Король альберт англия викинги. Альфред Великий: биография

Уэссекс — одно из королевств англо-саксонского объединения, которое впоследствии стало основой для современной Великобритании. Альфред Великий управлял королевством в 9 веке и добился его значительного расцвета.

Ранние годы

Будущий правитель был младшим сыном короля Этельвульфа. Благодаря хорошему придворному обучению мальчик знал несколько языков и хорошо освоил философию. По желанию отца еще совсем ребенком Альфред отправился в Рим, чтоб Папа римский благословил его как будущего короля.

Болезненный и слабый, мальчик обладал поистине неукротимым духом, потому старался не отставать в воинских науках от старших братьев и в юности уже воевал в первых рядах, а к двадцати годам уже пользовался заслуженным уважением среди воинов.

Стратегии и войны

Альфред взошел на трон после смерти своего старшего брата и сразу же выступил против старейшин, после чего доверие к нему среди народа существенно упало.

После того, как во время войны с датчанами войско Уэссекса потерпело поражение, король вынужден был выплатить достаточно существенную дань и заключить шаткое перемирие с захватчиками. Пятилетнее затишье дало возможность построить собственный флот в королевстве — он сумел дать отпор викингам и продлить господство в Ла-Манше даже в период правления сына Альфреда, Эдуарда Старшего.

Собрав достаточно серьезную армию, Альфред, тем не менее, предпочел откупиться от викингов, при этом данам он позже нанес существенное поражение и взял клятву прекратить нападения. Однако после роспуска регулярного войска Уэссекса по домам датчане напали на беззащитное королевство и заставили правителя спасаться бегством и жить в хижине бедного рыбака.

Скопив силы, англосаксы сумели дать отпор и заключить мир с викингами, что позволило королевству стать достаточно могущественным. Последние годы король посвятил планированию и организации христианского союза против викингов.

Реформы Альфреда Великого

Одним из наиболее необычных нововведений Альфреда стала военная реформа. Король разделил территорию Уэссекса на округа, где каждый город и хутор должны были обеспечивать армии ежегодно несколько полностью готовых к службе солдат. Часть призванных в армию служила в регулярных войсках, а часть — в гарнизонах. Король первым в истории отказался от народного ополчения, взамен этого создав воинское сословие. Земледельцев же обязали содержать в порядке мосты и оборонительные укрепления.

Альфред ставил королевский суд выше остальных, что позволило ввести новый свод законов, единых для всего королевства. Нарушение закона рассматривалось, в первую очередь, как оскорбление короля, потому каралось строго.

Для возрождения разрушенного войнами хозяйства Уэссекса король приказал отремонтировать дороги, раздавал опустошенные участки земель, всячески поощрял торговлю с другими странами. За счет королевской казны были построены десятки школ и монастырей. Кроме того, образование стало обязательным условием для службы при дворе — неграмотные министры и чиновники были вынуждены срочно заняться грамотой.

Также Альфред Великий всячески поощрял развитие литературы и науки, сам переводил некоторые богословские труды. Именно по его приказу в конце 9 столетия была начата легендарная Англосаксонская хроника.

И его первой жены Осбурх , братом Этельбальда , Этельберта и Этельреда I .

В детстве он отличался слабым здоровьем, но неукротимым характером. С малых лет он закалял себя воинскими упражнениями и охотой, стараясь не отставать от старших братьев и взрослых воинов. С юности он сражался в первых рядах. К 20 годам, к моменту получения короны, он считался опытным и мужественным воином в глазах войска.

Первые годы правления

Однако всё это в начале правления сослужило ему плохую службу: если прежде он завоевал народное доверие своей храбростью, то, сделавшись королём, Альфред вскоре потерял популярность. Он мало уважал знания и опыт витенагемота , так как желал неограниченной власти, о которой читал у римских писателей; он придумывал нововведения, которых не любили старейшины. Высокомерие короля, по свидетельству современников, было так велико, что он «не удостаивал просителей приёма и выслушивания их жалоб, не снисходил к слабым и почитал их за ничто». В этом саксы видели покушение на их древние права и свободы.

Поражения от датчан

Постепенное отчуждение между королём и его народом привело к нескольким поражениям, понесённым англосаксами от данов , которым Альфреду пришлось уплатить дань . Заключённое перемирие избавило на время Кент и Уэссекс от набегов данов, но остальная Англия осталась без помощи и была завоевана викингами .

Строительство флота

Король Альфред использовал пять лет перемирия для создания собственного флота. Хотя англосаксы прибыли в Британию на кораблях, к IX веку ни у одного из англосаксонских королевств не было столь значительного флота. Датчане же активно использовали флот для неожиданных нападений с моря и уклонялись от сражений на открытой местности. Альфред втайне начал на реках строительство большого количества кораблей. К 875 году он уже располагал значительным флотом, который сумел нанести датчанам несколько поражений, хоть и не столь значительных, но важных для поднятия морального духа войска.

Военная реформа

Альфреду Великому приписывают и военную реформу. Альфред разделил страну на военные округа, в которых каждые пять хозяйств (гайд ) выставляли одного воина, снабжая его всем необходимым за свой счёт. Каждый город тоже давал определенное количество солдат. Служба в войске оставалась обязанностью каждого свободного человека, но теперь он мог часть времени проводить в своём хозяйстве. Кроме того, часть воинов теперь несла гарнизонную службу в городах и селениях, а другая часть находилась в действующей армии. Затем они менялись местами, так что воины не были надолго оторваны от своего дома.

Кроме того, каждый земледелец должен был принимать участие в содержании мостов и укреплений. Альфред первым отказался от народного ополчения (фирда) и стал формировать воинское сословие. Тэны , составившие англо-саксонскую знать, и воины королевской дружины были полностью освобождены от работ на земле. Дружинники становились средними и мелкими землевладельцами, на которых должны были работать крестьяне. В первые годы после реформы иногда ещё созывали крестьян в ополчение, затем это стало происходить всё реже и реже. Альфред приступил к восстановлению старых и строительству новых крепостей, способных отразить нападение небольшого отряда противника, либо выдержать осаду до подхода основных сил королевства. К концу жизни короля хронисты насчитывали [ ] около тридцати восстановленных и построенных крепостей.

Мир с викингами

Всю зиму Альфред готовил армию и флот к войне с данами . Ранней весной 877 года войско Уэссекса окружило Эксетер , а флот Альфреда блокировал побережье и лишил окруженных датчан возможности получить подкрепление. Датчане из Уэргема пытались прорвать блокаду Эксетера , но сильная буря разметала и разбила о прибрежные скалы бо́льшую часть флота викингов . Голод и отчаяние заставили данов вступить в переговоры и капитулировать. Был заключен мир, по которому датчане выдали заложников, заплатили выкуп и поклялись на смазанном кровью священном браслете не нападать более на владения короля Альфреда. Свою священную клятву датчане вскоре нарушили. Они ушли на север, но, как оказалось, недалеко. Расположившись у Глостера , они стали ждать подкреплений, вскоре прибывших. Между тем успокоенный Альфред распустил своё войско и вернулся в одно из своих имений в Сомерсете .

Викинги нарушают мир

Воспользовавшись тем, что Альфред распустил своё войско, в 878 году даны возобновили полномасштабную войну. Король Гутрум двинулся на юг. Его значительные военные силы с нескольких направлений вторглись в Уэссекс , овладели Лондоном и остановились на реке Эйвон , чтобы провести там зиму. Для Альфреда и его войска это было полной неожиданностью. Страна была парализована страхом. Никто не мог оказать организованного сопротивления. Датчане огнём и мечом прошли по всему королевству, расправляясь с плохо организованными отрядами саксов.

Особенно пострадали города и селения южной части королевства. Как сообщает Англосаксонская хроника «…вражеская армия…захватила всю землю западных саксов, изгнав огромную часть населения за море, а остальных подчинив своей власти…» . Альфред напрасно посылал гонцов с обнаженным мечом и стрелой по городам и селениям, призывая народ на войну. Лишь немногие откликнулись на его призыв. Альфред оказался без войска, в окружении лишь небольшого отряда верных ему дружинников.

Альфред в изгнании

В этих обстоятельствах, как передаёт хронист Ассер , Альфред покинул своих воинов и свой народ, и бежал чтобы спасти свою жизнь. Скитаясь по лесам и пустошам, он достиг границы корнуэльских бриттов . Тут, на полуострове, окружённом болотами, Альфред под чужим именем нашёл убежище в хижине рыбака. Он сам пёк себе хлеб из того, что уделял ему по гостеприимству рыбак. Войско данов беспрепятственно хозяйничало в его королевстве. Почти никто не знал, что стало с королём.

Укрепление государства

По заключении Уэдморского мира Альфред занялся укреплением и организацией своего королевства. Права на присоединённые земли он укрепил, заключая ряд брачных союзов членов своей семьи с королевскими домами Мерсии и Восточной Англии . В своём личном владении он оставил собственно Уэссекс , верхнюю часть долины Темзы , долину Северна , а также плодородные равнины Мерси и Ди из территории бывшего королевства Мерсия , которые с того времени и стали называться Мерсией . Остальная часть бывшей Мерсии , оставшаяся во власти датчан, стала называться Пять Датских городов .

Несмотря на всегдашнюю слабость своего здоровья, Альфред работал до самой смерти. Он успел сделать весьма много. День его был разделен на три равные части: одна из них посвящалась еде и отдыху, другая - государственным делам, третья - молитве и учёным занятиям. В своих издержках он соблюдал строгую экономию, так же, как и в государственных расходах.

Последние годы

В начале 890-х годов Англия вновь подверглась нашествию большого войска викингов , которые пытались овладеть плодородными землями южной части королевства, подобно тому как их соплеменники овладели Восточной Англией и Нортумбрией . В или 890 году умер датский король Восточной Англии Гутрум . Новым предводителем данов был избран Гастинг , не склонный к соблюдению мира. В 893 году войска датчан под предводительством Гастинга вторглись в Уэссекс : одна часть через Темзу из Эссекса , другая - с юга и юго-запада с кораблей. Почти целый год пытались даны закрепиться в Уэссексе, но это им так и не удалось. В 894 году они переправились обратно через Темзу и стали призывать валлийцев к восстанию. Однако теперь сами англосаксы перешли в наступление: сын Альфреда Эдуард и мерсийский элдормен Этельред II с отрядом лондонцев разгромили датский лагерь в Эссексе и пустились в погоню за отрядом, двигавшимся вдоль Темзы . Они настигли его недалеко от реки Северн , разбили и заставили вернуться в Эссекс .

В это время Альфред разбил флот данов , напавший на Эксетер , и отбил нападение на город валлийцев . Когда же Гастингу удалось в 897 году захватить Честер , Этельред выбил его оттуда и заставил датчан вернуться в лагерь на реке Ли, а Альфред с моря блокировал флот данов и захватил его. Часть викингов бежали на кораблях через Ла-Манш и начали грабить королевство Франков , а флот Альфреда после этого полностью очистил пролив от морских разбойников. Последние годы жизни Альфред посвятил планам союза христианских государств против разбойничьих вторжений язычников -норманнов .

Король Альфред, прозванный «Великим», умер в Уинчестере по одним данным [каким? ] 26 октября 899 года , по другим [каким? ] - 28 октября 901 года . Ему наследовал его сын Эдуард Старший .

Семья

В 868 году Альфред женился на Эальсвите (Эльсвите).

Дети от этого брака:

Альфред Великий в массовой культуре

В киноискусстве

• Фильм (1969 год) британского режиссёра Клайв Доннела «Альфред Великий » (Alfred the Great ). Роль Альфреда исполнил Дэвид Хэммингс , роль его врага Гутрума - Майкл Йорк . Этот фильм стал также первой значительной работой в кино для Иэна Маккеллена .
• В сериале () «Последнее королевство » (The Last Kingdom ) рассказывается история правителя Уэссекса Альфреда Великого, который смог вернуть обратно английские территории, некогда захваченные датскими викингами, которые неожиданно напали с моря.
• В сериале «Викинги» в 6 серии 3-го сезона Юдифь рожает от Этельстана младенца-бастарда , которому при рождении дают имя Альфред.

Напишите отзыв о статье "Альфред Великий"

Примечания

Литература

• Англосаксонская хроника. - СПб. : Издательство «Евразия», 2010. - 288 с. - ISBN 978-5-91852-013-0 .
• Ли Беатрис Аделейд. Альфред Великий, глашатай правды, создатель Англии. 848-899 гг. / Пер. с англ. З. Ю. Метлицкой. - СПб.: Евразия, 2006. 384 с.: ил. - Серия Clio personalis. - ISBN 5-8071-0160-X .
• Глебов А. Г. Англия в раннее средневековье. - СПб. : Издательство «Евразия», 2007. - 288 с. - ISBN 978-5-8071-0166-2 .
• Каппер Дж. П. Викинги Британии. - СПб. : Издательство «Евразия», 2003. - 272 с. - ISBN 5-8071-0139-1 .
• Матюшина И. Г. Боэций и король Альфред: поэзия и проза // Стих и проза в европейских литературах Средних веков и Возрождения / Отв. ред. Л. В. Евдокимова. - М .: Наука , 2006. - С. 11-57. - ISBN 5-02-033882-6 (в пер.).
• Савело К. Ф. Раннефеодальная Англия. - Ленинград: Издательство Ленинградского университета , 1977. - 144 с.
• Сойер Питер. . - СПб. : Издательство «Евразия», 2002. - 352 С. - ISBN 5-8071-0104-9 .
• Стриннгольм А. Походы викингов. - М .: ООО «Издательство АСТ», 2002. - 736 с. - ISBN 5-17-011581-4 .
• Хилл Пол. Альфред Великий и война с викингами / Пер. с англ. Е. А. Прониной. - СПб.; М.: Евразия, ИД «CLIO», 2014. - 256 с.: ил. - ISBN 978-5-91852-079-6 .
• // / Автор-составитель В. В. Эрлихман . - Т. 2.

Ссылки

• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
• . Наталья Басовская. Радио «Эхо Москвы »
• (англ.)

До нормандского завоевания Нормандская династия Плантагенеты Тюдоры Стюарты * монарх Дании † монарх Норвегии × герцог Нормандии Ξ герцог Аквитании ‡ монарх Ирландии Δ монарх Франции § монарх Шотландии ¶ Штатгальтер Нидерландов

Отрывок, характеризующий Альфред Великий

Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.

Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг"авда, чог"т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г"остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог"ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг"а велено пг"иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.

Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября.русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.

Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г"ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег"тям, дьяволам, дать дог"огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг"ону пг"ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг"аны! точь в точь баг"аны! Пг"очь… дай дог"огу!… Стой там! ты повозка, чог"т! Саблей изг"ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг"емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг"аться – так дг"аться. А то чог"т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг"ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.

Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.

Альфред родился в королевском поместье Ванатинг (совр. Уонтэйдж) в Беркшире. Он был младшим сыном Этельвульфа и Осбурги, братом Этельбальда, Этельберта и Этельреда I. В детстве он отличался слабым здоровьем, но у него был сильный дух и неукротимый характер. С самых малых лет он закалял свой организм воинскими упражнениями и охотой. Альфред старался ни в чём не отставать от своих старших братьев и взрослых воинов и добился в этом успеха. Уже в юношеском возрасте он всегда сражался в первых рядах, и к моменту получения короны это был уже сильный и мужественный воин, пользующийся авторитетом у войска.

Первые годы правления

Альфред стал королём Уэссекса после смерти своего старшего брата Этельреда I. Он был самым ученым человеком между всеми своими соотечественниками: в 853 году, будучи ещё ребёнком, он по повелению отца совершил поездку в Рим. Здесь папа римский Лев IV помазал его как будущего короля Уэссекса. Благодаря придворному воспитанию Альфред знал языки и труды древних писателей.

Однако всё это в начале правления сослужило ему плохую службу: если прежде он завоевал народное доверие своей храбростью, то, сделавшись королём, Альфред вскоре потерял популярность. Он мало уважал знания и опыт витенагемота, так как желал неограниченной власти, о которой он столь часто читал у римских писателей; он желал провести преобразования и придумывал нововведения, неясные и подозрительные для народа. Он был очень строг, и в этом саксы видели покушение на их древние права и свободу. Высокомерие короля, по свидетельству современников, было так велико, что он «не удостаивал просителей приёма и выслушивания их жалоб, не снисходил к слабым и почитал их за ничто».

Постепенное отчуждение между королём и его народом привело к тяжёлым поражениям, которые англо-саксы вскоре понесли от данов. Он проиграл датчанам несколько сражений, но после уплаты дани купил себе перемирие на несколько лет. Кент и Уэссекс на некоторое время избавились от их набегов, но остальная Англия, оставленная без помощи, была завоевана викингами.

Поражение Датчан

Датчане захватили и разграбили в 871 году Лондон. Потом несколько лет они копили силы, занимаясь мелкими грабежами и набегами. Весной 874 года викинги напали на Мерсию и быстро разгромили её войско. Король Мерсии Бургред бежал в Западно-франкское королевство, а на престол сел ставленник датчан Келвульф II. Часть датчан затем от Рептона двинулась на север к Тайну, но так как грабить здесь было уже почти что нечего, Гутрум, избранный датчанами королём Восточной Англии, возвратился с большей часть войска в своё королевство, чтобы дать воинам отдых и собрать подкрепление. Одновременно викинги стали осваивать захваченные ими земли, строить поселения и заниматься сельским хозяйством. В 876 году король Йорка Хальвдан I разделил земли в Нортумбрии и, согласно Англо-саксонской хронике: «…они [викинги] занялись пахотой и обеспечением своей жизни».

Лучшие дня

Строительство флота

Король Альфред использовал пять лет перемирия с большой пользой. У него был уже довольно большой опыт войн с датчанами и он заметил некоторые особенности ведения ими боевых действий: активное использование флота и уклонение от сражений на открытой местности. Хотя англо-саксы прибыли в Британию на кораблях и использовали при её колонизации свой флот весьма активно, к IX веку ни у одного из англо-саксонских королевств не было сколько-нибудь значительного флота. Альфред в большой тайне начал на реках строительство большого количества кораблей, и к 875 году располагал уже значительным флотом. В этом году флот Альфреда нанёс датчанам несколько поражений, которые, однако, были не очень значительны, но были важными для поднятия морального духа войска.

Англо-саксонская хроника рассказывает, что в одном из сражений был разбит флот, во главе которого стоял король датчан Убба. В числе захваченных трофеев Альфреду досталось чудотворное знамя, изготовленное по преданию тремя дочерьми короля Рагнара Лодброка за одни сутки. На нём был изображен ворон Одина, который махал крыльями, призывая данов в победный поход. Альфред продолжил дело создания своего флота и добился в этом таких успехов, что берега его королевства перестали подвергаться набегам викингов и даже в правление его сына, Эдуарда Старшего, флот Уэссекса господствовал в Ла-Манше.

– король Англии, младший сын короля Этельвульфа и Осбурги; род. в 849 г. в Беркшире. Дед его Эгберт, король Уэссекса, в начале IX в. объединил все мелкие англосакские королевства в одно государство - Англию. Уже 5-летним мальчиком Альфред был послан в Рим, чтобы быть помазанным папой Львом IV. Несколько лет спустя он предпринял со своим благочестивым и щедрым в отношении церкви отцом вторичное путешествие в Рим. На обратном пути они оба провели довольно продолжительное время при дворе Карла Лысого, где молодой Альфред познакомился с более высокой цивилизацией. Лишь после смерти старшего брата своего Этельреда Альфред в 871 г. был провозглашен королем. Еще раньше ему приходилось отражать нашествия датчан. Достигнув престола, он напряг все усилия, чтобы спасти независимость страны. Сначала он боролся без успеха, так как датчане прибывали в Англию все в большем числе, а англосаксы или подчинялись чужому игу, или покидали родину. Ему самому приходилось даже некоторое время укрываться от неприятеля в хижине пастуха в графстве Соммерсете. Здесь, в пустынной, болотистой местности, он заложил замок и, когда народ начал восставать против датчан, созывал сюда своих приверженцев.

Предание сильно разукрасило военные приключения Альфреда. Разбив в мае 878 г. датчан и подчинив их себе, он позволил им, однако, сохранить за собой свои поселения в Англии с тем, чтобы они признали его своим королем и приняли христианство. В последующие 6 мирных лет он строил крепости, велел заново отстроить разрушенные города и монастыри и покровительствовал земледелию, в то же время упражняя народ в военном искусстве. Новое вторжение датчан (893) после упорной борьбы окончилось благополучно. Также успешно отражал он и неоднократные нападения норманнов под предводительством Гастингса. С помощью законодательства и заботами о народном образовании он старался поднять уровень народного развития и отличался строгим правосудием как по отношению к англичанам, так и к датчанам. В позднейшее время, однако, ему стали приписывать и такие благодетельные учреждения, которые им были или только начаты, или уже раньше существовали у англосаксов, а Альфредом были только возобновлены, утверждены и более развиты. Чтобы улучшить управление, он разделил провинции на более мелкие подразделения (Shires), во главе которых поставил графов (thans, earls); графства в свою очередь разделялись на десятни, или tythings. Введенная им для всей страны судебная организация сделалась основанием для позднейшего суда присяжных. Альфред велел собрать древние законы Кента, Уэссекса и Мерсии и соединил их, с прибавлением новых законов, в один кодекс, ставший основанием Common law. Кроме того, он отделил должность судьи от предводительства войском. Он всячески старался поднять земледелие и торговлю.

Как ревностный любитель и поборник научного образования, Альфред велел перевести многие сочинения с латинского языка, которому он сам научился лишь на 36 году, на англосакский. Некоторые сочинения, как, напр., Боэция "De consolatione philosophiae" и историю Орозия, он перевел сам, прибавив к последней примечания о путешествиях по Немецкому и Балтийскому морям и описание славянских земель, он сам снарядил 2 экспедиции - норманнов Охтхере, посетившего Белое море, и Вульфстана, проникшего из Шлезвига в Финский залив. Чтобы содействовать подобным предприятиям, а главным образом, для защиты от норманнов, он усиливал свой флот, так что может считаться основателем английского флота. Альфред умер 26 или 28 октября 901 г. Важнейшим источником для его биографии служит "Vita Alfredi" ("Жизнь Альфреда") , написанная его другом Ассером Валлийским, позднее епископом Шербурнским, отличающаяся простотою изложения (изд. Визе, Оксф., 1772), и в "Monumenta historiae Britannicae" (т. 1, Лонд., 1848). Сочинения Альфреда в новоангл. переводе издали Жильз в сотрудничестве с Босвортом и др. под заглавием "Полное собрание работ короля Альфреда Великого" (2 т., Лонд., 1858).

Книги об Альфреде Великом

Паули, "Король Альфред и его место в истории Англии" (Берл., 1851);

Вейсс, "История Альфреда Великого" (Шаффг., 1852).

После Этельвульфа последовательно правили три его старших сына - Этельбальд, Этельберти Этельред. С именем последнего связано воспоминание о битве при Рединге, где он одержал убедительную победу над викингами. Тем не менее война продолжалась, и после смерти Этельреда к власти пришел его двадцатитрехлетний брат по имени Альфред. Этому юноше суждено было стать одним из величайших английских королей.

Ставший королем Альфред в первый же год своего правления вынужден был девять раз отражать попытки викингов вторгнуться на подвластную ему территорию. Лишь к концу 871 года наступило относительное затишье. В тот период викинги вновь обратили свою ярость против Мерсии и Нортумбрии, лишь изредка вторгаясь на земли Уэссекса. Причем вышло так, что армия захватчиков разделилась: часть ее осела в Йоркшире. Авторы "Англосаксонской хроники" указывают, что "они стали пахать землю и обеспечивать себя пропитанием". Постепенно захватчики интегрировались и окончательно растворились среди местного населения.

Но большая часть войска викингов по-прежнему сохраняла боевой дух и жаждала новых завоеваний. В 878 году она вновь перешла рубежи Уэссекса и совершила нападение на резиденцию короля Альфреда в Чиппенхеме. Обратимся к свидетельству "Англосаксонской хроники". Там рассказывается, что викинги напали на Альфреда зимой, в самый канун Крещения, когда все по традиции отдыхали и пировали. Захваченный врасплох Альфред вынужден был бежать с небольшим отрядом своих воинов и "с большим трудом пробирался сквозь лесную чащу, дабы найти укрытие в непроходимых болотах" нынешнего . Широко известная история об Альфреде и хлебе относится как раз к тому времени, когда король прятался в селении Этельни. Во всяком случае, так предполагается, хотя сама история была записана гораздо позже, столетия спустя. Так вот, согласно легенде, Альфред скрывался в хижине пастуха. Тот ничего не знал о своем госте и принимал его за простого воина, ускользнувшего от данов. Как-то раз хозяйка хижины, в которой жил Альфред, ушла и поручила ему проследить за хлебом в печи. Король же так увлекся починкой своего оружия, что сжег хлеб. Вернувшаяся женщина жестоко выбранила его за беспечность. Правда это или нет - теперь уже трудно сказать, но данный эпизод прекрасно иллюстрирует то жалкое положение, в котором пребывал английский король в изгнании.

На протяжении трех месяцев Альфред скрывался со своей дружиной в Этельни и собирал новую армию. Уже после Пасхи, объединившись с верными ему эрлами, король снова пошел войной на викингов, да так удачно, что заставил их отступить и укрыться все в том же Чиппенхеме. После четырнадцатидневной осады датский конунг Гутрум вынужден был сдаться. Его обязали принять христианство, причем Альфред сам принимал участие в обряде крещения и стал крестным отцом Гутрума, который принял новое (более христианское, с точки зрения саксов) имя - Ательстан. После этого викинги ретировались - сначала в Чиренчестер, а затем в Восточную Англию, где и закрепились. Следующая попытка их нападения произошла только в 885 году, но была неудачной, а в 886 году Альфред штурмом взял Лондон.

В чем же ключ к столь убедительным военным победам англосаксонского короля? Прежде всего в той сети укрепленных городов-крепостей (так называемых "бургов"), которые Альфред создал по всей стране. Крепости располагались не более чем в двадцати милях друг от друга - это соответствовало одному дню пешего перехода. Где можно, король использовал уже существующие города, например Портчестер. Там, где их не хватало, строил новые - так появился на карте Англии Уоллингфорд и другие города. В них размещались гарнизоны из числа местных жителей. В случае нападения викингов эти крепости предоставляли убежище населению окрестных деревень. До сих пор сохранились стены города Уорема.

Противоборство длилось не один год. Наконец король Альфред и Гутрум заключили официально соглашение, по которому Англия оказалась поделенной на две части - область англосаксонского управления и, соответственно, датского. Граница по диагонали пересекла всю страну - от устья Темзы до Стаффордшира. Альфред правил в южной и западной областях, а северно-восточная часть отошла к викингам. Там установилась область "датского права", где люди жили по датским законам и обычаям. Следы этого разделения и сегодня можно проследить по названиям населенных пунктов, сохранившимся с тех далеких времен. Города, бывшие под датским владычеством, сохранили характерные окончания на "-би" (Дерби, Уитби) или "-тори" (Сканторп).

Деятельность короля Альфреда

Альфред был не только выдающимся военным деятелем. Политика, проводимая им в мирное время, подтверждала прозвище Великого, данное этому правителю. Он проявлял великодушие по отношению к врагам, о чем свидетельствует история с крещением Гутрума. Всякую передышку в войне (как, например, в 887-893 годах) он употреблял на укрепление своего королевства. Большие усилия Альфред прилагал для того, чтобы нести в народ знания. Дело в том, что раньше центрами культуры и образования служили христианские монастыри. Но во время датского нашествия они пришли в упадок, многие монахи пали в боях, защищая свои обители от язычников. Альфред сетовал, что не осталось образованных людей, способных перевести латинские тексты на английский язык. Чтобы исправить положение, король настоял на учреждении школ при монастырях. При дворе короля Альфреда в Уэссексе тоже были открыты светские школы для детей знати, в которых преподавали приглашенные с континента учителя. В возрасте тридцати восьми лет король начал изучать латынь и в дальнейшем лично участвовал в переводе сочинений таких авторов, как Беда и святой Августин. Он также позаботился создать новый свод законов под названием "Правда короля Альфреда". Этот сборник включал в себя многие положения из старых англосаксонских сводов, составленных в отдельных королевствах в различное время.

Все эти государственные заботы вкупе с постоянной угрозой со стороны викингов подточили здоровье короля. В "Монологах" святого Августина имеется место, где рассказывается о людях, живущих в мире и покое. Так вот, Альфред, переводя этот пассаж, добавил от себя: "...как мне еще не удавалось". Последние годы его правления снова омрачились возобновившимися набегами викингов. Но позиции Уэссекса к тому времени настолько окрепли, что вражеские нападения были без труда отбиты. Альфред умер 26 октября 899 года, являясь королем мощного королевства Уэссекс и сюзереном соседней Мерсии. На серебряном пенни чеканился его титул "Рекс Англорум", что означало "король англичан". До него этим именем звался лишь король Оффа.

Викинги в Англии

Если судить по количеству сохранившихся исторических документов, то история Англии того времени сводится, в первую очередь, к истории королевства Уэссекс. Тут и "Англосаксонская хроника" и другие источники. В отличие от них, викинги не могут похвастаться такой богатой историей, в большинстве хроник они запечатлены лишь как безжалостные захватчики и мародеры, которые появляются, убивают и снова растворяются в морских просторах. Что ж, возможно, вначале так оно и было. Но позже часть викингов осела на Британских островах, стала жить вполне мирной жизнью, проявляя себя трудолюбивыми землепашцами и искусными ремесленниками. Среди археологических находок имеются замечательные образцы, которые, судя по всему, принадлежали именно викингам-переселенцам. Так, при раскопках в Йорке обнаружена целая улица (Копергейт) с мастерскими и великолепными изделиями тамошних мастеров. Кстати, окончание "-гейт", указывающее на скандинавское происхождение ("гейт" в их языке означало "улицу"), встречается в названиях многих северных городов.

Еще целое столетие после смерти Альфреда его потомки продолжали править Уэссексом и Англией - до 1016 года. Многие из них были вполне успешными и даже выдающимися королями, но никто - за исключением, пожалуй, Ательстана - не мог сравниться по масштабам со своим знаменитым предком. В X веке у кормила власти Уэссекса сменилось три правителя: Эдуард, Ательстан и Эдгар.

Сразу же после смерти Альфреда к власти пришел его сын Эдуард Старший (899-924 гг.), в то же самое время его сестра Этельфледа была замужем за знатным мерсийцем, которого Альфред поставил управлять саксонской частью Мерсии. Этельфледа отличалась твердым характером, в английских источниках ее называют не иначе как "Повелительница Мерсии". Действуя согласованно, брат и сестра одержали немало впечатляющих военных побед и значительно расширили территории своих государств. Так, Эдуард присоединил к Уэссексу Восточную Англию, захватив пять главных городов датчан - Дерби, Лестер, Линкольн, Ноттингем и Стэмфорд. После смерти Этельфледы в 918 году под его властью оказалась обширная часть Англии к югу от реки Хамбер. Вершины власти Эдуард достиг в 920 году, когда его главенство признали короли Йорка и Стрэтклайда, теперь под его началом были англичане, датчане, бритты, скотты и скандинавы.

Эдуард скончался в 924 году, передав власть своему сыну Ательстану (924-939 гг.). Новый правитель не посрамил славных предков. Будучи выдающимся военным стратегом, Ательстан сумел еще дальше раздвинуть границы Уэссекса, захватив город Йорк и выбив датчан из Нортумбрии. В 937 году скотты, объединившись с расселившимися в Ланкашире норвежцами, сделали попытку отомстить Ательстану и вторглись в пределы его страны. Но потомок Альфреда Великого нанес им сокрушительное поражение: пять вражеских королей и семь эрлов погибли в ходе военной кампании. Вот как описывает это событие "Англосаксонская хроника": "Выжившие норманны спешно погрузились на корабли и поплыли прочь... снова в свой Дублин, в свою Ирландию - с горечью и стыдом в сердце". Зато сердце Ательстана, наверное, ликовало - он прекрасно сознавал свою военную мощь. С некоторых пор он даже стал на византийский лад именовать себя "базилевсом", что означало "император". Одновременно с завоеваниями внутри страны он укреплял связи на континенте: очень выгодно выдал замуж трех своих сестер - одну за герцога франков, другую за бургундского короля, а третью за Отто, будущего императора Священной Римской империи.

Ательстан был просвещенным человеком, он собирал произведения искусства и редкие реликвии. В его коллекцию входил меч Константина Великого и вправленный в хрусталь кусочек дерева, который, по слухам, был частью Креста Господня. Ательстан также занимался благотворительной деятельностью, не жалея на это средств. Авторы "Хроники" отмечают, что король являлся покровителем многих монастырей. Умер Ательстан в 939 году. Его преемники - Эдмунд (939-946 гг.), Эдред (946-955 гг.) и Эдвиг (955-959 гг.) - вынуждены были вести долгую и упорную войну против викингов и норманнов за превосходство Англии.

Эдгар и архиепископ Дунстан

Последним могущественным монархом по линии Альфреда Великого являлся Эдгар (959-975 гг.). Он разумно и уверенно правил страной, подарив ей долгожданный мир и стабильность. За это в народе его прозвали Эдгаром Миротворцем. Однако его миролюбие покоилось на немалой силе: Эдгар сумел подчинить себе других королей. Существует даже легенда о том, как шесть королей перевозили Эдгара на лодке через реку. Такое положение позволяло ему проявлять особое великодушие к потенциальным врагам. Известно, что Эдгар милостиво разрешал своим подданным-датчанам придерживаться собственных законов и обычаев.
Его правление ознаменовалось повсеместным возрождением монастырей.

Застрельщиком этого великого дела наряду с королем стал архиепископ Кентерберийский Дунстан (909-988 гг.) В предыдущие годы ему пришлось пережить изгнание во Фландрию, но мудрый епископ сумел извлечь пользу из ссылки. На континенте он почерпнул новые идеи, которые начал с энтузиазмом проводить в жизнь после возвращения на родину. Заручившись полной поддержкой короля, он взялся за перестройку церковной системы - позже она получила название "Реформы десятого века". Главная идея заключалась в насаждении устава бенедиктинского ордена - свода законов, полностью регулирующего жизнь монастырей. В течение десяти лет Дунстану удалось ввести эти строгие правила в Гластонбери, Винчестере, Кентербери, Вустере и множестве более мелких монастырей.

Реформация предполагала возрождение церковного искусства и образования. Силами монахов на англосаксонский язык была переведена Библия, появились на свет прекрасно иллюстрированные манускрипты. Для украшения церквей из Европы приглашались замечательные строители и искусные стекольщики. В 973 году, на пике реформ, прошла коронация Эдгара в Батском аббатстве. Сам архиепископ Дунстан разработал чрезвычайно эффектный сценарий и придал событию новое, духовное звучание. Если прежде кульминацией церемонии являлось возложение короны на голову претендента, то теперь акцент сместился на процедуру миропомазания. Тем самым подчеркивалась богоизбранность монарха - он становился как бы наместником Бога на земле. Это очень важный момент: передающаяся по наследству королевская власть освящалась Божьим промыслом. В X веке формула "король Божьей милостью" впервые вошла в правовые сборники. Два года спустя Эдгар скончался. Его правление воспето в многочисленных летописях. Историки много писали о его реформах и предпочитали благоразумно умалчивать о бесчисленных незаконнорожденных потомках короля.