РЕСПУБЛИКИ УЗБЕКИСТАН
ТАШКЕНТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИМЕНИ НИЗАМИ
ФАКУЛЬТЕТ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ
КАФЕДРА
«Разрешить к защите»
декан факультета
Юзликаев Ф.Р.
Выпускная квалификационная работа по русской литературе:
«Идейно-тематическая проблематика романа Ч. Айтматова «Плаха»
Выполнила:
Студентка 401-RTгруппы
направления 5141300-родной язык и литература
(русский язык и литература)
Ибрагимова Клара Маратовна
Научный руководитель:
профессор кафедры
русской и зарубежной литературы
Миркурбанов Н.М.
Оппонент:
старший преподавателькафедры
русской и зарубежной литературы
Морозова Ю.В.
Внешний оппонент:
учитель Высшей школы
национального танца и хореографии
зарубежной литературы
доцент
_________ Матенова Ю.У.
«___» ________ 2014 года
Ташкент – 2014
1.2 Образ природы в прозе Ч. Айтматова……………………...........
Выводы по первой главе………………………………………………...
2.1 Художественное пространство романа «Плаха»……………….
2.2 Философское осмысление проблемы «человек и природа» в романе «Плаха»………………………………………………………… Выводы по второй главе………………………………………………...
Глава 3. Методический аспект изучения творчества Ч. Айтматова в школах Узбекистана
3.1 Разработка комплекса уроков, посвященных изучению творчества Чингиза Айтматова в 7 классе общеобразовательных школ Узбекистана…………….………………………………………….
Выводы по третьей главе……………………………………………….
Заключение……………………………………………………………...
Список использованной литературы……………..……………. Глоссарий
Введение
Писавший и по-русски, и по-киргизски Чингиз Айтматов вошел в мировой литературный процесс полвека назад, когда была напечатана его маленькая повесть «Джамиля», впоследствии переведенная на десятки языков мира. С кончиной Айтматова, завершилась эпоха великих национальных писателей.
Процесс самосовершенствования личности неразрывно связан с изучением иностранных языков. В свете недавнего Постановления Президента Республики Узбекистан «О мерах по дальнейшему совершенствованию изучения иностранных языков» 1 , становится очевидной необходимость дальнейшего «совершенствования организации непрерывности изучения иностранных языков на всех уровнях системы образования». В этой связи актуальным представляется и дальнейший труд по изучению наследия литературы, являющийся не только бесценным источником духовных, нравственных ценностей, но и хорошей основой для более углубленного изучения иностранных языков.
Айтматов близок не только национальным авторам. Его творчество странным образом вплотную примыкает к совершенно другой части русской литературы ХХ века: к писателям-почвенникам, к Валентину Распутину и Виктору Астафьеву. Произведения этих писателей схожи в своей плотности, насыщенности, метафоричности повествования и полным отсутствием политической идеологии того времени.
Во многих произведениях Айтматова лейтмотивом звучит тема ответственности нынешнего поколения перед поколением грядущим. Ответственности не только за сохранение традиций и уклада жизни, но и за сохранение Жизни, Земли в целом.
Эта философская мысль писателя созвучна по своей нравственной глубине с мыслью высказанной Президента нашей страны И. А. Каримовым: «Мы должны оставить Родину молодому поколению свободной и процветающей, чтобы оно продолжило великие дела и намерения своих предков. Ибо духовное пробуждение молодежи – основной фактор сохранения нации от отсталости и невежества» 2 .
В нашем государстве большое значение придаётся воспитанию духовности, нравственности, просвещённости. В своих работах Президент Узбекистана И.А. Каримов неоднократно отмечал, что эти три ценности всегда были наиболее почитаемыми в народе: «И наша религия, и вся философия Востока возвеличивали эти ценности, рассматривали их в качестве важнейшего условия общественного развития. Демократия, гражданское общество, обеспечение прав и свобод человека возможны только тогда, когда человек просвещён, когда он – не просто потребитель благ демократии, а активный их созидатель и защитник – только в этом случае он становится гражданином в полном смысле этого слова». 3
В своем докладе на совместном заседании Законодательной палаты и Сената Олий Мажлиса Республики Узбекистан Президент И. А. Каримов отметил, что «перед страной сегодня стоят огромные по своим масштабам и глубине задачи в области государственного и общественного строительства». 4 «Решение стоящих перед нами больших и очень трудных задач, преодоление проблем и испытаний – все это связано с возрождением достоинства и национальной гордости нашего народа». 5 Значительную роль в решении этих задач играет нравственное и духовное воспитание молодого поколения, которое наиболее эффективно реализуется средствами искусства, литературы. В связи с этим в настоящее время особую значимость и актуальность приобретает обращение к анализу и переосмыслению произведений классической литературы, являющихся мировой сокровищницей гуманистических идей человечества.Новые условия вынуждают искать иные пути в изучении словесного искусства, уловить смену литературных доминант, «услышать» в развитии процесса диалог с предшествующей литературой.
Первые произведения Айтматова начали появляться в печати в 1952 году. В 1956-м он поступил на московские Высшие литературные курсы и в год выпуска опубликовал небольшую повесть «Джамиля». С пропагандистской точки зрения «Джамиля» представлялась похвальной историей молодой женщины, порывающей с родовым прошлым Киргизии. Но повесть можно читать и как очень грустную историю любви. Так же читается и «Тополек мой в красной косынке».
В 60-е годы писателем написаны повести «Верблюжий глаз», «Первый учитель», «Тополек мой в красной косынке», «Материнское поле». Они рассказывают о трудном становлении Киргизии, о преодолении косности и предрассудков, о победе человеческого духа.
В 70-е годы Айтматов продолжает работать в жанре повести. Появляются «Ранние журавли», рассказывающие о трудном военном времени, когда подростки, минуя юность, шагнули сразу во взрослую жизнь. Это во многом автобиографическая повесть. Айтматов тоже из этого поколения. «Белый пароход» - трагическая повесть о детстве, разрушенном жестокостью взрослых. Это одна из лучших повестей автора, написанная в 1970 году.
Философская повесть «Пегий пес, бегущий краем моря» затронула самые актуальные вопросы современности.
Айтматов не писал много и удивительно долго шел к крупной прозе: его первый по-настоящему большой роман «И дольше века длится день» вышел только в 1980 году. В 80-е годы Айтматов переходит к жанру романа. Им написаны «И дольше века длится день» и «Плаха» - произведения, предостерегающие людей от самоуничтожения. В них ярко и бескомпромиссно поставлены самые «трудные» вопросы современности: о наркомании, бездуховности, экологии души.
В 90-е годы писателем опубликованы: повесть «Белое облако Чингисхана» к роману «Буранный полустанок», романы «Богородица в снегах» и «Тавро Кассандры». «Одна, но маленькая страсть» одухотворяет все, написанное Ч. Айтматовым, - любовь. В любви для его героев - все: и жизнь, и судьба, и надежды на счастье. А значит - и поле, и космос, и буря, и синяя ночь, и утоление жажды приключений, и встреча-общение с другом на языке мечты и свободы. Именно такие нравственные уроки дает в своих произведениях Ч. Айтматов 6 .
Главная заслуга Чингиза Айтматова – в том, что он привнес в европейскую прозу методы и приемы восточной литературы. В первую очередь это выразилось в композиционной нелинейности. Повествование ветвится. Получается несколько книг – в одной. И между ними нет прямой связи, а существует некое ассоциативное пространство. Это блестяще сделано в романах «И дольше века длится день...» («Буранный полустанок») и «Плаха».
Айтматов сотворил свой миф о человеке в ХХ веке, когда катастрофически нарушился баланс между человеком и природой. У этого мифа, как и у всякого мифа, есть свои слабые и сильные стороны, но с точки зрения истории литературы – главное то, что, будучи писателем и киргизским, и русским одновременно, Айтматов сумел соединить в ХХ веке киргизскую, русскую литературу с литературой мировой, с Маркесом, Фолкнером. Творчество этого выдающегося писателя обогатило и привнесло свое измерение, свой уникальный взгляд в мировой литературный процесс.
Творчество Айтматова с самого начала получило высокую оценку современников. Любое произведение вызывало множество рецензий и отзывов на страницах самых популярных журналов 7 . В современном айтматоведении существует целый ряд серьезных монографических исследований, освещающих художественный мир как в целом, так и более частные проблемы творчества Айтматова 8 . Его изучение ведется по нескольким направлениям: философская проблематика , проблема психологизма, проблемы поэтики и стиля, взаимосвязи литератур, художественного перевода, философско-эстетических взглядов писателя. Монографические работы П.Глинкина, В.Воронова, В.Левченко - это первые попытки целостного осмысления творческого пути писателя. Они представляют собой анализ эволюции идейно-художественного содержания произведений Айтматова с акцентировкой внимания на жанр, стиль и поэтику.
Актуальность нашего исследования обусловлена пристальным интересом к творчеству Айтматова как в западном, так и в современном литературоведении.
Объектом исследования является художественный текст романа Чингиза Айтматова «Плаха».
Предметом исследования идейно-тематическая проблематика и художественное своеобразие рассматриваемого романа.
Целью настоящей работы заключается в попытке выявления идейно-тематической проблематики и художественного своеобразия романа «Плаха».
Данная цель определила следующий круг задач :
Ознакомиться и проанализировать критические и литературоведческие материалы, посвященные творчеству Чингиза Айтматова;
Выявить роль лирического и эпического начал в творчестве писателя;
Определить роль и место образов природы в творчестве Ч. Айтматова;
Определить роль и место романа «Плаха» в творческом наследии писателя;
Проанализировать художественный текст романа, применяя сопоставительный метод анализа;
Сделать соответствующие выводы.
В ходе работы над научной темой были использованы следующие методы исследования: аналитический, сопоставительный, теоретический.
Теоретическую базу исследования составили трудытаких ученых-литературоведов, как: Гачев Г. Чингиз Айтматов: В свете мировой культуры»; Гусев В. «Единство пути, многообразие поиска»; Ибраимов К. 2Мифопоэтические традиции и художественное произведение: На примере повести «Прощай, Гульсары» Айтматова»; Лайлиева И.Д. «Традиции русской классической и мировой литературы в киргизской прозе: М.Элебаев, У.Абдукаимов, Ч. Айтматов»; Мироненко Е.А. «Фольклорно-мифологический контекст художественной прозы Чингиза Айтматова»; Исенов Л. «Психологизм современной прозы: На материалах творчества Айтматова» и др.
Новизна работы заключается в попытке самостоятельного анализа романа «Плаха», рассмотренного на фоне всего творческого пути писателя, с учетом современных критических и литературоведческих исследований.
Практическая значимость нашей работы заключается в том, что материал, изложенный в ней, может быть использован при изучении творчества Чингиза Айтматова на практических занятиях, на уроках в школе, а также при подготовке к лекционным занятиям по дисциплине «История русской литературы XX века».
Работа состоит
из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.
Глава 1. Своеобразие художественного метода Ч. Айтматова.
1.1 Сочетание прозаического и лирического начал в прозе Ч. Айтматова.
Чингиз Айтматов очень долго определялся в литературе, искал героев, темы, сюжеты. Его герои - рядовые труженики, твердо верящие в светлые, добрые начала создаваемой при самом активном их участии жизни. Это люди чистые и честные, открытые всему хорошему в мире, в деле безотказные, в стремлениях возвышенные, во взаимоотношениях с людьми прямые и откровенные.
Уже в первых произведениях писателя ощущается тесная взаимосвязь прозаического и лирического начал. Эта особенность стала характерной стилистической чертой творчества писателя. Так, в повестях «Джамиля» (1958), «Тополек мой в красной косынке» (1961), «Первый учитель» (1962) стройность, чистоту и красоту душ и помыслов героев символизируют певучие тополя весенние белые лебеди на озере Иссык-Куль и само это синее озеро в желтом воротнике песчаных берегов и сизо-белом ожерелье горных вершин. Своей искренностью и прямотой найденные писателем герои как бы сами подсказали ему манеру повествования - взволнованную, чуть приподнятую, напряженно-доверительную и, часто, исповедальную.
Чингиз Айтматов сразу же заявил о себе как о писателе, поднимающем сложные проблемы бытия, изображающем непростые, драматические ситуации, в которых оказываются люди, как сказано, сильные, чистые и честные, но сталкивающиеся с не менее сильными противниками. Эти противники - блюстители старых нравов и обычаев (законов адата), хищники, властолюбивые деспоты, свинцовые бюрократы.
В рассказах «Джамиля» и «Первый учитель» Айтматов запечатлевает яркие куски жизни, светящиеся радостью и красотой, несмотря на пронизывающий их внутренний драматизм. Но то были именно куски, эпизоды жизни, о которых он рассказывал возвышенно. По этой причине критики называли их романтическими
Чингиз Айтматов пытается проникнуть в сокровенные тайны жизни, он не обходит острейших вопросов, порожденных двадцатым столетием. Повесть «Материнское поле» стала произведением, близким к реализму, она знаменовала переход писателя к самому суровому реализму, достигшему своей зрелости в повестях «Прощай, Гульсары!» (1966), «Белый пароход» (1970), «Ранние журавли» (1975), в романе «Буранный полустанок» (другое название «И дольше века длится день…») (1980). Весь мир начинает видеться в картинах, создаваемых писателем, реальный мир со всем его прошлым, настоящим, будущим, мир, не ограничиваемый даже Землей
Творчество писателя окрашивается в новые тона, когда он пишет о радостях, горестях, светлых и мрачных возможностях нашей планеты в ее географической целостности и социальной разобщенности.
Айтматова интересуют идеи планетарного масштаба. Если в повести «Первый учитель» писатель сосредоточивался преимущественно на своеобычии киргизской любви, жизни, культуры и, как теперь выражаются, ментальности, то в романах «Плаха» и «И дольше века длится день», он проявил себя в качестве гражданина Земного шара. Он поднимает глобальные вопросы. «Писатель открыто заявил о том, что наркомания - это страшный бич. Айтматов сам себе позволил поднять эту тему, потому что до него это никому не позволялось» 9 .
Начиная с повести «Прощай, Гульсары!», при воинствующе утверждающем пафосе его творчества, оно потрясает острым драматизмом взятых жизненных коллизий, ошеломляющими поворотами в судьбах героев, порой трагических судьбах в самом возвышенном значении этих слов, когда и сама гибель служит возвышению человека.
У Айтматова усложняются принципы повествования. Рассказ от автора порой совмещается посредством несобственно-прямой речи с исповедью героя, нередко переходящей во внутренний монолог. Внутренний монолог героя переходит в авторские мысли.
Усиливается роль фольклорных элементов. Вслед за лирическими песнями, которые использовались в ранних повестях, автор все шире и свободнее вкрапливает в ткань произведений народные легенды.
Картины современной жизни в повести «Белый пароход» поданы на фоне киргизского предания о матери-Оленихе , и даже трудно понять, где основа, а где рисунок. К тому же олицетворение природы органично, и человек воспринимается как ее неотъемлемая часть. Природа, в свою очередь, неотделима от человека.
В повести «Пегий пес, бегущий краем моря», в романе «Буранный полустанок» художественные средства подчиняются реализму. Здесь используются мифы, легенды. Эти фольклорные элементы всегда несут многозначный смысл, воспринимаются как символы, как аллегории, психологические параллели. «Эти средства придают произведениям многоплановость и углубленность, содержанию - многозначность, а изображению стереоскопичность» 10 .
Творчество писателя в целом начинает восприниматься как эпическое сказание о мире и человеке в одну из самых величественных эпох - сказание, создаваемое одним из самых активных и страстных ее деятелей.
Жизнь - человеческое бытие - свобода - революция - строительство социализма - мир - будущее человечества - вот ступени, складывающиеся в единую и единственную лестницу, по которой настоящий создатель и хозяин жизни Человек поднимается «все вперед! и - выше!» 11 . Он, главный герой Чингиза Айтматова, лично ответствен за все, что, было, есть и будет, что может случиться с людьми, Землей, Вселенной. Он - человек дела и человек напряженной мысли - пристально рассматривает свое прошлое, чтобы не допустить просчета на трудном пути, пролагаемом всему человечеству. Он озабоченно всматривается в будущее. Таков масштаб, которым руководствуется писатель и в подходе к современному миру, и в изображении своего героя, осмысляя их во всей их многозначности.
Роман «Буранный полустанок» породил самые различные, во многом не совпадающие мнения. Дискуссия вокруг него продолжается. Некоторые считают, что временная неопределенность образа «манкурта» может порождать неверное толкование. Другие говорят о том, что символ, именуемый в романе «Паритетом» и несущий на себе всю космическую линию в произведении, слагается из противоречащих друг другу начал и потому не может быть принят безоговорочно, как и само решение связанной с ним главной проблемы. К тому же, добавляют третьи, и легенда о «манкуртах» и космическая фреска, созданная чисто публицистическими средствами, не очень органично спаяны с основной - строго реалистической - частью повествования.
Можно соглашаться или не соглашаться с подобными мнениями, но нельзя не признать главного: роман «Буранный полустанок», пронизанный, по определению Мустая Карима, «болью и безмерным оптимизмом, безмерной верой в человека...» 12 , никого не оставит равнодушным.
Айтматов показал богатейший духовный мир простого человека, имеющего свое мнение о самых сложных проблемах человеческого бытия. Глазами его главного героя на нас смотрит сама наша эпоха с ее победами и поражениями, ее горечами и радостями.
«Тавро Кассандры» - роман, опубликованный в журнале «Знамя» в 1994 году, еще более неспокойный, но неспокойный по-своему, «по-айтматовски». Казалось бы, в современном мире существует достаточно проблем, о которых можно написать: люди враждуют, убивают друг друга, воруют в огромных количествах деньги, творят зло. Однако взгляд писателя устремлен на Землю сверху вниз.
Монах Филофей – главный герой - летает вокруг Земли в орбитальной станции: так ее, получше рассмотреть можно. Филофей таковым был не всегда, прежде он был ученым Андреем Андреевичем Крыльцовым, специализировавшимся в области выведения искусственных людей, «иксродов», во чревах, так сказать, бесплатных экспериментаторов, то есть женщин-заключенных. Потом, незадолго до объявления себя монахом, ученый выяснил, что не только дело это неправедное, но и эмбрионы отказываются появляться на свет, в котором царит зло. Таково было решение природы: защитить себя от кровососущего человечества, пусть вымрет. Именно сверху, с орбиты межпланетного корабля раздается новое слово Истории - призыв к миру как высшей добродетели личности разумной 13 .
Чингиз Айтматов занимает особое место в современном литературном процессе. Произведения писателя посвящены, казалось бы, традиционным, общечеловеческим проблемам: вечной борьбе добра и зла, нравственным идеалам и их воплощению в повседневной жизни и так далее. Неповторимо и уникально решение этих проблем в произведениях Айтматова. В своих книгах автор использует удивительный синтез эпического и лирического начала. Романы Айтматова можно отнести к лирической прозе.
Лирическая проза - это иначе «неподцензурная литература», по выражению Шамшада Абдуллаева - свободная проза - иногда ее называем альтернативной прозой.
Ален Роб-Грийе писал, что он всего лишь владеет манерой письма.
Шамшад пишет: «В следующем столетии, по крайней мере, в литературе, победит спокойствие, то есть мир, подтверждающий, что он просто течет. Чем больше сдержанности, тем выше наслаждение. Я запутался в конкретной жизни и душном плетении поэтических абстракций, но радуюсь, что другие добьются успеха, более свободные, без писательский истерии, вне больших городов, вне гигантских потуг великих романистов...Новое поколение посвятит себя поиску «подлинности» - кажется, современная литература изгнала ее из текста, хотя она по-прежнему остается в резерве читательского сознания и поэтических гипотез. «Подлинное заставляет трепетать» 14 . Речь идет о прозе, где не следует участвовать в действии, бороться за персонаж и логику или завершать рассказ тихим очищающим финалом. Надо выходить за рамки и вместе с тем тащить за собой неизменное , трудное и чужое для слов, как хаос, который сидит в нас и нуждается в берегах, подстрекающих его течь. Не история, не героиня и герой, не эпический колосс, отделяющий добро от зла, не кульминация и катарсис, но длящееся движение от ладони к предмету, от предмета к пейзажу, о пейзажа к лицу: пустоты воскресного дня в середине лета, безлюдная улица, редкие фигуры, велосипед, посверкивающий в углу местной дороги, и выжженные травы под солнцем. Существует опасное сходство между спокойствием и чистым описанием, которое в силах позариться в лучшем случае на плоский лиризм» 15 .
Иногда ради одной красивой фразы пишется рассказ или, в конечном итоге, труд над рассказом превращается в красивую фразу.
Чингиза Айтматова можно назвать в некотором смысле поэтом. Его ранние произведения: «Ранние журавли», «Верблюжий глаз», «Лицом к лицу», «Пегий пес, бегущий краем моря», «Тополек мой в красной косынке», «Белый пароход», «Прощай, Гульсары» - лаконичны по форме, искренни по стилю изложения.
Существует целый пласт, целый материк прозы, внутреннюю суть которой составляет художническая исповедь. Литературоведы обозначили это уникальное явление термином «лирическая проза».
Общими усилиями исследователей выявлено, что истоки лиризма в литературе - в устном народном творчестве, в преданиях, сказках, песнях, генетической связи с историей страны, народной судьбой. Именно эти черты и определяют особенности лирической прозы как жанра, в котором личностное, субъективное начало становится главным мерилом художественного воплощения действительности, вызвав к жизни целую систему словесной живописи, психологически мотивированную ритмику зачинов и финалов, монологов и диалогов, музыкальность, от фольклора идущий поэтический слог и синтаксис, ономастику и топонимику, богатейшую гамму олицетворений, метафор, уподоблений.
Особая ритмическая организованность повествования, фольклорные, песенные мотивы, специфический поэтический синтаксис, «внутренние рифмы» и повторы придают айтматовскому тексту «музыкальность» 16 , психологическую притягательность. Поэтический синтаксис: риторические вопросы, публицистически «нацеленные» обращения, анафоры-единоначатия, повторы-рефрены, «внутренние» рифмы, аллитерации, логические паузы, инверсии позволяют «высветить» в айтматовских произведениях смысловую роль пейзажа, психологическое соотношение Человека и Природы, прояснить нравственно-эстетическую позицию автора-повествователя.
1.2 Образ природы в прозе Ч. Айтматова
Чехов писал: «Что талантливо, то ново» 17 . Эти слова полностью можно отнести к повестям Ч.Айтматова «Джамиля», «Белый пароход», «Прощай, Гюльсары!», «Тополек в красной косынке» и другим. Только исключительно одаренная натура может сочетать в себе истинно фольклорное начало и новаторское восприятие современной жизни. Уже повесть «Джамиля», созданная писателем в свободной, лирической манере, на одном широком дыхании, стала явлением новаторским.
Джамиля - образ женщины, никем до Ч. Айтматова так не раскрытый в прозе восточных литератур. Она живой человек, рожденный самой землей Киргизии. Образ главной героини тесно переплетен с образами родной природы. Такой прием, далеко не новый в литературе, тем не менее, создает совершенно особый колорит произведения. До появления ДанияраДжамиля жила как ручеек, скованный льдом. Ни свекрови, ни мужу ДжамилиСадыку в силу вековых традиций «большого и малого дворов» 18 и в голову не приходит, что в весеннюю пору солнце может разбудить и этот невидимый взору ручеек. И он может заклокотать, забурлить, закипеть и ринуться на поиски выхода и, не найдя его, не остановится ни перед чем, устремится вперед к вольной жизни.
В повести «Джамиля» по-новому, тонко и с большим внутренним тактом Ч. Айтматов решает проблему столкновения нового со старым, патриархального и социалистического уклада в жизни, быту. Проблема эта сложная, и когда ее старались решить прямолинейно, то герои получались схематичными, отсутствовала психологическая убедительность. Ч. Айтматов счастливо избежал этого недостатка. Добиться такого звучания писателю позволяет лирическое начало, глубоко вошедшее в ткань его повествования. Сеит, от имени которого ведется повествование, с почтением относится к своей матери - опоре семьи. Когда все мужчины «большого и малого дворов» уходят на фронт, мать требует от оставшихся «терпения вместе с народом» 19 . Она в своем понимании вещей опирается на большой жизненный опыт и эпические традиции. В ее адрес автор не бросает ни единого упрека. А патриархальные устои, косность, обывательщина, покрытая плесенью благополучия, подтекстно высвечиваются автором, и в конечном счете читателю становится ясно, что все это давит на личность , лишает ее красоты, свободы и силы. Любовь Данияра и Джамили не только обнажила нравственные и социальные корни этой обывательщины, но и показала пути победы над нею.
Любовь в повести выигрывает битву в борьбе с косностью. Как в этом произведении, так и в последующих Айтматов утверждает свободу личности и любви, потому что без них нет жизни.
Сила воздействия настоящего искусства на душу человека ярко раскрыта в судьбе юного Сеита. Обыкновенный аильский подросток, отличающийся от своих сверстников, может быть, чуть большей наблюдательностью и душевной тонкостью, под влиянием песен Данияра вдруг начинает прозревать. Любовь Данияра и Джамили окрыляет Сеита. После их ухода он все еще остается в аиле Куркуреу, но это уже не прежний подросток. Джамиля и Данияр стали для него нравственным воплощением поэзии и любви, свет их повел его в дорогу, он решительно заявил матери: «Я поеду учиться... Скажи отцу. Я хочу быть художником». Такова преобразующая сила любви и искусства. Это утверждает и отстаивает Ч. Айтматов в повести «Джамиля».
В самом начале 60-х годов одна за другой появились несколько повестей Айтматова, в том числе «Тополек в красной косынке», «Верблюжий глаз». Если судить по художественному исполнению, они относятся ко времени творческих поисков писателя. И в той и в другой повести есть остроконфликтные ситуации как в сфере производства, так и в личной жизни героев.
Герой повести «Тополек в красной косынке» Ильяс довольно поэтично воспринимает окружающий мир. Но в начале повести, где эта поэтичность выглядит естественным проявлением духовных возможностей человека, окрыленного любовью, он кажется менее убедительным, чем потом, когда он страдает, ищет свою потерянную любовь. И все же Ильяс - это резко очерченный мужской характер среди окружающих его людей. Байтемир, который сначала приютил Асель, а потом и женился на ней,- человек добрый и отзывчивый, но в нем есть некий эгоизм. Может быть, это оттого, что слишком долго он жил в одиночестве и теперь молча, но упорно держится за счастье, которое так неожиданно, «словно Божий дар, переступило порог его холостяцкого жилья?» 20
Критики упрекали автора «Тополька в красной косынке» в недостаточности психологического обоснования поступков героев. Невысказанная словами любовь двух молодых людей и их скоропалительная свадьба, казалось, брали под сомнение. В этом есть, конечно, доля правды, но надо учесть и то, что творческому принципу Ч. Айтматова, равно как и любовной традиции его народа, всегда чужда многословность любящих друг друга людей. Как раз через поступки, тонкие детали и показывает Айтматов единение любящих сердец. Объяснение в любви - это еще не сама любовь. Ведь Данияр и Джамиля тоже поняли, что любят друг друга, без многословных объяснений.
В «Топольке в красной косынке» Асель среди колес десятка других автомашин узнает следы грузовика Ильяса. Здесь Айтматов использовал фольклорную деталь. В этом краю, где происходит действие повести, девушке, тем более за два дня до свадьбы, среди бела дня не выйти на дорогу, чтоб ждать нелюбимого человека. Ильяса и Асель на дорогу привела любовь, и здесь слова излишни, так как поступки их психологически оправданы. И все же в повести чувствуется какая-то спешка автора, стремление поскорее соединить влюбленных, ему скорее надо перейти на что-то более важное. И вот уже Ильяс говорит: «Жили мы дружно, любили друг друга, а потом случилась у меня беда» 21 . И дальше - производственный конфликт и, в конечном счете, разрушение семьи. Причина в том, что Ильяс «не туда повернул коня жизни». Да, Ильяс человек горячий и противоречивый, но читатель верит в то, что он не опустится, найдет в себе силы преодолеть смятение в душе и обретет счастье. Для того чтобы убедиться в этом логичном превращении Ильяса, читателям достаточно вспомнить внутренний монолог этого уже достаточно побитого судьбою молодого человека, когда он во второй раз видит белых лебедей над Иссык-Кулем: «Иссык-Куль, Иссык-Куль - песня моя недопетая! ...зачем я вспомнил тот день, когда на этом месте, над самой водой, мы остановились вместе с Асель?»
Ч. Айтматов не изменяет своей манере: чтоб доказать глубину переживаний Ильяса и широту его души, он снова оставляет его наедине с озером. Таким образом, природа в данном случае выступает не только лирической деталью, но ощутимо выражает весь трагизм внутреннего конфликта, борьбы, происходящей в душе героя.
Этой повестью замечательный писатель доказал себе и другим, что для любого сюжета, любой темы он находит самобытное айтматовское решение.
Проблема «человек и природа» с особой остротой представлена в романе «Плаха».
В ХІХ-ХХ веках большое значение в жизни человечества приобрел научно-технический прогресс, но одновременно с этим люди стали замечать его отрицательное воздействие. Это воздействие сказалось как на состоянии окружающей природы, так и на внутреннем мире человека. В наше время механизированная, неодушевленная культура постепенно поглотила человека, подчинила его себе. «Теперь нас окружает общество, построенное на принципах экономической выгоды и политического соперничества. В этих условиях нам гораздо труднее сохранять представление об истинной вере, жить согласно заповедям Библии, принципам человеческой морали, хранить свою историческую память» 22 .
Многие писатели в своих произведениях предупреждают людей о пагубном влиянии научно-технического прогресса, о его худших сторонах. Говорят о том, что он может полностью уничтожить нравственность и человеческие чувства. Вселенские духовно-философские проблемы часто осмысливаются и в произведениях Чингиза Торекуловича Айтматова. Главное место в творчестве этого писателя занимает тема природы, ее состояния, ее взаимоотношения с миром людей. Космос Гор, Степей, Океана не только усиливает поэтическую тональность его прозы , придает ей философскую глубину, но и постоянно вносит поправки к субъективным думам человека о себе. Космос - природа, мироздание - неподвластны человеческой воле, тайна человеческого бытия не может быть разгадана человеком. А люди, достигнув научно-технического прогресса, близоруко и наивно претендуют на господство в мире. Напоминая нам о краткости, быстротечности земного существования человека в сравнении с существованием Вселенной, природы, говоря о том, что мы, по сути, лишь часть земного мира, такая же, как лисица, собака или верблюд, Айтматов опровергает нелепые претензии людей. «Обладая чутким сердцем, отзывчивой душой и наблюдательным взглядом, писатель не может не заметить, а заметив, не может остаться равнодушным к тому злу, которое все чаще причиняет человек окружающей его природе» 23 . Отношение человека к природе становится для писателя мерилом человеческих чувств, личности и общества в целом. В своем творчестве Чингиз Айтматов ставит вопрос не только об экологии природы, но и об экологии души. Ведь когда человек разрывает связи с природой, он утрачивает что-то важное и значительное в собственной жизни, он теряет собственную душу. Для Айтматова вопросы человеческого счастья, духовного предназначения человека, смысла жизни очень важны и поэтому отражены в подавляющем большинстве его произведений. И романы, и повести писателя требуют особого отношения, особого душевного состояния, глубокого погружения в смысл, способности читать между строк, объединять в своем сознании несколько сюжетных линий.
Выводы по главе:
Творчество Чингиза Айтматова представляет собой сложное соединение лирического и эпического начал. Уже в первых произведениях писатель обращается к серьезным вопросам современности. Особую роль в системе эстетических взглядов писателя занимают морально-этические проблемы, вопросы нравственности, поиск ответов, которое современное человечество может найти для решения этих проблем. Тесным образом с решением этих художественных задач связано рассмотрение темы «человек и природа». Эта параллель просматривается во всех произведениях писателя. Остро звучит эта тема в романе «Плаха». Этот роман – своеобразный призыв автора, его обращение к человечеству и предостережение.
Глава 2.Художественный мир романа Ч.Айтматова «Плаха»
2.1 Художественное пространство романа «Плаха»
Художественное пространство романа тоже, с одной стороны, конкретно, как место совершения конкретных событий, а с другой - соотнесено с другим, высшим пространством: «Солнце и степь - величины вечные: по солнцу измеряется степь, настолько оно велико, освещаемое солнцем пространство» 24 . Сложна и образная ткань романа. Пласт «вечного», «высшего» намечен в книге не только христианскими мотивами: образы солнца и степи как вечных величин органично едины с образом из другой художественной системы - образом синеглазой волчицы Акбары. Хотя образы Иисуса Христа и волчицы Акбары восходят к совершенно различным и даже разнородным мифологическим и религиозным традициям, в романе Ч.Айтматова они оказываются вплетенными в единую поэтическую ткань. Вспомним, что во внешнем облике каждого из этих персонажей подчеркнута одна и та же деталь - прозрачно-синие глаза. «А если бы кто-нибудь увидел Акбару вблизи, его бы поразили ее прозрачно-синие глаза - редчайший, а возможно, единственный в своем роде случай» 25 .
И Понтий Пилат видит, как Христос поднимает на него «... прозрачно-синие глаза, поразившие того силой и сосредоточенностью мысли - будто Иисуса и не ждало на горе то неминуемое» 26 . Образ прозрачной синевы глаз Иисуса и волчицы приобретает силу поэтического лейтмотива в завершении этого образного ряда - в описании озера Иссык-Куль, образа «синего чуда среди гор» 27 , своеобразного символа вечного обновления жизни:«А синяя крутизна Иссык-Куля все приближалась, и ему [Бостону хотелось раствориться в ней, исчезнуть - и хотелось, и не хотелось жить. Вот как эти буруны - волна вскипает, исчезает и снова возрождается сама из себя...» 28 . В сложной художественной многомерности романа Ч.Айтматова судьбы конкретных героев оказываются отмечены особой глубиной и значительностью. Такова, прежде всего, судьба Авдия. Знаменательно уже имя героя.
«Имя-то редкое какое, библейское» 29 , - удивляется Гришан. Действительно, имя Авдий –«библейское»: в Ветхом Завете упоминается не менее двенадцати человек, носящих его. Но автор имеет в виду не просто общий библейский колорит. С самого начала он связывает имя своего героя с конкретным Авдием: «... упоминается такой в Библии, в Третьей Книге Царств» 30 .
Об этом Авдии сказано, что он «человек весьма богобоязненный» 31 . Но самое главное в нем - подвиг верности истинному Богу и истинным пророкам: во времена царствия нечестивого идолопоклонника Ахава, когда его развратная жена «истребляла пророков Господних, Авдий взял сто пророков, и скрывал их..., и питал хлебом и водою» 32 . Так, библейская реминисценция освещает намечающуюся тему Авдия, как тему человека особенного, при всей его конкретности, тему человека избранного судьбой за его преданность вечным, истинным идеалам. Воплощением этого истинного идеала в романе предстает, прежде всего, Иисус Христос, которого страстно проповедует Авдий, призывая людей мерить себя его, христовой мерой. Вся жизнь и мученическая смерть Авдия - реальность правоты Христа, возвестившего свое второе пришествие в стремлении людей к праведности, утверждаемом через страдание. Вместе с тем, Авдий Каллистратов постоянно возносит свои мольбы к другому богу, которого почитает и любит нисколько не меньше, - волчице Акбаре: «Услышь меня, прекрасная мать-волчица!» 33 . Авдий ощущает свою особую избранность в жизни по тому, как пощадила его Акбара, увидев его доброту к ее детенышам. И эта доброта по отношению к маленьким волчатам для героя важна не меньше, чем его принципиальность христианина.
Молясь Акбаре, Авдий заклинает ее и своим, человеческим богом, и ее, волчьими богами, не находя в этом ничего кощунственного. К Великой Акбаре - и его предсмертная молитва: «Спаси меня, волчица...» 34 . И последнее утешение в жизни - явившаяся на его зов синеглазая волчица.
В романной мифологии, созданной самим Ч. Айтматовым, объединились , как видим, образные искания разных культур. Волчица - персонаж, восходящий к мифологиям, в которых преобладает пластическое мышление; здесь образы содержательны своей зримой эмблематичностью. Иисус Христос - герой принципиально иной типологической организации, призванной осмыслить не внешнее проявление жизни, а ее сокровенную, скрытую суть. Писатель тонко чувствует эти различия.
Может быть, поэтому тема волчицы развивается в романе как эмоционально-поэтическая основа мифологии автора, а тема Иисуса Христа - как ее теоретический, концептуальный центр. Некоторые критики упрекали писателя за то, что Христос представлен в его романе только средствами риторики и даже публицистики: «...у Айтматова Христос превращается в настоящего ритора, красноречивого софиста, дотошно объясняющего свои «позиции» и оспаривающего противную сторону» 35 . Не будем здесь говорить о справедливости или несправедливости этих упреков, подчеркнем другое: образ Христа в «Плахе» выстроен по принципу рупора авторских идей.
Развернуто, подробно, но вместе с тем и четко он декларирует свое кредо: «... я... приду, воскреснув, а вы, люди, пришествуете жить во Христе, в высокой праведности, вы ко мне придете в неузнаваемых грядущих поколениях... Я буду вашим будущим, во времени оставшись на тысячелетия позади, в том Промысел Всевышнего, в том, чтобы таким способом возвести человека на престол призвания его - призвания к добру и красоте» 36 . Вот почему для айтматовского Христа самое важное - быть услышанным, а самое страшное - не казнь, не смерть, а одиночество.
В связи с этим приобретает особое звучание в романе мотив гефсиманской ночи. Евангельский Христос стремился к уединению в Гефсиманском саду. Оно было для него моментом концентрации духовных сил перед подвигом высшего искупительного страдания. В «Плахе» это апокалипсическое предвидение страшного конца света, который «от вражды людей грядет»: «Меня томило страшное предощущение полной покинутости в мире, и я бродил той ночью по Гефсимании, как привидение, не находя себе покоя, как будто я один-единственный из мыслящих существ остался во всей вселенной, как будто я летал над землей и не увидел ни днем, ни ночью ни одного живого человека, - все было мертво, все было сплошь покрыто черным пеплом отбушевавших пожаров, земля летала сплошь в руинах - ни лесов, ни пашен, ни кораблей в морях, и только странный, бесконечный звон чуть слышно доносился издали, как стон печальный на ветру, как плач железа из глубин земли, как погребальный колокол, а я летал, как одинокая пушинка в поднебесье, томимый страхом и предчувствием дурным, и думал -- вот конец света, и невыносимая тоска томила душу мою: куда же подевались люди, где же мне теперь приклонить голову мою?» 37 . Художественное время жизни Авдия Каллистратова причудливо соединяет разные временные пласты: конкретное время реальности и мифологическое время вечности. Писатель называет это «историческим синхронизмом» 38 , способностью человека «жить мысленно разом в нескольких временных воплощениях, разделенных порой столетиями и тысячелетиями» 39 .
Силой этой способности Авдий оказывается во времени Иисуса Христа. Он умоляет людей, собравшихся у стен Иерусалима, предотвратить страшную беду, не допустить казни Христа. И не может до них докричаться, потому что им не дано услышать его, для них он человек из другого времени, еще не родившийся человек. Но в памяти героя прошлое и настоящее связаны воедино, и в этом единстве времени - великое единство бытия: «...добро и зло передаются из поколения в поколение в нескончаемости памяти, в нескончаемости времени и пространства человеческого мира...» 40 . Мы видим, как сложно соотносятся миф и реальность в романе Ч.Айтматова «Плаха»: освещенная мифологической космичностью, реальность приобретает новую глубину и таким образом оказывается основой для новой мифологии.
Введение евангельских образов сообщает художественным исканиям писателя особый эпический размах и философическую глубину. Время еще покажет, насколько удачными и плодотворными были поиски автора, одно уже сейчас, несомненно: они свидетельство напряженной творческой работы мастера.
Ч. Айтматов предполагает достаточно знающего читателя, рассчитывает на его художественную эрудицию и творческую способность дорисовать намеченное писателем. Подчеркнем это обстоятельство: тема Христа начинается в романе таким образом, что у читателя обязательно возникнут собственные образные ассоциации. Подобное возрастание творческой роли читателя, слушателя, зрителя В.С. Библер рассматривает как художественный феномен культуры XX в.: «зритель по-своему -вместе с художником должен формировать, доводить, завершать полотно, гранит, ритм, партитуру до целостного навечного свершения. Такой «дополнительный» читатель или зритель проектируется автором, художественно изобретается» 41 . Наличие такого «художественно изобретенного» читателя избавляет автора от необходимости непременной художественной стилизации. «Это никак не стилизация, - продолжает В.С.Библер, но именно столкновение разных способов видеть и понимать мир» 42 . Евангельский эпизод вводится в роман вовсе не как фон для истории Авдия Каллистратова. Его история достаточно конкретна, а случай с «чудаком галилейским» 43 , хотя о нем и сказано, что в истории он был однажды, перерастает рамки единичности. Он бесконечно повторяется в нескончаемых воспоминаниях: «А люди все обсуждают, все спорят, все сокрушаются, как и что тогда получилось и как могло такое произойти» 44 . Он поднимается до уровня вечной памяти: «все забудется в веках, но только не этот день» 45 . Евангельский эпизод становится, таким образом, не просто фактом прошлого в едином временном ряду, он разворачивается как особое измерение конкретного в его соотношении с вечным, а айтматовский Христос является носителем идей , воплощающих эту особую меру.
2.2 Философское осмысление проблемы «человек и природа» в романе «Плаха»
Проза Айтматова всегда наводит на глубокие философские размышления, размышления о себе самом и об окружающем мире. И они не отпускают человека до тех пор, пока он до конца не осознает, не сделает соответствующих выводов и не начнет жить по истинным законам. Роман Чингиза Айтматова «Плаха» посвящен философским проблемам добра и зла, которые связаны с главным вопросом современности: сохранится ли жизнь на земле? Выживет ли человек, и каким он будет в условиях технократического XXI века?
«Плаха» - многогеройное и многосюжетное произведение и одной из ведущих тем романа является тема «человек и природа».
С одной стороны - человек подчиняет себе и использует природу, потребляя её через плоды своей деятельности, а с другой стороны - разрушает своими преобразованиями. Таким образом, мир природы превращается в мир человеческий. Между ними должны быть установлены отношения родства, гармонии, но на самом деле - всё наоборот. Об этом и говорит Чингиз Айтматов. Дисгармония приводит к трагедии, приводит род человеческий на плаху.
Вот бывший семинарист, а теперь внештатный корреспондент областной молодежной газеты Авдий Каллистратов. В его воображении оживают события многовековой давности и прежде всего Христос, чья земная участь соотносится с судьбой айтматовского персонажа. Вот чабаны-антиподы Бостон и Базарбай. А вот «алкоголики-анашисты», охотники-заготовители, больше похожие на бандитов-расстрельщиков. И тут же подробнейшим образом изображается жизнь волчьего семейства, описываются материнские чувства волчицы Акбары, гибель ее детенышей, жестокая облава на сайгаков, ставшая началом их массового уничтожения. И это не просто отдельные сильные эпизоды. Люди и звери, человеческий мири природный, как показывает Айтматов, скреплены жесткой, нерасторжимой причинно-следственной связью. «Безжалостность, проявленная человеком по отношению к природе, оборачивается против него самого: того, кто творит зло, неизбежно настигает возмездие» 46 . Спрашивается, почему смертные муки испытывает Авдий, пытавшийся помешать дикой расправе над обезумевшими от страха сайгаками? Почему автор допустил, чтобы его, честного и совестливого, после зверского истязания повесили, распяв на саксауле, пятеро охотников-алкоголиков? Почему вообще -и в этом романе Айтматова, и в предшествующих произведениях - часто погибают самые чистые и невинные представители рода человеческого - дети? Случайно? Конечно, нет. В том-то и трагичность ситуации, что природа, бывает слепой и ее возмездие может быть направлено на невинных и беззащитных. И, кроме того, все люди так или иначе, в той или иной степени, несут ответственность за то зло, которое творится сих ведома и по их воле. Вот пьяный чабан Базарбай разоряет волчье логово и крадет волчат, чтобы выгодно сбыть их. Волчица Акбара, в третий раз испытавшая потерю детенышей, в свою очередь похищает сына Бостона. Делает она это не из злых побуждений, а позову материнского инстинкта: может быть, дитя человеческое заменит дитя волчье? Отец же, пытаясь спасти мальчика, одним выстрелом убивает волчицу и ребенка. Такова страшная цена, которую платит род человеческий за нарушение нравственных норм. Поэтому наряду с общим понятием экологии существует понятие «экология нравственности». Борьба за сохранение природного мира, считает Айтматов,- это, прежде всего, борьба за спасение человеческого в человеке. А именно он под угрозой саморазрушения. Писатель сопоставляет две морали, два типа поведения. С одной стороны, ничем себя не запятнавшие Авдий Каллистратов и Бостон. С другой - бездельники, алкоголики, формалисты и бюрократы, привыкшие лишь брать т жизни, не отдавая ничего взамен. Философский конфликт поворачивается и «Плахе» социально-психологической стороной, становится острейшим конфликтом современности. Конечно, и раньше люди проносились на своих низких лохматых лошадях по степным просторам, охотились на сайгаков и лисиц, птиц и тех же волков.
Но прежде они включались в общий природный круговорот, поддерживали его баланс, истребляли животных ради продолжения своего рода. Теперь же человек, обладающий современными орудиями убийства, уничтожает «братьев меньших» не во имя жизни, а из-за корысти, прибыли. Особенно в этом отношении волнует писателя молодежь, люди, стоящие в начале своего жизненного пути. Подстегиваемые наркотикам и, они признают только одно - деньги: «Мы будем деньгу делать», «Для нас деньги - прежде всего!», «На свете все продастся и покупается» 47 . Зло порождает только зло. Приходит в действие закон цепной реакции: бездуховность одних перекидывается на других, и уже масса людей становится разрушителями и убийцами. Вступительная глава, знакомящая нас с семейством волков, прячущихся от грохота вертолета, от адского шума которого сотрясается степь, является ключом ко всему повествованию. Параллель человек - волк проходит через весь роман. И кажется невероятным, что писатель, обнажая звериное в людях, видит человеческое в звере. Не случайно синеглазая волчица-мать, понимающая предсмертные страдания Авдия, сливается для него с образом самой Природы - «великой матери всего сущего» 48 . Природа - действительно мать для живущих на земле, но она может стать и нашей мачехой. «Не убий!» - многократно вспоминается при чтении романа этот евангельский призыв. «Плаха», подобно повестям В. Распутина «Прощание с Матерой» и «Пожар», «Печальному детективу» В. Астафьева, обладает огромной взрывчатой силой. «К чему пришли?» - вот вопрос, который не дает покоя нс только героям Айтматова, но и всем нам.
Роман построен сложно. В нём переплетаются две основные сюжетные линии - жизнь волчьего семейства, и судьба Авдия Каллистратова.
Сочинение
В романе Чингиза Айтматова “Плаха” затронуты многие проблемы современного общества. Писатель коснулся очень важных вопросов, которые могут встать перед человеком, если ему небезразлична судьба наша собственная и судьба будущих поколений. Чингиз Айтматов коснулся проблем наркомании, пьянства, экологии, а также различных нравственных проблем общества. Если эти проблемы не будут решаться, то в конце концов они приведут человечество к “плахе”.
Главным действующим лицом первой половины романа является Авдий Каллистратов. Это человек, которому небезразлично, в каких условиях живут окружающие его люди. Он не может без душевной боли смотреть, как люди губят самих себя.
Он не может бездействовать, хоть его поступки, часто наивные и не дающие нужного результата, оборачивались ему во вред. Писатель создает контраст между Авдием и молодыми наркоманами, подчеркивая тем самым два различных направления развития характера человека. Один путь, по которому пошел Авдий, приводит к совершенствованию лучших душевных качеств человека. Другой - к медленной деградации, к духовному обеднению. Кроме этого, наркомания постепенно делает человека физически слабым и больным. Одиночный протест Авдия не мог привести к глобальным переменам в обществе и даже в той небольшой группе людей, с которыми он имел несчастье вместе собирать анашу. Общество должно задуматься над этой проблемой и постараться решить ее силами, много большими, чем сила одного человека. Однако нельзя сказать, что Авдий ничего не сделал. Он пытался показать людям, к какой катастрофе они могут прийти, и кто-то непременно поддержал бы его, если бы судьба не привела Авдия к гибели. Кто-то поддержал бы его стремление изменить жизнь к лучшему. Показывая гибель Авдия, писатель словно объясняет нам, к чему мы все придем, если будем закрывать глаза и отворачиваться, видя, как происходит что-то страшное и несправедливое. Люди, убившие Авдия, хуже животных, потому что животные убивают, чтобы жить, а они убили бездумно, просто от озлобленности. Эти, если разобраться, жалкие пьяницы в конечном итоге сами нравственно и физически медленно убивают себя.
Еще одна проблема - проблема экологии - в наибольшей степени раскрыта через описание жизни семьи волков. Их восприятие мира автор приближает к человеческому, делая их мысли и переживания понятными и близкими нам. Писатель показывает, как сильно мы способны повлиять на жизнь живой природы. В сцене отстрела сайгаков люди кажутся просто чудовищами, не знающими жалости к живым существам. Бегущие вместе с сайгаками волки видятся более благородными и даже более добрыми, чем люди. Губя живую природу, человек погубит и себя. Это утверждение невольно напрашивается, когда читаешь отдельные моменты романа.
Самая главная и самая страшная проблема, как мне кажется, - это проблема нравственности. Бездуховные люди способны губить ради своей выгоды, и им не будет от этого ни больно, ни стыдно. Они не могут понять, что их поступки обернутся против них же самих, что за все придется платить. Бездуховные люди в романе снабжают подростков наркотиками, убивают Авдия, губят природу без зазрения совести, не осознавая, что они творят. Бездуховный человек ворует волчат у Акбары, из-за чего происходит еще более страшная трагедия: погибает ребенок. Но его это не волнует. Однако этот поступок и его привел к гибели. Все проблемы человечества рождаются от отсутствия нравственного начала в людях. Поэтому прежде всего надо стремиться пробуждать в людях сострадание и любовь, честность и бескорыстие, доброту и понимание. Все это пытался пробуждать в людях Авдий Каллистратов, к этому должны стремиться и все мы, если не хотим очутиться на “плахе”.
Другие сочинения по этому произведению
Мое любимое прозаическое произведение Мое любимое произведение в современной литературеПрирода и человек в романе Чингиса Айтматова «Плаха»
(размышления читателя)
Роман Ч. Айтматова «Плаха» появился в 1986 году, когда темы, которые поднимал автор не очень-то охотно проговаривались вслух. Это тема наркомании, нарастяющей экологической катастрофы, роли человека в будущей судьбе человечества. Каков он человек – венец Природы? Роман навевает очень тревожные мысли, вызывает чувства отчаяния и боли.
Роман начинается с описания жизни супружеской пары волков – волчицы Акбары и волка Ташчайнара. Читатель не может и подозревать, как тесно сплетутся в последствии судьбы людей и волков, доказывая единство природы и человека. Пренебрежение этими законами природы приводит к трагедии.
В глубокой расщелине под свесом скалы, сокрытой всяческими зарослями, волки устроили себе логово и ждали потомства. Это были пришлые волки. Они выросли в Моюнкумской саванне и были самой первой, сильной парой среди сородичей. Природа уготовила им судьбу, полную красоты своего звериного предназначения. «Оба они, и Акбара и Ташчайнар, наделены были от природы качествами, особо жизненно важными для степных хищников в полупустынной саванне: мгновенной реакцией, чувством предвидения на охоте, своего рода «стратегической» сообразительностью и, разумеется, недюжинной физической силой – быстротой и натиском в беге» (с.14). Но судьба, а именно вторжение бездумного и жестокого человека в жизнь природы, перевернула все законы их бытия.
Человек принёс трагедию в Моюнкумы. Но эта трагедия коснется и его самого. В романе постоянно звучит мысль об единстве природы, всех её разновидностей, где человек – это часть целого. Временами мы можем взглянуть на человека глазами волка, дикого животного, в понимании которого мы – человекобоги. Но человекобоги оказываются самыми жестокими средь жестоких законов жизни и смерти.
Итак, проблема экологии, гармонии человека с природой - это одна из важных проблем романа.
На нетронутый уголок природы – Моюнкумы – «из года в год всё сильнее наседают неуклонно распахиваемые целинные земли, напирают неисчислимые домашние стада...., наступают каналы и дороги, прокладываемые в пограничных зонах в связи с непосредственной близостью от саванны одного из крупнейших газопроводов; всё более настойчиво, долговременно вторгаются все более технически вооруженные люди на колесах и моторах, с радиосвязью, с запасами воды» (с.15).
Автор поэтизирует, очеловечивает жизнь волков. Мы следим за их жизнью с болью, любовью и тревогой. Они становятся нам близки, как люди; они порой благороднее людей; в них есть своё, природно-волчье благородство. Люди же, забывшие о своем месте в природе, теряют право на уважение.
В Моюнкумской саванне начинается жестокий отстрел сайгаков. С помощью вертолётов и вездеходов их стада преследуются на измор и расстреливаются на ходу из автоматов. Тут же сборщики бросают туши в грузовик; каждая туша принесёт им полтинник.
Группа сборщиков, состоящая из шести человек, собирается наскоро из бродяг, которые рады быстро и легко подзаработать. Эта группа людей (а сама она называет себя хунтой) полностью потеряла моральный облик человека. Своей жестокостью, садизмом, цинизмом они потрясают читателя. Даже волки бегут от этих людей, навсегда покидают саванну, где погибло их первое потомство.
Здесь начинается первое переплетение судеб людей и волков, человека и природы. В романе мы видим несколько группировок людей, которые имеют определенные характерные черты общности, т.е. образуют социальные слои. В обществе происходит моральное загнивание, разложение личности. Такое разложение многовариантно. Оно выступает в разных масках. Но в любых формах оно приносит страшный вред обществу в целом. В основе разложения – эгоизм, личная нажива, карьеризм.
Прежде всего, поговорим о «хунте».
«Это были люди бездомные, перекати-поле.....у троих из тех ушли жены (кроме водителя Кепы, который был женат)...они...были по большей части озлоблены на мир. Исключением мог считаться самый молодой из них....Авдий – сын дьякона откуда-то из-под Пскова, поступивший после смерти отца в духовную семинарию....и через два года изгнанный оттуда за ересь...Все они за исключением Авдия были завзятыми или, как они ещё величали себя, профессиональными алкаголиками» (с.33)
Обер был руководителем подборщиков. Он был разжалованным старшим лейтенантом дисциплинарного батальона». «Он де-погорел за служебное усердие, так считал он сам....и о подлинной причине изгнания своего из армии предпочитал не распространяться. Настоящая фамилия Обера была Кандалов (с.34).
Вторым лицом в этой хунте был некто Мишаш – Мишка-Шабашник, «тип...бычьей свирепости, который мог послать куда подальше даже самого Обера. Привычка Мишаша приговаривать по каждому поводу «бля» была для него, что вдох, что выдох. Идею связать и бросить Авдия в кузов машины подал именно он» (с.34).
Самое скромное место занимал бывший артист Гамлет-Галкин. Самый безобидный в хунте – местныйй малый из моюнкумских окрестностей. Узюкбай, по кличке Абориген, «был начисто лишен самолюбия, всё . что ни скажи ему, на всё согласен и за бутылку водки готов двинуть хоть на Северный полюс»(34). Прежде он был трактористом, беспробудно пил, задавил на тракторе человека, отсидел; жена от него ушла, и он подался в город, где жил случайными заработками.
Компания этих людей была способна на всё. «Чокнутый ненормальный» Авдий встал на их пути. «Облава на моюнкумских сайгаков на него так страшно подействовала, что он стал требовать, чтобы немедленно прекратили эту бойню, призывал озверевших охотников покаяться, обратиться к Богу.....Он хотел обратить к Богу тех, кто прибыл сюда за длинным рублём...Хотел остановить колоссальную машину истребления, разогнавшуюся на просторах моюнкумской саванны, - эту всёсокрушающую механизированную силу....Хотел одолеть неодолимое» (с.197-198). За это его связали верёвками и бросили в кузов грузовика прямо на сайгачьи туши. Напившись и нажравшись сайгачьих шалыков, хунта устроила суд над Авдием. «Таких надо, как щенят, топить сразу. Таких надо в три погибели гнуть, в землю вгонять», - говорит об Авдии Мишаш (с.199).
Хунта зверски издевается над Авдием, насильно льёт ему в рот водку. «Я здесь суд! – говорит Обер. – Поди потом докажи, как и что было. Да, может, его волки задрали? Кто видел, кто докажет?» (с.200). Потерявшего сознание Авдия пинают сапогами. Избивают и, в конце концов. подобно Христу распинают на саксауле, привязав верёвками, сожалея, что нет гвоздей. Убийцы переполнены дикой яростью, ненавистью ко всем, кто иначе, чем они; им доставляет наслаждение казнь, истязание беззащитного человека. Умирающий Авдий вспомнает волчицу, ту самую Акбару, которая, увидев его со своими волчатами и чуя опасность, всё-таки не впилась в него клыками, а перепрыгнула через него....Это было в конопляной степи. «Спаси меня, волчица, - вдруг вырвалось у Авдия» (с.200) теперь в Моюнкумской саванне. Просить спасения у зверя, спасения от человека?! - Нет критерия, чтобы измерить бесчеловечность людей, разъяренно пьяных, свирепствующих в саванне. В их лексиконе нет нормальных человеческих слов. «Шваль, прибью как собаку, морда, сволочь, сука», - вот их обычные слова. Этих нелюдей можно назвать врагами всего человечного. Обер весь охвачен страстью властвовать и казнить, охвачен эйфорией безнаказанных репрессий. Он говорит Авдию: «Глаза нам Богом колоть захотел, гад ты эдакий! Нас Богом не запугаешь – не на тех нарвался, сука..... Мы здесь задание государственное выполняем, а ты против плана, сука, против области, значит, ты, сволочь, враг народа, враг народа и государства. А таким врагам, вредителям и диверсантам нет места на земле! Это ещё Сталин сказал: «Кто не с нами, тот против нас». Врагов народа надо уничтожать под корень! Никаких поблажек! Если враг не сдаётся, его уничтожают к такой-то матери....Чтоб чисто было на нашей земле от всякой нечисти. А ты, крыса церковная, чем занимался? Саботажем! Срывал задание!....Я тебя придушу выродка, как врага народа, и мне только спасибо скажут. Потому как ты агент империализма, гад! Думаешь, Сталина нет, так управы на тебя не найдётся?» (с.201)
Обер – это человек-палач сталинских времён. В его словах вся идеология того времени. Ею он живёт и сегодня. После распятия Авдия, Обер грозит: «Так будет со всяким....Я бы каждого, кто не с нами вздёрнул, да так, чтобы сразу язык набок. Всех бы перевешал, кто против нас, и одной вереницей весь земной шар, как обручем, обхватил, и тогда б уж никто ни единому нашему слову не воспротивился, и все ходили бы по струнке» (с.202-203). Обер мечтает о перестройке мира по сталинскому образцу, по своему образу и подобию.
Учинив своё чёрное дело, напившись ещё водки, оберкандаловцы спят вповалку на тушах сайгаков, в сивушной блевотине.
Обер-кандаловцы – это уже не единичные преступники, а представители разложившегося слоя общества. Столкнувшись с ними, даже моюнкумские волки покидают родную саванну навсегда.
В романе дано описание ещё одной общественной подпольной группы – гонцов, т.е. добытчиков наркотиков. Авдий, работавший в ту пору в областной комсомольской газете, входит с ними в контакт с целью изучить гонцов и подготовить статью о их преступных делах, а также с надеждой перевоспитать их.
В связи с этим нужно остановиться на личности самого Авдия.
Авдий Калистратов был когда-то одним из лучших учеников духовной семинарии. Но он создал свою концепцию Бога и его места в современном мире, за что и был исключён из семинарии.
В современном мире Авдий кажется наивным. Его трагедия в том, что он очутился как бы между двумя жерновами. С одной стороны церковь ревностно оберегала чистоту тысячелетнего вероучения, догматические постулаты и всякие новые мысли отвергались ею, и Аввдий был для неё еретиком. С другой стороны, атеизм полностью отвергал религию как таковую и в нашем обществе Авдий был чужой. Преданный церковной анафеме, он был какое-то время «выгоден для наглядной антирелигиозной пропаганды» (с.36). Авдий жил в своём мире и надеялся когда-нибудь открыть людям суть своих умозаключений. Он считал, что в индустриальную эпоху человечество неизбежно придёт к изучению Бога и его места в жизни. В Авдии горел беспокойный дух, и он всегда шёл к людям с добром. Авдий добр, великодушен и наивен в своих мылях. Для него не существует понятия «личного блага», поэтому он почти скитается из угла в угол. «Идея Авдия изучить и описать пути и способы проникновения в молодёжную среду европейских районов страны наркотического средства – анаши» (с.40) привела его в Среднюю Азию. Им собран богатейший материал; увы, в то время не для печати, и ему «предлагают ограничиться какой-то докладной запиской в какие-то инстанции» (с.42). Для Авдия – это «страусовая политика», ложное опасение, что остросенсационный материал о наркомании среди молодёжи....причинит якобы ущерб нашему престижу....Зачем он нужен, этот престиж, если за него надо платить такую цену!» (с.42).
Авдий сталкивается с лицемерием, показухой и фальшью общества. Сначала редакция встречает его материал с ликованием, потом – уходит «в кусты». Будучи всё время среди людей, Авдий одинок. Его воодушевляет только любовь к Инге Фёдоровне, в любви смысл всей его жизни.
Авдий хотел постичь причину отрицательных явлений в обществе. Ему хотелось открыть дискуссию на эту тему в печати и на телевидении. Потом он убедится: «никто не заинтересован в том, чтобы о подобных вещах говорилось в открытую, и объяснялось это всегда соображением якобы престижа нашего общества, хотя, по сути дела, речь шла прежде всего о нежелании рисковать лишний раз своим положением, зависящим от мнения и настроения других лиц» (с.72). Чем больше он «вникал в эти печальные истории, тем более убеждался, что всё это напоминало некое подводное течение при обманчивом спокойствии поверхности житейского моря и что помимо частных и личных причин, порождающих склоннность к пороку, существуют общественные причины» (с.72). Здесь мы видим типичную картину общества застойных времён.
Однако помимо своей наивности Авдий твердо убеждён в себе, силён духом, полон мужества самопожертвования. «Без шуток, –– говорит он, – если бы в наше время существовала инквзиция и если бы завтра мне грозило сожжение на костре за мою ересь, я не отказался бы ни от одного своего слова» (с.74). Авдий и гибнет в руках своеобразных современных инквизиторов – обер-кандаловцев, которые требуют отречься от Бога. «Бог есть», – повторяет Авдий, умирая, и тем самым ещё сильнее разжигает свирепость своих мучителей. Авдий бескомпромиссен. Стоило ему быть немного сговорчивей, его бы не отлучили от церкви. Он мог бы быть священнослужителем и со своими сомнениями, поисками нового Бога. Координатор говорит Авдию: «Не тобой первым, ни тобой последним овладевает дух противоречия на стезе постижения веры. Таких, как ты, засомневавшихся, церковь на своём веку знавала немало» (с.80). «Скажу тебе откровенно: в интересах церкви, чтобы ум твой не противостоял её учению, а служил бы безраздельно и безусловно заветам Господа. И я не скрываю этого» (с.79).
Все поиски Авдия гуманны. Его богоискательство – это поиск такого Бога, который принёс бы человеку идею всеобщей справедливости, милосердия, добра. Авдий справедливо думает, что нужно пересмотреть прошлое. «Поскольку мысль на земле развивается от познания к познанию, напрашивается вывод: Бог тоже должен иметь свойство развития», – говорит Авдий (с.77). Он считает, что Бог не существует вне нашего сознания, что Бог – плод вображения человека, при помощи его человек идёт к истине, к своему идеалу, к познанию. «Не может быть такого учения..., которое бы раз и навсегда познало истину до конца. Ведь если это так, значит, это мёртвое учение», – считает Авдий (с.82). Когда Петруха спрашивает, есть ли Бог, Авдий отвечает: «На это трудно ответить, Петр. Для кого он есть, а для кого его нет. Всё зависит от самого человека. Сколько будут люди жить на свете, столько они будут думать, есть Бог или нет.
– Ну а где же он, Авдий, если он, скажем, есть?
– Он в наших мыслях и в наших словах» (91).
Так Бог становится символом праведной жизни. Нести эту праведную мысль людям Авдий считает чуть ли не своим предназначением. Он не может жить иначе. Даже в экстремальных ситуациях он не может поступиться своими идеалами, пойти на комромисс. Даже тогда, когда речь идёт о его жизни. Поехав с добытчиками анаши за этим зельем, Авдий в дороге сознаётся им о своих намерениях и вступает в бескомпромиссный спор с главарём группы Гришаном. Избив до смерти, наркоманы сбрасывают Авдия с поезда. «И стоило ли, не щадя себя, отказывать себе в шансе уцелеть? Ведь речь шла нимало ни много – о собственной жизни, и всего-то нужно было произнести три слова: «Спаси меня, Гришан!» Но он не сказал этих слов» (с.132).
Кто же такие наркоманы, каковы социальные корни наркомании? – на этот вопрос ищет ответ Авдий и автор романа»Плаха».
Главная цель добычи анаши – деньги. Легко заработанные деньги. Правда, мечты добытчиков примитивны и тщеславны. Купить мотоцикл, машину, импортные «шмотки» – вот высшее благосостояние и счастье в их понятии. Петруха мечтает так: «Есть у меня в городе одна баба классная, подкинешь ей на шмотки, так лучше нет....А самое главное – мотягу уже купил, чехословацкий спартач в сарае стоит, а теперь, значит, «Жигуль» – это не проблема, вот бы где «Волгу»....отхватить....На своей «Волге»-то покатить в Воркуту – пусть братуханы поглядят...Жены-то их от зависти лопнут. А в багажнике выпивон на выбор, все больше иномарки» (с.108).
Все добытчики анаши охвачены соблазном обогащения, мелким тщеславием, типичной идеологией обывательского мира. По возрасту они ещё юнцы – лет по 20, а Леньке и того 16. Но все составные зла они уже впитали в себя – водка, карты, вызывающий жаргон, курение анаши. Не говоря уже о табаке. А Ленька пьет и «смалит как дед».
Конечно, наркоманы не появились таковыми на свет. Определенные жизненные обстоятельства подтолкнули их на путь деградации и преступления, а потом и повели по нему.
Петруха живёт со старой пьющей матерью. Можно представить какими примерами поведения и какой моралью она его воспитывала. Может старшие братья потому и уехали вкалывать на север, тем и ушли от греха ничтожной жизни.
Ленька рос в Доме малютки. Когда ему было 3 года, его усыновил капитан дальнего плавания. Но спустя несколько лет жена ушла от капитана. Капитан запил, был переведен на портовые работы.
Лёнька был уже никому не нужен. Его отдавали из рук в руки родственники капитана. Уже в детстве Ленька стал озлобленным и недоверчивым. Потом жил у инвалида войны, который никак не влиял на Леньку, ничему не учил и ничего не требовал. Ленька скитался, связался с определенной компанией. Нежность, семейный очаг, доброта, сострадание – всё это было неведомо ему. Деньги – вот средство существования, всех радостей и всех возможностей. И Ленька погнался за ними.
А тот, кто вошёл в мир наркотиков, тот уже повязан с руками и ногами. Чтобы выйти из него, мало личного прозрения, осознания, что ты приносишь зло и себе, и другим. Нужно большое мужество, ибо «они уже крепко-накрепко повязаны некой жесткой круговой порукой с другими, имеющими неписаное право карать их за измену» (с. 95). Это понимает и Авдий, столкнувшись с наркобизнесом. «Если бы даже Авдию удалось силой мысли и слова поколебать их, заставить задуматься о своём падении, если бы даже допустить, что эти двое (т.е. Петруха и Ленька) послушают голос разума и решат порвать с такой жизнью, они не посмеют и не смогут этого сделать»(с.95).
Поэтому Авдий и стремится выйти на «Самого», т.е. главаря этого дела. При их первой встрече Авдий видит, что неправильно представлял себе этого человека. Он совсем иной, чем те, которыми он управляет. Перед ним те кажутся слепыми и беспомощными сосунками.
Гришан достаточно начитан, умеет поговорить, не употребляет в речи тот жаргон, как другие добытчики. Он может подать себя как приличного малого. Но в быту он неприметен, что тоже в его «работе» необходимо. «Всё в нем было заурядно: в меру шатен, выше среднего роста, худощав, одет не броско, как обычно одеваются в его возрасте – джинсы, заношенная рубашка на «молнии», неприметная кепочка, которую в случае чего можно сунуть в карман. Если бы Гришан не прихрамывал и из-за этого не ходил с толслой палкой, его трудно было бы выделить, повсюду он бы затерялся в толпе» (с.112). Даже на обломанный верхний резец Гришан не ставит себе коронку. Мог бы поставить золотую, но очевидно «не желает иметь лишнюю примету» (c .112).
Гришан хитёр и осторожен. «Человек, коли он не последний дурак, непременно должен себе под ноги смотреть» (с.112), – говорит он. Он не дает приказа убивать Авдия, но и не препятствует. «Завтра, если мертвого Калистратова найдут и не поверят, что он упал и выбросился из поезда в самом худшем случае, Гришан будет чист – он лично не прикладывал рук. Скажет: ребята повздорили, подрались, и в результате несчастный случай – оступился в драке». «Он убивал Авдия Калистратова чужими руками» (с.131).
Гришану доставляет удовольствие смотреть, как убивают Авдия. Теперь «можно полюбоваться, как расшибётся насмерть Авдий Калистратов. И Гришан стоял и ждал того неизбежного момента, когда гонцы добьют Авдия»(с.131). Петруха нанёс ему последний решающий удар, схватив палку Гришана, которую Гришан как бы невзначай держал на виду – вот, мол, пожалуйста, бери и бей» (с.131).
Инакомыслящих здесь быть не могло. Гришан говорит Авдию: «У нас здесь строго. Дисциплина, как в десанте...И ты тоже должен действовать как прикажут. Без всяких там «могу», «не могу» (с113). «Ты – гонец, ты повязан с нами и ты слишком много знаешь» (С.114) Есть у Гришана своего рода справедливая философия: «Я помогаю людям изведать счастье, познать Бога в кайфе...Я даю людям...испытывать то, что вы сулите лишь на словах и вдобавок на том свете...лишь кайф дает блаженство, умиротворение, раскованность в просстранстве и во времени. Пусть блажентво это мимолётно, путь призрачно, пусть оно существует лишь в галлюцинациях, но это счастье, и достижимо оно только в трансе» (с.119). Гришан довольно точно определяет объективно-социальные причины наркомании. Это неудовлетворенность жизнью, разочарование, неверие в завтрашний день, чувство безысходности. «Человеку так много насулили со дня творения, каких только чудес не наобещали униженным и оскорбленным: вот царство Божье грядет, вот демократия, вот равенство, вот братство, а вот счастье в коллективе, хочешь – живи в коммунах, а за прилежность вдобавок ко всему наобещали рай. А что на деле? Одни словеса!» (С.120). Этими язвами общества и пользуются такие, как Гришан. Кстати, сам он отказывается употреблять анашу, когда гонцы угощают его.
Гришана сдерживают лишь законы, страх наказания. «Дали б мне волю, я бы мог так развернуться! – говорит он. – Если б мы на Западе вдруг оказались, я бы ущё не такими делами ворочал» (с.120).
Да и свою «деятельность» Гришан умеет приподнести чуть ли не как благородную миссию. «Я отвлекаю утомленных, неустроенных. Я громоотвод» (с.120). Иезуитом от наркомании называют Гришана Авдий.
Каковы же пути преодоления этого зла – наркомании? Сила слова, на которую надеялся Авдий, оказалась бессильной. Вызволить души людей из-под власти порока, раскрепостить их, раскрыть им глаза на самих себя нелегко. Слишком глубоко ушли они в этот порок.
Очевидно нужен комплекс мер и не нужно умалчивание правды о наркомании, как это происходит. Нужна и помощь ученых. Инга Федоровна ищет пути уничтожения дикорастущей конопли, но такого уничтожения, чтобы не навредить окружающей природе. Делают своё дело и правохранительные органы. Группа гонцов в конце концов задержана. Но надежды, что на этом можно поставить точку, нет. Скрылся Гришан, хитрый и алчный главарь. Нет раскаяния среди задержанных, может, кроме, Леньки.
В борьбе со злом гибнет Авдий. Его добро, идущее через слово, оказалось близоруким и беспомощным.
А тем временем жизнь продолжается.
Опять встают перед читателем картины из жизни волчьей пары. Уйдя из саванны, они поселяются в камышах. Опять появилось потомство. «Волчата уже подрастали, когда зверей опять постигло несчастье – загорелись камыши. В этих местах строились подъездные пути к открытой горнорудной разработке – возникла необходимость выжечь камыш. И на многих сотнях и тысячах гектаров вокруг озера Алдаш подверглись уничтожению древние камыши. После войны в этих местах были открыты крупные залежи редкого сырья......А что в таком случае камыши, когда гибель самого озера, пусть и уникального, никого не остановит, если речь идёт об уникальном сырье. Ради этого можно выпотрошить земной шар как тыкву» (с.206-207).
Камыши с воздуха обрызгиваются горючей смесью, поджигаются. Гибнет всё живое. Акбара и Ташчайнар спасаются вплавь через залив. Пятеро волчат гибнут.
Опять заново начинают они свою жизнь. Теперь в горах у Иссык-Куля. Им суждено здесь встретить новых людей. Новые судьбы, новые лица. Опять параллельно идёт описание жизни людей и волчьей пары. Роман как бы начинается заново.
Базарбай Найгутов – совхозный чабан. Человек он грубый, алчный, а, главное, большой любитель выпить. Если где свадьба или поминки, где выпивкой пахнет, – тут он бросает все дела, всю отару, лишь бы выпить. Правда, вроде бы и пьет он с досады. Условия жизни в горах трудные: «ни тебе асфальта, ни тебе водопровода, ни света электрического, вот и живи как хочешь. Ходи круглый год за овцами по вонючему назьму...Кто горбатится с утра до вечера, без выходных, без отпусков, тому едва на прокорм хватает» (с.209). Базарбай полон равнодушного безразличия к работе и людям. Он может не кормить животных, с женой обращается как с рабыней. Её прозвали Кок Турсун – Сизая Турсун, т.к. всю жизнь в синяках ходит...сколько раз душил так, что глаза выкатывались!» (с.210), То, что Базарбай живёт в грязи, в первобытных условиях, – в этом во многом виноват он сам. Ведь он и не старается улучшить свой быт, плюнул на всё. Вот его сосед Бостон Уркунчиев тоже чабан, но живёт совсем иначе. Он вкладывает в своё дело душу. К Бостону идут лучшие люди, «и не уходят от него, работают как одна семья» (с.225). Но всё это Базарбай называет везением, он проникся к Бостону неприязнью, даже ненавистю – «так бы и дал в морду этому передовику-куркулю!» (с.225).
Всё у Базарбая в доме Бостона вызывает зависть: чистота, яркий свет, лад на подворье, жена Гулюмкан и маленький сынишка. Ему хочется поехидничать, чем-то смутить хозяйку. С привычной самоуверенностью и бесцеремонностью он «растянулся на ковре точно у себя дома и стал рассказывать» как украл волчат из логова. Это были волчата Акбары и Ташчайнара.
Случилось это так. Проводив экспедицию геологов в ушчелье Ачы-Таш и получив четвертак, Базарбай ещё выпросил поллитровку водки. По дороге выпил. Неожиданно услышал поскуливание и увидел волчье логово. Одурманенный водкой и охваченный жадностью продать детёнышей, Базарбай полез в логово. К счатью, детёныши были одни. Волки пошли за добычей. Вернувшись и не обнаружив волчат, они бросились по человечьим следам и еле-еле не догнали Базарбая. Он успел добраться доБостоновой кошары. Сидя в доме Бостона за чашкой чая, Базарбай позволяет себе грубые и неуместные шуточки. Полуторагодовалому сынишке Бостона Кенджишу он говорит: «Был один волчонок в доме, а стало пять. Хочешь быть волчонком? А то давай подкину тебя, Бостонова последыша, в логово, будешь расти вместе с ними» (с.228).
Базарбай воистину ничтожный человек. Ему плохо, когда хорошо другому. Благополучие других вызывает в нем ярость, желание причинить зло. Когда Бостон предлагает выкупить у него волчат («называй свою цену – и по рукам»), Базарбай кричит: «Не продам! Тебе ни за какие деньги не продам! ...Я их пропью, волчат, но тебе не продам» (с.242). Ненависть Базарбая к Бостону достигает таких размеров, что он готов своими руками убить Бостона. Напившись, в разных корчмах он ведет один разговор о Бостоне, про «этого жмота и змея, этого неразоблаченного тайного кулака, которого в прежние времена приставили бы к стенке как классового врага.
Жаль, что те времена минули. Такого типа пустить в расход – святое дело. А что? В двадцатые-тридцатые годы любой милиционер мог пристрелить кулака ли, богатея ли прямо у него на дворе» (с.246).
Базарбай похотлив. Разговаривая с Гулюмкан, он всё думает о том, попалась бы она в укромном месте. Представляет, «как бы он притиснул эту бабу, представься ему удобный случай...Он привык брать женщин нахрапом, иногда прямо в поле или у дороги, когда это удавалось, когда – нет, но он не жалел ни в том, ни в другом случае» (с.229).
Поступок Базарбая – кража волчьего выводка – приносит несчастье всей округе. Волки рыщут по округе, ведут себя непривычно нагло, вырезают стада – не из-за голода, а ради умерщвления, мести человеку. Волки начинают нападать на людей, даже не боясь выстрелов. Акбара и Ташчайнар не покидают и кошару Бостона. По ночам они душераздирающе воют, не в силах смириться с пропажей волчат. Их горе, их ненависть к человеку можно понять. Всюду, где они встречаются с человеком, он приносит им страдания, смерть детёнышей. Волки меняют места своего обитания, уходя от встречи с человеком. Но так уж устроено природой, что пути людей и зверей пересекаются, как пересекались от сотворения мира. И если человеку оставаться человеком, то и зла никакого не было. Ведь положительные герои романа совсем иначе относятся к волчьей паре, чем, допустим, Базарбай. Бостон думает: «Как же мне не понять твоего горя, Акбара!...Но даже он при всём его уме и чуткости не мог представить себе всю меру страданий Акбары. Пусть не было у неё слов, но были муки, хотя ей и не дано выразить их словами. И никак не могла она избавиться от этих сжигавших её мук. Разве могла она выскочить из своей шкуры?» (с.259).
Заканчивается всё трагически. Бостон убивает Ташчайнара, так как вой волков у его дома, нападение на атару не прекращаются. Только смерть может остановить волков, и Бостон устраивает засаду. Но убить Акбару не удаётся, сам он чуть не гибнет от нападения Ташчайнара. Но ему всё же удается убить Ташчайнара. С тех пор волчица словно пропадает. Она, как человек, впадает в уныние, безразличие: «Для Акбары мир как бы утратил свою ценность. Жизнь её теперь была в воспоминаниях о прошлом...Снова и снова вставали перед её взором картины минувшей жизни, день за днём прожитой вместе с Ташчайнаром, и всякий раз....снова вспоминала своих детёнышей – то тех четверых, что недавно похитили у неё, то тех, что погибли в моюнкумской облаве, то тех, что сгорели в приозёрных камышах» (с.294).
«Но вопреки всему надежда не умирала, теплилась в сердцу Акбары – порой ей казалось, что когда-нибудь её последний помёт обнаружится. И потому ночами Акбара кралась к Бостонову зимовью» (с.295).
Тут то и происходит встреча Акбары с малышом Бостона – Кенджешем. Когда семья собралась на лето в горы, подворье опустело, волчица, «влекомая неутихающей материнской тоской, не умирающей надеждой....осторожно обошла все кошары, все стойла....и подошла вплотную к человеческому жилью....И вот Акбара стояла перед малышом. И непонятно, как ей открылось, что это детёныш такой же, как любой из её волчат, только человеческий, и когда он потянулся к её голове, чтобы погладить добрую собаку, изнемогающее от горя сердце Акбары затрепетало. Она подошла к нему, лизнула его щёку. Малыш обрадовался её ласке, тихо засмеялся, обнял волчицу за шею. И тогда Акбара совсем разомлела....» (c .299). Ей захотелось, чтобы этот человеческий детёныш жил в её логове. Осторожно ухватив за куртку, волчица понесла ребёнка. Она уходила всё дальше в горы и выстрелы Бостона не пугали её. Когда осталась последняя минута и Акбара бы скрылась с глаз, Бостон выстрелил по ней. Но он убил не только волчицу (она была ещё жива), а и своего сына.
Мир в одночасье рухнул для Бостона. Он потерял самообладание и разум. Он не мог жить, не убив зло в лице Базарбая. И он убил Базарбая и пошёл сдаваться властям. И «это был конец его света....Хотелось..исчезнуть – и хотелось и не хотелось жить» (с.305).
Бостон Уркунчиев – фигура противоположная Базарбаю. Но он не герой, а простой человек, рядовой чабан. В то же время он красив своим отношением к труду, к людям, к окружающей его природе. Бостон – человек-труженник, хозяин. Он «с самого детства жил своим трудом. Судьба ему выпала тяжелая: отец погиб на войне, когда он во втором классе учился, потом умерла мать, старшие братья и сестры жили сами по себе....он всем был обязан только себе, только своему труду, он....шёл к некоей поставленной самому себе цели упорно, неуклонно изо дня в день, работал не покладая рук и считал, что только в этом и может заключаться смысл жизни. Так же истово он заставлял трудиться и всех, кто работал под его началом. Многих из тех, кто прошёл его школу, он вывел в люди, научил работать, а через это и ценить саму жизнь в труде. Тех же, кто не стремится к этой цели, Бостон откровенно не любил и не понимал. Считал таких людей никчемными» (с.247). А они в свою очередь называли его кулаком, жмотом, «сожалели, что Бостон поздновато родился, а не то гнить бы его костям в снегах Сибири» (с.247).
Нет-нет, да и повеет в романе ветерок сталинских времён. Нет, не совсем они ушли. Потому что есть те, кто тоскует по тем временам. Злые это люди, злопыхающие. Под понятие «враг народа» они бы подвели бы всех, кто живёт лучше, чем они, тех, кто хозяин на своей земле, труженник её и целитель. Да, именно лучшим людям, неравнодушным и думающим, грозят тени сталинского прошлого. Но странно. Тени эти не только внизу, в толпе (Базарбай), но и наверху, среди тех, кто управляет в партии.
Вот парторг совхоза Кочкорбаев. Его бы в сталинские времена....Он бы любую поминку преподнёс как диверсию...«Что ни собрание, поносит всё старое....не так свадьбы справляете, почему не целуетесь на свадьбах, почему невеста с тестем не танцует в обнимку? Имена и то не те даёте детям – есть, говорит, утвержденный свыше список новых имён, а все стариннные надо заменить. А то вдруг прицепится – не так хороните, говорит, не так оплакиваете покойника. Как людям плакать, и то указывает: не по-старинному, говорит, надо плакать, по-новому» (257).
Кочкорбаев – это унтер Пришибеев наших дней. Бостон говорит: «Хочу узнать: нужны ли нам в самом деле такие, как Кочкарбаев, или это наше горе? И ведь ничего не скажи ему, чуть что за глотку берёт, ты, говорит, против партии. Он один, видишь ли, вся партия. И никто ему не перечит. Вот ведь как у нас. Сам директор его обходит сторонкой...Беда в том, что таких, как Кочкорбаев, немало и в других местах» (с. 258).
Даже тогда, когда комиссия из райкома разбирает жалобу Кочкорбаева на Бостона, она сама расходится во мнениях. «Одна часть считала, что чабана Бостона Уркунчиева необходимо исключить из партии, потому что он оскорбил личность партоорга и тем нанёс моральный ущерб самой партии(!!!), другая считала, что этого делать не следует, потому что чабан Бостон Уркунчиев выступил по делу и критика его имела целью повышение производительности труда» (с.295).
Чего же хочет Бостон?
Ботон убеждён, «что человек должен работать как на себя. Другого пути он не видит, а для этого необходимо, чтобы работник был лично заинтересован в том, что делает...Оплата должна зависеть от результатов труда, а главное – чтобы для чабана земля была своя, чтобы чабан за неё болел, чтобы помощники и их семьи болели за эту землю, иначе ничего не выйдет» (С.275).
То, чего хочет Бостон, сегодня нам кажется просто и ясно. «Чабан...хочет быть хозяином отары и земель, а не лицом, работающим по найму, и говорит он не только от своего имени, а от имени и своей бригады и чабанских семей. Уркунчиев хочет взять всё в свои руки: и поголовье, и пастбища, и корма, и помещения – словом, всё, что необходимо для производства. Он собирается внедрить бригадный расчет, чтобы каждый знал, что может заработать, если будет работать как на себя, а не как на соседа, от и до» (с.277). Так формулирует требования Бостона директор совхоза. Душой он на стороне чабана, но связываться с парторгом боится, «с этим человеком-газетой, чья демогогия могла привести в действие грозные силы: ведь Кочкорбаев был далеко не единственным звеном в цепочке» (с.277). Ели кто говорит иначе, чем сам Кочкорбаев, то парторг сразу же обвиняет его в «атаке на наши революционные завоевания», в атаке на историю, попытке «извращения социалистических принципов хозяйствования» (с. 276). Кочкорбаева зато и прозвали человеком-газетой, что он говорит готовыми газетными фразами, лозунгами: «Мы не позволим подрывать основы социализма», «социалистические формы производства обязательны для всех», «Я всем обязан только партии».
Бостон даёт правильную оценку парторгу. Хотя приходит к ней не сразу, после долгих раздумий, поисков, анализа сложившейся ситуации в овцеводстве. В тех трудностях, которые перживают чабаны, виноваты во многом такие, как Кочкорбаев. Бостон так говорит Кочкорбаеву: «Какие травы, какие пастбища, какие земли были! А что теперь? Пыль да сушь кругом, каждая травинка на счету, а всё потому, что запускают в десять раз больше овец, чем на такие площади можно, и овечьи копыта становятся пагубной для них» (с.280-281).
Почему Бостон с Эрназаром пошли на перевал искать новые пастбища? «Не от хорошей жизни! Что мы там искали? А ты подумал, парторг, что нас понесло туда, подумал, что не будь у нас страшной нужды в выпасах, мы не стали бы так рисковать? И нужда эта с каждым днём страшнее становится....
И тебе парторг, скажу прямо в лицо: не пойму я, что ты за человек. Столько лет ты уже в нашем совхозе, а до сих пор только и знаешь что газеты почитывать да стращать таких, как я, пастухов, мол, мы против революции и против советской власти, а сам в хозяйстве ничего не смыслишь и ничего не знаешь, иначе не стал бы обвинять человека в том, что он хочет размножать волков....Ты кичишься тем, что только и думаешь о партии, а вот нужны ли партии такие люди, как ты, которые сами ничего не делают и только вяжут руки другим» (с.280-281).
Вся беда в том, что немало было таких кочкорбаевых во всей стране. Не зря саму эту эпоху назвали эпохой застоя. Партия и её представители в романе претендуют на монополию правды и власти. Им удаётся навязать своё мнение, потому что люди ещё помнят страшные репресии сталинских времен. Вот и директор совхоза говорит: «Больше не хочу, чтобы мне давали по шее: учёный уже...Ты на меня не ссылайся, но делай так, как сочтёшь нужным» (с.254). Его уже за то, что «хотел как лучше», понизили – перевели из райкома в совхоз. А Бостону терять нечего – пастухов и так не хватает.
В обществе сложились такие экономические и межличностные отношения, что положение с каждым годом усугубляется. Бостон размышляет так: «Из года в год добросовестно работать становится всё труднее – у нынешнего народа совсем стыда не стало. Слову теперь никто не верит. И каждый прежде всего свою выгоду ищет...В чабаны теперь никого на аркане не затащишь. И все об этом знают, но делают вид, будто это временное затруднение. А скажешь об этом, обвинят в клевете. Поёшь, дескать, с чужого голоса...Люди не хотят работать. Но почему? Ведь без труда нельзя жить. Это же гибель. Может быть, дело в том, что надо жить и трудиться иначе?...Современной молодежи не хочется возиться в грязи и жить на отшибе» (c .274-275).
Проблемы не решаются, потому что они замалчиваются. Такова политическая подоплёка: черное не видеть и называть белым.
Итак, роман «Плаха» – это книга об обществе 90-х годов прошлого столетия в СССР, его проблемах, о судьбах людей. Роман затрагивает и великую философскую проблему – о смысле жизни человека на земле. Каким он должен быть, чтобы сохранить эту землю? И возможно ли это без достижения совершенства души?
Ответ на вопрос о смысле человеческой жизни люди ищут столько, сколько живут. И веру в Иисуса Христа они создали как потребность, как стимул движения общества к добру, к самосовершенству. Автор даёт новое философское осмысление религии.
В романе есть глава, посвященная Иисусу Христу; она описывает встречу сына Бога с Понтием Пилатом, Римским наместником, который должен утвердить смертный приговор, вынесенный священниками Иисусу за якобы кощунственные речи о царстве справедливости и о грядущем падении власти кесарей. Глава эта создает новый образ Бога, а именно Бога-человека. Иисус как человек страдает, по лбу его течёт пот усталости и бессилия, он бледнеет» при одной мысли о том, что ему предстоит» (с.135). С трудом выговаривает он «меня должны казнить сегодня» и сознаётся прокуратору: «Я знаю и содрогаюсь при одной мысли об этом...Я хотел бы пожить ещё...»(с.136). «Я страшусь свирепой казни» (c .139).
Но он действительно может избежать этой казни. Понтий Пилат даёт ему время обдумать, хочет сломить его дух. «Сейчас в моей воле оставить тебя в живых или послать на казнь...Покайся на всех городских площадях, осуди себя. Признай, что ты лжепрозорливец, лжепророк...чтобы чернь отхлынула от тебя... Никакого Царства справедливости быть не может....А сам удались в Сирию или в другие страны, и я, как римский прокуратор попробую тебе помочь» (с.139-140). Так уговаривает Понтий Пилат Иисуса. « Надо было сломить его дух, заставить униженно ползать, отречься от Бога единого для всех, от всеобщего равенства, чтобы потом, как гада с переломанным хребтом, вышвырнуть вон из израильских земель – пусть бродяжничает и сгинет без вести, недолго бы так протянул, свои ученики и прибили бы, изверившись в нем...» (с.143). Так думал прокуратор, «изыскивая наиболее верный путь искоренения новоявленной крамолы» (с.143).
А Иисус в это время мысленно прощался с жизнью, вспоминал свою мать и страдал, сам испытывая те страдания, которые выпали на долю его матери – видеть, как на глазах погибает её сын. Он просил прощения у матери за причиненное ей горе и страдания» (с.147).
В этом вся человечность Иисуса. Он прост, осязаем, смертен, как все люди. Но есть в нем и то, что возвышает его над всеми смертными. Это непоколебимость духа, вера в то, что он должен донести людям слова Бога, открыть им глаза. Утвердить веру в людях он может только через собственную смерть. «Смерть бессильна перед духом», – твердо говорит Иисус (с.137). Иного пути к истине нет. Непоколебимость Иисуса поколебала даже прокуратора, произошло всё наоборот, не Иисус, а Понтий Пилат «в душе дрогнул» (с.147).
Вот как объясняет Иисус свой выбор – жизнь или смерть: «Мне...очень хочется жить. Лишь на пороге небытия человек понимает, как дорога ему жизнь. И мать свою мне жаль – я так люблю её...Но...я обязан спасти многих и даже тех, которые явятся на свет после нас» (с.148).
В романе даётся новая концепция истории Иисуса Христа. Она не догматична, не фатальна, а заложена в истории развития человечества как самосовершенствование морали и нравственности. На вопрос прокуратора, когда же наступит второе пришествие Христа, если его распнут, Иисус отвечает так: «Создатель наделил нас высшим в мире благом – разумом. И дал нам волю жить по разумению. Как распорядимся мы небесным даром, в этом и будет история истории людей....Смысл существования человека в самосовершенствовании духа своего – выше этого нет цели в мире. В этом красота разумного бытия изо дня в день всё выше восходить по нескончаемым ступеням к сияющему совершенству духа. Тяжелее всего человеку быть человеком изо дня в день. А посему – как долго ждать придётся того дня....зависеть будет от самих людей» (с.150).
Иисус также отделяет молву от истины, правду от того фантастического, что нарастает со временем, переходя из уст в уста. Он говорит: «В жизни всегда так – любую великую мысль, родившуюся на благо людям, достигнутую в прозрениях и страданиях, молва, передавая из уст в уста, вечно искажает во зло и себе и истине» (с.150).
«Не я, кому осталось жить на расстоянии перехода через город к Лысой горе, приду, – говорит Иисус, – а вы, люди, пришествуете жить во Христе, в высокой праведности, вы ко мне придёте в неузнаваемых грядущих поколениях. И это будет моё второе пришествие...Иначе говоря, я в людях вернусь к себе через страдания мои, в людях вернусь к людям....Я буду вашим будущим, во времени оставшись на тысячелетия позади, в том Промысел Всевышнего....чтобы таким способом возвести человека на престол призвания его – призвания к добру и красоте» (с.151).
Пример Христа стал верой и силой, когда люди шли к правде через борьбу со злом, через отвращения к порокам, через насилие...Люди для Христа и есть подобие Бога...А страшный суд?
Разве это не страшный суд, когда после изгнания людей из рая, такая «бездна разверзлась, каких только войн, жестокостей, убийств, гонений, несправедливостей, обид не узнали люди....Сколько ужасных испытаний было в истории людей, а впереди не видно конца злодеяниям, бурлящим, как волны в океане. Жизнь в таком аду не хуже ли Страшного суда?» (с.132).
Нет, не фантастика, и не устрашение живут в словах Иисуса Христа, а сама жизнь, страницы истории. Через пороки, ошибки, страдания люди идут к началу расцвета человечности.
Христу в романе противопоставлен Понтий Пилат. Он несёт в себе другую идеологию, идеологию силы, власти: «кто сильнее – у того и власть, и впредь миром будут править сильные. И порядок этот не изменен, как звёзды на небе. Люди – всегда будут следовать за кесарями, как стада за пастухами, и, преклоняясь перед силой и благами, почитать будут тех, кто окажется беспощадней всех и могущественней всех, и славить будут полководцев и их битвы....во имя владычества одних и покорения и унижения других. В том и будет доблесть духа...от имени народа будут возводить в необходимости военные действия, воспитывать ненависть к врагам отечества: пусть собственный царь процветает, а другого задавить....вместе с народом его, а землю отнять – да в этом же вся сладость жизни, весь смысл бытия...Человек – зверь, ...он не может без войн» (с.154).
Наша жизнь и события в романе свидетельствуют о том, что эта идеология жива и в наши дни. Она нередко побеждает.
Сила в руках прокуратора, но истребить дух Иисуса он не в состоянии. Проводив Иисуса на казнь, он всё же остается «в недоумении и тревоге» (с.159).
Авдий, который как бы стал двойником Христа в наше время, гибнет, но дух его не сломан. Нравственная победа на его стороне.
И всё же конец романа тревожен. Лучшие человеческие идеалы существуют, но они гибнут на плахе. Гибнет добродушный, искренний Авдий. Страдает труженник Бостон. Он переживает трагедию, равную концу света для личности.
Напрашивается вывод: общество повинно в том, что лучшие её сыны попадают на плаху – физическую или нравственную. Общество нуждаетя в немедленном оздоровлении, перестройке политических, экономических и нравственных отношений. Так жить дальше невозможно, ибо это грозит катастрофой, –т.е. деградацией человеческой личности и уничтожением природы. Людям дан великий дар - способность мыслить, и она должна помогать людям любить мир, жизнь и природу. Человек ответственен за то, что ему дал Бог.
Использована литература:
Айтматов Ч. Плаха. И дольше века длится день: Романы. – Р.: Лиесма, 1986. – 607с.
Природа дала человеку в руки
оружие - интеллектуальную
моральную силу, но он может
пользоваться этим оружием и в
обратную сторону, поэтому че-
ловек без нравственных устоев
оказывается существом и самым
нечестивым, и диким, низмен-
ным в своих инстинктах,
Аристотель
Ч. Айтматов - сын киргизского народа,
один из ведущих писателей нашей современ-
ности. Его роман «Плаха» - одно из наиболее
значимых произведений автора. В нем Ч. Айт-
матов затронул многие животрепещущие
проблемы настоящего времени. И книга ста-
ла результатом наблюдений, размышлений
и тревог автора по поводу неспокойной, угро-
жающей будущему действительности. Она
значительно отличается от всех написанных
ранее произведений Ч. Айтматова: «Ранние
журавли», «Белый пароход», «Материнское
поле», «Первый учитель», «Тополек мой в
красной косынке», - являясь итоговой по от-
ношению к ним.
В «Плахе» Ч. Айтматов как художник
слова выполняет миссию духовного настав-
ника нынешнего поколения, который указы-
вает современникам на трагические проти-
воречия сегодняшнего дня. Писатель затра-
гивает вопросы экологии, нравственности,
проблему угрозы наркомании. Роман насы-
щен образами, которые на первый взгляд не
связаны друг с другом: волки, изгнанный се-
минарист Авдий, чабан Бостон, «гонцы» за
анашой. Но на самом деле их судьбы тесно
переплетаются, образуя общий узел назрев-
ших в современном обществе проблем, раз-
решить которые автор призывает нас, живу-
щих сейчас.
Повествование начинается описанием
волчьей семьи - Акбары и Ташчайнара,
мирно живущей в Моюнкумской саванне.
Но спокойствие и безмятежность возможны
лишь до тех пор, пока в азиатские просторы
не вторгается человек, несущий в себе не со-
зидающую, а разрушающую силу. И совер-
шается ужасное, кровавое действо уничто-
жения животного мира, когда погибают и не-
давно появившиеся на свет волчата Акбары.
Все живое вокруг истреблено, а люди, одер-
жимые эгоистическим отношением к при-
роде, радуются, что план по мясопоставкам
выполнен. Трижды волки уходили в глухие
места, пытались обзавестись потомством для
продолжения своего рода и жить так, как
предписывают им законы бытия, и каждый
раз злая и жестокая судьба лишала их дете-
нышей. Волки, в нашем представлении, опас-
ны, но, оказывается, есть еще большее зло,
которое способно сокрушить и уничтожить
все, - это люди.
Акбара и Ташчайнар обладают милосер-
дием и никому не желают зла. Любовь Акба-
ры к волчатам - это не бессознательный
животный инстинкт, а осознанная материнская
забота и ласка, свойственная всему женско-
му на земле. Волки в произведении, особен-
но Акбара, олицетворяют собой природу, ко-
торая пытается спастись от уничтожающих ее
людей. Дальнейшие действия волчицы ста-
новятся предупреждением человеку о «том,
что рано или поздно все живое воспротивит-
ся и будет мстить, мстить жестоко и неумо-
лимо. Мать Акбара, как мать-природа, хочет
сохранить себя, свое будущее в потомстве,
но, когда Базарбай похищает из логова вол-
чат, она ожесточается и начинает нападать
на каждого, чтобы заглушить бешенство, то-
ску и отчаяние, доводившие ее до безумия.
Волчица карает не того, кто действительно
причинил ей зло, а совершенно невиновного
человека - чабана Бостона, семья которого
имела несчастье принять в своем доме Ба-
зарбая, проезжавшего с волчатами мимо их
жилища. Следы и привели Акбару к Босто-
нову становищу.
Чабан понимает, какой гнусный поступок
совершил Базарбай, но не может ничего из-
менить. Этот омерзительный пьяница, спо-
собный на любую подлость, всю жизнь нена-
видел Бостона, честного труженика, который
благодаря своим собственным силам стал
лучшим чабаном в ауле. И теперь Базарбай
злорадствовал и ликовал при мысли о том,
что «возомнившего о себе и возгордившего-
ся» Уркунчиева доводит по ночам терзаю-
щим и изматывающим воем потерявшая вол-
чат Акбара.
Но самое страшное ожидало Бостона впе-
реди. Увидев, что волчица, похитившая его
любимого сына, убегает, чабан убивает одним
выстрелом Акбару и малыша, который был
его продолжением и смыслом жизни. Погиба-
ет и Базарбай, сломавший так много чужих
судеб и столкнувший друг с другом две мо-
гучие силы - человечество и природу. Со-
вершив три убийства, только одно из кото-
рых осознанное, Бостон сам ведет себя на
«плаху», подавленный переполнявшими его
горем и отчаянием, внутренне опустошен-
ный; но в глубине души он был спокоен, по-
тому что уничтоженное им зло больше не
сможет вредить живущим.
Еще одна острая проблема, раскрытая
писателем в романе, - наркомания. Айтма-
тов призывает людей опомниться, принять
необходимые меры по искоренению этого
страшного социального зла, которое калечит
человеческие души. Автор описывает веду-
щий в тупик и разрушающий жизни путь
«гонцов», которые, рискуя, отправляются в
азиатские степи за анашой, одержимые жаж-
дой обогащения.
Противопоставлен им образ Авдия Кал-
листратова, «еретика-новомысленника», из-
гнанного из семинарии за недопустимые с
точки зрения религии и устоявшихся цер-
ковных постулатов идеи о «Боге-современни-
ке». Одухотворенная и мыслящая натура Ав-
дия противится всяким проявлениям зла и
насилия. Неправедный, гибельный путь, по
которому идет человечество, вызывает в его
душе боль и страдания. Он видит свое назна-
чение в помощи людям и обращении их к Богу.
Для этой цели Авдий решает присоединить-
ся к «гонцам», чтобы, находясь рядом с ними,
показать, как низко они пали, и направить их
на путь истинный через искреннее раскаяние.
Авдий всеми силами стремится образумить
падших, спасти погибающие души, вселив в
них высокую мысль о Всеблагом, Всемилос-
тивом, Вездесущем… Но за это его жестоко
избивают, а потом и лишают жизни те, кому
он протянул руку помощи.
Фигура Авдия, распятого на саксауле, на-
поминает о Христе, принесшем себя в жерт-
ву за Добро и Истину и искупившем смертью
человеческие грехи. Авдий тоже принял
смерть за добро, и в последних его мыслях не
было упрека обезумевшей толпе убийц, а лишь
сострадание к ней и горестное чувство невы-
полненного долга… «Ты пришла» - таковы
были его последние слова, когда он увидел
перед собой волчицу с удивительными сини-
ми глазами, которая с болью заглянула в ли-
цо распятого человека и рассказала ему свое
горе. Человек и волк поняли друг друга, по-
тому что их объединяло общее страдание, -
страдание, которое они испытывали от нрав-
ственной-нищеты людей, погрязших в безду-
ховности. Если Бостона привели на «плаху»
роковые обстоятельства, то Авдий сам из-
брал свой путь, зная, что в человеческом ми-
ре за добро и милосердие нужно жестоко
расплачиваться. Трагедию Авдия усугубляет
полное одиночество, потому что порывы его
благородной души ни в ком не находят от-
клика и понимания.
Тревога - вот главное чувство, которое
наполняет роман. Это тревога за погибаю-
щую природу, за самоуничтожающееся поко-
ление, утопающее в пороках. «Плаха» - это
крик, призыв одуматься, принять меры по
сохранению жизни на земле.
Вопрос: До завтра нужно срочно!
Стихотворение Ивана Бунина "Детство": анализ и история создания Школьный анализ стихотворения Бунина И
Произведения, заслуживающие звания "самая красивая картина в мире" Самые красивые картины известных художников
Красота и польза русской земли — луговые и полевые цветы
История и основные идеи декаданса как направления культуры и искусства Декаданс в искусстве