Горячий снег. Роман Ю

Ю. Бондарев - роман «Горячий снег». В 1942-1943 го­дах в России развернулась битва, которая внесла огромный вклад в достижение коренного перелома в Великой Отечествен­ной войне. Тысячи простых солдат, дорогих кому-то, любя­щих и любимых кем-то людей не пощадили себя, кровью своей отстояли город на Волге, нашу будущую Победу. Бои за Сталинград длились 200 дней и ночей. Но мы сегодня вспом­ним лишь об одних сутках, об одном бое, в котором сфокуси­ровалась вся жизнь. Об этом рассказывает нам роман Бондарева «Горячий снег».

Роман «Горячий снег» написан в 1969 году. Он посвящен событиям под Сталинградом зимой 1942 года. Ю. Бондарев говорит о том, что к созданию произведения его подвигла сол­датская память: «Я вспомнил многое, что за протяженностью лет стал забывать: зиму 1942-го, холод, степь, ледяные тран­шеи, танковые атаки, бомбежки, запах гари и горелой бро­ни… Конечно, если бы я не принимал участие в сражении, которое 2-я гвардейская армия вела в заволжских степях в лютый декабрь 42-го с танковыми дивизиями Манштейна, то, возможно, роман был бы несколько иным. Личный опыт и время, что пролегло между битвой и работой над романом, по­зволили мне написать именно так, а не иначе».

Это произведение не документальное, это военно-истори­ческий роман. «Горячий снег» — рассказ об «окопной прав­де». Ю. Бондарев писал: «В окопную жизнь входит многое — от малых деталей — два дня кухню на передовую не приво­зили — до главных человеческих проблем: жизни и смерти, лжи и правды, чести и трусости. В окопах возникает необыч­ных масштабов микромир солдата и офицера — радости и стра­даний, патриотизма и ожидания». Именно такой микромир представлен в романе Бондарева «Горячий снег». События про­изведения разворачиваются под Сталинградом, южнее блоки­рованной советскими войсками 6-й армии генерала Паулюса. Армия генерала Бессонова отражает атаку танковых ди­визий фельдмаршала Манштейна, который стремится про­бить коридор к армии Паулюса и вывести ее из окружения. От успеха или провала этой операции в значительной степени зависит исход битвы на Волге. Время действия романа огра­ничено всего несколькими днями — это два дня и две декабрь­ские морозные ночи.

Объемность и глубина изображения создается в романе за счет пересечения двух взглядов на события: из штаба армии — генерала Бессонова и из окопов — лейтенанта Дроз­довского. Солдаты «не знали и не могли знать о том, где нач­нется бой, не знали, что многие из них совершают перед боями последний марш в своей жизни. Бессонов же ясно и трезво определял меру приближающейся опасности. Ему известно было, что на Котельниковском направлении фронт едва дер­жится, что немецкие танки за трое суток продвинулись на со­рок километров в направлении Сталинграда».

В этом романе писатель проявляет мастерство и баталиста, и психолога. Характеры раскрываются у Бондарева широко и объемно — в человеческих взаимоотношениях, в симпатиях и антипатиях. В романе значимо прошлое персонажей. Так, прошлые события, фактически курьезные, определили судь­бу Уханова: талантливый, энергичный офицер мог бы коман­довать батареей, но его сделали сержантом. Прошлое Чибисова (немецкий плен) породило в душе его бесконечный страх и определило тем самым все его поведение. Прошлое лейте­нанта Дроздовского, смерть его родителей — все это во мно­гом определило неровный, резкий, беспощадный характер ге­роя. В отдельных деталях в романе престает перед читателем и прошлое санинструктора Зои, и ездовых — застенчивого Сер­гуненкова и грубоватого, нелюдимого Рубина.

Очень важным для нас является и прошлое генерала Бес­сонова. Часто думает он о своем сыне, 18-летнем мальчике, пропавшем на войне. Он мог бы спасти его, оставив при сво­ем штабе, но не сделал этого. Смутное чувство вины живет в душе генерала. В ходе развития событий появляются слухи (немецкие листовки, донесения контрразведки) о том, что Виктор, сын Бессонова, попал в плен. И читатель понимает то, что вся карьера человека находится под угрозой. В ходе управления операцией Бессонов предстает перед нами как талантливый военачальник, умный, но жесткий человек, бес­пощадный порой к себе и окружающим. После битвы же мы видим его совсем иным: на лице его «слезы восторга, скорби и благодарности», он раздает награды оставшимся в живых сол­датам и офицерам.

Не менее крупно выписана в романе и фигура лейтенанта Кузнецова. Он является антиподом лейтенанта Дроздовско­го. Кроме того, здесь пунктиром намечается любовный треу­гольник: Дроздовский — Кузнецов — Зоя. Кузнецов — храб­рый, хороший воин и мягкий, добрый человек, страдающий от всего происходящего и мучающийся сознанием собствен­ного бессилия. Писатель раскрывает нам всю душевную жизнь этого героя. Так, перед решающим сражением лейте­нант Кузнецов испытывает чувство всеобщей объединенное — ти «десятков, сотен, тысяч людей в ожидании еще неизведан­ного скорого боя», в бою же он ощущает самозабвение, нена­висть к своей возможной смерти, полную слитность с оруди­ем. Именно Кузнецов и Уханов спасают после боя своего раненого разведчика, лежавшего прямо под боком у немцев. Острое чувство вины терзает лейтенанта Кузнецова, когда убивают ездового Сергуненкова. Герой становится бессиль­ным свидетелем того, как лейтенант Дроздовский посылает Сергуненкова на верную смерть, и он, Кузнецов, ничего не может сделать в этой ситуации. Еще полнее образ этого героя раскрывается в его отношении к Зое, в зарождающейся люб­ви, в том горе, которое испытывает лейтенант после ее гибели.

С образом Зои Елагиной связана лирическая линия рома­на. Эта девушка воплощает собой нежность, женственность, любовь, терпение, самопожертвование. Трогательно отноше­ние бойцов к ней, также ей симпатизирует автор.

Авторская позиция в романе однозначна: русские солдаты совершают невозможное, то, что превышает реальные человеческие силы. Война же несет людям смерть и горе, что являет­ся нарушением мировой гармонии, высшего закона. Вот ка­ким предстает перед Кузнецовым один из убитых бойцов: «…сейчас под головой Касымова лежал снарядный ящик, и юношеское, безусое лицо его, недавно живое, смуглое, став­шее мертвенно-белым, истонченным жуткой красотой смер­ти, удивленно смотрело влажно-вишневыми полуоткрытыми глазами на свою грудь, на разорванную в клочья, иссеченную телогрейку, точно и после смерти не постиг, как же это убило его и почему он так и не смог встать к прицелу».

Действия произведения разворачиваются в военное время. Дивизию полковника Деева отправляют под Сталинград для отпора вражеской группы. Много дней и ночей идет бой. Во время битвы погибают много немецких и советских солдат.

Руководит новой армией генерал Бессонов, жестокий человек. Он думает, что его сын погиб во время битвы и винит себя в этом. Веснин узнает, что сын генерала жив и находится в немецком госпитале, но не решается сообщить об этом Бессонову. Веснин погибает и генерал не узнает правды о своем ребенке. Советским солдатам все же удалось дать отпор врагам. Генерал вручил ордена и медали бойцам за мужество и героизм, которые они проявили в бою.

Произведение учит, что необходимо оставаться человеком в любых ситуациях, иметь чувство жалости даже в военное время. Учит патриотизму, преданности, товариществу.

Читать краткое содержание Горячий снег Бондарева

События произведения разворачиваются во время Великой Отечественной войны в 1942 году. Дивизию полковника Деева постоянно отправляли охранять Сталинград. В состав дивизии входила батарея под пристальным руководством лейтенанта Дроздовского. Взводом управлял Кузнецов, который ранее учился с Дроздовым в одном училище.

Взвод насчитывал 12 военных, среди всех особо выделялись Нечаев, Чибисов и Уханов.

Сержант Уханов в довоенное время работал в полиции, потом получил образование в Актюбинском училище, там, где учились его командиры. Как-то раз Уханов самовольно покинул взвод и вернулся через окно туалета, все это лично увидел руководителя своего дивизиона. После этого о звании офицера можно было не мечтать. Дроздовский пренебрегал Ухановым, а вот Кузнецов отлично к нему относился.

Нечаев в мирное время был моряком и не пропускал ни одну юбку. Даже находясь на службе, он проявляет симпатию к Зое Елагиной, санинструктору батарее. Девушка была хороша собой и привлекала внимание многих мужчин. Особенно в военное время, когда чувствовала нехватка женского пола.

Чибисов был в плену у фашистов, поэтому многие ему не доверяют, кидают презрительные взгляды на него.

Как-то раз прибыл во взвод Деев с каким-то незнакомым генералом. Позже выяснилось, что это генерал Бессонов Петр Александрович.

Так как военная кухня отставала от солдат, военные вынуждены были употреблять снег вместо воды.

По приказу Сталина дивизия под руководством Деева должна была отправляться на юг для борьбы с немецкой военной группой «Гот». Главнокомандующим новой армии был назначен Бессонов П.А.

Генерал-лейтенант сильно переживал после смерти единственного сына, который погиб на фронте. Его жена Ольга неоднократно убеждала его взять сына к себе на службу, но отец не хотел навязываться. После случившегося, конечно, он сильно жалел.

В ноябре велась битва Сталинградского и Донского фронтов против фашистов. Гитлер приказал начать операцию «Зимняя гроза». Суть ее заключалась в том, чтобы немецкие войска взяли в окружение «Дон». Через пол месяца враги были в 45-и км от города. Теперь Бессонов хотел задержать немцев, которые были совсем рядом со Сталинградом. Армия генерала получила подмогу со стороны танковой дивизии.

Дивизия Деева усердно готовилась к встрече с фашистами. У Кузнецова возникала ностальгия по родным краям, по близким людям. Он представлял, как привезет Зою в свой уютный домик.

Девушка осталась наедине с Дроздовским. Между ними была любовь, но командир свои отношения тщательно скрывал от окружающих. Потому что он опасался того, что Зоя может предать его, как это сделали его покойные родители. Он желал, чтобы любимая доказала свою преданность ему, но Зоя некоторые вещи просто не могла выполнить.

В первом бою погибло много наших солдат. Не смотря на это, генерал Бессонов приказал не отступать, а бороться до победного, при этом новые войска не присылал, оставив их на резерв, чтобы добить врага. Веснин теперь понял, почему Бессонова считали жестоким человеком.

Генералу сообщили, что отечественную армию окружают фашистские войска.

Из контрразведки пришел человек и передал Веснину письмо от немцев, в котором было фото сына Бессонова и указано, что тот находится у них в госпитале. Но Веснин не мог поверить в предательство юноши и послание пока не передавал генерал-лейтенанту.

Веснин погиб во время выполнения служебных обязанностей, а Бессонов таи и не узнал о том, что его сын живой.

Снова начался бой. Чибисов убил человека, приняв его за врага. Затем выяснилось, что это был наш разведчик.

Спустя некоторое время прибыл Дроздовский с Зоей и Рубиным. Все вместе они пошли на помощь разведчику. Они стали замечены фашистами, которые начали обстрел. В результате Зоя была ранение, а Дроздовского контузило. Девушку хотели спасти, но не успели. Кузнецов был расстроен, он плакал и обвинял в случившемся командующего.

Под вечер генерал узнал от немецкого разведчика, что они исчерпали все свои резервы. В этот же день Бессонов узнал о гибели Веснина.

Генерал дал приказ атаковать немцев. В этот момент один из солдат нашел фотографию Виктора, сына Бессонова, но отдать ее струсил.

Наступил финишный момент. Фашисты начали отступать назад, а советские войска окружили их. Бессонов взял награды и отправился вручать их, тем героям, которые мужественно сражались за Родину. Все бойцы взвода Кузнецова получили медали.

Бой продолжался. Приятели Кузнецова сидели и распивали спиртные напитки, опустив в них медали…

Картинка или рисунок Горячий снег

Краткое содержание Гончаров Фрегат Паллада

В этом повествовании рассказывается о том, как Гончаров путешествовал на протяжении долгих трех лет с 1852г до 1855г. Сначала автор описывает то, как он хочет опубликовать свои записи дневника либо как путешественник или же, как мореплаватель.

© Бондарев Ю. В., 1969

© Михайлов О., вступительная статья, 2004

© Дурасов Л., иллюстрации, 2004

© Оформление серии. Издательство «Детская литература», 2004

Текст печатается по изданию: Бондарев Ю. В. Собр. соч.: в 8 т. М.: Голос: Русский Архив, 1993. Т. 2

* * *

Краткие сведения об авторе

В 1931 году семья переехала в Москву. После окончания школы (1941) главным испытанием в жизни стала Великая Отечественная война. От Сталинграда прошел длинный путь до Чехословакии. Дважды ранен. Вернувшись с войны, окончил Литературный институт имени М. Горького, начал печататься с 1949 года, член Союза писателей СССР с 1951 года. Первый сборник рассказов «На большой реке» опубликован в 1953-м. Затем вышли в свет романы: «Тишина» (1962), «Двое» (1964), «Горячий снег» (1969), «Берег» (1975), «Выбор» (1980), «Игра» (1985), «Искушение» (1991), «Непротивление» (1996), «Бермудский треугольник» (1999); повести: «Юность командиров» (1956), «Батальоны просят огня» (1957), «Последние залпы» (1959), «Родственники» (1969); сборники лирико-философских миниатюр «Мгновения» (1977, 1979, 1983, 1987, 1988, 2001 (полное собрание миниатюр), книги рассказов, литературных статей.

В Советском Союзе и России вышло три Собрания сочинений: 1973–1974 (в 4-х т.), 1984–1986 (в 6 т.), 1993–1996 (в 9 т.).

Переведен более чем на 70 языков, в том числе на английский, французский, немецкий, итальянский, испанский, японский, голландский, датский, финский, польский, турецкий, румынский, чешский, словацкий, сербский, венгерский, болгарский, греческий, арабский, хинди, китайский и другие. Всего с 1958 по 1980 год за рубежом опубликовано 150 изданий.

Творчеству писателя посвящено несколько монографий. Среди них: О. Михайлов «Юрий Бондарев» (1976), Е. Горбунова «Юрий Бондарев» (1980), В. Коробов «Юрий Бондарев» (1984), Ю. Идашкин «Юрий Бондарев» (1987), Н. Федь «Художественные открытия Бондарева» (1988).

По произведениям Ю. Бондарева сняты художественные фильмы: «Последние залпы», «Тишина», «Берег», «Выбор», киноэпопея «Освобождение» совместно с Ю. Озеровым и О. Кургановым. Член Союза кинематографистов.

С 1990 по 1994 год – председатель Союза писателей России. На протяжении восьми лет – сопредседатель, затем член исполкома Международного сообщества писательских союзов.

Избирался депутатом Верховного Совета РСФСР IX–X созывов, был заместителем Председателя Совета Национальностей Верховного Совета СССР (1984–1989).

В настоящее время – председатель комиссии по присуждению Международной премии имени М. Шолохова. Действительный член Русской, Международной славянской, Петровской и Пушкинской академий, а также Академии российской словесности. Почетный профессор Московского государственного открытого педагогического университета имени М.

А. Шолохова.

Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии, двух Государственных премий СССР, Государственной премии РСФСР, премии имени Льва Толстого, Международной премии имени М. Шолохова, Всероссийской премии «Сталинград», премии имени Александра Невского, премии имени В. Тредиаковского. Награжден двумя орденами Ленина, орденами Трудового Красного Знамени, Октябрьской Революции, «Знак Почета», Отечественной войны I степени, двумя медалями «За отвагу», медалью «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией», а также орденом «Большая Звезда Дружбы народов» (ГДР).

Живет и работает в Москве.

По самой сути бытия

Юрий Васильевич Бондарев – крупнейший русский писатель XX века, вошедший в советскую литературу как яркий представитель «военного поколения». Он создал эпическую панораму подвига нашего народа в Великой Отечественной войне, одновременно – и все углубленнее с каждым новым произведением – ведя нравственно-философские искания в высоких традициях Льва Толстого и Ивана Бунина. Как уже отмечалось в критике, писатель в частной судьбе личности находит отражение судьбы нации.

В одном из своих романов, остро ставящем нравственную, гражданскую проблематику, утверждающем понятия чести, долга, совести в мирное уже, только начавшее свой отсчет послевоенное, но обманчиво тихое время, который так и называется «Тишина» (1962), Юрий Бондарев сталкивает у буфетной стойки двух молодых людей: один – бывший шофер «катюши», сержант, а ныне просто инвалид, Павел, другой – вернувшийся в Москву капитан-артиллерист Сергей Вохминцев. Удивляясь его званию, Павел спрашивает:

«– А ты капитан? Когда же успел? С какого года? Лицо-то у тебя…

– С двадцать четвертого, – ответил Сергей.

– Счастли-и-вец, – протянул Павел и повторил твердо: – Счастливец… Повезло.

– Почему счастливец?

– Я, брат, по этим врачам да комиссиям натаскался, – заговорил Павел с хмурой веселостью. – «С двадцать четвертого года? – спрашивают. – Счастливец вы. К нам, – говорят, – с двадцать четвертого и двадцать третьего редко кто приходит».

Перебирая имена многих запомнившихся и полюбившихся героев Бондарева – капитана-артиллериста Бориса Ермакова («Батальоны просят огня», 1957), командира батареи Дмитрия Новикова («Последние залпы», 1959), лейтенанта Кузнецова («Горячий снег», 1969), героев тетралогии о русской интеллигенции – писателя Никитина («Берег», 1975), художника Васильева («Выбор», 1980), кинорежиссера Крымова («Игра», 1985), ученого Дроздова («Искушение», 1991), мы легко заметим, что они принадлежат к тому же, что и Вохминцев, поколению. К поколению, встретившему войну в восемнадцать мальчишеских лет и понесшему от ее смертоносного серпа наибольший урон.

Двадцать четвертый – год рождения Юрия Бондарева.

Он родился 15 марта 1924 года на Урале, в Орске, в семье народного следователя, восьмилетним мальчиком переехал с родителями в Москву. Школу-десятилетку сменила школа войны.

Его юность, опаленная войной, познавшая нечто такое, что другому человеку не узнать в течение всей его жизни («Нам было тогда и по двадцать лет и по сорок одновременно», – сказал он о своем поколении), настолько драматична, что, кажется, уже в силу одного этого требовала своего запечатления в слове, требовала осмысления тех страшных и героических событий, которые почти пять лет переживала наша Родина.

Три процента выжило из этого поколения! И вот эти немногие, уцелевшие в огненных смерчах, и делегировали в литературу внушительное число писателей, отмеченных ярким нравственным и художественным даром. Назову только нескольких из обширного списка: Владимир Богомолов, Юрий Бондарев, Василь Быков, Константин Воробьев, Юрий Гончаров, Евгений Носов.

Начиная с лютой зимы сорок второго года, когда на подступах к Сталинграду его ранило, Ю. Бондарев все последующие огневые годы был воином, не летописцем, а участником происходящего, командиром противотанкового орудия, возможным героем писавшихся тогда фронтовых очерков и корреспонденций.

В богатом творчестве писателя особое место занимает роман о Сталинградской эпопее «Горячий снег».

В нем Ю. Бондарева привлекала (говоря словами Льва Толстого) «мысль народная». Впрочем, писать иначе о Сталинграде, где решалась судьба Великой Отечественной войны, было бы просто невозможно. Эта «мысль народная» придала новизну произведению сразу в трех аспектах: во-первых, резко изменился масштаб повествования; во-вторых, писатель впервые сосредоточил свое внимание на том, как рождается, формируется на наших глазах характер молодого командира – Николая Кузнецова (до этого мы встречали уже сложившихся и как бы «затвердевших» в своем восприятии войны Ермакова и Новикова); наконец, качественно обогатилась та новаторская эстетическая система в изображении войны, основы которой были заложены писателем в повестях «Батальоны просят огня» и «Последние залпы».

В свое время принципиальным новаторством Льва Толстого явилось «двойное» художественное зрение, как бы зрение орла, позволяющее писателю в эпопее «Война и мир» охватывать взором огромное пространство, скажем, целое Бородинское поле в тысячу сажен, одновременно различать мельчайшие подробности в своих героях. «Мелочность» и «генерализация», как назвал это сам писатель, соединились нерасторжимо. Этот вот общий принцип мгновенной смены фокусов, свободного парения над картой событий и быстрого переключения в «частную» психологию был плодотворно использован целым рядом писателей XX века. Но до «Горячего снега» считалось, что это толстовское открытие может быть достоянием лишь пространной эпопеи.

В романе Ю. Бондарева появляются комдив Деев, член Военного совета Веснин, командарм Бессонов, наконец, Верховный Главнокомандующий Сталин (хотя по-прежнему действие замкнуто в тесные рамки одних суток, а в центре повествования – стоящая на передовом рубеже одна артиллерийская батарея). Плодотворный принцип «двойного зрения» обновленно проявился в некоей «двуполюсности» небольшого романа, втянувшего в себя благодаря этому содержание целой эпопеи. Иными словами, в «Горячем снеге» происходит постоянное переключение двух видений грандиозной битвы с дивизиями Манштейна, пытающимися прорваться к окруженной группировке Паулюса, – масштабное, всеохватывающее – командарма Бессонова и «окопное», ограниченное тесным пространством пятачка, занимаемого артиллерийской батареей, – лейтенанта Кузнецова.

Мысль о Сталинграде становится осевой, магистральной в романе «Горячий снег», подчиняя себе судьбы всех действующих лиц, воздействуя на их поступки и помыслы. Ю. Бондарев показывает тех героев Красной Армии – пехотинцев и артиллеристов, – на которых было направлено острие удара танковой лавины Манштейна, которые сражались насмерть на южном берегу реки Мышковки, были раздавлены, растоптаны стальным немецким башмаком, шагнувшим-таки на северный берег, и все-таки продолжали жить, сопротивляться, уничтожать врага. Даже генерал Бессонов, мозг армии, ее сгустившаяся в один комок воля, военачальник, который еще в 41-м выжег в себе всякую жалость, снисхождение, поражается подвигу оставшихся в живых там , в тылу у противника, прорвавшегося, но потерявшего благодаря их нечеловеческому сопротивлению наступательную силу, напор, наконец остановленного и повернутого вспять.

Враг столкнулся с таким сопротивлением, которое, кажется, превосходило всякое представление о возможностях человека. С каким-то удивленным уважением вспоминают о силе духа советских воинов, об их решающем вкладе в победу многие из тех, кто был в той войне на стороне гитлеровцев. Так, прошедший полями России и оказавшийся в конце войны на Западе Бруно Винцер рассказывает в своей книге «Солдат трех армий»: «Еще несколько дней назад мы сражались против Красной Армии, и она нас победила, это бесспорно. Но эти здесь? Я не считал англичан победителями». И совсем не случайно престарелый и уже отставной фельдмаршал Манштейн отказался встретиться с Ю. Бондаревым, узнав, что тот работает над книгой о Сталинградской битве.

Кто же остановил танковый таран Манштейна тогда, лютой зимой 1942 года? Кто совершил этот подвиг?

Писатель знакомит нас с солдатами и офицерами (точнее, командирами, так как звание «офицер» вошло в силу только с февраля следующего, победного для Сталинграда 1943 года) одной артиллерийской батареи, в которой оказываются сразу четыре однокашника, выпускники одного училища, – образцовый строевик, требовательный, подтянутый, комбат лейтенант Дроздовский, командиры взводов Кузнецов и Давлатян, старший сержант Уханов, которому за самоволку, совершенную перед самым производством, не присвоили звания.

Мы успеваем уже на первых страницах романа, во время убийственно долгого, невыносимого от лютой декабрьской стужи и усталости марша по ледяной степи – от железнодорожной станции и до боевых позиций – познакомиться и с другими героями, которым предстоит их подвиг. С наводчиком первого орудия сержантом Нечаевым, с молодым казахом Касымовым, с побывавшим в плену маленьким и жалким Чибисовым, со старшиной батареи Скориком, с двумя ездовыми – «худеньким, бледным, с испуганным лицом подростка» Сергуненковым и пожилым Рубиным, недоверчивым, безжалостным селянином. С санинструктором батареи Зоей Елагиной («в кокетливом белом полушубке, в аккуратных белых валенках, в белых вышитых рукавичках, не военная, вся, мнилось, празднично чистая, зимняя, пришедшая из другого, спокойного, далекого мира»).

Мастерство Бондарева-портретиста настолько выросло в сравнении с повестями «Батальоны просят огня» и «Последние залпы», что уже в экспозиции он очерчивает характеры всех участников предстоящей смертельной схватки, выразительно запечатляя некую духовную доминанту каждого из них. Чего, к примеру, стоит эпизод, когда при спуске орудия в овраг лошадь поломала передние ноги. Плачущий Сергуненков в последний раз кормит ее припрятанной горсткой овса, лошадь с человечьей обостренностью ощущает неотвратимое приближение своей гибели, а Рубин равнодушно, нет, даже с удовольствием, с какой-то мстительной жестокостью берется застрелить ее и не убивает одним выстрелом. И вот уже Уханов с ненавистью вырывает у него винтовку и, белея лицом, обрывает страдания животного.

Следует тут же добавить (и это опять-таки новая особенность для прозы Бондарева), что мы еще не раз узнаем в знакомых нам – побочных! – героях новые и как будто совершенно неожиданные для них, а на самом деле психологически убедительные, существенно меняющие первое впечатление черты. Если так неожиданно поворачиваются к нам своей новой гранью герои второстепенные, то ведущие – Кузнецов, Давлатян, Дроздовский – сразу, отчетливо и определенно настраивают читателя на свою «главную волну». Они достаточно интересны сами по себе, чтобы нужно было как-то переоценивать их. Мы погружаемся в глубину их характеров и в ходе выпавших им испытаний лишь уточняем маршруты путешествия их душ.

Только поверхностному наблюдателю Дроздовский может показаться «рыцарем без страха и упрека», новым Ермаковым или Новиковым. Уже первая встреча с командиром батареи понуждает читателя настороженно вглядеться в него: слишком много показного, демонстративного, рисовки и позы. Впрочем, не только поверхностному, но еще и взгляду любящему. Когда в момент нападения на станцию «мессеров» Дроздовский выбегает из вагона и посылает во вражеские истребители очередь за очередью из ручного пулемета, санинструктор Зоя раздраженно бросает Кузнецову: «А, лейтенант Кузнецов? Что же вы по самолетам не стреляете? Трусите? Один Дроздовский?..»

Бесспорно, вблизи эффектного, холодно-непроницаемого и как бы заряженного на риск, на подвиг Дроздовского Кузнецов выглядит слишком «будничным», «человечным», «домашним». Качества солдата и командира раскроются в нем лишь позднее, в течение суток страшного сражения с танками у Мышковки, в ходе его самовоспитания в подвиге. Пока еще в нем неистребимо живет «московский мальчик», вчерашний десятиклассник, – так видится он и разбитному Уханову, и мрачно молчаливому Рубину, и самой Зое Елагиной (которая вместе с Дроздовским скрывает от всех, что они муж и жена: на фронте не до супружеских нежностей).

Но если Зое Елагиной придется медленно, мучительно переоценивать этих двух героев – Дроздовского и Кузнецова, то читатель гораздо раньше обнаружит потенциальную силу каждого из них.

Рассказывая о создании романа «Горячий снег», Ю. Бондарев так определил понятие героизма на войне: «Мне кажется, героизм – это постоянное преодоление в сознании своем сомнений, неуверенности, страха. Представьте себе: мороз, ледяной ветер, один сухарь на двоих, замерзшая смазка в затворах автоматов; пальцы в заиндевевших рукавицах не сгибаются от холода; злоба на повара, запоздавшего на передовую; отвратительное посасывание под ложечкой при виде входящих в пике «юнкерсов»; гибель товарищей… А через минуту надо идти в бой, навстречу всему враждебному, что хочет убить тебя. В эти мгновения спрессована вся жизнь солдата, эти минуты – быть или не быть – это миг преодоления себя. Это героизм «тихий», вроде скрытый от постороннего взгляда, героизм в себе. Но он определил победу в минувшей войне, потому что воевали миллионы».

Героизм миллионов пронизывал всю толщу Красной Армии, которая предстает в романе как глубокое и полное выражение русского характера, как воплощение нравственного императива многонационального советского народа. Бронированному фашистскому кулаку в четыреста танков противостояли люди, которые не просто выполняли свой воинский долг. Нет, уже выполнив его, они продолжали совершать нечеловеческие усилия, как бы отказываясь умирать, сражаясь, кажется, за чертой смерти. Здесь проявилось то великое терпение русского народа, за которое поднял тост победной весной сорок пятого года Сталин.

Эти долготерпение и выносливость проявляются каждый миг и час – в «тихом» героизме Кузнецова и его боевых товарищей Уханова, Нечаева, Рубина, Зои Елагиной и в мудром выжидании Бессонова, решившего не распылять, держать до последнего, переломного момента два корпуса, которые должны подойти. Как сфокусированный луч, слово «Сталинград» прожигает насквозь, понуждая каждого чувствовать себя частицей общего монолита, одушевленного одной идеей: выстоять.

Вблизи этого общего «тихого» героизма особенно театральным и нелепым выглядит поведение лейтенанта Дроздовского. Однако, чтобы окончательно рухнули театральные декорации, воздвигнутые его эгоистической фантазией, и ему открылся подлинный лик войны – как грубой, тяжкой, будничной «черновой» работы, чтобы он почувствовал крах и жалкость своего желания личного триумфа, он должен потерять свою Зою. Потерять ее, так сказать, физически, потому что духовно, нравственно он уже потерял ее раньше, когда романтический облик его разрушался, истаивал на «горячем снегу» войны.

Зоя Елагина – еще один и совершенно новый женский образ в ряду военных произведений Бондарева, где, если присмотреться, намечается перспектива ослабления чувственного и возобладания духовного начала в показе любви на войне: от вполне «земной», не скрывающей своей неверности Ермакову Шуры в «Батальонах…» к девичьи пылкой Лене в «Последних залпах», а далее – к Зое Елагиной, которая так нравственна и чиста, что ее пугает самая возможность прикосновения к ней, раненной, чужих мужских рук. В конце романа Зоя получает ранение в живот и сама кончает счеты с жизнью.

Тоска художника по идеалу, особенно важная, когда в наше время идеалы подвергаются систематическому разрушению, планомерному «выветриванию», породила стремление изобразить душу возвышенную и чистую, как бы выделить идеальное женское начало. Сама «декристаллизация» любви к Дроздовскому и смутное, как бы еще «предчувство» к Кузнецову не несут в себе ничего «скоромного», грубо земного, физиологического. Впрочем, и сам Кузнецов и не может, и не хочет переступить порог чистого, детски бескорыстного влечения к Зое. У Кузнецова и Зои была только одна близость – близость смерти под прямыми ударами танковых орудий.

Выживший и выстоявший в нечеловеческих испытаниях, Кузнецов обретает народное отношение к смерти, прежде всего к смерти собственной, просто не думая о ней. «Суть неции от зде стоящих, иже не имут вкусити смерти…» («Есть такие из здесь стоящих, которые не узнают смерти», – сказано в Евангелии). Смерть отступает от него, предоставляя ему скорбную возможность хоронить других: младшего сержанта Чубарикова, «с наивно-длинной, как стебель подсолнуха, шеей»; наводчика Евстигнеева, «с извилистой струйкой крови, запекшейся возле уха»; окровавленного широкоскулого Касымова; Зою, которую понесут на его, кузнецовской, шинели.

В изображении войны и человека на войне в романе «Горячий снег» мы видим новое для Бондарева, можно сказать, шолоховское начало. Это шолоховское начало вывело Бондарева-прозаика к глубинам эпоса, позволило спрессовать огромное число людских судеб, характеров, событий в единое целое, в некий художественный монолит. Оно существенным образом сказалось и на бондаревской эстетике в изображении войны.

Уже в повестях «Батальоны просят огня» и «Последние залпы» Ю. Бондарев явил нам как бы новую эстетику в передаче подробностей боя. Красочные, поражающие силой внешней изобразительности картины боя – пикирующих бомбардировщиков, танковых атак, артиллерийских дуэлей – выделялись из всей огромной массы того, что писалось о Великой Отечественной войне, некоей уже «одушевленностью» этих рукотворных тварей, словно бы гигантских металлических насекомых – ползающих, прыгающих, летающих. Однако в этой плодотворной (и новаторской) тенденции была опасность увлечения именно изобразительной стороной в показе войны, что можно было бы назвать опасностью излишества мастерства .

Именно в «Горячем снеге» проза Ю. Бондарева окончательно теряет отсвет щеголеватости, лишается некоего желания писателя продемонстрировать свои изобразительные возможности. Он как бы осуществляет в художественной практике боевой принцип Суворова – сразу к цели, сближение, бой! Слова взрываются, страдают, мучаются, словно живые люди. Нет техники, нет мастерства: есть текучая, живая, гипнотизирующая нас жизнь.

Теряя избыточность красок, бондаревская эстетика в показе войны становится строже и от этого только наращивает внутреннюю изобразительную силу. Это позволяет автору в «двуполюсном романе» использовать стремительную смену планов, масштабов изображения, переходить от глубинного психологического анализа к свободной эпической манере, где события рассматриваются словно с огромной высоты.

Юрий Бондарев

ГОРЯЧИЙ СНЕГ

Глава первая

Кузнецову не спалось. Все сильнее стучало, гремело по крыше вагона, вьюжно ударяли нахлесты ветра, все плотнее забивало снегом едва угадываемое оконце над нарами.

Паровоз с диким, раздирающим метель ревом гнал эшелон в ночных полях, в белой, несущейся со всех сторон мути, и в гремучей темноте вагона, сквозь мерзлый визг колес, сквозь тревожные всхлипы, бормотание во сне солдат был слышен этот непрерывно предупреждающий кого-то рев паровоза, и чудилось Кузнецову, что там, впереди, за метелью, уже мутно проступало зарево горящего города.

После стоянки в Саратове всем стало ясно, что дивизию срочно перебрасывают под Сталинград, а не на Западный фронт, как предполагалось вначале; и теперь Кузнецов знал, что ехать оставалось несколько часов. И, натягивая на щеку жесткий, неприятно влажный воротник шинели, он никак не мог согреться, набрать тепло, чтобы уснуть: пронзительно дуло в невидимые щели заметенного оконца, ледяные сквозняки гуляли по нарам.

«Значит, я долго не увижу мать, - съеживаясь от холода, подумал Кузнецов, - нас провезли мимо…».

То, что было прошлой жизнью, - летние месяцы в училище в жарком, пыльном Актюбинске, с раскаленными ветрами из степи, с задыхающимися в закатной тишине криками ишаков на окраинах, такими ежевечерне точными по времени, что командиры взводов на тактических занятиях, изнывая от жажды, не без облегчения сверяли по ним часы, марши в одуряющем зное, пропотевшие и выжженные на солнце добела гимнастерки, скрип песка на зубах; воскресное патрулирование города, в городском саду, где по вечерам мирно играл на танцплощадке военный духовой оркестр; затем выпуск в училище, погрузка по тревоге осенней ночью в вагоны, угрюмый, в диких снегах лес, сугробы, землянки формировочного лагеря под Тамбовом, потом опять по тревоге на морозно розовеющем декабрьском рассвете спешная погрузка в эшелон и, наконец, отъезд - вся эта зыбкая, временная, кем-то управляемая жизнь потускнела сейчас, оставалась далеко позади, в прошлом. И не было надежды увидеть мать, а он совсем недавно почти не сомневался, что их повезут на запад через Москву.

«Я напишу ей, - с внезапно обострившимся чувством одиночества подумал Кузнецов, - и все объясню. Ведь мы не виделись девять месяцев…».

А весь вагон спал под скрежет, визг, под чугунный гул разбежавшихся колес, стены туго качались, верхние нары мотало бешеной скоростью эшелона, и Кузнецов, вздрагивая, окончательно прозябнув на сквозняках возле оконца, отогнул воротник, с завистью посмотрел на спящего рядом командира второго взвода лейтенанта Давлатяна - в темноте нар лица его не было видно.

«Нет, здесь, возле окна, я не усну, замерзну до передовой», - с досадой на себя подумал Кузнецов и задвигался, пошевелился, слыша, как хрустит иней на досках вагона.

Он высвободился из холодной, колючей тесноты своего места, спрыгнул с нар, чувствуя, что надо обогреться у печки: спина вконец окоченела.

В железной печке сбоку закрытой двери, мерцающей толстым инеем, давно погас огонь, только неподвижным зрачком краснело поддувало. Но здесь, внизу, казалось, было немного теплее. В вагонном сумраке этот багровый отсвет угля слабо озарял разнообразно торчащие в проходе новые валенки, котелки, вещмешки под головами. Дневальный Чибисов неудобно спал на нижних нарах, прямо на ногах солдат; голова его до верха шапки была упрятана в воротник, руки засунуты в рукава.

Чибисов! - позвал Кузнецов и открыл дверцу печки, повеявшей изнутри еле уловимым теплом. - Все погасло, Чибисов!

Ответа не было.

Дневальный, слышите?

Чибисов испуганно вскинулся, заспанный, помятый, шапка-ушанка низко надвинута, стянута тесемками у подбородка. Еще не очнувшись ото сна, он пытался оттолкнуть ушанку со лба, развязать тесемки, непонимающе и робко вскрикивая:

Что это я? Никак, заснул? Ровно оглушило меня беспамятством. Извиняюсь я, товарищ лейтенант! Ух, до косточек пробрало меня в дремоте-то!..

Заснули и весь вагон выстудили, - сказал с упреком Кузнецов.

Да не хотел я, товарищ лейтенант, невзначай, без умыслу, - забормотал Чибисов. - Повалило меня…

Затем, не дожидаясь приказаний Кузнецова, с излишней бодростью засуетился, схватил с пола доску, разломал ее о колено и стал заталкивать обломки в печку. При этом бестолково, будто бока чесались, двигал локтями и плечами, часто нагибаясь, деловито заглядывал в поддувало, где ленивыми отблесками заползал огонь; ожившее, запачканное сажей лицо Чибисова выражало заговорщицкую подобострастность.

Я теперича, товарищ лейтенант, тепло нагоню! Накалим, ровно в баньке будет. Иззябся я сам за войну-то! Ох как иззябся, кажную косточку ломит - слов нет!..

Кузнецов сел против раскрытой дверцы печки. Ему неприятна была преувеличенно нарочитая суетливость дневального, этот явный намек на свое прошлое. Чибисов был из его взвода. И то, что он, со своим неумеренным старанием, всегда безотказный, прожил несколько месяцев в немецком плену, а с первого дня появления во взводе постоянно готов был услужить каждому, вызывало к нему настороженную жалость.

Чибисов мягко, по-бабьи опустился на нары, непроспанные глаза его моргали.

В Сталинград, значит, едем, товарищ лейтенант? По сводкам-то какая мясорубка там! Не боязно вам, товарищ лейтенант? Ничего?

Приедем - увидим, что за мясорубка, - вяло отозвался Кузнецов, всматриваясь в огонь. - А вы что, боитесь? Почему спросили?

Да, можно сказать, того страху нету, что раньше-то, - фальшиво весело ответил Чибисов и, вздохнув, положил маленькие руки на колени, заговорил доверительным тоном, как бы желая убедить Кузнецова: - После, как наши из плена-то меня освободили, поверили мне, товарищ лейтенант. А я цельных три месяца, ровно щенок в дерьме, у немцев просидел. Поверили… Война вон какая огромная, разный народ воюет. Как же сразу верить-то? - Чибисов скосился осторожно на Кузнецова; тот молчал, делая вид, что занят печкой, обогреваясь ее живым теплом: сосредоточенно сжимал и разжимал пальцы над открытой дверцей. - Знаете, как в плен-то я попал, товарищ лейтенант?.. Не говорил я вам, а сказать хочу. В овраг нас немцы загнали. Под Вязьмой. И когда танки ихние вплотную подошли, окружили, а у нас и снарядов уж нет, комиссар полка на верх своей «эмки» выскочил с пистолетом, кричит: «Лучше смерть, чем в плен к фашистским гадам!» - и выстрелил себе в висок. От головы брызнуло даже. А немцы со всех сторон бегут к нам. Танки их живьем людей душат. Тут и… полковник и еще кто-то…

Книга Юрия Бондарева «Горячий снег» о войне, которую писатель видел своими глазами. Она посвящена одному из важнейших событий, которое повлияло на ход войны, и рассказывает о том, что происходило во время блокады Ленинграда в декабре 1942 года. Она описывает всего пару дней, но именно от того, что случилось тогда, зависело многое. Это книга о людях, о войне и потерях, о боли, страданиях, о невероятной силе духа и героизме, патриотизме. Её больно читать, то и дело появляется комок в горле, автор отобразил войну такой жестокой, какой она была в реальности.

Армия Паулюса находилась в окружении, ей на помощь двигалась танковая дивизия Манштейна. Она должна была пробить кольцо и создать коридор для вывода армии Паулюса. От исхода этой операции во многом зависел дальнейший ход войны. Армия генерала Бессонова защищала небольшой участок земли, чтобы не дать танкам пройти вперёд. Это были два тяжёлых и холодных дня и две бесконечные ночи. Но им удалось выстоять, хотя они понесли большие потери.

Внимание читателя сосредоточено в основном на нескольких главных героях. Писатель стремился отразить судьбу и характер каждого из них. Во время военных действий характер проявляется лучше всего. Кто-то откровенно боится, кто-то готов рисковать жизнью, преодолевая свой страх. Некоторые скрывают свои эмоции с помощью злости, пошлости или грубости. А порой те, от кого совершенно не ожидаешь, проявляют отвагу. Они все разные, но здесь нет различий в социальном статусе, здесь никого не волнует, кем ты был раньше. Здесь важно лишь то, какой ты воин. И самые мудрые, имеющие опыт в боевых действиях, и самые молодые, ещё не знавшие вкуса женских губ, встают на защиту своей родины, готовые пожертвовать жизнью ради её спасения.

На нашем сайте вы можете скачать книгу "Горячий снег" Бондарев Юрий Васильевич бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.