«Окаянные дни»: особенности работы И. Бунина с фактическим материалом

Колеса мелкий снег взрывали и скрипели,

Два вороных надменно пролетели,

Каретный кузов быстро промелькнул,

Блеснувши глянцем стекол мерзлых,

Слуга, сидевший с кучером на козлах,

От вихрей голову нагнул,

Поджал губу, синевшую щетиной,

И ветер веял красной пелериной

В орлах на позументе золотом:

Все пронеслось и скрылось за мостом,

В темнеющем буране: Зажигали

Огни в несметных окнах вкруг меня,

Чернели грубо баржи на канале,

И на мосту с дыбящего коня

И с бронзового юноши нагого,

Повисшего у диких конских ног,

Дымились клочья праха снегового...

Это строки стихотворения Ивана Алексеевича Бунина «На Невском», датированного 1916 годом. Город выписан четкими, резкими мазками, он полон роскоши, блеска и равнодушия к бедному страннику, такому одинокому на этом чужом празднике жизни.

Революцию 1917 года, вспыхнувшую в дорогом сердцу Бунина городе, Иван Алексеевич категорически не принял. Он говорил, что “не может жить в новом мире”, что он принадлежит к старому миру, к миру Гончарова, Толстого, Москвы, Петербурга; что “поэзия только там, а в новом мире он не улавливает ее” .

Октябрьские события писатель встретил в Москве - вместе со своей второй женой Верой Николаевной Муромцевой он жил в доме № 26 на Поварской улице с осени 1917-го вплоть до следующей весны. Дневник, который Иван Алексеевич вёл в 1918-1920-х годах, стал основой для его книги «Окаянные дни», названной исследователями значимым документом переломного времени. Категорически отказавшись принимать советскую власть, Бунин в своих записях фактически полемизировал с написанной в 1918 году блоковской поэмой «Двенадцать». По словам литературоведа Игоря Сухих, в те дни «Блок услышал музыку революции,Бунин - какофонию бунта» .

21 мая 1918 года Иван Алексеевич и Вера Николаевна покинули Москву; на Савёловском вокзале их провожали Юлий Алексеевич Бунин и жена Максима Горького - Екатерина Пешкова. До Одессы - города, хорошо знакомого писателю, - чета добиралась сложными путями: по воспоминаниям Муромцевой, вместе с другими беженцами они ехали в переполненном санитарном вагоне до Минска, затем делали пересадки; однажды, отыскивая место для ночлега, попали в сомнительный притон.

В Одессу Иван Алексеевич и Вера Николаевна прибыли летом. Сначала жили на даче за Большим Фонтаном, позже переместились в особняк художника Евгения Буковецкого, предложившего им две комнаты. В письме, отправленном критику Абраму Дорману осенью 1918 года, Бунин сообщил, что испытывает «непрестанную боль, ужас и ярость при чтении каждой газеты» .

24 января 1920 года Бунин и Муромцева поднялись на борт небольшого французского парохода «Спарта». Простояв два (по некоторым данным - три) дня на внешнем рейде, судно взяло курс на Константинополь. Как писала в дневнике Вера Николаевна, «людей на пароходе было так много, что для ночлега использовались все палубы, проходы и столы»; им с Буниным удалось занять одно тесное спальное место на двоих. На шестой день «Спарта» сбилась с пути, на седьмой вошла в Босфор, на девятый добралась до Тузлы. Затем были короткие остановки в Болгарии и Сербии. В конце марта 1920 года писатель и его спутница прибыли в Париж.

«Вдруг я совсем очнулся, вдруг меня озарило: да - так вот оно что - я в Чёрном море, я на чужом пароходе, я зачем-то плыву в Константинополь, России - конец, да и всему, всей моей прежней жизни тоже конец, даже если и случится чудо и мы не погибнем в этой злой и ледяной пучине!»

И. А. Бунин

В эмиграции талант Бунина, ничем не сдерживаемый, заблистал во всей красе, его произведения получили мировое признание, некоторые из них доходили и до советских читателей даже сквозь «железный занавес». В 1933 году ему, первому из русских писателей, была присуждена Нобелевская премия по литературе. Успех произведений Бунина не мог не ввести в соблазн власти Страны Советов: как же так, вернуть такого маститого писателя на родину было равнозначно возможности «утереть нос» мировой общественности, а также существовал шанс использовать имя Ивана Алексеевича в качестве прикрытия политики террора и репрессий, как это произошло с Горьким и Куприным. И вот в 1946 году к уважаемому Ивану Алексеевичу отправились советские гости – Константин Симонов с женой, актрисой Валентиной Серовой. Уговаривали вернуться, но Бунин ответил категорическим отказом. Согласно одной версии, именно Валентина Серова успела шепнуть старику на ухо тайком от мужа, чтобы тот не ехал в СССР «себе на погибель». Другие источники утверждают, что это Симонов повел себя настолько грубо и нетактично, что Бунин в сердцах разорвал в клочки уже готовый советский паспорт.

Не вернулся Иван Алексеевич даже визитером-туристом. В этой непримиримости - вызов Ивана Бунина, написавшего незадолго до смерти: «Я был не из тех, кто был революцией застигнут врасплох, для кого ее размеры и зверства были неожиданностью, но все же действительность превзошла все мои ожидания: во что вскоре превратилась русская революция, не поймет никто, ее не видевший. Зрелище это было сплошным ужасом для всякого, кто не утратил образа и подобия Божия...»

Весьма жёсткие меры в отношении писателей-эмигрантов предпринимал в 1920-х годах Главполитпросвет, созданный при Народном комиссариате просвещения. Это учреждение периодически проводило ревизию библиотек, избавляя их от «контрреволюционной литературы». В списках, рассылавшихся Госполитпросветом и сопровождавшихся требованием «очистить фонды», неизменно фигурировало имя Бунина. После 1928 года его книги не издавались в СССР почти три десятилетия. О позиции советской власти в отношении Ивана Алексеевича высказался нарком просвещения Анатолий Луначарский, сообщивший в журнале «Вестник иностранной литературы» (1928, № 3), что Бунин - это «помещик… который знает, что класс его выпирается жизнью».

«Окаянные дни» - одна из самых знаменитых книг одного из лучших прозаиков нашего века. Это памятник, опаляющий огнем священной ненависти. Текст написан Буниным в жанре дневника. Писатель запечатлел в нем события 1918 года в Москве и 1919 года в Одессе. Бунин всегда был откровенно брезглив к любой форме насилия, унижения, грубости. Поэтому его «Окаянные дни», повествующие о революции и гражданской войне, написаны далеко не беспристрастно.

Именно писательская «необъективность» ценна для нас, читающих сегодня бунинский дневник. Существование этой книги долгие годы замалчивалось. Некоторые фрагменты ее с многочисленными сокращениями были запрятаны в «Дневники» Бунина в 6-м томе его собрания сочинений издания 1988 года.

Итак, страшное послереволюционное время. Бунин ненавидел новые порядки и ненависти своей не стеснялся. Для него неприемлемо само революционное сознание, мышление, поведение. О счастливом будущем после революции он высказался коротко: «вечная сказка про красного бычка»; о том, что революция - стихия: «чума, холера - тоже стихия. Однако никто не прославляет их, никто не канонизирует, с ними борются...»

Кого-то может возмутить, что Бунин предъявляет суровый счет не только революционерам, но и всему русскому народу. Тут он действительно резок, не сентиментален. Бунин негодует на народ не потому, что презирает его, а потому, что хорошо знает его созидательные духовные возможности. Он уверен, что никакое «всемирное бюро по устройству человеческого счастья» не способно разорить великую державу, если сам народ этого не позволит.

Великий писатель требует единого нравственного суда над «нашими» и «не нашими». Русские расколоты на «белых» и «красных», при этом революционной стороне все прощается, - «все это только эксцессы». На что Бунин восклицает:

«А у белых, у которых все отнято, поругано, изнасиловано, убито, - родина, родные колыбели и могилы, матери, отцы, сестры, - «эксцессов», конечно, быть не должно» .

В «Окаянных днях» писатель записывает поразившую его историю о том, как мужики, разгромившие в 1917 году помещичью усадьбу под Ельцом, оборвали перья с живых павлинов и пустили их, окровавленных, метаться с пронзительными криками куда попало. За этот рассказ он получил нагоняй от сотрудника одесской газеты «Рабочее слово» Павла Юшкевича. Тот пенял Бунину, что к революции нельзя подходить с мерками уголовного хроникера, что оплакивать павлинов - мещанство и обывательщина. К тому же Юшкевич призывает вспомнить Гегеля, который учил о разумности всего действительного.

Бунин восклицает: «Каково павлину, и не подозревавшему о существовании Гегеля? С какой меркой, кроме уголовной, могут «подходить к революции» те священники, помещики, офицеры, дети, старики, черепа которых дробит победоносный демос?»

Именно эту «мерку» прикладывает к происходящему сам писатель. «Купил книгу о большевиках... Страшная галерея каторжников!..» Конечно, прирожденная преступность конкретных деятелей революции сомнительна, но в целом Бунин выхватил точно проблему русской революции - участие в ней уголовной стихии. «И какой ужас берет, как подумаешь, сколько теперь народу ходит в одежде, содранной с убитых, с трупов!» По впечатлению Бунина, русская вакханалия превзошла все до нее бывшее и изумила даже тех, кто много лет призывал к революции.

«Была Россия! Где она теперь?»

Записал Бунин еще в ноябре 1917 года. Это сквозной мотив книги. Среди пожара братоубийственной войны в Одессе 1919 года Иван Бунин пишет о том, что дети и внуки не в состоянии даже будут представить себе ту Россию, в которой он когда-то жил, всю ее мощь, богатство и счастье. Вот Иван Алексеевич заносит в дневник городские слухи о том, что «они» решили вырезать всех поголовно до семилетнего возраста, чтобы потом ни одна душа не помнила происходящего.

Разрыв с новой Россией был для Бунина неизбежным. Здесь его ничего не ждало: «... в их мире, в мире поголовного хама и зверя, мне ничего не нужно» . Он уехал навсегда.

Потерь не счесть, не позабыть,
Пощечин от солдат Пилата
Ничем не смыть - и не простить.
Как не простить ни мук, ни крови,
Ни содроганий на кресте,
Всех убиенных во Христе,
Как не принять грядущей нови
В ее отвратной наготе.

Так он написал уже за границей в 1922 году. И не простил до самого конца. Бунину отомстили: лишили его права быть похороненным на родной земле.

Так или иначе, но Иван Алексеевич до конца остался верен себе, не отождествляя светлую Русь, оставшуюся в его детских и юношеских воспоминаниях, с Советской Россией. Тоска по родине вылилась у Бунина в десятки прекрасных рассказов и повестей, среди которых «Митина любовь», «Солнечный удар», «Темные аллеи», роман «Жизнь Арсеньева» и множество других. Бунин был последним представителем пушкинского века, истинным его наследником, он сохранил верность и своим идеалам, и своему древнему дворянскому роду.

Одесса

Жизнь в Одессе была тяжелой. Не было денег, не хватало пропитания, зимой нечем было отапливать жилье. Время было неспокойное: погромы, грабежы, насилие, - все это происходило регулярно. В городе то и дело менялась власть. Когда Бунины летом 1918 года только прибыли в Одессу, город был занят австрийскими войсками. Весной 1919 года в Одессу вошла Красная армия, но уже в августе того же года город был взят Добровольческой армией. Однако, положение было шатким, большевики наступали. Жить становилось все тяжелее, мысли об отъезде из России не покидали Буниных. Но Иван Алексеевич не хотел эмигрировать. Он долго не мог решиться. Наконец, в начале 1920 года, под влиянием жены, друзей и обстоятельств, Бунин принял окончательное решение - уезжать.

6 февраля 1920 года, в четыре часа пополудни, Бунины направились к причалу. Нетрезвый мужичок толкал тележку с их пожитками. Они делали последние шаги по родной земле. Недалеко от порта ухали взрывы - это наступала Красная Армия. 9 февраля три дня качавшийся на сильной волне внешнего рейда Одесского порта, пуская в небо черный дым, видавший виды французский пароход «Спарта» вышел в открытое море. На его борту в крошечной каюте 49-летний писатель Бунин с супругой.

Константинополь

«Спарта» направлялась в Константинополь. Погода портилась. Волна все мощнее и мощнее била в скрипящие, готовые в любое мгновение разлететься в щепки, борта. На пятый день плавания по неспокойному Черному морю судно попало в минное поле. Капитан-албанец плохо знал лоцию и к тому же был постоянно пьян. Целые сутки «Спарта» плавала среди мин, и только чудом не подорвалась. На седьмой день «Спарта» вошла в Босфор, прошла мимо военных фортов Эльмонс, Тели-Табия и, наконец, перед Буниными открылся Константинополь.

К Константинополю подошли в ледяные сумерки. Дул пронзительный ветер. В каютах было холодно и сыро. С борта парохода турецкие власти всех прибывших направили в холодный каменный сарай - под душ ради дезинфекции. Но доктор, направлявший путешественников на эту процедуру, милостиво освободил Буниных от сей тяжелой повинности. Всех прибывших направили ночевать «в какой-то совершенно пустой руине» под Стамбулом. Окна были выбиты, и холодный ветер свободно гулял по полу, на котором скорчились беженцы. Уже утром они узнали, что эта руина еще недавно была прибежищем прокаженных.

Контрольно-паспортный пункт в Стамбуле напоминал вражескую крепость, которая вот-вот рухнет под могучим напором наступающих. Толпы требующих визу на выезд в различные европейские державы заполнили двор русского посольства, проникли в приемную и пытались взять штурмом кабинет начальника пункта генерал-лейтенанта Н. Е. Агапеева. Не смотря на это, Бунину удалось быстро получить визы на въезд во Францию.

София

Из Константинополя чета Буниных прибыла в Софию. Они поселились в прокуренном и грязном отеле «Континенталь» и прожили там 3 недели. Не было разрешения на выезд, не было денег.

Некто по фамилии Рысс пригласил Бунина поучаствовать в политической дискуссии, предложив достойный гонорар. Накануне дискуссии Иван Алексеевич нежданно попал в гости. Местный поэт, содержавший еще и трактир, пригласил Бунина «на чай». В этом веселом заведении, заедая красное вино свежим сыром, он пробыл далеко за полночь. Вернулся в отель на рассвете и не совсем трезвый. Проснулся в одиннадцать часов, вскочил с постели, с ужасом вспомнив, что лекция должна была начаться в девять утра. Он сидел и размышлял: ехать все-таки на лекцию или нет. Вдруг кто-то стукнул в дверь. Бунин решил, что это жена, занимавшая такой же крошечный номер напротив него. Он выглянул в коридор, но там никого не было. Не закрывая на ключ номер, Бунин постучал к жене. Вера Николаевна очень удивилась, увидев мужа, ведь он в это время должен был быть на лекции. Когда писатель вернулся в свой номер, то обнаружил, что его чемодан, в котором хранилось все самое ценное, в том числе и сумочка с драгоценностями, был ограблен.

Но не случись этой истории, могла бы быть другая, более страшная. За минуту перед началом лекции, на которую Бунин не попал, под эстрадой взорвалась «адская машина». Несколько человек из первого ряда, где мог сидеть и Бунин, были убиты наповал.

Судьба спасла его, а болгарское правительство за свой счет отправило в вагоне третьего класса в Белград. Там вагон загнали на запасные пути. В этом железнодорожном тупике и жили Бунины, тратя последние гроши, которые подарило болгарское правительство. Спасла их положение телеграмма, пришедшая из Парижа. Мария Цетлин выхлопотала для Буниных визу во Францию и прислала тысячу французских франков.

Париж

28 марта 1920 года Бунины прибыли в Париж. Мария Самойловна Цетлин встречала их на Лионском вокзале. На автомобиле они доехали до рю де ла Фэзандри. В доме номер 118 находилась квартира Цетлиных, которую они занимали уже много лет и которая потрясла своим невиданным комфортом Веру Николаевну: двумя туалетными комнатами и тремя ванными! Буниным отвели небольшую комнату.

Денег у Буниных совсем не было, и чтобы заработать хоть что-то, было организовано выступление Ивана Алексеевича. 12 мая Бунин прочел лекцию о русской революции. Сбор от лекции, а больше - «взаимопомоществование» какого-то комитета, позволили Буниным покинуть квартиру Цетлипых.

По прибытии в Париж Бунин долго ничего не писал - душа не лежала. Лишь приводил в порядок дневниковые записи, сделанные в Одессе в 1918-1919 годах. Творческое молчание окончилось в 1921 году, Бунин написал рассказы «Третий класс», «Ночь отречения», «Преображение», во многом автобиографичный «Конец» и другие. Но когда в декабре 1921 года Бунин узнал о смерти своего брата Юлия, он снова перестал писать.

В Европе Бунина хорошо знали как писателя. Но почет уживался рядом с оскорбительным равнодушием, ощущение таланта и собственной значимости - с унизительной бедностью. Издательства Берлина, Праги, Парижа обращались с просьбой дать им новые произведения. За неимением таковых, печатали старые, но и платили, правда, гроши. Когда Иван Алексеевич появлялся в публичном месте - на литературном вечере, в театре или русском ресторане, незнакомые люди шептались: «Бунин, Бунин.!» И тут же, рядом с этим - высокомерное отношение иностранцев «к бедным русским», игнорирование их. Бунин воспринимает это как личное оскорбление.

Амбуаз

В апреле 1922 года Буниных, Мережковских и Куприна пригласил на ужин миллионер Розенталь. Он оказал писателям финансовую поддержку. На розенталевские деньги было решено снять на лето дачу. Бунин объехал «половину Франции», прежде чем нашел подходящее шато - домик в тихом, провинциальном городке Амбуазе, стоящем на берегу Луары. Домик сняли на двоих с Мережковскими.

Третьего июля в семейной жизни Буниных произошло важное событие: они сочетались законным браком. Т. к. только в июне 1922 года Ивану Алексеевичу удалось добиться развода с первой женой А. Н. Цакни. В ноябре, когда вернулись в Париж, они венчались в церкви.

Летом 1922 года свершилось главное - Бунин вновь обрел поэтический голос. Острейшая ностальгия, соприкоснувшись с художественным потенциалом писателя, дала ему удивительной силы творческий накал. 26 июля он пишет «Морфей» («Прекрасен твой венок из огненного мака»), 22 августа «Сириус» («Где ты, звезда моя заветная, венец небесной красоты?») и «О, слез невыплаканных яд! О, тщетной ненависти пламень!», через два дня сразу три стихотворения. Это «Душа навеки лишена Былых надежд, любви и веры», «Зачем пленяет старая могила Блаженными мечтами о былом?» и «В полночный час я встану…».

Эти последние дни августа двадцать второго года стали поистине взрывом поэтического вдохновенья. Каждый день он создавал стихи, которым было суждено стать хрестоматийными: «Мечты любви моей весенней» (26 августа), «Все снится мне заросшая травой» (27 августа), «Печаль ресниц, сияющих и черных» (27 августа), «Венеция» (28 августа), «Шепнуть заклятие при блеске Звезды падучей я успел» (28 августа), «В гелиотроповом свете молний летучих… (30 августа). Осенью Бунин создал одно из лучших своих произведений - «Петух на церковном кресте».

Грас

С 1923 года чета Буниных стала снимать на лето дачу в Грасе. «Перед домом у нас несколько старых пальм, за ними, под ними - сказочная голубая страна, море. Соловьи поют день и ночь. Ночи сладко холодноваты», - так он описывал дачу в письме Гиппиус.

Вопреки всем невзгодам (материальным заботам, неутихающей тоски по России и т. д.) творчество Ивана Бунина стало набирать новую высоту. И с годами этой высоты он только прибавлял. Каждая следующая вещь была совершенней предыдущей. Были написаны «Роза Иерихона» (1924), «Митина любовь» (опубликована в «Современных записках» в 1925 году). Затем последовали не уступающие им в художественной силе сборники рассказов «Солнечный удар» и «Божье древо». В 1930 году вышла «Жизнь Арсеньева», которая явила новый творческий взлет. Но еще совершеннее были «Освобождение Толстого» (1937), по мнению специалистов, одна из лучших книг во всей литературе о Льве Николаевиче и «Лика» (1939 год). И, наконец, книга, которую сам автор неоднократно называл «лучшей, из всего им написанного» - сборник коротких рассказов «Темные аллеи».

В мае 1923 года, приехав в Граc, Бунин испытал прилив вдохновенья. Это лето стало счастливым в творческом отношении. Он пишет стихи: «Льет без конца» и «Уж как на море», затем «Дочь», «Одно лишь небо…» и удивительно-трогательное - «Опять холодные седые небеса». Вернувшись из автомобильной поездки в горы, 18 июля пишет рассказ «В ночном море».

Летом 1926 года в Грасе Иван Алексеевич встретил женщину, которая перевернула его жизнь. Галина Кузнецова, молодая поэтесса, вскоре стала ученицей, музой и возлюбленной стареющего мастера. Ради него она бросила своего мужа. Бунину удалось убедить жену в том, что между ним и Галиной ничего, кроме отношений учителя и ученицы, нет. В самом ли деле Вера Николаевна была настолько наивна, чтобы поверить в это, или у нее не оставалось другого выхода, сказать трудно. Этот любовный треугольник существовал в течение восьми лет.

С весны 1927 года Галина Кузнецова переехала в грасский дом Бунина на правах члена семьи. Взлетевшая на самый верх провансальского городка, вознесшаяся над хаотическим нагромождением валунов, вилла «Бельведер» открывала своим жителям чудный вид на далекие горы Эстереля и более близкие холмы, украшенные древними домами. На самом горизонте в ясные дни можно было разглядеть беспредельную синеву моря.

Все изгороди «Бельведера» были увиты розами. Эти места связаны с самим Наполеоном. Верхняя площадка, словно вымощенная большими, блестящими под южным солнцем камнями, служила, согласно преданию, местом прогулок Полины - сестры-красавицы полководца. Круто спускающаяся вниз дорога называется Наполеоновой. Она тянется вдоль густых чащ, напоенных запахом хвои и горных цветов.

Бунины жили на вилле «Бельведер» большую часть года, только на несколько зимних месяцев уезжая в Париж. Помимо Галины в доме часто проживала еще молодежь - Бунин поддерживал молодых писателей. Но при этом денег в доме всегда не хватало. Как ни старались жители «Бельведера», как напряженно ни трудились - из бедности, из постоянной нехватки денег выбраться не могли. Прекратилась помощь из Чехии, откуда она хоть и в небольшом, но все же столь необходимом, количестве франков поступала с середины двадцатых годов.

Когда в 1940 году Францию захватили немцы, Бунины и их «домочадцы» хотели бежать из Граса. В июне выехали в Тулузу. Но 9 июля 1940 года вернулись обратно. Всю войну Бунин провел в Грасе, на вилле «Жаннет», куда он переехал еще 27 сентября 1939 года - хозяйка спешно бежала на родину, в Англию и сдала ее весьма недорого.

Осенью бунинское вдохновенье расправило крылья. 20 сентября он начал «Русю», а закончил ее 27-го, через неделю. Затем последовали «Красавица», «Дурочка», «Антигона», «Смарагд», «Волки», «Визитные карточки», «Зойка и Валерия», «Таня» и один из трогательнейших рассказов в русской литературе - о любви - «В Париже». Он помечен 26 октября - чуть больше месяца после написания «Руси». Все они войдут в сборник «Темные аллеи».

Многие из друзей и знакомых Бунина бежали от войны в США. Мария Цетлин настойчиво звала Бунина и Веру Николаевну с собой. Но в Америку Бунин эмигрировать не собирался. Он мечтал о другом - наконец вернуться в Россию… 2 мая 1941 года Бунин пишет письмо Алексею Николаевичу Толстому с просьбой о финансовой помощи, а затем, 8 мая, в письме давнему другу с Покровки, Н. Д. Телешову, напрямую пишет: «Очень хочу домой». В начале июня 1941 года открытка из Граса была получена Толстым, который 17 июня написал о желании Бунина вернуться лично Сталину. Но возвращению не суждено было случиться. 22 июня немцы напали на Советский союз.

Нобелевская премия

О том, что кандидатуру Бунина выставил на Нобелевскую премию Ромэн Роллан, Вера Николаевна записала в свой дневник еще в далеком 1922 году. С той поры Иван Алексеевич жил надеждами на этот приз. В конце сентября 1931 года к нему в «Бельведер» пожаловал зять Альфреда Нобеля - 67-летний человек в кепи, клетчатом пиджаке и бородкой-клинышком - Олейников. Он по секрету сообщил, что Бунин - самый вероятный претендент на награду. Но через неделю надежды рухнули. Девятого октября Бунин зашел в комнатку к жене, спокойным голосом, словно речь шла о погоде, произнес: «Премию присудили шведскому писателю…» В 1932 году на «Бельведере» опять с волнением ждали результатов премии. И опять награда прошла мимо.

10 ноября 1933 года газеты в Париже вышли с громадными заголовками: «БУНИН - НОБЕЛЕВСКИЙ ЛАУРЕАТ». Поместили его многочисленные портреты - какие нашлись в редакциях. Но самый красочный - Иван Алексеевич в смокинге, с бантом, поместили на первой полосе «Последние новости». Каждый русский в Париже воспринял это как личный праздник. В каждом кафе, в каждом кабачке и ресторане в тот вечер сидели люди, которые пили, порой на последние гроши, «за своего!». У всех был праздник.

Когда мальчик принес на «Бельведер» телеграмму из Стокгольма о присуждении Бунину Нобелевской премии, Вера Николаевна не могла отыскать в доме несколько су чаевых. К этому времени они уже знали о решении Шведской академии. Швед по национальности и филолог по образованию, возглавлявший крупнейшую демократическую газету «Даденс Нихитер», Антон Карлгрен годами не уставал ратовать за присуждение Бунину Нобелевской премии. До объявления официального сообщения ему позвонили из академии и спросили адрес Ивана Алексеевича. Все стало ясно! Карлгрен тут же связался с Грасом. Ивана Алексеевича не было дома.

Случилось это 9 ноября. Бунин, чтобы хоть немного рассеяться, ушел в синема. Там его нашел запыхавшийся Зуров и сообщил, что звонят из Стокгольма… «И сразу обрывается вся моя прежняя жизнь. Домой я иду довольно быстро, но не испытывая ничего, кроме сожаления, что не удалось досмотреть, как будет играть Киса дальше, и какого-то безразличного недоверия к тому, что мне сообщили. Но нет, не верить нельзя: издали видно, что мой всегда тихий и полутемный в эту пору дом, затерянный среди пустынных оливковых садов, покрывающих горные скаты над Грасом, ярко освещен сверху донизу. И сердце у меня сжимается какою-то грустью… Какой-то перелом в моей жизни…», - писал Бунин.

На Бунина посыпались десятки, сотни поздравительных телеграмм. Интервью, толпы журналистов, сотни вопросов. Приемы в редакциях, издательствах, объединениях, союзах. Иван Алексеевич в роль мировой знаменитости вошел без всяких усилий. Его остроумные ответы журналистам заполняли газеты. Изящный, полный непринужденности и собственного достоинства поклон окрестили «бунинским». В синема крутили хронику: «Бунин на Лионском вокзале», «Бунин в редакции «Современных записок», «Бунин в ресторане «Тройка».

В Стокгольм отправились вчетвером - кроме Галины и Веры Николаевны, увязался за Буниным шустрый корреспондент «Последних новостей» Яков Цвибак. Третьего декабря они сели в поезд. Путь лежал через Германию, в которой ребята в коричневых рубахах стремительно внедряли «новый порядок». В Стокгольм приехали на рассвете. Возле вагона - толпа фотографов, киношников, журналистов.

10 декабря 1933 года, в годовщину смерти Альфреда Нобеля, в присутствии короля Густава V, состоялась церемония награждения. Бунин получил светло-коричневую папку с дипломом и большую золотую медаль. Кроме того, лауреату был передан чек на сумму 715 тысяч французских франков.

Не обошлось без анекдотического происшествия. Получив папку и медаль, Бунин передал их Цвибаку. Тот неловко выронил медаль. Она покатилась по полу. Бросив папку, в которой лежал чек, на кресло, Цвибак полез на коленях между рядов. Медаль он поднял, но забыл про папку. Торжество закончилось, и Бунин осведомился:

- Папка где? Что вы сделали с чеком, дорогой?
- С каким чеком?
- Да с этой самой премией! Чек в папке лежал. Цвибак стремглав бросился к креслу. К счастью, папка мирно лежала на месте.
- И послал же мне бог помощничка! - облегченно вздохнул Иван Алексеевич, которого едва удар не хватил.

В Стокгольме Бунин пользовался исключительным успехом, каким, по заверениям журналистов, не пользовался еще ни один лауреат. Повсюду - в витринах магазинов, газетных киосках и даже окнах домов виднелись его портреты. В синема шли фильмы, рассказывавшие о «писателе из России, покорившем мир».

Ивану Алексеевичу исполнилось шестьдесят три года, но он ощущал могучий прилив творческих сил. Слава его теперь была всемирной. С бедностью, столь угнетавшей его, казалось, покончено навсегда. Но прошло два с лишним года. И с Буниным случилось то, что ни тогда, ни позже никто толком объяснить не умел - он вновь остался у разбитого корыта. 9 мая 1936 года он записал в дневник: «…Чудовищно провел 2 года! И разорился от этой страшной и гадкой жизни».

Деньги быстро растаяли. Сразу же после получения премии в Париже был создан комитет помощи нуждающимся литераторам, которому лауреат сразу передал сто тысяч франков, затем еще двадцать тысяч. Кроме того, не проходило и дня, чтобы кто-нибудь не обращался к лауреату с просьбой о финансовой помощи. Бунины не купили ни квартиры, ни виллы, а советники по денежным делам, видимо, позаботились больше о себе, чем о них.

Послевоенный Париж

30 апреля 1945 года в полутемном купе вагона третьего класса супруги Бунины отправились в Париж. Солнечным полднем 1 мая Иван Алексеевич после шестилетнего перерыва вновь оказался на берегах Сены. Бунин первое время был в тяжелых раздумьях: возвращаться в Россию или нет? Но на родине он так и не побывал.

Иван Алексеевич почти беспрестанно болел, был подолгу прикован к постели. Он все трезвее чувствовал, что все кончается, все от него ускользает, что вот-вот придет час расставания с этим миром. Бунин разбирал свои архивы, писал воспоминания.

В октябре 1948 года он последний раз поднялся на сцену. Все, кто пришел на встречу, знали, что Бунин давно и тяжело болеет. Каково же было их удивление, когда они увидели его бодрым, с живой и яркой речью, великолепными законченными жестами и красивым сильным голосом - это чудо всех потрясло.

Свою последнюю дневниковую запись Иван Бунин сделал 2 мая 1953 года - почерк все еще твердый, но уже какой-то старчески заострившийся: «Это все-таки поразительно до столбняка! Через некоторое очень малое время меня не будет - и дела и судьбы всего, всего будут мне неизвестны!.. И я только тупо, умом стараюсь изумиться, устрашиться!»

В два часа ночи с седьмого на восьмое ноября 1953 года Иван Алексеевич Бунин тихо скончался. На смятой простыне лежал много раз читанный том «Воскресения». Отпевание было торжественным - в русской церкви на улице Дарю, при небывало громадном стечении народа. Многие плакали. Все газеты - и русские, и французские - поместили обширные некрологи. Похоронен писатель был много позже - 30 января 1954 года (до этого прах находился во временном склепе) - на Русском кладбище Сент-Женевьев де Буа под Парижем.

История публикации

Фрагменты книги были впервые опубликованы в Париже русским издательством «Возрождение » в 1926 году. В полном виде книга была в 1936 году опубликована Берлинским издательством «Petropolis». В СССР книга была запрещена и не публиковалась вплоть до перестройки.

«Окаянные дни» - это художественное и философско-публицистическое произведение, которое отражает эпоху революции и последовавшей за ней гражданской войны . Благодаря точности, с которой Бунину удалось запечатлеть царившие в России того времени переживания, раздумия и мировоззрения, книга представляет большой исторический интерес. Также «Окаянные дни» обладают важностью для понимания всего творчества Бунина, так как отражают переломный этап как в жизни, так и в творческой биографии писателя.

Основу произведения составляет документирование и осмысление Буниным разворачивавшихся в Москве 1918 года и в Одессе 1919 года революционных событий, свидетелем которых он стал. Воспринимая революцию как национальную катастрофу, Бунин тяжело переживал происходившие в России события, что объясняет мрачную, подавленную интонацию произведения. Галина Кузнецова, состоявшая в близких отношениях с Буниным, в своем дневнике писала:

В сумерки Иван Алексеевич вошел ко мне и дал свои «Окаянные дни». Как тяжел этот дневник!! Как ни будь он прав - тяжело это накопление гнева, ярости, бешенства временами. Коротко сказала что-то по этому поводу - рассердился! Я виновата, конечно. Он это выстрадал, он был в известном возрасте, когда писал это…

Галина Кузнецова. «Грасский дневник »

На страницах «Окаянных дней» Бунин темпераментно, гневно выражает своё крайнее неприятие большевиков и их вождей. «Ленин, Троцкий, Дзержинский… Кто подлее, кровожаднее, гаже? » риторически вопрошает он. Однако, нельзя рассматривать «Окаянные дни» исключительно с точки зрения содержания, проблематики, только как произведение публицистического характера. Произведение Бунина соединяет в себе как черты документальных жанров, так и ярко выраженное художественное начало.

Примечания

Литература

Шленская Г.М. Виктор Астафьев и Иван Бунин//Сибирские огни, №6, 2008
Литвинова В.И. Окаянные дни в жизни И.А. Бунина.-Абакан, 1995

Произведения

Книга окаянные дни построенная на дневниковых записях периода революции и гражданской войны была опубликована на западе в 1935 года, а в россии спустя 60 лет. Некоторые критики 80-х годов писали о ней лишь как об отражении ненависти автора к большевистской власти: «Нет здесь ни России, ни ее народа в дни революции, ни прежнего Бунина-художника. Есть лишь одержимый ненавистью человек.

«окаянство» - недостойная жизнь во грехе. Акаткин (филологические записки) находит в книге не только гнев, но и жалость, подчеркивает непримиримость писателя к лицедейству: «повсюду грабежи, еврейские погромы, расстрелы, дикое озлобление, но об этом с восторгом пишут: «народ объят музыкой революции».

"Окаянные дни" представляют большой интерес сразу в нескольких отношениях. Во-первых, в историко-культурологическом плане "Окаянные дни" отражают, порой с фотографической точностью, эпоху революции и гражданской войны и являются свидетельством восприятия, переживаний и раздумий русского писателя-интеллигента этого времени.

Во-вторых, в историко-литературном отношении "Окаянные дни" представляют собой яркий образец бурно развивавшейся с начала XX века документальной литературы. Сложное взаимодействие общественной мысли, эстетических и философских исканий и политической обстановки привело к тому, что дневники, воспоминания и произведения, основанные непосредственно на реальных событиях, заняли видное место в творчестве самых разных авторов и перестали быть, по терминологии Ю. Н. Тынянова, "фактом быта", превратившись в "литературный факт".

В-третьих, с точки зрения творческой биографии И. А. Бунина "Окаянные дни" являются важной частью наследия писателя, без учета которой полноценное изучение его творчества представляется невозможным.

"Окаянные дни" впервые печатались с большими перерывами в 1925-1927 гг. в парижской газете "Возрождение", созданной на деньги нефтепромышленника А. О. Гукасова и задуманной "как "орган национальной мысли".

В своем дневнике, озаглавленном «Окаянные дни», Иван Алексеевич Бунин выразил свое резко отрицательное отношение к революции, свершившейся в России в октябре 1917 г.

Он хотел в «Окаянных днях» столкнуть осеннюю, увядающую красоту прежнего и трагическую бесформенность нынешнего времени. Писатель видит, как «горестно и низко клонит голову Пушкин под облачным с просветами небом, точно опять говорит: «Боже, как грустна моя Россия!». Этому малопривлекательному новому миру, как образец уходящей красоты, представлен новый мир: «Опять несет мокрым снегом. Гимназистки идут облепленные им - красота и радость... синие глаза из-под поднятой к лицу меховой муфты... Что ждет эту молодость?» Бунин боялся, что судьба красоты и молодости в советской России будет незавидной.

«Окаянные дни» окрашены грустью предстоящего расставания с Родиной. Глядя на осиротевший Одесский порт, автор вспоминает свой отъезд отсюда в свадебное путешествие в Палестину и с горечью восклицает: «Наши дети, внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то (то есть вчера) жили, которую мы не ценили, не понимали, - всю эту мощь, богатство, счастье...» За распадом российской дореволюционной жизни Бунин угадывает распад мировой гармонии. Единственное утешение он видит в религии. И неслучайно «Окаянные дни» завершаются следующими словами: «Часто заходим в церковь, и всякий раз восторгом до слез охватывает пение, поклоны священнослужителей, каждение, все это благолепие, пристойность, мир всего того благого и милосердного, где с такой нежностью утешается, облегчается всякое земное страдание. И подумать только, что прежде люди той среды, к которой и я отчасти принадлежал, бывали в церкви только на похоронах!.. И в церкви была все время одна мысль, одна мечта: выйти на паперть покурить. А покойник? Боже, до чего не было никакой связи между всей его прошлой жизнью и этими погребальными молитвами, этим венчиком на Костяном лимонном лбу!» Писатель ощущал свою ответственность «месте со значительной частью интеллигенции за то» что в стране произошла, как ему казалось, культурная катастрофа. Он корил себя и других за прошлое равнодушие к делам религии, полагая, что благодаря этому к моменту революции пуста была народная душа. Глубоко символичным представлялось Бунину, что русские интеллигенты бывали в церкви до революции только на похоронах. Вот и пришлось в результате хоронить Российскую империю со всей ее многовековой культурой! Автор «Окаянных: дней» очень Верно заметил; «Страшно сказать, но правда; не будь народных бедствий (в дореволюционной России. - Б. С.), тысячи интеллигентов были бы прямо несчастнейшие люди. Как же тогда заседать, протестовать, о чем кричать и писать? А без этого и жизнь не в жизнь была». Слишком многим в РОССИИ протест против социальной несправедливости был нужен только ради самого протеста* только затем, чтобы не скучно было жить.

Крайне скептически относился Бунин и к творчеству тех писателей, что в той или иной степени приняли революцию. В «Окаянных днях» он с излишней категоричностью утверждал: «Русская литература развращена за последние десятилетия необыкновенно. Улица, толпа начала играть очень большую роль. Всё - то и литература особенно - выходит на улицу, связывается с нею и подпадает под ее влияние. И улица развращает, нервирует уже хотя бы по одному тому, что она страшно неумеренна в своих хвалах, если ей угождают. В русской литературе теперь только «гении». Изумительный урожай! Гений Брюсов, гений Горький, гений Игорь Северянин, Блок, Белый. Как тут быть спокойным, когда так легко и быстро можно выскочить в гении? И всякий норовит плечом пробиться вперед, ошеломить, обратить на себя внимание». Писатель был убежден, что увлечение общественно-политической жизнью пагубно сказывается на эстетической стороне творчества. Революция, провозгласившая примат политических целей над общекультурными, по его мнению, способствовала дальнейшему разрушению Русской литературы. Начало же этого процесса Бунин связывал с декадентскими и модернистскими течениями конца XIX - начала XX века и считал далеко

Не случайным, что писатели соответствующего направления оказались в революционном лагере

Писатель понимал, что последствия переворота уже необратимы, но смириться и принять их ни в коем случае не желал. Бунин приводит в «Окаянных днях» характерный диалог старика из «бывших» с рабочим: «У вас, конечно, ничего теперь не осталось, ни Бога, ни совести», - говорит старик. «Да, не осталось». - «Вы вон пятого мирных людей расстреливали». - «Ишь ты! А как вы триста лет расстреливали?» Ужасы революции народом воспринимались как справедливое возмездие за трехсотлетнее угнетение в царствование дома Романовых. Бунин это видел. И еще видел писатель, что большевики «ради погибели «проклятого прошлого» готовы на погибель хоть половины русского народа». Оттого таким мраком веет со страниц бунинского дневника.

Бунин характеризует революцию как начало безусловной гибели России в качестве великого государства, как развязывание самых низменных и диких инстинктов, как кровавый пролог коэффициент неисчислимым бедствиям, какие ожидают интеллигенцию, трудовой народ, страну.

Между тем, при всем накоплении в ней “гнева, ярости, бешенства”, а может быть, именно поэтому, книга написана необыкновенно сильно, темпераментно, “личностно”. Он крайне субъективен, тенденциозен, этот художественный дневник 1918-1919годов, с отступлением в предреволюционную пору и в дни Февральской революции. Политические оценки в нем дышат враждебностью, даже ненавистью коэффициент большевизму и его вождям.

Книга проклятий, расплаты и мщения, пусть словесного, она по темпераменту, желчи, ярости не имеет ничего равного в “больной” и ожесточенной белой публицистике. Потому что и в гневе, аффекте, почти исступлении Бунин остается художником: и в односторонности великой – художником. Это только его боль, его мука, которую он унес с собой в изгнание.

Защиту культуры после победы революции, М. Горький смело выступал в печати против власти большевиков, он бросал вызов новому режиму. Эта книга была под запретом вплоть до “перестройки”. А между тем она без посредников представляет позицию художника в канун и во время Октябрьской революции. Она является одним из самых ярких документов периода Великой Октябрьской революции, ее последствий и установления новой большевистской власти.

«Несвоевременные мысли» - это серия из 58 статей, которые были опубликованы в газете «Новая жизнь», органе группы социал-демократов. Газета просуществовала чуть больше года - с апреля 1917-го по июль 1918-го, когда она была закрыта властями как оппозиционный орган печати.

Изучая произведения Горького 1890–1910-х годов, можно отметить наличие в них высоких надежд, которые он связывал с революцией. О них Горький говорит и в «Несвоевременных мыслях»: революция станет тем деянием, благодаря которому народ примет “сознательное участие в творчестве своей истории”, обретёт “чувство родины”, революция была призвана “возродить духовность” в народе.

Но вскоре после октябрьских событий (в статье от 7 декабря 1917 года), уже предчувствуя иной, чем он предполагал, ход революции, Горький с тревогой вопрошает: “Что же нового даст революция, как изменит она звериный русский быт, много ли света вносит она во тьму народной жизни?”. Эти вопросы были адресованы победившему пролетариату, который официально встал у власти и “получил возможность свободного творчества”.

Главная цель революции, по Горькому, нравственная - превратить в личность вчерашнего раба. А в действительности, как с горечью констатирует автор «Несвоевременных мыслей», октябрьские события и начавшаяся гражданская война не только не несли “в себе признаков духовного возрождения человека”, но, напротив, спровоцировали “выброс” самых тёмных, самых низменных - “зоологических” - инстинктов. “Атмосфера безнаказанных преступлений”, снимающая различия “между звериной психологией монархии” и психологией “взбунтовавшихся” масс, не способствует воспитанию гражданина, - утверждает писатель.

«За каждую нашу голову мы возьмём по сотне голов буржуазии»”. Идентичность этих заявлений свидетельствует о том, что жестокость матросской массы была санкционирована самой властью, поддерживалась “фанатической непримиримостью народных комиссаров”. Это, считает Горький, “не крик справедливости, а дикий рёв разнузданных и трусливых зверей”.

С Ледующее принципиальное расхождение между Горьким и большевиками кроется во взглядах на народ и в отношении к нему. Вопрос этот имеет несколько граней.

Прежде всего Горький отказывается “полуобожать народ”, он спорит с теми, кто, исходя из самых благих, демократических побуждений, истово верил “в исключительные качества наших Каратаевых”. Вглядываясь в свой народ, Горький отмечает, “что он пассивен, но - жесток, когда в его руки попадает власть, что прославленная доброта его души - карамазовский сентиментализм, что он ужасающе невосприимчив к внушениям гуманизма и культуры” . Но писателю важно понять, почему народ - таков: “Условия, среди которых он жил, не могли воспитать в нём ни уважения к личности, ни сознания прав гражданина, ни чувства справедливости, - это были условия полного бесправия, угнетения человека, бесстыднейшей лжи и зверской жестокости”. Следовательно, то дурное и страшное, что проступило в стихийных акциях народных масс в дни революции, является, по мысли Горького, следствием того существования, которое в течение столетий убивало в русском человеке достоинство, чувство личности. Значит, революция была нужна! Но как же совместить необходимость в освободительной революции с той кровавой вакханалией, которой революция сопровождается? “Этот народ должен много потрудиться для того, чтобы приобрести сознание своей личности, своего человеческого достоинства, этот народ должен быть прокалён и очищен от рабства, вскормленного в нём, медленным огнём культуры”.

В чем же состоит суть расхождений М. Горького с большевиками по вопросу о народе.

Опираясь на весь свой предшествующий опыт и на свою многими делами подтверждённую репутацию защитника порабощённых и униженных, Горький заявляет: “Я имею право говорить обидную и горькую правду о народе, и я убеждён, что будет лучше для народа, если эту правду о нём скажу я первый, а не те враги народа, которые теперь молчат да копят месть и злобу, чтобы... плюнуть злостью в лицо народа...”.

Рассмотрим один из самых принципиальных расхождений Горького с идеологией и политикой “народных комиссаров” - спор о культуре.

Это стержневая проблема публицистики Горького 1917–1918 годов. Не случайно, издавая свои «Несвоевременные мысли» отдельной книгой, писатель дал подзаголовок «Заметки о революции и культуре». В этом заключается парадоксальность, “несвоевременность” горьковской позиции в контексте времени. Приоритетное значение, которое он придаёт культуре в революционном преображении России, могло показаться многим его современникам чрезмерно преувеличенным. В подорванной войной, раздираемой социальными противоречиями, отягощённой национальным и религиозным гнётом стране самыми первостепенными задачами революции представлялось осуществление лозунгов: “Хлеб голодным”, “Землю крестьянам”, “Заводы и фабрики рабочим”. А по мнению Горького, одной из самых первостепенных задач социальной революции является очищение душ человеческих - в избавление “от мучительного гнёта ненависти”, “смягчение жестокости”, “пересоздание нравов”, “облагораживание отношений”. Чтобы осуществить эту задачу, есть только один путь - путь культурного воспитания.

Однако писатель наблюдал нечто прямо противоположное, а именно: “хаос возбуждённых инстинктов”, ожесточение политического противостояния, хамское попрание достоинства личности, уничтожение художественных и культурных шедевров. Во всём этом автор винит в первую очередь новые власти, которые не только не препятствовали разгулу толпы, но даже провоцировали её. Революция “бесплодна”, если “не способна... развить в стране напряжённое культурное строительство”, - предупреждает автор «Несвоевременных мыслей». И по аналогии с широко распространённым лозунгом “Отечество в опасности!” Горький выдвигает свой лозунг: “Граждане! Культура в опасности!”

В «Несвоевременных мыслях» Горький подвергает резкой критике вождей революции: В. И. Ленина, Л. Д. Троцкого, Зиновьева, А. В. Луначарского и других. И писатель считает нужным через голову своих всевластных оппонентов непосредственно обратиться к пролетариату с тревожным предупреждением: “Тебя ведут на гибель, тобою пользуются как материалом для бесчеловечного опыта, в глазах твоих вождей ты всё ещё не человек!”.

Жизнь показала, что эти предупреждения не были услышаны. И с Россией, и с её народом произошло то, против чего предостерегал автор «Несвоевременных мыслей». Справедливости ради надо сказать, что сам Горький тоже не оставался последовательным в своих воззрениях на происходившую в стране революционную ломку

100 р бонус за первый заказ

Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line

Узнать цену

Бунин проклинал Октябрьскую революцию с лютой ненавистью. Позиция его как противника большевиков оформилась во время гражданской войны. До революции его нельзя была назвать писателем политического направления. Однако в условиях 1917 года стало очевидно, что он человек глубоко гражданственный, прогрессивно мыслящий. Революция для Бунина есть следствие необратимости исторического процесса, проявление жестоких инстинктов. Писатель понимал, что без кровопролития власть в стране не изменится.
По Бунину, с революции началась гибель России как великого государства, империи.
«Окаянные дни» состоят из двух частей: Москва, год 1918, и Одесса, год 1919. Бунин записывает факты, увиденные на улицах городов. В первой части уличных сцен больше, писатель проводит по Москве, передавая обрывки диалогов, газетных сообщений и даже слухов. Голос самого автора появляется во второй части, одесской, где Бунин размышляет о судьбе России, переживает что-то личное, думает о собственных снах и предается воспоминаниям. Бунин писал дневник для себя, и мыслей о его публикации у писателя сначала не было, однако обстоятельства вынудили его принять решение обратное решение.
Писатель не случайно выбирает дневниковую форму повествования – ему хотелось запечатлеть на бумаге момент жизни, который навсегда останется в памяти, снабдив его собственными размышлениями.
. Дневник – литературно-бытовой жанр, повествование в котором ведется от первого лица, а записи датируются, следуют одна за другой повседневно. Поэтому можно говорить об откровенности и искренности жанра, о том, что через дневниковые записи создатель передает свои чувства. На публичное восприятие дневник не рассчитан, что придает описанным в нем сведениям достоверности. Благодаря форме этого жанра разрыва между временем написания и временем, о котором пишут, не происходит. На протяжении всего повествования чувствуется боль автора за Россию, передается его тоска и понимание бессилия в том, чтобы что-либо изменить в творящемся хаосе разрушения вековых традиций и культуры России.За счет тех чувств ярости, бешенства, гнева, который испытывал писатель во время сотворения книги, она написана очень сильно и темпераментно. Дневник крайне субъективен, охватывает время с 1918 по 1919 годы, с вкраплениями дореволюционных и революционных дней. Автор размышляет о России, о состоянии народа в эти напряженные для его жизни годы. Поэтому «Окаянные дни» пронизаны чувствами подавленности, полны беспросветности и мрака. Бунин передает читателю ощущение национальной катастрофы. Он описывает то, что видит, что наводит на него печаль и отчаянье: «грабят, пьют, насилуют, пакостят в церквах» , пение неподобающих песен о священнослужителях, неутихающие расстрелы. Делал не скрывая, Луначарского называл «гадиной», Блока – «человеком глупым», Керенского – «выскочкой, делающегося все больше наглецом» , Ленина – «какое это животное!» . Про большевиков писатель говорил: «более наглых жуликов мир не видел». Но не названные имена здесь главное, а главное сам факт революционного сознания, мышления и поведения, которого писатель не принимал ни под каким углом. О революции он говорил, как о стихии: «чума, холера тоже стихии. Однако никто не прославляет их, никто не канонизирует, с ними борются...» Помимо таланта публициста, в «Окаянных днях» виден Бунин как художник слова – природа не оставляет его равнодушным. Он повествует не только о бурных и кровавых событиях, но и о сияющем по-весеннему небе, о розовых облаках, сугробах – о том, что вызывает в нем «тайный восторг какой-то», в чем чувствуется поэзия, что сильно восхищает. Пейзажные зарисовки занимают особое место в дневниковых записях И.А. Бунина. Они и в самом деле смягчают и даже очеловечивают страшнейшие события 1917 года. Набор художественных средств, к которым прибегает Бунин в своих описаниях, как впечатляет. Новую власть Бунин называл «кучкой авантюристов, считающих себя политиками» , против них направлено его критическое отношение к действительности. Много и безжалостно Бунин высказывается о вождях революции. В «Окаянных днях» много фактов уничтожения памятников царям, генералам. На это была направлена деятельность революционного правительства после 1917 года, а художественная и историческая ценность уничтожаемого ровным счетом ничего не значила. Например, в Киеве «приступлено к уничтожению памятника Александра Второго. Знакомое занятие, ведь еще с марта 1917 года начали сдирать орлы, гербы...». Также Бунин часто встречает залепленные грязью вывески. Но если приглядеться, становится очевидно, что на них замазаны слова, которые напоминают о прошлом, такие, как «императорский», «величайший».
Но самым невыносимым для Бунина было насилие над церковью, подавление религии. «Большевики стреляли в икону».Важнейший мотив книги Бунина – отстаивание общечеловеческих ценностей, которые попирались в «окаянные дни». Для него революция стала не только «падением России», но и «падением человека», она разлагает его духовно и нравственно. В стране произошел немыслимый исторический сдвиг, который срезал верхний тонкий культурный слой почвы и принес невиданное ранее…

В книге много раз упоминается кровавый красный цвет. Неожиданно среди всех описываемых Бунин выделяет фигуру военного «в великолепной серой шинели, туго перетянутого хорошим ремнем, в серой круглой военной шапке, как носил Александр Третий. Весь крупен, породист, блестящая коричневая борода лопатой, в руке в перчатке держит Евангелие. Совершенно чужой всем, последний могиканин». Он абсолютно противопоставлен толпе, потому что он - символ ушедшей России. Важнейшей деталью в его образе служит Евангелие, несущее в себе святость старой Руси. Таких образов в «Окаянных днях» немало. «На Тверской бледный старик-генерал в серебряных очках и в черной папахе что-то продает, стоит скромно, скромно, как нищий... Как потрясающе быстро все сдались, пали духом!» . Бунину больно и горько видеть это унижение и описывать этот позор тех, кто некогда составлял славу и гордость страны. Негодование и скорбь выливаются на читателя со страниц дневника писателя.
Бунин негодует на народ. Но не потому, что презирает его. А как раз потому, что хорошо знаком с созидательными духовными потенциями народа, потому что понимает, что никакое «всемирное бюро по устроению человеческого счастья» не может разорить великую державу, если сам народ этого не позволит. Совершенно разбитый морально и ослабленный физически, народ надеется на кого угодно, только не на себя, когда дело касается наведения порядка, и Бунин отмечает эту черту русского характера.
Писатель винит в происходящем народ и интеллигенцию – именно она провоцировала народ на баррикады, а сама сказывалась неспособной организовать новую жизнь на протяжении многолетней истории
Вот какой вывод делает писатель: не из-за силы народа, а из-за его слабости произошла революция, и опасность, в первую очередь, представляет она для народа – происходит его духовное и нравственное разложение.
Бунин полагает, что ничего нового революция не принесла, а стала очередным бунтом, который доказал, «до чего все старо на Руси и сколь она жаждет прежде всего бесформенности». Придти к этому ему помогают примеры из истории, упоминаемые в «Окаянных днях». Немаловажное внимание писатель уделяет «царям и попам», знавшим и умевшим предугадать поведение народа. Мыслью о повторении исторического процесса и его устойчивых законах пронизана вся книга. С позиций современности Бунин действительно многое предрек в «Окаянных днях». Изнывая от безнадежности и тягости происходящего, Бунин стремился к тому, чтобы как-то помочь стране. Но осознал свою ненужность и чуждость в новом мире: «...в мире поголовного хама и зверья, мне ничего не нужно...» – так Бунин определяет свою общественную позицию. А также Иван Бунин верил в то, что его «Окаянные дни» будут иметь огромное значение для потомков. Главной заслугой писателя я считаю то, что справился со всей болью и мукой, которая одолевала его, и смог честно рассказать обо всем, что происходило в период этого ужасающего разлома.

Бунин хотел осмыслить события 1917–1920 годов в аспекте и мировой и, конечно, русской истории. А новая власть, новые хозяева, ее не знали и даже не хотели знать. Большевики желали разрушить все до основания и построить новое свободное государство. Эта идея ужасала Бунина, он считал ее утопичной, потому что устроители новой жизни не имели четкого представления, что такое «царство свободы». Мысли «Окаянных дне» обращены к людям будущего. Трезвое, реалистическое описание в «Окаянных днях» 1918–1919 годов приобретает трагически-пророческий смысл. Бунин предостерегает нас от ошибок современной ему действительности, от мифа о том, что история, сделав свой виток, возвращается к старому. Спасение Бунин видел в самих людях, в возвращении к Божьему образу и подобию. На жизнь писатель смотрел с позиций православного Христианства, поэтому в его дневнике часто встречается «высокая», библейская лексика, а также цитаты из Библии. Самым невыносимы для Бунина было насилие над церковью и уничтожение религии.. «Окаянные дни» – это исторический и литературный памятник, памятник жертвам гражданской войны. Утверждение в России нового политического строя заставило Ивана Бунина в 1918 году покинуть Москву, а в начале 1920 г. навсегда расстаться с Родиной. Со слезами покидал Бунин родину. Но, несмотря ни на что, Иван Бунин был одним из тех, кто не сдался, продолжал борьбу с ленинско-сталинским режимом до конца своих дней.

Описание презентации по отдельным слайдам:

1 слайд

Описание слайда:

«Окаянные дни» (1918-1919) Анализ произведения Ивана Алексеевича Бунина Панасюк Ольга Михайловна, учитель высшей квалификационной категории МОУ «СОШ №3 г.Козьмодемьянска РМЭ

2 слайд

Описание слайда:

«Окая́нные дни» - книга русского писателя Ивана Алексеевича Бунина, содержащая дневниковые записи, которые он вёл в Москве и Одессе с 1918 по 1920 год. История публикации Фрагменты были впервые опубликованы в Париже в русской эмигрантской газете «Возрождение» в 1925-1927 годах. В полном виде книга была в 1936 году опубликована берлинским издательством «Petropolis» в составе Собрания сочинений. В СССР книга была запрещена и не публиковалась вплоть до Перестройки.

3 слайд

Описание слайда:

«Наши дети, внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то (то есть вчера) жили, которую мы не ценили, не понимали, - всю эту мощь, богатство, счастье...»

4 слайд

Описание слайда:

По выражению Чехова, произведения Бунина по смысловой «плотности» напоминают «сгущённый бульон». Это особенно чувствуется в дневниковых записях 1918-1919 годов, которые были озаглавлены «Окаянные дни» и изданы в 1935 году. Книга о революции и Гражданской войне - монолог, страстный и предельно искренний, написанный человеком, считавшим революцию проклятием родной земли. Она воспринималась Буниным как «вакханалия» жестокости, как бунт Стеньки Разина, который был «прирождённым разрушителем» и «не мог думать о социальном». Начавшаяся после неё Гражданская война стала новой трагедией народа - это одна из главных мыслей книги.

5 слайд

Описание слайда:

Основу произведения составляет документирование и осмысление Буниным разворачивавшихся в Москве 1918 года и в Одессе 1919 года революционных событий, свидетелем которых он стал. Воспринимая революцию как национальную катастрофу, Бунин тяжело переживал происходившие в России события, что объясняет мрачную, подавленную интонацию произведения. Галина Кузнецова, состоявшая в близких отношениях с Буниным, в своем дневнике писала:

6 слайд

Описание слайда:

В сумерки Иван Алексеевич вошёл ко мне и дал свои «Окаянные дни». Как тяжёл этот дневник!! Как ни будь он прав - тяжело это накопление гнева, ярости, бешенства временами. Коротко сказала что-то по этому поводу - рассердился! Я виновата, конечно. Он это выстрадал, он был в известном возрасте, когда писал это… Галина Кузнецова. «Грасский дневник»

7 слайд

Описание слайда:

На страницах «Окаянных дней» Бунин темпераментно, гневно выражает своё крайнее неприятие большевиков и их вождей. «Ленин, Троцкий, Дзержинский… Кто подлее, кровожаднее, гаже?» - риторически вопрошает он. Однако нельзя рассматривать «Окаянные дни» исключительно с точки зрения содержания, проблематики, только как произведение публицистического характера. Произведение Бунина соединяет в себе как черты документальных жанров, так и ярко выраженное художественное начало.

8 слайд

Описание слайда:

Что больше всего волновало Бунина? О чём его боль? «Опозорен русский человек». И ещё более горько: «опротивел человек». «Гигантская общественная катастрофа, постигшая Россию нашла здесь прямое и открытое выражение и в то же время отразилась на всём художественном мире Бунина, резко сменив его акценты» О.Н. Михайлов

9 слайд

Описание слайда:

Обзор произведения Ивана Алексеевича Бунина "Окаянные дни" - краткое содержание основных событий, о которых он пишет в своем дневнике в 1918 году. Издана эта книга впервые была в 1926 году. Бунин в 1918-1920 годах записывал свои впечатления и наблюдения, касающиеся событий, происходивших в то время в нашей стране, в виде дневниковых заметок.

10 слайд

Описание слайда:

Московские записи Так, 1 января 1918 в Москве он писал о том, что этот "проклятый год" кончился, но, возможно, наступает что-то "еще более ужасное". 5 февраля этого же года он отмечает, что ввели новый стиль, так что должно быть уже 18 число. 6 февраля была написана заметка о том, что в газетах говорят о наступлении немцев, монахи колют лед на Петровке, а прохожие злорадствуют, торжествуют. Далее опускаем даты и опишем основные заметки Бунина в произведении "Окаянные дни", краткое содержание которого рассматривается нами. -

11 слайд

Описание слайда:

История в вагоне трамвая Молодой офицер вошел в вагон трамвая и сказал, покраснев, что не может заплатить за билет. Это был бежавший из Симферополя критик Дерман. По его словам, там "неописуемый ужас": рабочие и солдаты ходят "по колено в крови", зажарили живьем старика-полковника в паровозной топке. -

12 слайд

Описание слайда:

Бунин пишет, что, как говорят везде, не настало еще время разбираться объективно, беспристрастно в русской революции. Но ведь никогда не будет настоящей беспристрастности. К тому же, "пристрастность" наша очень ценна для будущего историка, отмечает Бунин ("Окаянные дни"). Коротко главное содержание основных мыслей Ивана Алексеевича будет нами описано далее. В трамвае кучи солдат с большими мешками. Они бегут из Москвы, опасаясь, что их пошлют защищать от немцев Петербург. Бунин повстречал мальчишку-солдата на Поварской, тощего, оборванного и пьяного. Тот ткнул ему "мордой в грудь" и плюнул на Ивана Алексеевича, сказав ему: "Деспот, сукин сын!". Кем-то расклеены на стенах домов афиши, уличающие Ленина и Троцкого в связи с немцами, в том, что их подкупили.

13 слайд

Описание слайда:

Разговор с полотерами В разговоре с полотерами он задает им вопрос о том, что будет дальше по мнению этих людей. Они отвечают, что напустили преступников из тюрем, которые управляют, не нужно было этого делать, а вместо того следовало их давно уже расстрелять. При царе подобного не было. А сейчас уже большевиков не прогонишь. Ослаб народ... Большевиков всего-то около ста тысяч будет, а простых людей - миллионы, но они ничего не могут сделать. Дали бы полотерам свободу, они бы по клокам всех с квартир растащили.

14 слайд

Описание слайда:

Бунин записывает разговор, подслушанный случайно по телефону. В нем человек спрашивает, что делать: у него адъютант Каледина и 15 офицеров. Ответ следующий: "Немедленно расстрелять". Снова манифестация, музыка, плакаты, знамена - и все призывают: "Поднимайся, рабочий народ!". Бунин отмечает, что голоса их первобытные, утробные. У женщин мордовские и чувашские лица, у мужчин - преступные, у некоторых прямо сахалинские. Далее говорится о том, что римляне ставили клейма на лица каторжников. А на эти лица не надо ничего ставить, так как все видно и без них.

15 слайд

Описание слайда:

Статья Ленина Читали статью Ленина. Жульническая и ничтожная: то "русский национальный подъем", то интернационал. Далее описывается "Съезд Советов", речь, произнесенная Лениным. Читал о трупах, стоящих на дне моря. Это утопленные, убитые офицеры. И тут же "Музыкальная табакерка". Лубянская площадь вся блестит на солнце. Из-под колес брызжет жидкая грязь. Мальчишки, солдаты, торг халвой, пряниками, папиросами... Торжествующие "морды" у рабочих. Солдат в кухне у П. говорит, что социализм сейчас невозможен, но все-таки нужно перерезать буржуев.

16 слайд

Описание слайда:

1919 год. Одесса. Краткое содержание составляют следующие дальнейшие события и мысли автора. 12 апреля. Бунин отмечает, что прошло со дня погибели нашей уже почти три недели. Пустой порт, мертвый город. Только сегодня пришло письмо от 10 августа из Москвы. Впрочем, отмечает автор, русская почта уже давно кончилась, еще летом 17 года, когда появился на европейский лад министр телеграфов и почт. Появился "министр труда" - и вся Россия тут же перестала работать. Сатана кровожадности, Каиновой злобы дохнул на страну в те дни, когда были провозглашены свобода, равенство и братство. Сразу наступило умопомешательство. Все грозились арестовать друг друга за любое противоречие.

17 слайд

Описание слайда:

18 слайд

Описание слайда:

Бунин вспоминает негодование, с которым его якобы "черные" изображения народа русского встречали в то время те, что были вспоены, вскормлены этой литературой, которая позорила сто лет все классы, кроме "народа" и босяков. Все дома сейчас темны, весь город в темноте, кроме разбойничьих притонов, где слышны балалайки, пылают люстры, видны стены с черными знаменами, на которых изображены белые черепа и написано "Смерть буржуям!". Иван Алексеевич пишет о том, что есть два типа людей в народе. В одном из них преобладает Русь, а в другом, по его выражению, - Чудь. Но в обоих есть переменчивость обликов, настроений, "шаткость". Сам про себя сказал народ, что из него, как из дерева, "и дубина, и икона". Все зависит от того, кто обрабатывает, от обстоятельств. Емелька Пугачев или Сергий Радонежский.

19 слайд

Описание слайда:

Вымерший город Бунин И.А. "Окаянные дни" дополняет следующим образом. В Одессе расстреляли 26 черносотенцев. Жутко. Город сидит по домам, мало кто выходит на улицу. Все чувствуют себя как будто завоеванными особым народом, более страшным, чем нашим предкам казались печенеги. А победитель торгует с лотков, шатается, плюет семечками. Бунин отмечает, что, как только становится "красным" город, сразу же сильно меняется наполняющая улицы толпа. Совершается подбор лиц, на которых нет простоты, обыденности. Они все почти отталкивающие, пугающие своей злой тупостью, вызовом всем и всему. На Марсовом Поле совершили "комедию похорон" якобы героев, павших за свободу. Это было издевательство над мертвыми, ведь они были лишены христианского погребения, закопаны в центре города, заколочены в красные гробы.

20 слайд

Описание слайда:

"Предупреждение" в газетах Далее автор читает "предупреждение" в газетах о том, что электричества скоро не будет из-за истощения топлива. Все обработали в один месяц: не осталось ни железных дорог, ни фабрик, ни одежды, ни хлеба, ни воды. Поздно вечером явились с "комиссаром" дома измерять комнаты "на предмет уплотнения пролетариатом". Автор задается вопросом о том, почему трибунал, комиссар, а не просто суд. Потому, что можно шагать в крови по колено под защитой священных слов революции. Распущенность - главное в красноармейцах. Глаза наглые, мутные, в зубах папироска, картуз на затылок, одеты в рвань. В Одессе еще 15 человек расстреляли, отправлено два поезда с продовольствием защитникам Петербурга, когда сам город "дохнет с голоду".