И продолжаем публикацией об интереснейшем районе у м.Сокол на месте бывшего села Всехсвятского, а также о районе Песчаных улиц.

В этом районе, практически полностью построенном на кладбищах еще долго сохранялся дух деревни, и здесь же после войны появились одни из первых народных «сталинок», еще несших парадную эстетику 1930-40-х, но уже предназначавшихся для широких масс населения.

Но обо всем по порядку: остатки старого села и кладбищ, массовые «сталинки», новая архитектура и старый город —>

Наша прогулка будет ограничена лишь небольшим кварталом, вокруг Новопесчаной улицы и м.Сокол, но квартал настолько насыщен историей, что про него можно не просто написать статью, но и целую книгу. Мы же пройдемся по верхам, да простят нас патриоты района, коих немало.

Начнем сразу от метро, еще в конце 1930-х район у уже открытого м.Сокол выглядел совершенной деревней:

Это при том, что, конечно, большинство селян из Всехсвятского уже давно не жили деревенским укладом. Еще до революции сюда стал ходить трамвай, в 1930-х пустили первую линию троллейбуса и зеленую ветку метро, поэтому добраться «до города» стало совсем просто. Ныне название Всехсвятское ушло в небытие, а напоминанием о селе остался только сельский храм Всех Святых, заложенный здесь еще в 1683 г. (нынешнее здание датируется 1733-36 гг.).

Некогда стоявший практически в чистом поле ныне храм со всех сторон будто тисками зажат дорогами и высокой «сталинской» застройкой, за которой его не видно совсем. Интересно, что в советское время храм лишь ненадолго прекращал работу. Сначала в нем разместилась община церковных «обновленцев», сотрудничавших с новой властью и поэтому продержавшихся в храме аж до 1939 г. Однако уже во время войны советские вновь повернулись лицом к церкви, и в 1946 г. к Пасхе храм снова заработал. В 1970-х у этого храма был самый многочисленный приход в Москве.

Здесь же к храму примыкает троллейбусный круг и конечные остановки множества «маршруток».

С разрастанием района транспортный узел сформировался здесь еще до войны. Вот, например, 1934 г. и первый московский троллейбус, приехавший в село Всехсвятское:

Что интересно, жизнь здесь кипела уже до революции, сказывалась близость Петровского парка (ныне у м.Динамо) со множеством дорогих загородных ресторанов, где можно было без ущерба для репутации напиваться и кутить по полной. Среди придорожных харчевен и кабаков Всехсвятского выделялся ресторан «Гурзуф»:

Этот ресторан располагался примерно в районе нынешнего дома №71 по Ленинградскому проспекту и известен был тем, что сюда приезжали догуливать те, кому не хватило погулять до 3 часов ночи в Петровском парке. Тут же гуляли до самого утра. Больше всего разнузданные кутежи возмущали, конечно, приход церкви, которая находилась всего в 38 саженях (81 м) от ресторана. Правда, борьба духовенства с рестораном осложнялась тем, что владелец ресторана обладал какими-то связями в высоких кругах, да и сами поздние посетители «Гурзуфа» часто были людьми непростыми. В конечном итоге, противоборство дошло до самого верха, и сам губернатор Московской губернии В.Ф.Джунковский отдал распоряжение об ограничении работы ресторана «Гурзуф» до 2 часов ночи, чем фактически и вынудил заведение закрыться.

Рядом с храмом высится дом №75 по Ленинградскому проспекту, прозванный в народе «генеральским домом», что вполне подтверждается даже в отделке здания, строившегося изначально для высокопоставленных военных:

Огромный начали строить еще до войны, а заканчивали уже в 1950-х, поэтому хорошо заметны и послевоенная нехватка средств, и радикальная смена политики в архитектуре.

Если одна часть дома и со двора имеет дорогую отделку, то послевоенный корпус этой отделки уже лишили, ограничившись лишь небольшими декоративными элементами

В 1960-х в «генеральском» доме одновременно проживали 39 Героев Советского Союза, маршал Катуков, адмирал Чабаненко, маршал Малиновский, генералы Толубко, Жадов,Шумилов. Здесь были квартиры космонавта Егорова, хоккейного тренера Анатолия Тарасова, а также великого футболиста, хоккеиста, а также тренера по этим видам спорта — Всеволода Боброва.

Здесь же у выхода из метро можно видеть раннесоветскую и одновременно последнюю московскую каланчу, с которой в наше время только в окна пятого-шестого этажей соседних домов смотреть можно.

В 2004 году пожарную часть хотели перепрофилировать в торговый центр, но решение было отменено в связи с тем, что каланча стоит в охранной зоне объекта культурного наследия — Храма Всех Святых.

Так и стоит в полузаброшенном виде. Сразу за каланчой высится еще один массивный сталинский дом, по аналогии с «генеральским» прозванный «адмиральским».

«Адмиральским» местные жители, правда, его прозвали не из-за жильцов, а больше за декор в арке. Проедем:

За рыбкой с якорем в арке идет благородный лев:

А мы двинемся дальше, сквозь этот дом, сразу за троллейбусным кругом у метро стоит прекрасное здание — Центральная поликлиника-больница Гражданского воздушного флота, ныне медицинский центр ОАО «Аэрофлот», принятое в 2008 г. на государственную охрану как памятник архитектуры

Здание начали проектировать еще в 1934 г. для педагогического техникума, но в 1937-38 гг. проект изменили и придали ему современный вид.

Отдельным украшением фасада здесь служит скульптура пионеров-авиамоделистов, в тему здания.

Рядом со зданием вдоль Новопесчаной улицы расположился обширный и прекрасный парк, который по иронии московской топографии не имеет собственного официального названия. Местные называют его «Парк у кинотеатра Ленинград», «Ленинградский парк», «Мемориальный парк», даже встречается название «Песчаный парк». По документам официальное название «Парк мемориальный по ул.Новопесчаной, вл.12», но так, конечно, место никто не называет. В последнее время в прессе его чаще всего называют «Мемориально-парковый комплекс героев Первой Мировой войны».

В последние пару десятилетий в парке появились часовни и небольшие памятники, а в 1915 г., когда здесь было отведено место для кладбища погибших в Первой Мировой войне, все выглядело так:

В память о ликвидированном в 1930-е кладбище в парке установлен ряд памятных знаков и крестов

Безымянный памятный крест

Памятный знак на месте снесенной часовни

Обелиск «Павшим за свободу и независимость Родины», на котором мирно уживаются Георгиевский крест, двуглавый орел и орден Красной звезды.

Единственное сохранившееся надгробие братского кладбища. До сих пор непонятно, каким образом памятник не снесли вместе с остальными надгробиями. Предполагают, что он сохранился только благодаря тому, что отец Сергея Шлихтера, Александр Шлихтер был большим человеком в партии и недопустил уничтожения могилы сына.

Некогда центр жизни в районе, кинотеатр «Ленинград» ныне закрыт на реконструкцию

Рядом работают лишь аттракционы, и украшает площадку парковая скульптура сталинских времен:

А некогда было так:

Двинемся по Новопесчаной улице:

Застройка начала Новопесчаной улицы конца 1940-х удивительна своим переходным характером. Представьте себе, закончилась война, люди видели как живет «опустошенная войной» Европа, и не всегда это сравнение было в пользу собственной страны. Да и жить в коммуналках большинству населения уже было невмоготу, надо было срочно решать жилищный вопрос, максимально быстро. Огромные добротные сталинские дома для номенклатуры, конечно, и в наше время в цене, но они были слишком дороги и трудозатратны, что, конечном итоге, в конце 1950-х привело к появлению максимально простых, но быстрых в сооружении «хрущевок». Социальная проблема была решена на десятилетия вперед. А здесь, на Новопесчаной, еще до появления панельных дешевых и быстро возводимых домов уже пытались как-то сделать дома для народа, максимально упрощая помпезные сталинские проекты, но полностью от «архитектурных излишеств» не отказываясь.

Подъезд одного из домов совершенно сталинский, только в уменьшенном виде, но обязательно с парадным и черным ходом во двор, хоть и упрощенными, но узорчатыми полами, рельефными стенами:

В наше время, парадные выходы на улицу, конечно, заколотили и все ходят исключительно через вход со двора

В наше время венки упрощенных «сталинок» украсили согласно современным веяниям, что на советской архитектуре смотрится совершенно парадоксально. Вот, например, Успенский собор Кремля:

Хоть, опять же, дома должны были быть массовыми, им не делали дорогой отделки, оставляя голый кирпич, но совсем без украшательств архитекторы делать тогда еще не научились:

Сейчас над этим уютным «народным сталинским» районом нависает громадина Триумф-Паласа, у которой хоть и есть отделка, да только почему-то смотрится менее выигрышно.

Еще после войны, когда дома только построили, они совершенно соседствовали с «барачной» застройкой. По воспоминаниям старожилов жители бараков даже держали скотину и охотно продавали «новоселам» яйца, молоко и другие деревенские продукты, что, впрочем, не мешало стандартным конфликтам «старых» и «пришлых», городской и деревенской психологии.

Ул. Луиджи Лонго. Было в 1957 г.:

Стало в наше время:

Крупный угловой дом по Новопесчаной. Угол не могли не оформить в лучших традициях сталинской архитектуры, но при явной экономии средств (по сравнению с теми же домами у м.Сокол), а крылья уже типовые:

Еще один дом по индивидуальному проекту можно видеть в Чапаевском переулке.

Было после войны:

Опять же весь доминантой района стал Триумф-Палас.

Дом с изящной отделкой и воздушными балконами

Здесь проживал еще один выдающийся спортсмен — Лев Яшин

На этом мы и заканчиваем нашу короткую прогулку.

Спасибо компании Skoda за предоставленный автомобиль Skoda Fabia RS, обзор которого еще будет в блоге редактора .

. . . . . .

Свое название улица получила в 1920-х годах, до этого называлась Песочная, оба названия связаны с характером грунта по которому она пролегает. Образовалась, вероятнее всего, в конце XIX века, как проезд, ведущий от Петербургского шоссе к дачному поселку, а позднее, после постройки Окружной ж.д., вела к переезду через железную дорогу. После прокладки в 1950-х годах новой ул. Алабяна, часть Песчаной улицы отошла к ней. А сохранившуюся часть улицы я помню еще с кое-где уцелевшими деревянными домишками, с садами вокруг них, в которых цвели кусты черемухи и сирени.
Сегодня начало Песчаной улицы прячется за аркой по Ленинградскому проспекту, в мою юность через эту арку проезжал общественный транспорт.

Дом №3 - бывшие Песчаные бани. Здание было постороено в 1933 г. Эти бани упоминаеются в детективе "В последнюю очередь" Степанова А.Я. он пишет: - " Вас не забыть, московские бани военных лет. Гостеприимно принимая в свои жаркие чертоги вечно мерзнувших от постоянной голодухи москвичей, вы вместе с городской пылью и заводской копотью смывали с них усталость и тоску, равнодушие и тревогу...
И вас не забыть, коричнево-зеленые, размером меньше спичечного коробка, кубики мыла, от которых волосы становились легкими, а отмытая кожа чисто поскрипывала под растирающей ее ладонью.
Саша отстоял длинные очереди в Песчаные бани. Очередь за билетами. Очередь за кубиками мыла. Очередь в раздевалку...".


Памятны эти бани и для меня. Родилась я недалеко отсюда, на ул. Врубеля, в доме без ванны, и до переезда на новую квартиру в 1969 г. посещала эти бани. Так уж повелось, что в баню я ходила со своей бабушкой. В детстве я их очень любила, бабушка меня баловала, и после помывки, всегда вела в буфет при банях, где меня ждал стакан томатного сока и вкусные пирожки или чай с пирожными. Позднее, в отрочестве и юности, ситуация изменилась, бабушка всегда брала с собой в баню свой таз, и я очень стеснялась, что мои однокласники, у многих из которых уже были свои ванны, увидят, что я иду в баню, поэтому все время от бабушки отставала.
Вскоре бани закрылись, т.к. со сносом старых домишек, потребность в них отпала, но я еще помню времена, когда народу было так много, что были отдельно мужские и женские банные дни.
Дом №5 - это школьное здание было построено в 1940 году по проекту архитектора Б. Ф. Рогайлова , в нем размещалась школа № 705, а с середины 1970-х годов - районный Дворец пионеров и школьников.
Вид с Новопесчаной улицы на задворки Песчаной улицы. Слева госпиталь, школа №705, за ней бани. Фото 1948 г.


Современный вид здания, сейчас в нем размещается детский досуговый центр, вдали виднеется здание бывших бань.

Дом №7. Годы постройки этого здания в разных источниках разнятся, по одним сведениям (отсюда) - "Здание изначально было построено в конце 1920-х - начале 1930-х гг. для педагогического техникума имени Тимирязева (мастерская К.С.Мельникова ). В 1937 году здание реконструируется и перестраивается для поликлиники Гражданского воздушного флота (арх. И.А.Иванов-Шиц , Н.В.Гофман-Пылаев )".
Фото 1938 г. из журнала "Строительство Москвы" (№17, 1938).


Однако, в старых справочниках за 1930 - 1936 гг. по этому адресу такой техникум и такая поликлиника не упоминается, но братское кладбище, расположенное рядом имеет номер "9", а в справочнике за 1937 г. упоминается Агробиостанция по адресу - Песчаная ул, 5\7. (вероятно, это одноэтажный домик за госпиталем на фото 1948 г. ). Иногда пишут, что в здание размещался дом пионеров и школьников, о чем свидетельствует скульптура на здании (скульптор Бирюков ), но в последней ссылке, на той же стр., указан другой адрес - Ленинградский пр., 38.
Поэтому наиболее вероятной мне представляется информация, что знание построили в 1937- 1938 гг., а в декабре 1938 г. в нем открыли поликлинику и больницу (госпиталь) Гражданского Воздушного флота. Как вспоминает один из старожилов района (отсюда) - "Поликлиника Аэрофлота была построена на месте дач (в т.ч. неск. домов принадлежали семье Михайловых, так и писался адрес - село Всехсвятское, дачи Михайлова)", а информация о том, что здесь когда-то был Дом пионеров, представляется мне сомнительной.


А скульптура над входом символизировала, скорее всего, будущих авиаторов, тем более, что при больнице было и детское отделение.

При описании архитектурнух особенностей здания в Википедии, обратила внимание на интересную деталь - "Здание имеет сложную в плане форму с полукруглым главным фасадом и переменную этажность (3-5 этажей). Плоскость фасада имеет вертикальное членение треугольными в плане лопатками... Над боковыми входами расположены квадратные часы, стрелки которых изготовлены в виде шприца и градусника .(надо проверить ). Лестничные клетки имеют гребенчатое в плане витражное остекление".

За военным госпиталем (я так больще помню это здание ) протекала речка Таракановка, ее я не застала, а вот стоящие на противоположной стороне улицы до автобусно-тролейбусного круга деревянные домики на валу - помню хорошо, причем они сохранялись даже когда построили одноподъездные высотки, и снесли их только когда к одной из них стали присраивать здание сберкассы, в конце 1960-х годов., а вал выровняли.


За речкой, на месте современного дома №10, как я предполагаю, стояла в XIX веке дача князя Мустафина.
Слева д.№10, за церковью д..№75 по Ленинградскому проспекту, между этими домами протекала р. Таракановка.


Остается загадкой кому из князей Мустафиных принадлежали эти участки, так как имя-отчество князя Мустафина нигде не упоминается, обозначу наиболее вероятных из них.
Возможно, эти участки принадлежали кн. Мустафину Федору Васильевичу (1775-1845), он в 1787 г. числился (12 лет от роду) вахмистром лейб-гвардии Конного полка, затем статский советник, прихожанин ц. Николы Явленного в Москве. В 1836 г. разделил с братьями отцовские имения в Симбирской и Казанской губерниях. Женой его была (предположительно ) Дарья Федоровна , ур. Шишкова. А затем участки перешли к его сыну (?) кн. Мустафину Александру Федорович у (?-1853), капитану и кавалеру. Отец и сын, оба похоронены на Ваганьковском кладбище в Москве, кстати, в книге Саитова В. И. "Московский некрополь" они упоминаются как кн. МустОфины .
Причем, начиная с 1852 г . на разных планах и картах ( , , гг.) вплоть до 1900 г. упоминаются то два, то один их участок. К этому времени (кроме карты 1852 г. ) отец и сын скончались и, остается не понятным, к кому перешли из кн. Мустафиных эти дачи. Вероятно, к кому-то из братьев Федора Васильевича, а затем к его детям.
Дом №10. Об этом доме, в котором жили физики-ядерщики уже достаточно много написано статей и постов, поэтому напишу о нем кратко.


Первоначально на этом месте планиловалось построить школу и в 1939 г. нкачалось ее строительство, но помешала война,достраивали здание уже после войны, а в 1946 г. он был заселен. Здесь жили создатели атомной промышленности СССР и ядерного оружия, лауреаты государственных и ленинских премий, в память об этих людях на доме установлена мемориальная доска.

Для меня дом всегда оставался секретной конторой с охраной за колючей проволокой. Заглянуть внутрь и узнать побольше о доме можно и .

Оставшаяся часть современной Песчаной улицы до пересечения ее с ул. Алабяна застроена современными домами и не представляет интереса.
А вот так выглядела панорама Песчаных улиц и переулков в 50-е годы прошлого века (они слева от путепровода). Фото отсюда . Там можно его и увеличить.

О части села Всехсвятского, расположенного справа от путепровода, я продолжу свой рассказ в другой серии постов .
Напоследок, в этой части я хочу рассказать еще об одной занятной личности, об иркутском гражданском губернаторе (1806 - 1819), действительном тайном советнике Трескине Никола́е Ива́новиче (1763 - 184 гг.), доживавшем в селе свои последние годы и похороненном на Всехсвятском кладбище.
Трескин родился в семье священика Смоленской губернии. После окончания семинарии поступил на службу писарем в Московский почтамт, где был замечен почт-директором И. Б. Пестелем (отец декабриста ). По протекции последнего был назначен вице-губернатором Смоленской губернии.
После назначения Пестеля Сибирским генерал-губернатором, Трескин последовал за ним и получил в 1806 г. должность Иркутского губернатора. В 1809 году Пестель уехал в Петербург с докладом и больше не возвращался. С этого времени Трескин стал полным хозяином губернии. Его власть длилась до 1819 г., до назначения новым Сибирским генерал-губернатором М. М. Сперанского, который начал ревизию Сибири. По итогам ревизии, Трескин был обвинен в растрате, уволен со службы и предан суду Сената.
Женат был Николай Иванович с 1795 года на Анисье (Агнессе) Фёдоровне Ключарёвой (1775—1819 гг.), дочери поэта-мистика Ф. П. Ключарёва ; в браке они имели шестерых сыновей и двух дочерей.
О нем и его деяниях написал в своей книге "Замечательные чудаки и оригиналы" писатель Пыляев М.И. Приведу фрагменты из этого рассказа - "В первых годах текущего столетия в Сибири служил губернатором Трескин, прозванный у жителей вторым Аракчеевым... Это был величайший оригинал. Он не был зол и жесток, но, как власть, был очень строг. Вся полиция при нем была доведена до совершенства, и во всей Иркутской губернии не было ни грабежей, ни воровства... Дороги и мосты были превосходны, деревни чисты, крестьяне зажиточны, скота и лошадей много. О преступлениях в городе не было слышно... Трескин и законы были синонимы.

По праздникам Трескин дозволял дамам целовать свою руку; из мужчин допускались к руке только старшие чины и купцы первой гильдии. Все дамы целовали ручки у его супруги и у дочерей.
Рассказов о его деспотической власти множество... Трескин был замечательно деятелен, работал он с раннего утра до глубокой ночи, вникал во все мелочи. Город при нем превратился в военное поселение. Не знали, когда спит Трескин: его можно было встретить во всякое время дня и ночи, и встретить, скорее всего, там, где не ожидаете... он заходил в частные дома, замечал все: плохи ли были калачи на базаре, плох ли гороховый кисель...
Наружное безобразие города сильно возмущало Трескина, и он его в три года переломал и переустроил. Это была настоящая архитектурная революция, но он совершил её. Управляя при военном губернаторе Пестеле обширнейшей в мире провинцией, он не имел понятия о том, что такое статистика и вообще терпеть не мог ученых, считая науки занятием пустым и бесполезным... со всеми держался как восточный властитель, заставляя даже вице-губернатора подавать ему шубу... Его большая прихожая всегда была полна служебного люда - казаки, полицейские офицеры, дежурные чиновники. Тишина полная... и ни один чиновник не смел пошевелить ногой или кашлянуть...
Взяток Трескин лично не брал; их брала его супруга, по сибирскому выражению, Трещиха, которая задалась собрать для своих восьмерых детей по пуду ассигнаций на каждого. Жена его имела огромное влияние на дела, она всегда была окружена молодыми, красивыми чиновниками, которых называла своими «детками».
Она раздавала должности и брала взятки по важным делам. Губернатор, говорили, не берет, а Трещихе «надо поклониться».
Прием был следующий: купи у нее мех соболий. Принесут мех, сторгуются тысяч за пять - и мех возьмут назад, и деньги. То же и другому, и третьему. Один этот мех раз пятьдесят продавали. В большие праздники, в именины и т.д., Трещиха запросто угощала у себя купцов, съезжавшихся по этим дням исправников и бурятских тайшей, играла с ними в карты и, понятно, выигрывала, не говоря уже о подносившихся ей подарках и всевозможных припасах, доставлявшихся в этот день в дом губернатора....
При Трескине в Сибири взяточничество доходило до высшей степени. Подарки от разных обществ и частных лиц ему уже некуда было девать, и Трещиха открыла в гостином дворе лавку, где последние и продавались. Он ежегодно отправлял обозы всякого добра на сохранение к своему брату в Москву. Всё, присланное им до 1812 года, сгорело при нашествии французов, но и после этого он продолжал посылать обозы.
Сперанский, сменив Трескина и главных его пособников, насчитал на них взысканий на 2847000 руб. Под суд было отдано более 600 человек. Трескин был лишен чинов.
После своей отставки он, поселившись в Москве, притворился бедняком, водил дочерей в заячьих салопах и «по бедности» просил даже у государя пособия через известного сановника Нарышкина. Но кто тогда не знал о миллионах Трескина… Существует предание, что он вывез из Сибири пуды ассигнаций в замороженных осетрах ; говорили, что после его смерти в одном из диванов нашли в подушке более 500 тысяч рублей депозитками: предполагали, что покойный об них забыл…"
Жена Николай Ивановича умерла в 1819 год у, официально считалось - трагически погибла, будучи выброшена из экипажа на всем скаку во время возвращения с минеральных вод. Ходили слухи, что она покончила жизнь самоубийством, боясь разоблачений, а в коляску положили уже мёртвое тело.
Чуть раньше из Петербурга пришла весть, что один из сыновей губернатора, ещё молодой человек, в азарте и неприличной компании убил бутылкой актрису и находился под судом.
Как пишут в Википедии после увольнения Трескин поселился под Москвой, в селе Всехсвятском, где и умер. Получается в селе он прожил 23 года, жаль что не сохранилось воспоминаний об этих годах его жизни.
Во Всехсвятском вместе с Трескиным была похоронена и Юлиям Николаевна Троицкая, урожденная Трескина (1804 - 1845 гг.), видимо, дочь.

Продолжение рассказа о селе Всехсвятском и о Соколе в серии постов под общим заголовком "Моя малая Родина в треугольнике на Соколе" (

Всехсвятское

(Поездка на родину 6-9 апреля 2007 г.)

Поездка на родину - это возвращение к своим истокам, это активизация памяти, это радость и грусть одновременно, это столкновение с феноменом времени, это углубление в самого себя. Я рдился и вырос в селе Всехсвятское, в 17 лет уехал в Ярославль учиться в Ярославском педагогическом институте им. Ушинского, из Ярославля в 22 года уехал в Ленинград учиться в аспирантуре Ботанического института им. В.Л. Комарова АН СССР. Затем была работа и жизнь в Калининграде, на Алтае, в Сыктывкаре, в Забайкалье, в Магадане, в Анадыре и, наконец, во Владивостоке. На родину я часто приезжал погосить пока живы были родители, затем приезжал в гости к брату. И вот мне уже 60 лет, умерли родители, выросли и возмужали дети, у меня 7 внуков, дети моего младшего брата тоже стали взрослыми и все трое собрались пожениться. На сей раз я ехал в Всехсвятское вместе с дочерью Ириной из С.-Петербурга поездом через Вологду. В Вологде нас встретил мой брат Виталий, мы ехали на юг через город Грязовец, железнодорожную станцию Бакланку и село Кукобой (кстати, родину Бабы-Яги). Еловые леса с березами и осинами по сторонам дороги радовали глаз и возвращали в прошлое. Село Всехсвятское, как всегда, появилось внезапно: Вот и снова на родине я, распласталась, лежит деревенька. Словно свечи торчат тополя и березы как русские веники.

В этом году весна аномально ранняя, снег весь стаял даже в лесу, на речках Шелекше и Ухтоме прошел ледоход и спала вода, речки вошли в берега. Раньше такое было только в середине мая.

Река Шелекша возле моста. Здесь весной мы обычно рыбачили. На удочку на червя клевали здоровенные язи. Однако вытащить их с моста было не просто. На такую рыбалку на мост одновременно выходило до 20 рыбаков. Ирина была зесь много лет назад, когда ей было 5-6 лет.

Здесь на берегу Шелекши я рыбачил так давно, сколько себя помню. Это урочище называется довольно странно - Товины Овины. Почему? Никто уже не помнит. Кто такой Товин? На высоком незаливаемом берегу реки когда-то стоял нагуменник или овин, принадлежавший моим деду и прадеду, а за ним на горе стояла ветряная мельница, принадлежавшая моему прадеду и прапрадеду. Сегодня на месте этой мельницы стоит склад колхоза "Смена". Колхоз от демократии совсем захирел, и колхозные строения давно заброшены, разваливаются.

Вид на село Всехсвятское со стороны реки Шелекши. Река отделяет село от Погоста. В июне хозяйки приносили на реку кадки из-под капусты, грибов и огурцов. Клали в них по камню, заливали водой и помещали в реку. Кадки отмокали, не рассыхались, потом их запаривали можжевельником, мыли и использовали осенью для новых солений. Но под кадками, пока они стояли в воде, жили большущие скользкие налимы. Мы, ребятишки, тихонько отодвигали кадку и начинали ловить налима, кто руками, кто вилкой. Помню, как раненый налим заполз в штанину и, трепыхаясь в ней, достиг живота. Пришлось в ужасе выскакивать на берег, снимать штаны и вытряхать из них налима. Вот смеху было! А случилось это возле противопложного берега.

Вид на Погост с того места, где я в 1955 году из штанов вытряхивал скользкого налима. Против двух берез на берегу реки тогда стоял большой одноэтажный бывший барский дом. В этом доме находилась Всехсвятская семилетняя школа, я в ней учился со второго по четвертый класс. Затем семилетнюю школу из Всехсвятского перевели в село Высоково, а в Всехсвятском осталась только начальная школа так, что с пятого по седьмой класс мне пришлось топать за 3 километра. Каждый день туда и обратно получалось 6 км. Погост у современных жителей Всехсвятского ассоциирует с кладбищем, которое расположено вот за этими домами. Когда-то там стояла большая красивая церковь Всех Святых, отсюда и название села - Всехсвятское. В 50-е годы церковь была закрыта и постепенно ветшала, потом в 1957 г. ее взорвали. Зачем? Чтобы использовать кирпич для строительства скотных дворов. Кто приказал? Тогдашнее руководство. Я помню тот страшный взрыв, обломки кирпичей летели на расстояние 300 метров от центра взрыва. Но Погост - это не место, где гостят покойники. Погостами называли места, куда приезжали древнерусские князья собирать дань со смердов, живущих в соседних деревнях. Когда-то все селение Всехсвятское называлось Погостом. А было это не менее 1000 лет назад до принятия Русью христианства. Традиционно священниками в Всехсвятской церкви были люди с фамилией Донские. Скорее всего, первые попы пришли откуда-то с Дона. Когда это было?

Эту березу посадил я, когда мне было 7 лет. Принес из леса прутик с меня ростом и посадил возле соседского дома возле палисадника со стороны улицы. Дело в том, что в нашем палисаднике, расположенном в 15 метрах левее, были посажены черемуха, рябина, вишня, а у соседей никаких деревьев не росло. Принесенной мной из леса березке не нашлось места у нашего дома, выбрасывать ее мне было жалко, и я ее посадил возле дома соседей.

Того старого дома соседей нет. Этот кирпичный был построен позднее. Береза выжила, выросла, стала как русский веник. И вот мы с ней встретились. Мы ровесники, нам по 60 лет. Вот так в росте и старении проявляет себя в нашем мире время. Время - это движение от рождения к смерти. А вот есть ли время после смерти?

Когда-то в этом доме жил дед Саша Заболкин, великолепный столяр. Я удивлялся, что из досок и поленьев можно сделать настоящие стол, комод, шкаф, кровать. Дед Заболкин говорил, что все люди делятся только на две партии: первая - это те, которые могут из говна орешки делать, и вторая - те, кто из орешек может делать только говно. Прожив большую часть жизни я убедился, что он был абсолютно прав.

Он - дед Заболкин - научил меня ценить старые инструменты. Как-то раз на чердаке нашего дома я нашел старый ржавый топор без топорища. Мой отец насадил его на топорище и наточил, очистил от ржавчины. Как то раз, возвращаясь из леса, где этим топором я заготавливал дрова, встретил деда Заболкина. Он, увидев мой старый некрасивый топор, предложил поменять его на любой из его топоров, который мне приглянется. Привел меня в свою столярную мастерскую и предложил выбрать. У меня глаза разгорелись от его топоров. Без ржавчины, насаженные на великолепные топорища, его топоры вызвали у меня чувство восторга. Я выбрал один, как мне казалось, самый лучший. Дед Саша посмотрел, засмеялся и сказал: "Согласен, только ты сначала у отца своего разрешения спроси". Когда я рассказал отцу о предложении деда Заболкина поменяться топорами, отец мне запретил: "Ты что, наш топор в 10 раз лучше, такой стали сегодня не умеют делать, а если и умеют, то используют ее не на топоры".

Не все новое лучше, чем старое, даже если оно ярче блестит.

Вот то, что осталось от того дома, в котором я родился и прожил первые 9 лет своей жизни. Этот дом построил мой дед Дмитрий Иосифович Галанин, когда возвратился в родное село из революционного Петрограда в 1918 году. Там он с детства работал на заводе кузнецом. В Питер его отправили в 10-ти летнем возрасте после смерти его отца. Моего деда воспитывал брат его отца.

За 10 лет дед отстроил дом, хозяйственные постройки, наладил хозяйство, но в 1929 году НЭП в СССР закончился, и в селе началась коллективизация. Сестру деда и всю ее семью как кулаков сослали в Сибирь строить Магнитогорск. А у них было пятеро детей.

Удар для моего деда был слишком большой. Он умер в 1930 году на 54-м году жизни. В том же году родился его младший сын Николай, мой родной дядя по матери.

Да, действительно, время - это движение от рождения к смерти, от создания к разрушению. Только эстафета жизни способна победить время.

А это дом, который построил мой отец Воронин Владимир Кузьмич в 1959-64 гг. Я участвовал в его строительстве. Затем дом капитально отремонтировал и пристроил к нему вторую половину (ту, что сзади) мой младший брат Виталий Воронин. Сейчас в этом доме живет брат с семьей.

Очень нелегко шло строительство. Денег у нас не было, все делали сами. В колхозе тогда можно было заработать 15-20 рублей в месяц, этого хватало только на еду и плохонькую одежду.

Сегодня брат - частный предприниматель. Не имея никакого начального капитала в 1993 году, он начал делать срубы домов и бань на продажу. Сегодня из этого его предприятия, практически из ничего, возникло 20 рабочих мест. В среднем его рабочие получают по 8 -10 тыс. рублей в месяц в то время, как в колхозе "Смена" средний заработок работника составляет только 800 рублей в месяц.

Яблони перед домом сажал еще я в 1964 г., а вот дуб и лиственницу посадил отец. Желуди и семена лиственницы в 1973 г. я привез ему из Калининграда.

Всехсвятский сельский клуб. Перед ним памятник землякам, погибшим в Великой Отечественной войне 1941-45 гг. Это здание построили в начале 60-х. В нем располагается библиотека, зал со сценой, комната для артистов. Да, такие тоже имеются. Самодеятельность еще не совсем умерла в Всехсвятском. И здесь по-прежнему славят труд, а не капитал. Именно этим и будет жива Россия.

Старый поповский дом на Погосте. Сейчас в этом доме живет семья Донских. Да, дальних потомков тех Донских, которые принесли когда-то христианство во Всехсвятское.

В 50-е годы этот дом Донским не принадлежал, в нем располагались начальные классы Всехсвятской семилетней школы. Я учился в этом доме в 1-м и 2-м классах.

В начале 60-х дом стал заваливаться, и сельский совет продал его Вениамину Донскому, который купил развалившийся родовой дом и отремонтировал его.

В семье Вени Донского 10 детей, из них 1 парень. Веня уже умер и похоронен на кладбище, возле бывшей церкви на самом приоритетном месте, где всегда хоронили священнослужителей. Сам Веня никогда священником не был, он родился, вырос и состарился в эпоху атеистов.

А вот его родной дядя Сергей Донской был священником и в эпоху атеистов, но служил не во Всехсвятской, а в других церквах Ярославской области, частенько наведываясь на родину.

Вид на Всехсвятское кладбище и часть Погоста (справа). Во времена моего детства и юности здесь справа от кладбища ежегодно жгли костер на Масленицу. Тогда я как-то не обращал на это особого внимания. Но потом задумался, а почему именно на этом месте, на Погосте рядом с кладбищем? Масленица - языческий праздник, и к христианству не имеет отношения. Значит, это место было культовым и до христианства. Христиане-миссионеры ловко пристраивались к святым местам, к местам традиционных захоронений. Они в старые культовые церемонии вносили новые названия, новые церемонии, но святые намоленные места оставались те же самые. Ну а раз так, то на этом месте кроме христианских элементов материальной культуры должно что-то сохраниться и с дохристианских времен. Чтобы проверить эту гипотезу, мы с Ириной и отправились на погост.

Вид на соседнюю деревню Коровино от древнего Всехсвятского капища и жертвенного камня. Шоссе, что видно впереди, - это дорога, по которой направо можно уехать в село Кукобой, города Грязовец и Вологду, а налево - в село Семеновское, города Пошехонье и Рыбинск, а также в Данилов и Ярославль.

Это хозяйство моего брата называется плотбище. Сюда вывозится заготовленный лес хлыстами. Здесь он разделывается, очищается от коры, сортируется. Часть идет на постройку срубов, часть отправляется на пилораму для изготовления бруса и досок, часть продается на завод для изготовления фанеры, а оставшееся после такой сортировки идет на дрова. В.В. Воронин создал свое ИЧП с нуля, не имея уставного капитала, не взяв ни рубля кредита.

На фото 1964 г. Панорама Песчаных переулков с еще сохранивщейся дачной застройкой. Вид в сторону Ленинградского проспекта. Слева 4-й, справа 3-й Песчаные пер.

Для наглядности, чтобы представить как местность выглядела раньше и как изменилась сейчас (). В памятной книжке московской губернии 1899 г. среди жителей села значится купец Тиле Ричард Юльевич (1843—1911).

Ричард Тиле, выходец из Саксонии, хорошо известен в России, ученый, фотограф, автор нескольких книг по фотографии, внесший огромный вклад в развитие аэрофотографии и инженерной фотограмметрии.

22-х летним юношей он приехал в Москву в 1865 г. и поселился в доме Леоновой на углу Покровки (сам Тиле пишет Маросейки, но это не верно, по справочнику 1868 г. дом Леоновой №2 на Покровке ) и Космодемьянского (сейчас Старосадского ) пер.
Вид на Старосадский пер. из Армянсского пер. .Дом Леоновой - угловой дом слева (сохранился). Фото 1913 г.


Ко времени приезда в Россию Тиле окончил в Дрездене художественную академию. В Москве он начал работать в одном из самых знаменитых фотоателье "Шерер, Набгольц и Ко", а через несколько лет, в 1879 г., открыл собственное фотоателье на Кузнецком мосту, 13, которое находилось во дворе владения князя Гагарина в старых палатах. В 1843 году в этих палатах, получивших в эпоху классицизма новую обработку и колонный портик, открылся "Магазин русских изделий". Адрес фотоателье Тиле в объявлении указывался: Кузнецкий мост, дом князя Гагарина, где помещается магазин "русских изделий".
Литография 1870-х годов.

Кузнецкий мост у д. кн. Гагарина. Фото 1880 - 1885 гг.


Некоторое время с 1882 г. и до мая 1886 г. совладельцем заведения здесь был классный художник Опитц Франц Осипович , а фирма называлась "Тиле и Опитц", затем Тиле вновь стал единсвенным владельцем ателье.
А. П. Чехов и Н. П. Чехов. Москва. 5 февраля 1882 г. Фото Р. Ю. Тиле

Дом князя Гагарина перестраивался в 1886 г. и в 1898 г., и в 1915 г. Палаты, где было фотоателье, при последней перестройке были включены в ныне существующее здание.
Современный вид дома и адрес; Кузнецкий мост, д. 19 .

В 1892 г. Тиле открыл при фотографии и фототипию. В начале ноября 1892 г. он дал объявление в "Русских ведомостях": "Фотография и фототипия художника Р.Ю. Тиле переведена на угол Петровки и Газетного переулка (раньше он доходил до Петровки, также часть совр. Кузнецкого моста между Б. Дмитровкой и Петровкой одно время носил название Кузнецкий пер. ) , дом Михалкова".
Улица Петровка. Вид от ул. Кузнецкий мост. Фотография Тиле была в доме слева, сейчас на этом месте дорога и газон. Фото 1900 - 1904 гг.


Среди работ, сделанных в фотоателье Тиле, портреты графини Олсуфьевой А.А. и графини Ливен Е.А., матери Андрея Белого - Бугаевой А.Д., архитектора Кузнецова И.С. и многие др.
А.Д.Бугаева Фотография Р.Ю.Тиле. Москва. 1890-е годы

Кузнецов Иван Сергеевич - архитектор. Фото Тиле Р. Москва. Автограф 1890-е гг.

С 1881 г. Ричард Юльевич - главный фотограф Общества русских врачей, и фотограф Императорского Всесоюзного Исторического музея и двора Его Величества короля Саксонского, а также член "Московского общества любителей художеств". В 1887 г. получил звание придворного фотографа.. На юбилейной фотографической выставке 1889 г. в Петербурге придворному фотографу Р. Ю. Тиле была присуждена медаль Императорского Русского технического общества "…за превосходные работы по разнообразным отраслям фотографии и ее применений…"
В конце 1897 г. Тиле продал свое фотоателье и поступип на службу в Министерство путей сообщения на должность начальника фототопографического отдела, откуда был на какое-то время отправлен за границу для обучения, а затем учавствовал в экспедициях "по изысканию железных дорог в Забайкалье, Закавказье и в Персии". Затем какое-то время жил в Воронеже, где открыл фотоателье вместе с совладельцем Серебриным.
Однако, связи с Москвой никогда не прерывал. С 1898 г. он член Русского Фотографического Общества (РФО), заседания которого проходили в Москве, здесь также выходили его книги, кроме того, напомню, он упоминается как житель села Всехсвятского в 1899 г. Также в разные годы он читает лекции в Москве в Историческом и Политехническом музее. И, наконец, скончался Р. Ю.Тиле тоже в Москве 16 декабря 1911 г., прожив 68 лет; похоронен на Введенском кладбище.
Еще одним жителем села Всехсвятского был архитектор и преподаватель, академик архитектуры Попов Александр Петрович (1828 - 1904 гг.). В связи с тем, что биография его довольно скупа, а перечень его построек в Москве в разных источниках достаточно противоречив, я решила посвятить ему отдельный пост ().
Собственного дома Александр Петрович в Москве не имел, последние годы он жил на ул. Моховой, 26, в д. Бенкендорф (не сохранился ), но у него был дом или дача в селе Всехсвятском, поэтому он много строил и перестраивал в селе и его ближайших окрестностях. Вот об этих его постройках я здесь и упомяну.
В 1881 -1883 гг. он совместно с архитектором Козловым А.Н. на окраине села строит храм Александра Невского при Александровском убежище для увечных и престарелых воинов (снесён).
Церковь Александра Невского. Фото 1882 - 1897 гг.

в 1886 г. он перестраивает трапезную храма Всех Святых во Всехсвятском. Первоначально трапезная имела необычную для своего времени внутреннюю структуру с четырьмя круглыми столбами, несущими крестовые своды. По проекту Попова трапезная была перестроена, опоры и перекрытия разобраны, стены повышены, возведен единый коробовый свод, оконные проемы переложены.
Фасад церкви во Всехсвятском. 1886 г. Архитектор Попов А.Н.

В 1889 - 1890 гг. Александр Петрович вместе с архитектором Кольбе Федором Никитичем возводит ограду и въездные ворота в усадьбе Покровское-Стрешнево (Волоколамское шоссе, 52 ), расположенной поблизости от с. Всехсвятского.

Въездные ворота.

Часть ограды.

В 1891 г. Попов возводит на Ходынском поле для офицеров московского гарнизона летний деревянный кружевной клуб "Кукушка" и флигель к нему (снесены). Фото 1917 г.


В 1892 г., недалеко от с.Всехсвятского, он построил множество разнообразных деревянных зданий - ресторан, тир, эстраду, кегельбан, рельсовые горы, беседки, располагавшиеся в основном на берегу подпруженной реки Пресни для знаменитого антрепренёра Шарля Омона, который арендовал для своего увеселительного заведения часть владений купца Постникова , располагавшихся на Петербургском шоссе - (не сохранились, фото нет ).
И хотя эти его постройки - в посте, посвященном проектам Попова А.П., я отнесла к разряду спорных, т.к. москвовед и историк Романюк С.К. не уточняет какому, именно, Попову (их было три ) они принадлежали, я все же считаю, что они выполнены по проекту Александра Петровича., т.к. предыдущая его работа подтверждает это.
Еще одной удивительной жительницей Всехсвятского была Вера Александровна Нащокина , жена близкого друга Пушкина - Павла Воиновича Нащокина с 1834 г.
Вера Александровна Нащокина (1811-1900), ур. Нарская-Нагаева - внебрачная дочь камергера и тайного советника А. П. Нащокина (троюродного брата П. В. Нащокина и крепостной крестьянки Дарьи Нестеровны Нагаевой.
Нащокин познакомил с ней Пушкина в 1833 году. Вера Александровна сразу же попала в число лиц ближнего окружения поэта. Пушкин, в свою очередь, считал ее "одной из самых душевно привлекательных женщин из тех, кого он знал".
Нащокина Вера Александровна. 1840-е гг. Неизвестный художник.

Во Всехсвятском Вера Александровна доживала свой век, об этом вспоминает Владимир Гиляровский в своей книге "Москва газетная": - "В половине апреля 1899 года меня вызвал по телефону в Петербург А. В. Амфитеатров и предложил мне взять на себя обязанности корреспондента из Москвы и заведование московским отделением вновь выходящей большой газеты "Россия"...
Одна из таких моих корреспонденции, напечатанная за полной подписью, начиналась так:
«Я сейчас имел счастие целовать ту руку, которую целовал Александр Сергеевич Пушкин».
Да, это было так. Мне удалось узнать, что еще жива В. А. Нащокина и ютится где-то в подмосковном селе Всехсвятском. Я нашел ее на задворках, в полуразрушенном флигельке. Передо мной на ветхом кресле сидела ветхая, ветхая старушка, одна-одинешенька. Ее сын, уже с проседью, я видел его после на скачках в потрепанном виде, был без места и ушел в Москву, а его дети убежали играть.
Портрет В.А. Нащокиной, Всехсвятское, 1899 г.

Я всю беседу с ней описал тогда в "России", а теперь помню только, что она рассказывала о незабвенных вечерах. Пушкин всегда читал ей свои стихи, они сидели вдвоем, когда муж задерживался в Английском клубе. Я рассказал ей о чествованиях Пушкина. Она как-то плохо восприняла это и только повторяла:
- Все Пушкин, все Пушкин!
Прощаясь, я поцеловал у нее руку, и она сказала, подняв на меня свои старческие глаза:
- Пушкин всегда мне руку целовал… Ах Пушкин, все Пушкин!
Я послал корреспонденцию в "Россию»" а рассказ о Нащокиной - в Пушкинскую комиссию. Дряхлую старушку возили в одно из заседаний, чествовали и устроили ей пенсию".
Как видно из вышесказанного, и Владимир Алексеевич Гиляровский бывал во Всехсвятском.
Если Вера Александровна доживала свой век в селе, то другой удивительный человек, художник Кочергин Н. М. наоборот родился здесь и провел в селе свои детские и юношеские годы.
Кочергин Николай Михайлович (1897-1974) - художник-иллюстратор, заслуженный художник РСФСР. Один из самых ярких представителей "золотого века" детской иллюстрации (1950-1960-е годы).
Кочергин Николай Михайлович

Николай Михайлович с самого раннего возраста увлекался искусством. В 1908 году поступил в Строгановское художественно-промышленное училище. В 1918 г. окончил его. В этом же году добровольцем вступил в Красную Армию. В эти же годы он уехал из Москвы, работал в Харькове, в Баку, а с 1922 г. жил в Ленинграде. К иллюстрированию книг шел постепенно - через плакат, монументально-декоративное искусство, живопись, деревянную скульптуру. Н. Кочергину равно удавались как русский фольклор, так и фольклор других стран. Более двадцати пяти лет Н.М.Кочергин посвятил иллюстрированию детской литературы. и, именно, в ней нашел себя. Кто знает, может иллюстрируя эти детские сказки, Николай вспоминал свою малую Ролину - село Всехсвятское.

Мы уже вряд ли узнаем, где доживала свой век Нащокина В.А. или в каком домике родился и провел первые годы жизни Николай Кочергин, документов не сохранилось, но оба они видели Всехсвятское примерно таким, каким оно еще сохранялось в середине прошлого века. Фото 1955 - 1956 гг.


Фото 1958 - 1960 гг.

Продолжение. Часть 32. (пишу).

Другие достопримечательности.