказалось, что он приехал пару дней назад и поселился там, откуда нас недавно прогнали. Володя сделал несколько фотографий, одну из которых мы видим. Еще один бесценный документ той поездки – коллективное письмо, написанное рукой Марианны. Адресовано оно было Наташе и Майку, по которым мы успели соскучиться, да и вообще нужно было чем-то занять время. В письме упоминаются наши обгоревшие и опухшие тела, компрессы с мочой, холера, вороватые чайки и страшные пауки, заползавшие в палатку. В целом тон письма бодрый и жизнеутверждающий. Наташе удалось его сохранить. В свое время оно было опубликовано в книге А. Житинского «Цой forever». И в этой же книге Иван Капитонов прочел адресованные Житинскому письма Натальи Россовской, в которых она рассказала историю той давней дружбы и влюбленности. С ее рассказа и начался фильм «Лето».

«Не запись и не репетиция. Игорь «Панкер» Гудков, Майк и Игорь «Иша» Петровский просто так орут неизвестно что». С ентябрь 1980 г.,тот день, когда Майк познакомился с Ильей Куликовым и было принято решение о создании группы. Фото Александра Бицкого.

Александр Донских (фон Романов)

Член Ленинградского рок-клуба со дня основания, музыкант группы «Зоопарк» до 1987 года. Сейчас — композитор, певец, писатель, педагог

После того безобразного шквала комментариев в интернете, который поднялся еще задолго до премьеры фильма, я поклялся больше не читать и не писать о нем. Делаю последнее исключение. Фильм очень лиричный и целомудренный, как и сам Майк, и их семейные отношения с Натальей. Вся эта история происходила на моих глазах и при моем участии, так как я даже жил у Майка с Натальей и маленьким Женей в их коммунальной комнатке месяца четыре в 1982 году, пока не снял себе жилье и не нашел работу в ЛДМ (группа «АРС»). Так что уж поверьте на слово! Непохожесть отдельных мест, персонажей, жестов и фраз меня не смутила — реконструкция не входит в круг обязательных задач художественного произведения. Так, мне совершенно понятен выбор натуры скажем для жилища Майка — вместо «обувной коробки», имевшей место быть на ведомственной жилплощади и абсолютно безликой по сути, режиссером был взят «старый фонд», передающий аромат Северной Столицы. Музыка сделана ювелирно и филигранно — что и было отмечено в Каннах. Тонкость этой стилизации особенно хорошо слышна в кинотеатрах с соответствующей аппаратурой. Смотрел фильм с сыном, и мне не было стыдно за не раз набегавшие слезы. Пойду снова.

Свободу Кириллу Серебренникову!

1981 или 1982-й год, день рождения Паши Краева на Финском заливе

Среди знакомых Майка, которым он меня любезно представил еще в конце 70-х, были Александр Старцев и Павел Краев. Оба были, как и все мы, большими любителями и знатоками англо-американской рок-музыки. Саша, занимавшийся самиздатовской рок-журналистикой, руководил изданием «подпольного» журнала «Рокси», а в среде филофонистов был известен как «Саша с Кримами» в связи с его особым пристрастием к группе «Cream», диски которой он постоянно выменивал на подпольных же встречах собирателей винила. Его интервью и критические обзоры бобинных альбомов в возглавляемом им «Рокси» стилистически имитировали внимательно читаемые нами статьи из «Rolling Stone» и «Melody Maker», которые попадали к нам (как и сами диски) благодаря ходившим в «загранку» питерским морякам — не стоит забывать, что порт был и остается географической доминантой нашего города, определяющей его специфику. (Попутно замечу, что ни у Гоголя, ни у Достоевского это обстоятельство не нашло отражения в их описаниях Петербурга, сосредоточенных вокруг административно-чиновничьей составляющей петербургского общества). Отсюда некоторая покровительственность тона в его статьях.

В интервью, которое мы с Майком дали ему после IV рок-фестиваля 1986-го года — когда «Зоопарк» стал наконец лауреатом, — ясно говорится о нашем с Майком соавторстве. Для меня это ценно в свете современных попыток некоторых авторов представить наше с ним сотрудничество как сессионное и чуть ли не случайное. Мы часто навещали Сашу в его квартире у метро «Московская», слушая и переписывая диски, читая прессу и литературные опусы хозяина и его друзей (в частности фантастическую повесть «Путешествие на Черную Ухуру»), а также дегустируя спирт, который Саша гнал из морилки.

Паша Краев ежегодно в конце мая отмечал свой день рождения массовым выездом на Финский залив возле станции Тарховка (шутники переименовали ее в Траховку). Обычно в ближайшие к его дню рождения выходные по предварительной договоренности (напомню, что тогда даже домашние телефоны были не у всех) собирались на платформе Финляндского вокзала «у паровоза Ильича» и ехали на электричке на Финский залив. Там делали шашлыки, выпивали и пели песни под гитары. И эта традиция сохранилась и по сей день!

Вот такой день рождения Паши Краева и запечатлен на этом фото. Год или 1981-й, или 1982-й. В центре — Майк с гитарой, слева от него (в очках) — Саша Старцев, справа — подпевающий я и рядом со мной (в профиль) — Паша Краев. Остальных сейчас обозначить не берусь. Добавлю, что Паша устраивал «квартирники», один из которых записан и выпущен на CD московским Отделением «Выход», издавшем практически все записи Майка, за что им низкий поклон и сердечное спасибо!

Кстати, последний известный мне проект Ильченко (с Евгением Губерманом на барабанах) так и называется «Финский залив» (Женя в шутку переменил его на «Финский залиф»), в котором Юра великолепно спел «Бедность» Майка.

Попутно не могу не вспомнить свадьбу Наташи Васильевой, на которой мы с Майком были году эдак в 1978-м-79-м в компании с Юрой Ильченко, который тогда был лидер-гитаристом «Машины Времени». Наташа — автор огромного количества фото Майка «дозоопарковского» периода, впоследствии — официальный фотограф Ленинградского рок-клуба. Во второй половине 70-х «МВ» часто выступала на «сейшенах» в Питере, будучи почти запрещенной в Москве. Макаревич даже посвятил Ильченко песню «Кого ты хотел удивить» после того, как Юра остриг свои роскошные волосы почти до пояса и побрился наголо: «Ты можешь ходить, как запущенный сад, а можешь всё наголо сбрить...» Макаревич был на свадьбе, играл и пел свои песни под гитару. Поощряемый практикой домашних музицирований такого рода и некоторым количеством алкоголя, я дерзнул подпевать ему известные всем песни. Макаревич строго поглядывал на меня в паузах, но открывать рот не запретил. Вероятно, сыграло роль пресловутое рок-братство, но я надеюсь, что и то обстоятельство, что мои «подпевки» не были «поперек».

Весна 1984-го, Ленинградский рок-клуб, 2-й рок-фестиваль, гримерка группы «Зоопарк» перед выступлением. Верхний ряд слева направо: я и Андрей Данилов (барабаны). Нижний ряд слева направо: Евгений Губерман (барабаны), Майк, Александр Храбунов (гитара) и Михаил «Фан» Файнштейн-Васильев (бас-гитара, «Аквариум»). Фото из личного архива Александра Донских. Автор не установлен.

Точный состав выступавших в «Зоопарке» на втором рок-фестивале лучше всего уточнить по книге А. Житинского «Путешествие рок-дилетанта», в которой все очень скрупулезно зафиксировано (чем особо и ценен этот труд). Ильи Куликова нет в кадре, и, похоже, на басу играл Фан, хотя я и не уверен. Женя Губерман присутствует в кадре скорее как друг Майка и «Зоопарка» — я все-таки думаю, что на концерте играл Данилов. Кстати, именно Губерман придумал острый характерный рифф в песне Майка « трах в твоих глазах». (Уже в 2000-х годах мы как-то втроем — Губерман, Фан и я — исполняли эту песню на концерте в Эльфийском садике за «Сайгоном». Увы, их обоих уже нет с нами...)

Я в это время уже работал в «Землянах» (вторым солистом — после Скачкова — на втором голосе, ну и с парой-тройкой сольных песен, плюс клавиши), и эта вот самая красно-белая полосатая футболочка уже была отмечена рьяным журналистом в газете «Смена»: «Солист группы „Земляне“ выступает с американским флагом (!) на груди!» В целях конспирации я попросил Старцева в «Рокси» обозначить меня псевдонимом «Морских», что он и сделал. Я очень надеялся, что руководитель"Землян" Владимир Киселев не заметит моего участия в «самодеятельном» фестивале, но не тут-то было! Киселев вызвал меня «на ковер», долго сверлил взглядом и затем процедил: «Ну что, „Морских“? Чтобы этого больше не было!» И — таки не было. На третьем фестивале «Зоопарк» не выступал. Формально из-за отсутствия «новых песен», хотя это не соответствовало действительности. На самом деле в это время была развернута масштабная газетная травля рок-групп вообще, и особенно «Зоопарка» — в частности. Майку вменялись в вину чуть ли не призывы к терроризму за строчки: «Нам всем нужен кто-то, чтобы... помучить, покалечить или даже убить!» Майку запрещали использовать в песнях такие слова, как «аборт» (он виртуозно заменил свое знаменитое «...но готова ли ты к 502-му аборту?» на «...прости, дорогая, но ты бьешь все рекорды!»), «... и в твоей колоде не хватает туза, а джокером служит валет» («Она у Вас что, в карты играет?»). Кроме того в 1985-м году в Москве проходил Международный фестиваль молодёжи и студентов (у «Землян» на «разогреве» выступала тогда мало у нас известная британская группа «Everything but the girl», а в закрытом круглом столе «борцов за мир» участвовали сам Боб Дилан и группа «Pink Floyd» в полном составе!), которому предшествовало празднование 40-летия победы во Второй мировой войне.

Шли массовые облавы на «тунеядцев» в будние дни в кинотеатрах на дневных сеансах. Нас с Майком от такой облавы в кинотеатре «Титан» на Невском во время просмотра фильма «Тристан и Изольда» спас работавший там Олег Гаркуша, который вывел друзей через служебный ход. Короче говоря, идеологическая «охота на ведьм» была в полном разгаре! Но уже через год после описываемых событий, в 1986-м году «повеяло вдруг весною»...

1986-й год, лауреатский концерт 4-го рок-фестиваля в ЛДМ, группа «Зоопарк» слева направо: Наталья («Михася») Шишкина, Александр Храбунов, Майк, Сергей Тесюль (бас-гитара), я, Галина Скигина и Валерий Кирилов (барабаны). Гримерка ЛДМ. Фото Н.Васильевой-Халл

В марте 1986-го я ушел из «Землян». До этого группу покинули Игорь Романов и барабанщик Валера Брусиловский, пришел Володя Ермолин из группы «Зарок» и какой-то друг Сергея Скачкова, ставшего наконец не только голосом, но и фронтменом любимцев космонавтов. Скачков развел в группе какую-то дедовщину, совершенно непереносимую для меня, да и вообще система приоритетов стала изменяться весьма ощутимо — короче говоря, я написал заявление по собственному желанию. После финальных экзекуций «на ковре» у Киселева («От меня не уходят, от меня уносят!»), я вернулся в «свой город, знакомый до слез» и мы приступили с Майком и группой к деятельной подготовке программы для 4-го рок-фестиваля. Вместо опять отсутствующего Ильи Куликова был приглашен на бас-гитару Сергей Тесюль, увлекающийся тогда модными фанком и слэпом (на фото он скромно маячит на заднем плане, так как ему было запрещено улыбаться перед камерой и на сцене). За барабаны сел опытный музыкант Валера Кирилов — с этого года и до последних дней Майка. Я пригласил Наташу и Галину, с которыми мы составили вокальное трио для бэк-вокала (первое за всю историю рок-клуба, кстати!). Начались репетиции — отдельно группы, отдельно — вокального цеха, затем — сводные. На последних репетициях мужской части группы было велено исключить ненормативную лексику из употребления и вообще — подтянуться. Майку были выделены черные штаны «под кожу», черный бархатный пиджак и бабочка на голое тело. Надо было видеть, как его все это приободрило — на фото это заметно по гордо вскинутой голове. Были сделаны новые аранжировки старых вещей — таких, как «Женщина (Лицо в городских воротах»). Наконец, зазвучала, как надо — в стиле госпел — одна из лучших песен Майка: «Свет», отчасти иллюстрирующая «Гранатовый браслет», но в то же время и «Отче наш», как ни крути!

Мы с Майком написали несколько новых — «Салоны», «Ром и пепси-кола», «Твой новый пудель» и те, которыми я особо горжусь — «Мария» и «Иллюзии». Специально для девочек я с позволения Майка добавил в уже общеизвестный хит «Буги-вуги — каждый день» их маленькое соло a la начинавший входить в моду рэп: «Да, но для танцев мне нужен партнер — партнер, у которого присутствует задор! И если ты приглашаешь, то без промедленья я принимаю твое приглашенье — е!» Мне Майк поручил исполнить давно написанный им для меня текст «Ах, любовь!», к которому я сочинил музыку в стиле «ретро». Дело закипело! И результат не заставил себя ждать — «Зоопарк» стал-таки лауреатом 4-го фестиваля! После этого были и запись в Доме радио, и съемки клипов «Буги» и «Мария» — последние пропали и пока не найдены, да и вряд ли уже будут обнаружены... Обо всем этом и о том, что произошло потом я более или менее подробно и насколько смог искренне написал в романе «Призраки города N».

Ольга Слободская

с 1985 г. секретарь и администратор ленинградского рок-клуба

Большинство восторженных резенций и отзывов на картину “Лето” - совершенно справедливы. «Лето» показалось мнеочень теплой, легкой картиной, снятой с огромной любовью и уважением к его героям. Буквально через день послепремьеры “Лета” в Петербурге я встретилась на концерте «Аквариума» с бывшим куратором рок-клуба от ЛМДСТ (Ленинградский дом межсоюзного самодеятельного творчества) Натальей Веселовой, которую в фильме прекрасно играет Юлия Ауг. Мы долго болтали с Натальей и вспоминали дела давно минувших дней.

Например, как группа Scorpions приехала посмотреть обычный концерт рок-клуба в 1988 году. Это было во время их знаменитых “перестроечных” гастролей в СССР, символом которых стала песня “Wind of Change”. О том, что к нам придут Scorpions, мы узнали в последний момент. Узенький двор рок-клуба на Рубинштейна, 13 был под аркой, а они въехали туда на лимузине, чем повергли нас в шок, потому что не понимали, как машина собирается разворачиваться и уезжать обратно. Да и сам лимузин был редкостью.Концерт был в маленьком помещении бывшего Красного уголка (такое специальное место для проведения партсобраний или товарищеских судов почти в каждом учреждении в те времена). Музыканты поднялись сначала в нашу административную комнату и поболтали с теми, кто там оказался. Кто-то из них спросил поэта Джорджа Гуницкого (одного из двоих основателей «Аквариума» и бессменного члена Совета рок-клуба): «Вы поддерживаете правительство?» Джордж ответил с легкой усмешкой — «иногда».

Потом они спустились в Красный уголок, где был концерт группы «НЭП», первой женской рок-группы «Ситуация» и Андрея “Свиньи” Панова (в «Лете» его блестяще сыграл Александр Горчилин). Звук был ужасный. В Красном уголке была очень плохая акустика и это место, конечно, было совсем не пригодно для пост-панка и хард-рока. Но когда Scorpions сами вышли на сцену, взяли инструменты кого-то из наших и заиграли, произошло чудо. Все зазвучало!

Тогда же я впервые увидела пистолет — у одного из охранников Scorpions откинулась куртка и я увидела оружие. Не знаю, был ли это огнестрельный пистолет, и как они получали разрешение, но я напряглась — зал был полон подвыпивших “металлистов”, и если они полезут на сцену к Scoirpions, как может отреагировать охрана. Но все обошлось и все остались очень довольны.

В том же году случилось, как сейчас бы сказали, несанкционированное шествие перед нашим фестивалем на Зимнем стадионе, который мы долго готовили, и подготовка была сложной и нервной. Звукорежиссер Андрей Тропилло (записывавший первые альбомы “Аквариума”, “Кино” и многих других) уверял нас, что договорился со всеми властями. Фестивали рок-клуба тогда были большими событиями в городе, на них стали собираться тысячи зрителей. И вдруг, накануне фестиваля, пожарная охрана заявляет, что в Зимнем стадионе помещение не готово к массовым мероприятиям, и фестиваль они запрещают.

Мы стояли на улице с президентом рок-клуба Колей Михайловым, лидером “Телевизора” Мишей Борзыкиным, который пришел на саундчек, и размышляли, что же теперь делать. Миша со свойственной ему прямолинейностью и бескомпромиссностью сказал, что надо идти на Смольный. На улице,рядом со стадионом, собралась примерно тысяча человек, хотя фестиваль начинался только назавтра. Это была молодежь, которая пришла потусить перед фестивалем, послушать саундчек, пообщаться с кем-нибудь из музыкантов, и просто весело провести время в летний солнечный день. Кажется, мы даже не спорили с Мишей. Быстро написали плакат, который начинался со слов «Судьба фестиваля в наших руках», и пошли.

Ленинград, 1988 г. Молодежная демонстрация против запрета рок-фестиваля. Фото из личного архива

Шли мы, как и положено в культурной столице, культурно — по тротуару, но поскольку народу было много и кто-то присоединялся к нам по ходу шествия, часть публики все-таки выходила на проезжую часть. Нас стала сопровождать машина милиции. Они обхитрили нас, попросив свернуть на какую-то улицу у кинотеатра “Ленинград", тем самым загнав в тупик. Улица оказалась разрыта. У траншеи нас поджидал подполковник милиции, кто-то из обкома КПСС. Разговаривать с ними пошли Михайлов и Борзыкин. Остальные, — а к тому моменту нас было уже тысячи две, — сели на асфальт и ждали результат переговоров.

Ольга Слободская во время молодежной демонстрации 1988 года в Ленинграде. Фото из личного архива

Помню, я в тот день была в футболке с надписью “Перестройка”, которая оказалась для меня символом этой истории. Примерно через час все было улажено. Фестиваль разрешили, мы обещали найти резиновые коврики, чтобы покрыть ими весь стадион и даже поливать их водой между концертами. Перед каждый концертом Михайлов выходил на сцену и просил публику не курить в зале (тогда никто особо не боролся с курением прямо на стадионе). В партере, вмещавшем 3-3,5 тысячи человек, никто ни разу не закурил, да и весь фестиваль прошел без эксцессов.

Ленинград, Зимний стадион, 1988 г. Перед началом рок-фестиваля. Фото из личного архив

В 1989 году каждая группа стала достаточно самостоятельной и необходимость в рок-клубе, как организации, помогающей музыкантам литовать, то есть разрешать к исполнению, тексты и устраивать концерты, отпала. Мы сомневались, устраивать ли фестиваль. И решили устроить, но уже не такой большой, как предыдущие, а провести его, что называется дома, на Рубинштейна, 13.

Участвовать должны были на тот момент уже большие звезды — “ДДТ” и “Алиса”. Зал на Рубинштейна вмещал всего 500 человек, билетов всем конечно не хватало. Мы ожидали, что на улице соберется толпа довольно буйных алисоманов, и поэтому хотели хотя бы на час перекрыть кусок улицы Рубинштейна. Я понесла заявку н а канал Грибоедова в штаб ленинградского ОМОНа (он и сейчас там находится). Я без всякой надежды принесла заявку в приемную начальника, а он оказался у себя в кабинете. ОМОН возглавлялполковник Резинкин. В ответ на свою просьбу я часа два выслушивала слова, близкие к тому, что в фильме “Лето” произносит персонаж Александра Баширова: наши рок-группы — враги государства, низкопробные музыканты, к культуре не имеющие никакого отношения.

Я терпеливо слушала: мне нужен был результат. Но когда полковник Резинкин заявил, что фестиваль состоится только если не будет “Алисы”, мое терпение лопнуло. И я, 22-летняя, хрупкая девушка сказала: «Вы ошибаетесь. Фестиваль состоится. И состоится именно с “Алисой". Мое дело, как организатора, поставить вас в известность и подать официальное уведомление, что я и сделала. А ваше дело — обеспечить порядок на мероприятии. Это ваша работа. До встречи». Встала и ушла. Сейчас наверное в это трудно поверить, но в перестройку такое общение с командиром ОМОНа было возможно. Улицу перекрывать не стали, приезжала одна машина ДПС, постояла и уехала. Но мы справились своими силами.

Может быть когда-нибудь обо всем этом тоже снимут кино. А пока, если вы еще не смотрели «Лето», но хотите почувствоватьи времена 80-х, когда никто еще не был звездой и не предполагал ни перестройки, ни развала СССР, и понять, чем была музыка для всех, кто собирался в рок-клубе — бегите смотреть кино.

P.S. Помните, что этот фильм о свободных людях снял режиссер, находящийся под домашним арестом, у которого скоро состоится суд.Свободу Кириллу Серебренникову!

«СтарХит» решил вспомнить несколько самых интересных фактов из фильма. Петербургский журналист Михаил Садчиков лично знал Виктора Цоя, Майка Науменко и Бориса Гребенщикова. Он откровенно рассказал, какими были герои, ознаменовавшие начало новой эпохи.

«Мне Витя запомнился совсем другим. Он был немногословный, тихий, скромный. Представьте, даже со своим первым директором Юрием Белишкиным, он до самого последнего момента общался на «вы». Помню немногословного Цоя, который в начале 80-х годов пришел ко мне на интервью вместе с музыкантом Георгием Каспаряном (гитаристом группы «Кино»). Общались мы в формате «вопрос – ответ», никаких лирических отступлений, шуток, рассуждений. Четкий вопрос – четкий ответ. Таким же он был на творческом вечере в Ленинградском Дворце Молодежи в конце 80-х годов, где я был ведущим – минимум слов, максимум музыки», – поделился Михаил.

По сюжету фильма «Лето», Виктор Цой приходит к Майку Науменко просить помощи. История сохранила факты, что музыкант действительно в начале своей карьеры советовался с друним музыкантом.

Науменко окончил спецшколу и хорошо знал английский язык, увлекался музыкой – в советское время он был одним из первопроходцев в жанре ритм-энд-блюза, а также рок-н-ролла. Правда, в фильме упор делается на то, что Цою больше помог Майк, хотя это не совсем так – первый альбом Виктора продюсировал Борис Гребенщиков, который и представил широкий публике молодого артиста.

«До сих пор идут большие споры, похожи ли актеры фильма на своих прототипов. Рома Зверь, для которого эта роль стала одной из первых в карьере, очень точно выразил образ Майка. В какой-то момент я даже ловил себя на мысли, что передо мной живой Науменко, настолько ярко Зверь вжился в роль: все эти заумные фразы, взгляды, полутона. Сложнее с корейским актером Тео Ю. На концертных выступлениях Тео довольно точно передает мимику и движения Цоя, который на сцене был словно струна. В жизни же почти двухметровый Цой был плавным и размеренным, и по большей части без эмоций, а в фильме Серебренникова он показан другим», – отметил Михаил.

Был ли роман между Натальей Науменко и Виктором Цоем, это один из главных вопросов, который встает после просмотра фильма «Лето». Вокруг Цоя окружало много женщин, которые симпатизировали ему, еще бы: высокий, атлетичный, немногословный, с гитарой. Майк же души не чаял в своей Наташе, которую сильно любил и в браке у них родился сын Женя.

Свидетели подтверждают, что романа между Натальей и Виктором быть не могло. Сам Борис Гребенщиков в одном из интервью говорил о том, что Майк и Цой были приятелями, поэтому увести любимую женщину у друга погибший музыкант не мог.

«В недавнем своем интервью Наталья Науменко отмечает, что Майка нельзя было назвать хорошим отцом – он много работал, был погружен в творчество, а вот сыном в детстве занимался мало. И в пример ставит Виктора Цоя, которого называет хорошим отцом. Но авторы фильма явно перестарались со сценой, когда Цой намыливает попку младенцу Науменко. Хотя Цой в роли няньки выглядит довольно-таки трогательно, учитывая его любовь к своему единственному сыну Александру Цою», – отметил Садчиков.

Также в фильме «Лето» Цой идет записываться на студию к Андрею Тропилло. На самом деле, действительно в 80-е годы в СССР профессиональная запись музыкальных альбомов была большой редкостью, и будущие звезды старались подружиться со звукорежиссером – именно благодаря нему были изданы альбомы «Аквариума», «Кино» и других звезд. Виктор поехал к нему в студию, чтобы записать несколько песен. Другое дело, что Тропилло в фильме выглядит неожиданно вылизанным и приглаженным, хотя в жизни он всегда немного растрепан и небрежен, с привычным шальным огоньком в глазах. Также в фильме Майк Науменко приходит к Борису Гребенщикову и просит записать альбом Виктора Цоя.

«Борис Гребенщиков всегда стоял особняком в рок-тусовке. Еще тогда, в далеких 80-х, когда ему было около 30 лет, нередко про него можно было услышать слово гений. И хоть Майк и БГ знали друг друга еще до описываемых событий в фильме, сойдясь на почве интеллектуальных пристрастий, тот менторский тон, каким Майк объясняет в фильме Гребенщикову, что может случиться с музыкантом в этой стране, если его не записать, намекая на то, что Цою пора делать альбом, не вытекает из логики характера Бориса Борисовича. Вряд ли такое могло произойти», – рассказал Садчиков.

В фильме главные герои то и дело пьют пиво и вино. Алкоголь неотъемлемая часть рокерской молодежи.

«Существует версия, что Науменко сгубил именно алкоголизм. По мнению Бориса Гребенщикова это не так, он сам говорит, что в середине 80-х Майк «употреблял пиво и вино не больше, чем все остальные в этой стране». Но вот уже во второй половине 80-х за ним стал водиться этот грешок. Как-то раз Майк даже давал слово БГ, что все под контролем, но в эти годы он стал хуже писать, говорить и работать. В какой-то момент у него случился инсульт, после которого он все-таки смог оправиться и снова начал выступать. А вот причина смерти Майка до сих пор загадочна: кто-то считает, что его сгубил алкоголь, кто-то называет другую – избиение на улице возле своего дома, после которой он скончался у себя в комнате», – поделился Михаил.

Виктор Цой говорит в фильме «Лето», что его песни – не шутка. Доподлинно неизвестно, как к своему творчеству относился сам музыкант, но многие его друзья отмечают, что он не был таким революционером и социально ориентированным человеком, каким его представляют сейчас.

«Даже в знаменитой песне «Мы ждем перемен» вовсе не тот прямолинейный смысл, который принято слышать сейчас. Эту теорию подтверждает и сын Цоя, Александр, который после нескольких лет молчания появился в рок-музыке. Он отмечает, что многие песни Цой писал с иронией, а они интерпретируются сейчас совсем иначе, чем было на самом деле», – подытожил Садчиков.

Майк Науменко (настоящее имя – Михаил Васильевич Науменко) – музыкант, певец, поэт-песенник, ведущий вокалист и арт-директор рок-группы 80-х «Зоопарк».

Майка Науменко можно по праву считать одним из родоначальников русского рока. Музыкант пошел отнюдь не по пути бардовской традиции, прижившейся на почве отечественной культуры, в своих песнях он адаптировал западный рок – в какой-то мере Науменко был первооткрывателем этого жанра для «продвинутого» советского слушателя.

Хотя некоторые композиции группы «Зоопарк» в музыкальном и смысловом плане явно отсылали к оригинальным иностранным песням, взятым за основу, Майк сумел наделить их отличительными особенностями: он всегда тщательно работал над текстами, которые своей ироничностью и откровенностью порой удивляли слушателей. По словам ценителей его творчества, в его сочинениях не было плагиата, а только игра в рок-н-ролл и другие, любимые им, жанры.

Тексты многих песен из наследия музыканта были созданы на основе композиций западных авторов и по сути являлись их интерпретациями. Часто он оставлял в них и оригинальную мелодию – так, он познакомил отечественных слушателей с. К примеру, знаменитая «Буги-вуги каждый день» больше, чем похожа на «I Love To Boogie» британского рок-коллектива T.Rex, «Позвони мне рано утром» – явный аналог «Meet Me In The Morning» Боба Дилана , а источником вдохновения для Майка при создании композиции «Дрянь» были Игги Поп и Лу Рид.

Впоследствии практически все российские рок-исполнители признавали его влияние на их творчество.

Фильм «Лето» о Майке Науменко и Викторе Цое

В 2018 году вышел биографический фильм Кирилла Серебренникова «Лето», в котором было рассказано о ленинградской андеграундной рок-культуре, Майке Науменко (Рома Зверь), его взаимоотношениях с супругой Натальей (Ирина Старшенбаум) и участии Майка и Бориса Гребенщикова в судьбе Виктора Цоя (актер Тео Ю). Картина, где в исполнении группы «Звери» прозвучали песни Науменко и Цоя, участвовала в основной программе Каннского фестиваля, была встречена аплодисментами зрителей и получила награду за лучший саундтрек.

Детство

Будущий рок-музыкант появился на свет 18 апреля 1955 года в Северной столице и стал вторым ребенком в семье, где уже подрастала 8-летняя дочь Татьяна. Его родители были истинными ленинградцами – интеллигентными, начитанными, скромными. Отец Василий Григорьевич преподавал в ЛИСИ (ныне СПбГАСУ), а мама Галина Флорентьевна работала в библиотеке.

В воспитании маленького внука принимала участие и его бабушка, которая также была высокообразованным человеком. Неудивительно, что в 5 лет мальчик уже умел читать, а среднее образование он получал не в обычной, а специальной, школе с англоязычной подготовкой, где, кстати, и приобрел прозвище «Майк».

В подростковом возрасте он увлекался авиамоделизмом и детективами, а интерес к музыке у Майка появился, когда он услышал одну из песен знаменитой ливерпульской четверки The Beatles. Кроме них, он слушал также Rolling Stones, T.Rex, The Doors, Jefferson Airplane, Чака Берри , Дэвида Боуи , Боба Дилана , Лу Рида и других самых влиятельных рок-музыкантов. Знание английского языка позволяло ему оценивать и восхищаться не только музыкой своих рок-кумиров, но и поэтическим содержанием их творчества, а также читать о них западные журнальные статьи.

В 8 классе Науменко научился игре на гитаре. Первый инструмент ему подарила на 16-летие бабушка. Тогда же он начал писать собственные композиции: сначала на английском, а в 1972-м, под влиянием популярного в местной рок-тусовке Бориса Гребенщикова, – экспериментировать со стихосложением на русском.

Получив аттестат, по совету отца он поступил в ЛИСИ (архитектурно-строительный институт), но на 4 курсе бросил учебу. Затем некоторое время Майк трудился на должности звукорежиссера в Большом театре кукол, а позже – сторожем на стадионе имени Ленина.

Развитие карьеры

В начале творческой деятельности юноша сотрудничал как бас-гитарист с различными ленинградскими рок-группами. Познакомившись в 1974-м с БГ, он иногда подыгрывал «Аквариуму». В 1978 году они выпустили совместную пластинку «Все братья – сестры», посвятив ее рождению у Бориса Борисовича дочери Алисы . Запись композиций проходила на берегу Невы. Многие из этих сочинений – «Дочь», «Баллада о Кроки, Ништяке и Карме», «Седьмая глава», «Ода ванной комнате», стали впоследствии хитами.

В тот же период Майк Науменко дал свой первый подпольный концерт в столице, буквально взорвавший публику. Особенно впечатлила слушателей блюзовая песня «Дрянь», в которой герой грубо высмеивает легкомысленную девушку. В зале не только возникали жаркие споры, но даже вспыхнула драка между теми, кто встал на сторону новоявленного рок-менестреля, и теми, кого он возмутил. Присутствовавший на выступлении Андрей Макаревич якобы охарактеризовал выступление музыканта словами «просто безобразие».

Ты спишь с моим басистом и играешь в бридж с моей женой. / Я все прощу ему, но скажи, что мне делать с тобой? / Тебя снимают все подряд – и тебе это лестно, / Но скоро другая займет твое место. / Ты – дрянь!

В 1980-м при содействии БГ Науменко записал свой дебютный сольный диск «Сладкая N и другие». В его трек-лист вошло 16 песен, включая «Если ты хочешь», «Свет», «Утро вдвоем», «Пригородный блюз», «Прощай, детка!», «Всю ночь». Ироничность, внимание к бытовым деталям и стремление называть вещи своими именами подкупали слушателей. Автора стали называть «ленинградским Бобом Диланом».

По мнению экспертов, на формирование музыкального стиля рок-исполнителя в значительной мере повлияло его общение с художницей и писательницей Татьяной Апраксиной. Как позже заявлял журналист и создатель музыкальных проектов Александр Кушнир, Майк однажды признался, что все его композиции посвящены ей.

В конце 1980 года Науменко решил создать собственную группу «Зоопарк». На вопросы о символике названия коллектива сам Майк обычно отшучивался, но для многих было очевидно, что одним из животных зоопарка (который олицетворял для него не только СССР, но и шире – общий консерватизм, стремление людей к несвободе и узости мышления) ощущал себя он сам.

«В 70-е годы [...] он чрезвычайно остро и как-то болезненно ощущал себя несвободным; чувствовал себя как бы загнанным в клетку, из которой ему страстно хотелось вырваться. А клеткой для него были и запреты на книги, и гонения на музыку, и учеба в институте, и рутинная работа, и даже устои родного дома», – рассказывала Галина Науменко.

Майк Науменко и группа «Зоопарк» – «Выстрелы»

Дебютное выступление коллектива прошло на пригородной танцплощадке. Весной 1981-го их уже приняли в Ленинградский рок-клуб, где и состоялся их дебютный концерт, вызвавший фурор. В том же году свет увидела дебютная концертная пластинка, созаписанная в столице на выступлении группы в ДК «Москворечье» с соответствующим названием «Blues de Moscou». Автором всех двадцати прозвучавших песен был сам ведущий вокалист и основатель, Майк Науменко.

В 1982-м он выпустил сольник «LV» («Пятьдесят пять» – последние цифры его года рождения). Три композиции оттуда он посвятил коллегам: «Лето» – Виктору Цою, «Песня Гуру» – Юрию Морозову, «Я не знаю, зачем (Бу-Бу)» – Андрею Панову. Через год был представлен первый студийный диск группы «Зоопарк» – «Уездный город N» с одноименной песней, которая оказалась уникальной в своем роде. Ее продолжительность составляет около 15 минут – Майк никогда не боялся экспериментировать и вдохновлялся смелостью одними из своих кумиров – группой Лу Рида Velvet Underground, тоже не боявшейся нестандартных решений.

«Уездный Город N» лучше слушать после ознакомления с двумя песнями - предшественницами этого произведения. Это «Desolation Row» Боба Дилана с альбома «Highway 61 Revisited» 1965 года и «American Pie» Дона Маклина (1971)», - писал Алексей Рыбин, участник первого состава группы «Кино».

Майк Науменко – «Лето»

В 1984-м рок-герой порадовал поклонников новой пластинкой «Белая полоса». Под первым номером значилась мгновенно ставшая знаменитой «Буги-вуги каждый день», которую позже включали в свой репертуар «Алиса», «Секрет», «Ноль», а также исполнили в музыкальной комедии Валерия Тодоровского «Стиляги».

Тогда «Зоопарк» много гастролировал, а в 1987 году прошел регистрацию в «Ленконцерте». Однако лидер группы вскоре стал страдать от депрессии и проблем с алкоголем.

Кроме музыки, Михаил занимался переводами статей об англоязычных рок-исполнителях, фантастических произведений Эрика Фрэнка Рассела и пр.

Личная жизнь Майка Науменко

Со своей супругой Натальей Майк прожил 10 лет. В браке у них родился сын Евгений, у которого уже есть своя семья и две дочери. Музыкантом он не стал, трудится на телевидении.

Наталья вспоминала, как однажды муж учил сына-школьника выводить двойки из дневника, хотя отмечала, что особенно близких отношений с сынишкой у него не было.

По ее словам, Михаил очень любил свой город и при этом никогда не называл его Ленинградом. В мае, когда расцветала сирень, они с удовольствием гуляли по набережной Фонтанки, останавливались у каждого куста, наслаждаясь запахом душистых цветков.

В 1988 году из-за алкоголизма и постоянных депрессий музыканта в их семье начались проблемы. В итоге 15 августа 1991 года Наталья и Майк расстались.

Смерть Науменко

В марте 1991 года рок-музыкант принял участие в концерте в честь 10-летнего юбилея рок-клуба Северной столицы. Он исполнил «Пригородный блюз» в музыкальном сопровождении группы «Аквариум». Это было его последнее выступление.

27 августа его жизнь оборвалась от внутримозгового кровоизлияния. По мнению друзей, поражение головного мозга музыканта произошло из-за предшествующей травмы. Вечером его якобы ограбили и избили, а утром еще живого обнаружили близкие, вызвали «скорую», но было поздно. До сих пор точно не выяснены обстоятельства столь внезапной трагической гибели музыканта.

У могилы Майка на Волковском кладбище практически каждую неделю собираются почитатели его творчества.