Вильгельм Кюхельбекер
Wilhelm Küchelbecker
1820-е гг.
Псевдонимы: Кюхля
Дата рождения: 10 (21) июня 1797
Место рождения: Санкт-Петербург, Санкт-Петербургская губерния, Российская империя
Дата смерти: 11 (23) августа 1846
Место смерти: Тобольск, Тобольский округ, Тобольская губерния, Российская империя
Род деятельности: поэт, педагог, декабрист

Вильге́льм Ка́рлович Кюхельбе́кер (10 (21) июня 1797, Санкт-Петербург, Российская империя - 11 (23) августа 1846, Тобольск, Российская империя) - русский поэт, писатель и общественный деятель, друг и одноклассник Пушкина по Царскосельскому лицею, коллежский асессор, декабрист.

Семья
Вильгельм Кюхельбекер родился 10 (21) июня в Петербурге, в семье обрусевших немцев-дворян.
Отец - статский советник Карл Кюхельбекер (28 декабря 1748 - 6 марта 1809), саксонский дворянин, агроном, первый директор Павловска (1781-1789).
Мать - Юстина Яковлевна Ломен (Lohmen) (20 марта 1757 - 26 марта 1841).
Младший брат - Михаил Карлович Кюхельбекер.
Старшая сестра - Устинья Карловна Глинка (1786-1871).
Сестра - Ульяна (Юлия) Карловна Кюхельбекер (1.02.1795 – 9. 07.1869), из-за брата она была уволена из Екатерининского института, где состояла классной дамой.

Образование
Его детство прошло в Лифляндии, на берегу реки Авенорм. В 1808 году поступил в частный пансион в городе Верро (Эстляндия), который закончил с серебряной медалью. В 1811 году по рекомендации своего родственника военного министра Барклая-де-Толли был принят в Императорский Царскосельский лицей (лицейские прозвища - «Кюхля», «Гезель», «Бекеркюхель») воспитанником первого курса. Товарищ А.С. Пушкина по Лицею. Рано проявил интерес к поэзии и начал печататься в 1815 году в журналах «Амфион» и «Сын Отечества». Окончил лицей в 1817 году с чином IX класса. На выпускном акте 9 июня 1817 года удостоен серебряной медали за успехи и учёность.

Служба
По окончании Лицея в 1817 году зачислен вместе с А. С. Пушкиным в Коллегию иностранных дел. С 1817 по 1820 год преподавал русский и латинский языки в Благородном пансионе при Главном Педагогическом институте, где среди его учеников были Михаил Глинка и младший брат А. С. Пушкина, Лев. 9 августа 1820 года вышел в отставку. 8 сентября выехал за границу в должности секретаря обер-камергера А. Л. Нарышкина. Побывал в Германии и Южной Франции. В марте 1821 года приехал в Париж, где читал публичные лекции о славянском языке и русской литературе в антимонархическом обществе «Атеней». Лекции были прекращены из-за их «вольнолюбия» по требованию русского посольства. Кюхельбекер вернулся в Россию.

С конца 1821 года до мая 1822 года служил чиновником особых поручений с чином коллежского асессора при генерале Ермолове на Кавказе, где познакомился с Грибоедовым. Схожесть характеров и судеб вскоре сблизило литераторов - добрую память о дружбе с Грибоедовым, быстро перешедшей в преклонение, Кюхельбекер пронёс через всю свою жизнь.
После дуэли с Н. Н. Похвисневым (дальним родственником Ермолова) был вынужден покинуть службу и вернуться в Россию.

В отставке
После отставки год прожил в имении своей сестры в Смоленской губернии. 30 июля 1823 года переехал в Москву. Преподавал в женском пансионе Кистера, давал частные уроки.
В апреле 1825 года переехал в Санкт-Петербург. Жил у своего брата Михаила Карловича, а с октября 1825 года у князя А. И. Одоевского.

Декабрист
С 1817 года член тайной преддекабристской организации «Священная артель». За две недели до восстания 14 декабря 1825 г. был введён Рылеевым в Северное общество. Был на Сенатской площади с восставшими, покушался на брата императора (великого князя Михаила Павловича), пытался два раза стрелять в генералов, но оба раза пистолет дал осечку. После поражения восставших предпринял побег за границу, но был опознан и арестован 19 января 1826 года при въезде в предместье Варшавы унтер-офицером Григорьевым. С ним был арестован его крепостной слуга Семен Балашов, который был закован в железа, снятые с него 30 апреля 1826 года.

25 января доставлен в Санкт-Петербург в кандалах. Помещён в Петропавловскую крепость 26 января 1826 года, в №12 Алексеевского равелина.
Мемориальная таблица в память Вильгельма Кюхельбекера в бывшей Динабургской крепости
Тюремное заключение

Осужден по I разряду 10 июля 1826 года. Приговорён к каторжным работам сроком на 20 лет. 27 июля 1826 года переведён в Кексгольмскую крепость. Приметы: рост 2 аршина 9 4/8 вершков, «лицом бел, чист, волосом черн, глаза карие, нос продолговат с горбиною»

22 августа 1826 года срок каторги был сокращён до 15 лет. 30 апреля 1827 года переведён в Шлиссельбургскую крепость. 12 октября 1827 года по указу императора вместо Сибири отправлен в арестантские роты при Динабургской крепости (ныне в Даугавпилсе, Латвия). 15 апреля 1831 года Кюхельбекер был отправлен в Ревель через Ригу. Из Ревеля 7 октября 1831 года отправлен в Свеаборг, куда прибыл 14 октября 1831 года.

В Баргузине
Прибыл в Баргузин 20 января 1836 года. В Баргузине уже жил его младший брат - Кюхельбекер, Михаил Карлович. Братья Кюхельбекеры завели большое хозяйство, выращивали новые для Сибири сельскохозяйственные культуры. Михаил Карлович открыл в своём доме для местных жителей бесплатную школу. По предположениям В. Б. Бахаева, Вильгельм Карлович преподавал в этой школе.

Продолжал заниматься литературной деятельностью: писал стихотворения, поэмы, элегии, критические статьи, переводил с европейских и древних языков, завершил «Дневник», этнографический очерк «Жители Забайкалья и Закаменья», поэму «Юрий и Ксения», историческую драму «Падение дома Шуйского», роман «Последний Колонна» и другие. В письме Пушкину сообщил интересные наблюдения о тунгусах.

15 января 1837 года женился на дочери баргузинского почтмейстера Дросиде Ивановне Артеновой (1817-1886).

Дети: Фёдор (родился мертвым - 12.6.1838), Михаил (28.7.1839 - 22.12.1879), Иван (21.12.1840 - 27.3.1842) и Юстина (Устинья, родилась 6.3.1843) в замужестве Косова.

По всеподданнейшему докладу гр. А.Ф. Орлова Ю.К. Глинке 8 апреля 1847 года разрешено взять к себе на воспитание оставшихся после смерти её брата малолетних детей Михаила и Юстину с тем, чтобы они именовались не по фамилии отца, а Васильевыми. Михаил в 1850 году под этой фамилией определён в Ларинскую гимназию, по окончании её поступил в 1855 году в Петербургский университет на юридический факультет, в 1863 году прапорщик Царскосельского стрелкового батальона. По манифесту об амнистии 26 августа 1856 детям дарованы права дворянства и возвращена фамилия отца.

Акшинская крепость
По собственной просьбе был переведён в Акшинскую крепость. Выехал из Баргузина в январе 1840 года. В Акше давал частные уроки. В 1844 году получил разрешение на переезд в деревню Смолино Курганского округа Тобольской губернии. 2 сентября 1844 года выехал из Акши.
Курган

Дом-музей В. К. Кюхельбекера в Кургане
Жил в Кургане с марта 1845 года, где потерял зрение. В.К. Кюхельбекер сначала жил у Н.П. Рихтера, учителя русского языка Курганского уездного училища. Судя по дневнику Кюхельбекера, в свой дом семья перебралась 21 сентября 1845 года, причём сам декабрист был «вдобавок больной», хотя уже на следующий день принимал гостя ссыльного поляка П.М. Вожжинского. До въезда семьи Кюхельбекера дом принадлежал ссыльным полякам Клечковским, которые переехали в освободившийся дом А.Е. Розена. Благодаря краеведческому исследованию Бориса Николаевича Карсонова удалось с точностью доказать: Кюхельбекер жил в самом Кургане. Хотя в письмах высоким сановникам в столицу Кюхельбекер утверждал, что живет в Смолино. В своём историческом очерке Борис Карсонов пишет: «Вильгельму нравился свой дом: четыре больших комнаты да посредине две маленьких. Впервые в сибирском изгнании он заимел отдельный кабинет. Правда, скудно было убранство его, даже по курганским меркам».

Тобольск
28 января 1846 года Кюхельбекеру было разрешено выехать в Тобольск на лечение. Прибыл в Тобольск 7 марта 1846 года.
Вильгельм Карлович умер в Тобольске 11 (23) августа от чахотки. Похоронен на Завальном кладбище.
Вдова Кюхельбекера жила в Иркутске, получая от казны пособие в 114 руб. 28 коп. серебром в год, по ходатайствам генерал-губернатора Восточной Сибири М.С. Корсакова и чиновника особых поручений при нём А. Макарова ей с 1863 выдавалось еще пособие от Литературного фонда по 180 руб. в год. В сентябре 1879 она выехала в Казань, а затем в Петербург, после смерти сына возбудила ходатайство о восстановлении прежней пенсии, которая выплачивалась ей до отъезда из Сибири, ходатайство удовлетворено 24 июня 1881. На её похороны выдано по ходатайству кн. М.С. Волконского, сына декабриста, 150 рублей 19 мая 1886.
Память

В честь В. К. Кюхельбекера получили название:

Железнодорожная станция Кюхельбекерская в посёлке Янчукан на Байкало-Амурской магистрали.
Улица Кюхельбекера в Кургане (микрорайон Смолино)

Адреса
В Санкт-Петербурге

1817-1819 - мезонин Благородного пансиона при Главном педагогическом институте - набережная реки Фонтанки, 164;
лето 1825 года - квартира Н. И. Греча в доме А. И. Косиковского - Невский проспект, 15;
10. - 14.12.1825 года - квартира А. И. Одоевского в доходном доме Булатова - Исаакиевская площадь, 7.

В Кургане
Ул. Р. Люксембург, 25 в посёлке Смолино
Дом-музей В.К. Кюхельбекера - ул. Куйбышева, 19 (Объект культурного наследия федерального значения)

Литературная деятельность

С 1815 года Кюхельбекер публикует стихи в разных журналах, с 1823 года по 1825 год издаёт с А. С. Грибоедовым и В. Ф. Одоевским альманах «Мнемозина». В начале 20-х годов активно выступает против сентиментализма. Его перу принадлежат следующие сочинения: трагедия «Аргивяне» (1822-1825), «Смерть Байрона» (М. 1824), «Шекспировы духи» (1825), «Ижорский» (1825), отрывки из дневника и поэма «Вечный жид».

Кюхельбекер был сотрудником Вольного общества любителей российской словесности с 10 ноября 1819 года, и действительным членом общества с 3 января 1820 года.

Сочинения:

«Смерть Байрона», 1824;
«Тень Рылеева», 1827),
«Аргивяне», 1822-1825,
«Прокофий Ляпунов», 1834,
«Ижорский» (опубл. 1835, 1841, 1939),
«Вечный жид», (опубл. 1878),
«Последний Колонна», роман (1832-1843; опубл. в 1937 году)
«Дневник» (написан в заключении, опубл. в Ленинграде в 1929 году), см. также: Дневник В. К. Кюхельбеккера. // Русская старина, 1875. - Т. 13. - № 8. - С. 490-531; Т. 14. - № 9. - С. 75-91.
Собрание стихотворений декабристов. - Лейпциг, 1862. - Т. 2;
Избранные произведения: В 2 т. - М., 1939;
Избранные произведения: В 2 т. - М.; Л., 1967;

Стихотворение «Участь русских поэтов»

Горька судьба поэтов всех племён;
Тяжеле всех судьба казнит Россию;
Для славы и Рылеев был рождён;
Но юноша в свободу был влюблён…
Стянула петля дерзостную выю.

Не он один; другие вслед ему,
Прекрасной обольщённые мечтою,
Пожалися годиной роковою…
Бог дал огонь их сердцу, свет уму,
Да! чувства в них восторженны и пылки, -
Что ж? их бросают в чёрную тюрьму,
Морят морозом безнадежной ссылки…

Или болезнь наводит ночь и мглу
На очи прозорливцев вдохновенных;
Или рука любезников презренных
Шлёт пулю их священному челу;

Или же бунт поднимет чернь глухую,
И чернь того на части разорвёт,
Чей блещущий перунами полёт
Сияньем облил бы страну родную.

Как поэт, Вильгельм Кюхельбекер известен мало. Он рос в окружении блестящих поэтов, выше всех которых, без сомнения, был Пушкин. Жуковский, Вяземский, Дельвиг составляли его окружение. В эти годы писал Баратынский. В круге этих поэтов легко затеряться с несовременной, чересчур гражданственной музой, какая была у Кюхельбекера, хотя его дарование и было немалым.

Семья

Кюхельбекер Вильгельм Карлович родился в 1797 году в Петербурге. Семья была небогатой, но обладала и полезными связями, и влиятельными родственниками. Отец, очень образованный человек, учился в Лейпциге в одно время с Гете и Радищевым. Он обладал обширными знаниями в области агрономии, экономики и юридических наук. Влиятельные родственники помогли ему занять должность при дворе (секретарь великого князя Павла Петровича). Позже он был назначен директором Павловска. Мать Вильгельма также была при дворе. Она была няней младшего сына императора Михаила Павловича. Павел I отдал отцу Кюхельбекера в пожизненное владение имение. Именно в нем, в Авинорме, провел детство Вильгельм Кюхельбекер.

Отец, Карл Кюхельбекер, оказался очень хозяйственным человеком. Он удачно управлял поместьем, и даже в период неурожая в 1808 г. в его поместье крестьяне не голодали. Но в семье было четверо детей, и всем надо было дать образование, поэтому денег постоянно не хватало.

В девять лет Вильгельм тяжело переболел и оглох на одно ухо. От того, что все недослышит, прежде спокойный, веселый и проказливый ребенок стал нервным и раздражительным. Когда Вильгельму исполнилось одиннадцать лет, умер его отец, и поместье у семьи забрали. О семье стала заботиться взрослая замужняя сестра Вильгельма, Юстина. Ее муж позже стал наставником великих князей Николая Павловича и Константина.

В лицее

К этому времени Вильгельм Кюхельбекер уже учился в пансионе, где была прекрасная общеобразовательная программа. Но большим материальным подспорьем семье был открывшийся бесплатный В 1811 году туда его привез дальний родственник, Михаил Барклай де Толли. Подросток блестяще сдал вступительные экзамены.

Служба и поэзия как высокое искусство

В двадцать лет с Кюхельбекер окончил лицей и поступил в Сразу же он нашел себе дополнительную работу. Кюхельбекер стал преподавать в Благородном пансионе русскую литературу. В 1820 г., став секретарем А. Нарышкина, Вильгельм Кюхельбекер выезжает за границу и побывает в Германии и Франции. В эти годы он активно сочиняет и печатает стихотворения. Это самый плодотворный период в его творчестве.

Всего им написано около сотни стихотворений. Было немало подражаний Жуковскому, но в целом стихи его пафосны. Это характерная их черта. Их содержание - высокое, а потому его искусство патетическое. Женские образы в стихотворениях для него не характерны. После этого была служба на Кавказе у Ермолова, но из-за дуэли он выходит в отставку и не может найти себе работы.

Случай, изменивший жизнь

К 1825 г. Кюхельбекер вновь в Петербурге. За два месяца до восстания он вступает в Северное общество и с декабристами выступает на Сенатской площади. Пушкин считал, что он участвовал в восстании случайно. Сначала ему назначили 15 лет тюрьмы, а затем вечное поселение в Сибири.

Последний раз Пушкин виделся с Кюхельбекером, когда его перевозили из одной крепости в другую осенью 1827. Пушкин и Кюхельбекер, несмотря на присутствие жандармов, бросились обнимать и целовать друг друга. Их растащили. Кюхельбекера, хотя ему было плохо, быстро усадили в телегу и увезли. Эту встречу Пушкин всегда вспоминал с волнением. Существуют предположения, что Кюхельбекер являлся прототипом Ленского.

В в 1832 г. он пишет «Элегию». В ней он рассказывает о печальных думах узника, склонившего голову на руку. Кто поймет тоску его лирического героя? Кому не безразлична его горькая участь? Он сам себе поддержка. Своей твердостью духа он не даст увлечь себя невозможным мечтам. Пусть он в оковах, но свободен его дух. И все же он не может не грустить о природе, земле, об огромном небе, о звездах, в которых заключены иные миры. Итак, склонив голову, он тоскует о судьбе. В нем погас божественный огонь, с которым не страшны никакая тюрьма, никакая измена любви, нищета. Так заканчивается элегия Кюхельбекера.

В Сибири

Дневниковые записи Кюхельбекер ведет постоянно, и имя Пушкина в них встречается очень часто. Но потом его переводят в Баргузин, где он женился на безграмотной дочери почтмейстера и у него родилось четверо детей.

Выжило трое. Потом по его собственной просьбе Кюхельбекера переводят под Тобольск, а затем в Курган, где он ослепнет. И снова Тобольск. Это уже тяжело больной человек. Он умрет от туберкулеза в августе 1846 года, не дожив даже до 50 лет.

До конца жизни Кюхельбекер будет относиться к поэзии, как к чему-то высокому, пророческому, служащему гражданским идеалам. Был философом и одновременно романтиком Вильгельм Кюхельбекер. Биография его вызывает грустные мысли.

21 июня 1797 родился Вильгельм Кюхельбекер, поэт, писатель, лицеист пушкинского выпуска, декабрист.

Личное дело

Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797 - 1846) родился в дворянской семье в Санкт-Петербурге. Его отец, саксонский дворянин Карл Кюхельбекер имел чин статского советника и в 1781 - 1789 годах занимал должность городского головы в Павловске. Детство Вильгельма прошло в отцовском имении в Авенорме (ныне поселок Авинурме на юго-западе Эстонии). В одиннадцать лет он поступил в частный пансион Бринкмана в городе Верро (современный Выру) и окончил его с серебряной медалью.

В 1811 году, когда Вильгельму Кюхельбекеру было четырнадцать, он по рекомендации своего родственника военного министра Барклая-де-Толли был принят в только что открытый Царскосельский лицей. Ближайшими его друзьями в лицее стали Антон Дельвиг и Александр Пушкин. Кюхельбекер увлекался литературным творчеством, первым из лицеистов опубликовал свои стихи в журнале.

Окончив лицей с серебряной медалью, Вильгельм Кюхельбекер поступил на службу. Служил в Главном архиве иностранной коллегии и одновременно преподавал русский и латинский языки в Благородном пансионе при Главном педагогическом институте и продолжал литературную деятельность.

Уже тогда Кюхельбекер разделял либеральные идеи, сблизился с некоторыми из будущих декабристов, вступив в масонскую ложу «Избранный Михаил» и в Вольное общество любителей российской словесности. В 1820 году привлек к себе неодобрительное внимание властей, опубликовав стихотворение «Поэты» - отклик на ссылку Пушкина.

В сентябре 1820 года Кюхельбекер выехал за границу в качестве секретаря обер-камергера Александра Нарышкина. Побывал в Италии, Германии и Франции. Встречался с Новалисом и Гете. В апреле - мае 1821 года читал лекции о русском языке и литературе в парижском антимонархическом обществе «Атенеум». Лекции были прерваны по требованию российского посольства, а Кюхельбекеру рекомендовали вернуться на родину.

С осени 1821 года Вильгельм Кюхельбекер служил на Кавказе чиновником особых поручений при генерале Алексее Ермолове. Там он сдружился с Александром Грибоедовым. Затем поселился в Москве, где вместе с Одоевским издавал альманах «Мнемозина», где печатались Пушкин, Баратынский, Вяземский, Языков, Шевырев.

В 1825 году переехал в Петербург. Был принят в члены Северного общества декабристов. Участвовал в восстании на Сенатской площади, где пытался стрелять в великого князя Михаила Павловича и генерала А. Л. Воинова, но пистолет Кюхельбекера оба раза дал осечку. После того, как войска восставших были рассеяны пушечными выстрелами, безуспешно пытался поднять в штыковую атаку солдат Гвардейского флотского экипажа.

Кюхельбекеру удалось скрыться с Сенатской площади. Переодевшись, он сумел добраться до Варшавы, но там был узнан, схвачен и доставлен в Петропавловскую крепость. Следствие пришло к заключению, что он «принадлежал к тайному обществу с знанием цели; лично действовал в мятеже с пролитием крови». Кюхельбекер оказался среди «осужденных по 1-му разряду», то есть был приговорен к смертной казни, замененной сначала 20, а потом 15 годами каторжных работ в Сибири с последующим вечным поселением.

Но на каторгу Кюхельбекер отправлен не был. В течение десяти лет он содержался в заключении в различных тюрьмах и крепостях: Кексгольме, Шлиссельбурге, Динабурге (Даугавпилсе), Ревеле и Свеаборге. 15 октября 1827 года, когда Кюхельбекера перевозили в Динабургскую крепость, на станции Залазы он случайно встретился с Пушкиным.

В 1835 году Вильгельм Кюхельбекер был отправлен на поселение в Баргузин Иркутской губернии, где уже жил его брат Михаил, тоже осужденный декабрист. Михаил открыл в Баргузине бесплатную школу. В 1837 году Вильгельм Кюхельбекер женился на дочери баргузинского почтмейстера Дросиде Артеновой. В 1840 году был переведен в Акшинскую крепость. Давал частные уроки, продолжал заниматься литературной деятельностью, безуспешно хлопотал о разрешении публиковать свои сочинения. В марте 1845 года тяжело больной Кюхельбекер переехал в Курган, на следующий год ему разрешили отправиться для лечения в Тобольск. Но прожил он в Тобольске менее года. Умер Вильгельм Кюхельбекер 11 (23) августа 1846 года.

Чем знаменит

Имя Вильгельма Кюхельбекера прочно связано для нас с Александром Пушкиным. Их дружба, начавшись в лицейских стенах, продолжалась до конца жизни Пушкина, несмотря на разделявшее их расстояние. Кюхельбекер был одним из самых близких друзей Пушкина в лицее, хотя часто становился объектом его насмешек и колких эпиграмм. Одна из них в 1818 году стала даже причиной для дуэли между Кюхельбекером и Пушкиным (Кюхельбекер выстрелил мимо, Пушкин стрелять не стал). Предполагают, что некоторыми чертами Кюхельбекера Пушкин наделил Владимира Ленского.

Когда Кюхельбекер находился в заключении, он смог несколько раз передать Пушкину свои сочинения, и тот содействовал их публикации. В 1835 году Пушкину, лично просившему Николая I за Кюхельбекера, удалось издать первые две части его мистерии «Ижорский». Сохранились два письма, нелегально переданных Кюхельбекером Пушкину из Динабургской крепости, и несколько писем, отправленных из Забайкалья. Пушкин в годы пребывания Кюхельбекера в крепостном заключении посылал ему через родственников свои сочинения и книги по русской истории.

О чем надо знать

В лицейские годы Вильгельм Кюхельбекер публиковал свои стихотворения в журналах «Амфион» и «Сын Отечества». В начале 1820-х Кюхельбекер сблизился с поэтами-архаистами, в первую очередь с Грибоедовым, и выступил в защиту высоких жанров: героической поэмы, оды, трагедии, где использовался торжественный слог. Свои взгляды он выразил в статье «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие», опубликованной в альманахе «Мнемозина». Гражданские традиции русского классицизма сочетались в его творчестве с духом романтизма. В качестве героев од Кюхельбекера выступали пылкие вольнодумцы, борцы за свободу, враги тирании. Дружба воспевалась как союз людей, посвятивших себя идеалам свободы, братства и справедливости.

В заключении Вильгельм Кюхельбекер начал романтическую повесть «Последний Колонна», поэму «Агасвер» («Вечный жид»). В ссылке он писал стихи, поэмы («Давид», «Юрий и Ксения», «Сирота», «Семь спящих отроков», «Заровавель»), драматические произведения (мистерию «Ижорский», трагедию «Прокофий Ляпунов», драматическую сказку «Иван, купецкий сын»), переводил драмы Шекспира. Язык его произведений стал более простым и естественным, близким к разговорному, во многих из них уделялось внимание повседневной жизни простых людей.

Поэма «Агасвер», которую исследователи иногда называют важнейшей в творчестве Кюхельбекера, повествовала о ключевых моментах истории христианства и была насыщена эсхатологическими мотивами. Неоконченная драма «Архилох» в образе древнегреческого поэта, возможно, отражает судьбу и внутреннюю жизнь самого Кюхельбекера. Мистерия «Ижорский» подводит итог размышлениям Кюхельбекера о романтическом герое, мятежные порывы которого сменяются охлаждением и скукой.

Лишь малая часть произведений Кюхельбекера была напечатана при его жизни. Многие из них увидели свет лишь в 1930-е годы, когда их обнаружил и издал .

Прямая речь

Краток, но мирен и тих младенческий, сладостный возраст!
Но - ах, не знает цены дням безмятежным дитя.
Юноша в буре страстей, а муж, сражаяся с буйством,
По невозвратном грустят в тяжкой и тщетной тоске.
Так из объятий друзей вырывается странник; но вскоре
Вздрогнет, настижен грозой, взглянет в унылую даль:
Ищет - бедный! - любви, напрасно хижины ищет;
Он одинок - и дождь хлещет навстречу ему,
Ветер свистит, гремят и рокочут сердитые громы,
И, осветя темноту, молния тучи сечет!
В. Кюхельбекер «Возраст счастия»

О сонм глупцов бездушных и счастливых!
Вам нестерпим кровавый блеск венца.
Который на чело певца
Кладет рука камен, столь поздно справедливых!
Так радуйся ж, презренная толпа,
Читай былых и наших дней скрыжали:
Пророков гонит черная судьба;
Их стерегут свирепые печали;
Они влачат по мукам дни свои,
И в их сердца впиваются змии.
Ах, сколько вижу я неконченных созданий,
Манивших душу прелестью надежд,
Залогов горестных за пламень дарований,
Миров, разрушенных злодействами невежд!
Того в пути безумие схватило
(Счастливец! от тебя оно сокрыло
Картину их постыдных дел;
Так! я готов сказать: завиден твой удел!),
Томит другого дикое изгнанье;
Мрут с голоду Камоенс и Костров;
Ш<ихматова> бесчестит осмеянье.
Клеймит безумный лепет остряков, -
Но будет жить в веках певец Петров!
Потомство вспомнит их бессмертную обиду
И призовет на прах их Немезиду!
В. Кюхельбекер «Участь поэтов» (1823)

Итак, товарищ вдохновенный,
И ты! - а я на прах священный
Слезы не пролил ни одной:
С привычки к горю и страданьям
Все высохли в груди больной.
Но образ твой моим мечтаньям
В ночах бессонных предстоит,
Но я тяжелой скорбью сыт,
Но, мрачный, близ жены, мне милой,
И думать о любви забыл...
/Там/ мысли, над твоей могилой!
Смолк шорох благозвучных крыл
Твоих волшебных песнопений,
На небо отлетел твой гений;
А визги желтой клеветы
Глупцов, которые марали,
Как был ты жив, твои черты,
И ныне, в час святой печали,
Бездушные, не замолчали!
Гордись! Ей-богу, стыд и срам
Их подлая любовь! - Пусть жалят!
Тот пуст и гнил, кого все хвалят;
За зависть дорого я дам.
Гордись! Никто тебе не равен,
Никто из сверстников-певцов:
Не смеркнешь ты во мгле веков, -
В веках тебе клеврет Державин.
В. Кюхельбекер «Тени Пушкина» (24 мая 1837)

Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво:
Но юность нам советует лукаво,
И шумные нас радуют мечты...
Опомнимся - но поздно! и уныло
Глядим назад, следов не видя там.
Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было,
Мой брат родной по музе, по судьбам?
А. С. Пушкин 1825

За ужином объелся я,
А Яков запер дверь оплошно -
Так было мне, мои друзья,
И кюхельбекерно и тошно.
А. С. Пушкин 1819

Пора, пора! душевных наших мук
Не стоит мир; оставим заблужденья!
Сокроем жизнь под сень уединенья!
Я жду тебя, мой запоздалый друг -
Приди; огнем волшебного рассказа
Сердечные преданья оживи;
Поговорим о бурных днях Кавказа,
О Шиллере, о славе, о любви.
А. С. Пушкин 1825

«Кюхельбекер Вильгельм способен и весьма прилежен; беспрестанно занимаясь чтением и сочинениями, он не радеет о прочем, оттого мало в вещах его порядка и опрятности. Впрочем, он добродушен, искренен с некоторою осторожностью, усерден, склонен ко всегдашнему упражнению, избирает себе предметы важные, героические и чрезвычайные; но гневен, вспыльчив и легкомыслен; не плавно выражается и странен в обращении. Во всех словах и поступках, особенно в сочинениях его, приметны напряжение и высокопарность, часто без приличия. Неуместное внимание происходит, может быть, от глухоты на одно ухо. Раздраженность нервов его требует, чтобы он не слишком занимался, особенно сочинением».

Характеристика, данная Вильгельму Кюхельбекеру надзирателем по учебной и нравственной части Царскосельского лицея Мартыном Пилецким.

«Он принадлежал к числу самых плодовитых наших (лицейских) стихотворцев, и хотя в стихах его было всегда странное направление и отчасти странный даже язык, но при всем том, как поэт, он едва ли стоял не выше Дельвига и должен был занять место непосредственно за Пушкиным».

Лицеист Модест Корф о Кюхельбекере.

«Здесь нет собственно того, что в других городах называется населением. В Риме живут одни почти приезжие иностранцы. Они, подобно перелетным птицам, поклоняются его развалинам, потом покидают его, чтоб уступить место свое новым пришельцам. Между жителями сего города почти нет ни одного, в котором бы текла кровь, не говорю уже древних квиритов, но даже и единоплеменников Кановы и Метастазио. Точно так в окаменелом дубе почти нет древесных частиц; он весь составлен из стихий чуждых, нанесенных тем ветром, тою бурею, которые исторгли из земли исполина лесов, а потом развеяли прах его. Здесь странное смешение людей всех народов и всех земель: уроженец квебекский нанимает дом возле богатого мандарина из Кантона. Русский торговец живет возле японского ученого, негр из Гаити дышит одним воздухом с своим африканским единомышленником. Здесь говорят всеми языками, кроме италиянского, но читают почти исключительно италиянские и латинские книги. Весь день для меня здесь проходит в ученых упражнениях. Меня в особенности чрезвычайно занимают памятники римской живописи; к несчастию, они почти все более или менее потерпели от руки времени. Альфреско все без исключения погибли. Я до сей поры не могу понять, как художник, влюбленный в свое искусство, мог обречь свои произведения на неминуемую смерть, соглашаясь писать на глине. Если бы не немецкие и английские граверы, мы не имели бы и понятия о лучших произведениях кисти Рафаэля и Михель-Анжело. Храм Святого Петра хотя и в развалинах, однако же еще живо напоминает воображению свое прежнее величие. Я смотрел на него и днем, при полном блеске солнечных лучей, и ночью, при тихом лунном сиянии. Признаюсь, что днем сей пышный и тлеющий памятник зодчества делал на меня болезненное впечатление: мне казалось, что нетленная, всегда торжествующая природа как будто издевается над ничтожным великолепием человеческим. Но ночью я был утешен: тишина великого храма, огромные размеры его, изглаженные следы истребления - меня возвысили; все здание мне явилось преображенным. Так, думал я, и род человеческий в ту ночь, которая настанет после его дня, явится преображенным; все его несчастия, все мнимые разрушения утонут в гармонии целого».
Из «Европейских писем» Вильгельма Кюхельбекера

«На следующей станции нашел я Шиллерова «Духовидца», но едва успел прочитать я первые страницы, как вдруг подъехали четыре тройки с фельдъегерем. "Вероятно, поляки? " — сказал я хозяйке. "Да, — отвечала она, — их нынче отвозят назад". Я вышел взглянуть на них. Один из арестантов стоял, опершись у колонны. К нему подошёл высокий, бледный и худой молодой человек с черною бородою, в фризовой шинели... , Увидев меня, он с живостию на меня взглянул. Я невольно обратился к нему. Мы пристально смотрим друг на друга — и я узнаю Кюхельбекера. Мы кинулись друг другу в объятия. Жандармы нас растащили. Фельдъегерь взял меня за руку с угрозами и ругательством — я его не слышал. Кюхельбекеру сделалось дурно. Жандармы дали ему воды, посадили в тележку и ускакали. Я поехал в свою сторону. На следующей станции узнал я, что их везут из Шлиссельбурга — но куда же?»
Дневниковая запись А. С. Пушкина.

«Двенадцать лет, любезный друг, я не писал к тебе... Не знаю, как на тебя подействуют эти строки: они писаны рукою, когда-то тебе знакомою; рукою этою водит сердце, которое тебя всегда любило; но двенадцать лет не шутка. Впрочем, мой долг прежде всех лицейских товарищей вспомнить о тебе в минуту, когда считаю себя свободным писать к вам; долг, потому что и ты же более всех прочих помнил о вашем затворнике. Книги, которые время от времени пересылал ты ко мне, во всех отношениях мне драгоценны: раз, они служили мне доказательством, что ты не совсем еще забыл меня, а во-вторых, приносили мне в моем уединении большое удовольствие. Сверх того, мне особенно приятно было, что именно ты, поэт, более наших прозаиков заботишься обо мне: это служило мне вместо явного опровержения всего того, что господа люди хладнокровные, и рассудительные обыкновенно взводят на грешных служителей стиха и рифмы. У них поэт и человек недельный одно и то же; а вот же Пушкин оказался другом гораздо более дельным, чем все они вместе. Верь, Александр Сергеевич, что умею ценить и чувствовать все благородство твоего поведения: не хвалю тебя и даже не благодарю, потому что должен был ожидать от тебя всего прекрасного; но клянусь, от всей души радуюсь, что так случилось. - Мое заточение кончилось: я на свободе, т. е. хожу без няньки и сплю не под замком. - Вероятно, полюбопытствуешь узнать кое-что о Забайкальском крае или Даурской Украине - как в сказках и песнях называют ту часть Сибири, в которой теперь живу. На первый случай мало могу тебе сообщить удовлетворительного, а еще менее утешительного. Во-первых, в этой Украине холодно, очень холодно; во-вторых, нравы и обычаи довольно прозаические: без преданий, без резких черт, без оригинальной физиономии. - Буряты мне нравятся гораздо менее кавказских горцев: рожи их безобразны, но не на гофманновскую стать, а на стать нашей любезной отечественной литературы, - плоски и безжизненны. Тунгусов я встречал мало: но в них что-то есть; звериное начало (le principe animal) в них сильно развито, и, как человек-зверь, тунгус в моих глазах гораздо привлекательнее расчетливого, благоразумного бурята. - Русские (жаль, друг Александр, - а должно же сказать правду), русские здесь почти те же буряты, только без бурятской честности, без бурятского трудолюбия. Отличительный порок их пьянство: здесь пьют все, мужчины, женщины, старики, девушки; женщины почти более мужчин. Здешний язык богат идиотизмами, но о них в другой раз. - Мимоходом только замечу, что простолюдины употребляют здесь пропасть книжных слов, особенно часто: почто, но, однако; далее, - облачусь вместо оденусь, ограда вместо двор etc. - Метисы бывают иногда очень хороши: веришь ли? Я заметил дорогою несколько лиц истинно греческих очерков; но что гадко: у них, как у бурят, мало бороды, и потому под старость даже лучшие бывают похожи на старых евнухов или самых безобразных бабушек. Между русскими, здешними уроженцами, довольно белокурых, - но у всех почти скулы выдаются, что придает их лицам что-то калмыцкое. - Горы Саянские или, как их здесь называют, Яблонный хребет, меньше Кавказских, но, кажется, выше Уральских, - и довольно живописны. О Байкале ни слова: я видел его под ледяною бронею. Зато, друг, здешнее небо бесподобно: какая ясность! Что за звезды! - Вот для почину! Если пожелаешь письма поскладнее, отвечай. - Обнимаю тебя».
Письмо Вильгельма Кюхельбекера Пушкину из Баргузина 12 февраля 1836 года.

Шесть фактов о Вильгельме Кюхельбекере

• Кюхельбекер вспоминал: «…первыми моими наставниками в русской словесности были - моя кормилица Марина да няньки мои - Кирилловна и Татьяна».
• В Благородном пансионе учениками Кюхельбекера были младший брат Пушкина Лев и будущий знаменитый композитор Михаил Глинка.
• Предполагают, что упоминание тунгуса в пушкинском «Памятнике» появилось не без влияния полученного незадолго до написания стихотворения письма из Баргузина от Кюхельбекера, где описывались тунгусы.
• В незаконченном произведении Кюхельбекера «Русский декамерон 1831 года» рассказывается, как герои из-за эпидемии холеры покидают Москву и живут в деревне, где, подобно героям Боккаччо, развлекают друг друга рассказами.
• Фамилия Кюхельбекера неоднократно использовалась для комического обыгрывания. Лицеистами была создана поэма «Бехелькюкериада», а Ермолов, намекая на славянофильские идеи Кюхельбекера заменял его фамилию переводом - «Хлебопекарь».
• В Кургане по адресу улица Куйбышева, дом 19 находится музей Вильгельма Кюхельбекера.

Материалы о Вильгельме Кюхельбекере

Вильге́льм Ка́рлович Кюхельбе́кер (10 (21) июня 1797, Санкт-Петербург, Российская империя - 11 (23) августа 1846, Тобольск, Российская империя) - русский поэт, писатель и общественный деятель, друг и одноклассник Пушкина по Царскосельскому лицею, коллежский асессор, декабрист.

Семья

Отец - статский советник Карл Кюхельбекер (28 декабря 1748 - 6 марта 1809), саксонский дворянин, агроном, первый директор Павловска (1781-1789).

Младший брат - Михаил Карлович Кюхельбекер.

Старшая сестра - Устинья Карловна Глинка (1786-1871).

Сестра - Ульяна (Юлия) Карловна Кюхельбекер (1.02.1795 – 9. 07.1869), из-за брата она была уволена из Екатерининского института, где состояла классной дамой.

Образование

Детство Вильгельма прошло в Лифляндии, в имении Авенорм. В 1808 году поступил в частный пансион в городе Верро (сейчас Эстония), который закончил с серебряной медалью. В 1811 году по рекомендации своего родственника военного министра Барклая-де-Толли был принят в Императорский Царскосельский лицей (лицейские прозвища - «Кюхля», «Гезель», «Бекеркюхель») воспитанником первого курса. Товарищ А.С. Пушкина по Лицею рано проявил интерес к поэзии и начал печататься в 1815 году в журналах «Амфион» и «Сын Отечества».

Окончил лицей в 1817 году с чином IX класса. На выпускном акте 9 июня 1817 года удостоен серебряной медали за успехи и учёность.

Служба

По окончании Лицея в 1817 году зачислен вместе с А. С. Пушкиным в Коллегию иностранных дел. С 1817 по 1820 год преподавал русский и латинский языки в Благородном пансионе при Главном Педагогическом институте, где среди его учеников были Михаил Глинка и младший брат А. С. Пушкина, Лев. 9 августа 1820 года вышел в отставку. 8 сентября выехал за границу в должности секретаря обер-камергера А. Л. Нарышкина. Побывал в Германии и Южной Франции. В марте 1821 года приехал в Париж, где читал публичные лекции о славянском языке и русской литературе в антимонархическом обществе «Атеней». Лекции были прекращены из-за их «вольнолюбия» по требованию русского посольства. Кюхельбекер вернулся в Россию.

С конца 1821 года до мая 1822 года служил чиновником особых поручений с чином коллежского асессора при генерале Ермолове на Кавказе, где познакомился с Грибоедовым. Схожесть характеров и судеб вскоре сблизили литераторов - добрую память о дружбе с Грибоедовым, быстро перешедшей в преклонение, Кюхельбекер пронёс через всю свою жизнь.

После дуэли с Н. Н. Похвисневым (дальним родственником Ермолова) был вынужден покинуть службу и вернуться в Россию.

В отставке

После отставки год прожил в имении своей сестры в Смоленской губернии. 30 июля 1823 года переехал в Москву. Преподавал в женском пансионе Кистера, давал частные уроки.

В апреле 1825 года переехал в Санкт-Петербург. Жил у своего брата Михаила Карловича, а с октября 1825 года у князя А. И. Одоевского.

Декабрист

С 1817 года член тайной преддекабристской организации «Священная артель». За две недели до восстания 14 декабря 1825 г. был введён Рылеевым в Северное общество. Был на Сенатской площади с восставшими, покушался на брата императора (великого князя Михаила Павловича), пытался два раза стрелять в генералов, но оба раза пистолет дал осечку. После поражения восставших предпринял побег за границу, но был опознан и арестован 19 января 1826 года при въезде в предместье Варшавы унтер-офицером Григорьевым. С ним был арестован его крепостной слуга Семен Балашов, который был закован в железа, снятые с него 30 апреля 1826 года.

25 января доставлен в Санкт-Петербург в кандалах. Помещён в Петропавловскую крепость 26 января 1826 года, в №12 Алексеевского равелина.

Тюремное заключение

Осужден по I разряду 10 июля 1826 года. Приговорён к каторжным работам сроком на 20 лет. 27 июля 1826 года переведён в Кексгольмскую крепость. Приметы: рост 2 аршина 9 4/8 вершков, «лицом бел, чист, волосом черн, глаза карие, нос продолговат с горбиною».

22 августа 1826 года срок каторги был сокращён до 15 лет. 30 апреля 1827 года переведён в Шлиссельбургскую крепость. 12 октября 1827 года по указу императора вместо Сибири отправлен в арестантские роты при Динабургской крепости (ныне в Даугавпилсе, Латвия). 15 апреля 1831 года Кюхельбекер был отправлен в Ревель через Ригу. Из Ревеля 7 октября 1831 года отправлен в Свеаборг, куда прибыл 14 октября 1831 года.

По указу от 14 декабря 1835 года определён на поселение в заштатный город Баргузин Иркутской губернии (ныне село Баргузин Баргузинского района Бурятии).

В Баргузине

Прибыл в Баргузин 20 января 1836 года. В Баргузине уже жил его младший брат - Кюхельбекер, Михаил Карлович. Братья Кюхельбекеры завели большое хозяйство, выращивали новые для Сибири сельскохозяйственные культуры. Михаил Карлович открыл в своём доме для местных жителей бесплатную школу. По предположениям В. Б. Бахаева, Вильгельм Карлович преподавал в этой школе.

Продолжал заниматься литературной деятельностью: писал стихотворения, поэмы, элегии, критические статьи, переводил с европейских и древних языков, завершил «Дневник», этнографический очерк «Жители Забайкалья и Закаменья», поэму «Юрий и Ксения», историческую драму «Падение дома Шуйского», роман «Последний Колонна» и другие. В письме Пушкину сообщил интересные наблюдения о тунгусах.

15 января 1837 года женился на дочери баргузинского почтмейстера Дросиде Ивановне Артеновой (1817-1886).

Дети: Фёдор (родился мертвым - 12.6.1838), Михаил (28.7.1839 - 22.12.1879), Иван (21.12.1840 - 27.3.1842) и Юстина (Устинья, родилась 6.3.1843) в замужестве Косова.

По всеподданнейшему докладу гр. А.Ф. Орлова Ю.К. Глинке 8 апреля 1847 года разрешено взять к себе на воспитание оставшихся после смерти её брата малолетних детей Михаила и Юстину с тем, чтобы они именовались не по фамилии отца, а Васильевыми. Михаил в 1850 году под этой фамилией определён в Ларинскую гимназию, по окончании её поступил в 1855 году в Петербургский университет на юридический факультет, в 1863 году прапорщик Царскосельского стрелкового батальона. По манифесту об амнистии 26 августа 1856 детям дарованы права дворянства и возвращена фамилия отца.

Акшинская крепость

По собственной просьбе был переведён в Акшинскую крепость. Выехал из Баргузина в январе 1840 года. В Акше давал частные уроки. В 1844 году получил разрешение на переезд в деревню Смолино Курганского округа Тобольской губернии. 2 сентября 1844 года выехал из Акши.

Курган

Жил в Кургане с марта 1845 года, где потерял зрение. В.К. Кюхельбекер сначала жил у Н.П. Рихтера, учителя русского языка Курганского уездного училища. Судя по дневнику Кюхельбекера, в свой дом семья перебралась 21 сентября 1845 года, причём сам декабрист был «вдобавок больной», хотя уже на следующий день принимал гостя ссыльного поляка П.М. Вожжинского. До въезда семьи Кюхельбекера дом принадлежал ссыльным полякам Клечковским, которые переехали в освободившийся дом А.Е. Розена. Благодаря краеведческому исследованию Бориса Николаевича Карсонова удалось с точностью доказать: Кюхельбекер жил в самом Кургане. Хотя в письмах высоким сановникам в столицу Кюхельбекер утверждал, что живет в Смолино. В своём историческом очерке Борис Карсонов пишет: «Вильгельму нравился свой дом: четыре больших комнаты да посредине две маленьких. Впервые в сибирском изгнании он заимел отдельный кабинет. Правда, скудно было убранство его, даже по курганским меркам».

Тобольск

28 января 1846 года Кюхельбекеру было разрешено выехать в Тобольск на лечение. Прибыл в Тобольск 7 марта 1846 года.

Вильгельм Карлович умер в Тобольске 11 (23) августа от чахотки. Похоронен на Завальном кладбище.

Вдова Кюхельбекера жила в Иркутске, получая от казны пособие в 114 руб. 28 коп. серебром в год, по ходатайствам генерал-губернатора Восточной Сибири М.С. Корсакова и чиновника особых поручений при нём А. Макарова ей с 1863 выдавалось еще пособие от Литературного фонда по 180 руб. в год. В сентябре 1879 она выехала в Казань, а затем в Петербург, после смерти сына возбудила ходатайство о восстановлении прежней пенсии, которая выплачивалась ей до отъезда из Сибири, ходатайство удовлетворено 24 июня 1881. На её похороны выдано по ходатайству кн. М.С. Волконского, сына декабриста, 150 рублей 19 мая 1886.

Литературная деятельность

С 1815 года Кюхельбекер публикует стихи в разных журналах, с 1823 года по 1825 год издаёт с А. С. Грибоедовым и В. Ф. Одоевским альманах «Мнемозина». В начале 20-х годов активно выступает против сентиментализма. Его перу принадлежат следующие сочинения: трагедия «Аргивяне» (1822-1825), «Смерть Байрона» (М. 1824), «Шекспировы духи» (1825), «Ижорский» (1825), отрывки из дневника и поэма «Вечный жид».

Кюхельбекер был сотрудником Вольного общества любителей российской словесности с 10 ноября 1819 года, и действительным членом общества с 3 января 1820 года.

Избранные произведения в двух томах

Пушкин в жизни. Спутники Пушкина (сборник) Вересаев Викентий Викентьевич

Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797–1846)

Вильгельм Карлович Кюхельбекер

И фамилия у него была смешная – Кюхельбекер, и весь он был ужасно смешной: длинный, тощий, с выпученными глазами, тугой на ухо, с кривящимся при разговоре ртом, весь какой-то извивающийся, настоящий Глиста, – такое ему и было прозвание среди товарищей. Еще прозвание ему было – Кюхля. Был вспыльчив до полной необузданности, самолюбив, обидчив, легко возбуждался и тогда терял всякий внутренний регулятор.

И ко всему – еще писал стихи. Среди лицейских товарищей его немало было стихотворцев: на первом месте Илличевский, за ним Пушкин, Дельвиг, Яковлев и другие. Но Кюхля и в стихах был так же смешон, как во всем. Ни на кого в лицее не было писано так много эпиграмм, как на него.

Илличевский:

Явися, Вилинька, и докажи собой,

Что ты и телом, и душой

Урод пресовершенный!

Пусть Бог дела его забудет,

Как свет забыл его стихи!

Вот Виля: он любовью дышит,

Он песни пишет зло;

Как Геркулес, сатиры пишет;

Влюблен, как Буало.

(Буало был кастрат.)

Пушкин заболел и лежал в лазарете. Там он написал своих «Пирующих студентов» и пригласил товарищей послушать. После вечернего чая они пошли к нему гурьбой с гувернером Чириковым. Началось чтение.

Друзья! Досужный час настал;

Все тихо, все в покое…

Внимание общее, тишина глубокая по временам только прерывалась восклицаниями. Кюхельбекер просил не мешать, он слушал в полном упоении. И вдруг – заключительные стихи:

Писатель! За свои грехи

Ты с виду всех трезвее;

Вильгельм, прочти свои стихи,

Чтоб мне заснуть скорее.

Взрыв хохота. Публика забыла поэта, стихи его и бросилась тормошить Кюхельбекера, совершенно ошалевшего от неожиданности.

И не только в стихах товарищи издевались над Кюхельбекером. Однажды за обедом Малиновский вылил ему на голову тарелку супу. Кюхельбекер так был потрясен, что заболел горячкой, убежал из больницы и бросился в пруд, чтобы утопиться. Но у него все делалось нелепо: в пруду не могла бы утопиться и мышь. Кюхлю вытащили, и событие это сделалось тоже предметом злых издевательств школьников: в журнале «Лицейский мудрец» появилась карикатура Илличевского, в которой профессора тащут Кюхлю из воды, зацепив багром его галстук. Был он и очень рассеян. Однажды, например, гуляя в царскосельском парке, принял великого князя Николая Павловича за знакомого офицера, вступил с ним в дружескую беседу и очень был удивлен его холодностью.

Однако под смешной и нелепой наружностью Кюхельбекера таился чистейший энтузиаст, горевший мечтами о добре и красоте, восторженный любитель поэзии, добрейший и незлопамятный человек. Учился он хорошо, был начитаннее всех своих товарищей, знакомил их с немецкой литературой. Пушкин называл его живым лексиконом и вдохновенным комментарием, а директор лицея Энгельгардт дал о нем такой отзыв: «Читал все и обо всем; имеет большие способности, прилежание, добрую волю, много сердца и добродушия, но в нем совершенно нет вкуса, такта, грации, меры и определенной цели. Чувство чести и добродетели проявляется в нем иногда каким-то донкихотством».

Кюхельбекер окончил курс с серебряной медалью. Был зачислен в коллегию иностранных дел и одновременно поступил в университетский Благородный пансион старшим преподавателем русской и латинской словесности. Здесь его учениками были Лев Пушкин, Соболевский, М. Глинка. Он свел знакомство со всеми известными писателями, бывал, между прочим, у Жуковского и порядочно докучал ему своими стихами. Однажды Жуковский был зван куда-то на вечер и не явился. Когда его спросили, отчего он не был, Жуковский ответил:

– Я еще накануне расстроил себе желудок; к тому же пришел Кюхельбекер, и я остался дома.

Пушкин изложил этот ответ такими стихами:

За ужином объелся я,

Да Яков запер дверь оплошно, –

Так было мне, мои друзья,

И кюхельбекерно и тошно!

Кюхельбекер взбесился и вызвал Пушкина на дуэль. Никак нельзя было отговорить его. Пришлось Пушкину принять вызов. Кюхельбекер стрелял первый и промахнулся. Пушкин бросил пистолет и хотел обнять товарища. Но Кюхельбекер неистово закричал:

– Стреляй, стреляй!

Пушкин выстрелил в воздух, подал Кюхельбекеру руку и сказал:

– Полно дурачиться, милый; пойдем чай пить!

Кюхельбекер очень много писал и печатал; принадлежал к литературной группе молодых архаистов, в которую входили Грибоедов, Катенин, Жандр. Некоторые новейшие исследователи высоко оценивают как поэтическую, так и критическую деятельность Кюхельбекера и даже отрицательное отношение современников к поэзии его объясняют тем, что Кюхельбекер был новатором. Так это или не так, но во всяком случае и из современников Кюхельбекера некоторые признавали за ним большие дарования. Баратынский, например, писал: «Кюхельбекер – человек занимательный по многим отношениям и рано или поздно вроде Руссо очень будет заметен между нашими писателями. Он с большими дарованиями, и характер его очень сходен с характером женевского чудака: та же чувствительность и недоверчивость, то же беспокойное самолюбие, влекущее к неумеренным мнениям, дабы отличаться особенным образом мыслей; и порою та же восторженная любовь к правде, к добру, к прекрасному, которой он все готов принести в жертву; человек вместе достойный уважения и сожаления, рожденный для любви к славе (может быть, и для славы) и для несчастия».

В 1820 г. вследствие каких-то недоразумений Кюхельбекеру пришлось покинуть преподавательскую деятельность и выйти в отставку. Он поехал за границу в качестве секретаря при обер-камергере А.Л. Нарышкине. Там – опять недоразумения. В Париже он стал читать лекции о славянском языке и русской литературе. Читал с большим воодушевлением; однажды в конце речи махнул рукой, сшиб свечу, стакан с водой, хотел его удержать и сам слетел с кафедры. «Лекции мои имели цель самую благонамеренную, – писал он сестре. – Может быть, я и был неосторожным; может быть, найдут в них несколько слов неудобных, но я никак не предвидел того, что ожидало меня». После одной речи, в которой Кюхельбекер говорил о влиянии на родное слово вольного Новгорода и его веча, он получил через посольство приказание прекратить чтение лекций и вернуться в Россию. Нарышкин отказал ему от места. С помощью поэта В. И. Туманского Кюхельбекер добрался до Петербурга. Там голодал и пропадал от нужды. Друзья устроили его на Кавказ чиновником особых поручений при Ермолове. Но там он пробыл только несколько месяцев: поссорился с племянником Ермолова Похвисневым, вызвал его на дуэль; тот отказался; тогда Кюхельбекер дал ему две пощечины; дуэль состоялась; Кюхельбекер промахнулся, пистолет Похвиснева дал осечку. Кюхельбекер был уволен в отставку. Год прожил в смоленской деревне у сестры, потом перебрался в Москву. В Москве давал частные уроки, сошелся с кружком князя В. Ф. Одоевского и Веневитинова, много писал, издавал вместе с Одоевским литературные сборники «Мнемозина». Около этого времени с ним познакомилась молодая девушка С. М. Салтыкова, будущая жена Дельвига, и писала о нем подруге: «Это горячая голова, каких мало; пылкое воображение заставило его наделать тысячу глупостей, но он так умен, так любезен, так образован, что все в нем кажется хорошим, даже это самое воображение; признаюсь, то, что другие хулят, мне очень нравится. Он любит все, что поэтично. У этого бедного молодого человека нет решительно ничего. Ужасно досадно, что он судит так хорошо, а сам пишет плохо».

В апреле 1825 г. Кюхельбекер переселился в Петербург. Рылеев писал Пушкину: «Читали твоих «Цыган». Можешь себе представить, что делалось с Кюхельбекером. Что за прелестный человек этот Кюхельбекер! Как он любит тебя! Как он молод и свеж!» За несколько дней до 14 декабря Рылеев принял Кюхельбекера в Тайное общество. В день восстания Кюхельбекер все время находился на площади среди восставших, в каком-то полупомешательстве метался по площади, потрясал пистолетом, размахивал где-то подхваченным палашом, командовал людям, которые его не слушали, хотел вести в штыки солдат гвардейского экипажа, но они за ним не пошли; навел пистолет на великого князя Михаила Павловича, но какой-то солдат отвел его, пытался выстрелить в генерала Воинова, но пистолет дал осечку. Он «просто был воспламенен, как длинная ракета», писал Дельвиг. После разгрома восстания Кюхельбекер бежал в Варшаву, но там был арестован по приметам, услужливо сообщенным полиции Булгариным. На допросах каялся, выдавал, утверждал, что стрелять в великого князя Михаила Павловича его подговорил И. Пущин, и настаивал на этом даже на очной ставке с Пущиным; Пущин это решительно отрицал. Кюхельбекер был приговорен к двадцати годам каторжных работ. И. И. Пущин впоследствии писал Е. А. Энгельгардту: «Если бы вам рассказать все проделки Вильгельма в день происшествия и в день объявления приговора, то вы просто погибли бы от смеху, несмотря, что он был тогда на сцене трагической и довольно важной». Осенью 1827 г. Кюхельбекер из Шлиссельбургской крепости был переведен в Динабургскую. В пути, на почтовой станции под Боровичами, он вдруг увидел у станционного крыльца проезжего, пристально в него всматривавшегося, и узнал Пушкина. Они кинулись друг другу в объятия. Жандармы их растащили, фельдъегерь с угрозами и ругательством схватил Пушкина за руку. Кюхельбекеру сделалось дурно. Жандармы дали ему воды; посадили в тележку и ускакали.

Долго Кюхельбекер сидел в разных крепостях и только в 1835г. был отправлен в Сибирь на поселение. Там женился на необразованной мещанке, дочери почтмейстера. В 1845 г. И. И. Пущин писал Энгельгардту: «Три дня погостил у меня оригинал Вильгельм. Приехал на житие в Курган со своею Дросидой Ивановной, двумя крикливыми детьми и с ящиком литературных произведений. Обнял я его с прежним лицейским чувством. Зачитал меня стихами донельзя; по праву гостеприимства я должен был слушать и вместо критики молчать, щадя постоянно развивающееся авторское самолюбие. Не могу сказать вам, чтобы его семейный быт убеждал в приятности супружества. По-моему, они соединились без всякой данной на счастье. Признаюсь вам, я не раз задумывался, глядя на эту картину, слушая стихи, возгласы мужиковатой «дронюшки», как ее называет муженек, и беспрестанный визг детей. Выбор супружницы доказывает вкус и ловкость нашего чудака: и в Баргузине можно было найти что-нибудь хоть для глаз получше. Нрав ее необыкновенно тяжел, и симпатии между ними никакой. Странно то, что он в толстой своей бабе видит расстроенное здоровье и даже нервические припадки, боится ей противоречить и беспрестанно просит посредничества; а между тем баба беснуется на просторе; он же говорит: «Ты видишь, как она раздражительна!» Все это в порядке вещей: жаль, да помочь нечем». О себе и о художественном своем даровании Кюхельбекер был очень высокого мнения; находил, например, что некоторые молодые поэты обкрадывают, как писал он Пушкину, «и тебя, и меня». Писал в дневнике: «Вальтер Скотт в детстве был охотник рассказывать своим товарищам сказки, которые сам выдумывал. Это у него общее с Гете и (осмелюсь ли после таких людей называть себя?) со мною» и т. п.

К стихотворным упражнениям Кюхельбекера в лицейскую пору Пушкин, как мы видели, относился с насмешкой. С насмешкой же, но более добродушной и сдержанной, относился он и к дальнейшим творениям Кюхельбекера. В 1822 г. он писал брату: «Читал стихи и прозу Кюхельбекера. Что за чудак! Только в его голову могла войти жидовская мысль воспевать Грецию славянорусскими стихами, целиком взятыми из Иеремия». Потешается над такими выражениями Кюхельбекера, как «резвоскачущая кровь», по поводу двустишия «Я всегда в уединении пас стада главы моей» спрашивает озорно: «Вшей?» и т. п. Однако к самому Кюхельбекеру Пушкин уже в лицейскую пору и потом в продолжение всей своей жизни относился с неизменной, чисто братской любовью. По окончании лицея посвятил ему задушевное стихотворение «Разлука». Из ссылки постоянно передавал ему в письмах к друзьям поклоны, с беспокойством следил за похождениями Кюхельбекера, зная его исключительный талант повсюду ввязываться в беду, писал Гнедичу: «Ах, Боже мой, что-то с ним делается, судьба его меня беспокоит до крайности». ИВяземскому: «Что мой Кюхля, за которого я стражду, но все люблю?» В стихотворении «19 октября» (1825) Пушкин так вспоминал Кюхельбекера:

Служенье муз не терпит суеты;

Прекрасное должно быть величаво:

Но юность нам советует лукаво,

И шумные нас радуют мечты…

Опомнимся – но поздно! и уныло

Глядим назад, следов не видя там.

Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было,

Мой брат родной по музе, по судьбам?

Пора, пора! душевных наших мук

Не стоит мир; оставим заблужденья!

Сокроем жизнь под сень уединенья!

Я жду тебя, мой запоздалый друг –

Приди; огнем волшебного рассказа

Сердечные преданья оживи;

Поговорим о бурных днях Кавказа,

О Шиллере, о славе, о любви.

Когда Кюхельбекер сидел в крепости, Пушкин посылал ему книги, вел с ним переписку, вызывая этим грозные запросы Бенкендорфа.

Из книги Тайные общества и секты [Культовые убийцы, масоны, религиозные союзы и ордена, сатанисты и фанатики] автора Макарова Наталья Ивановна

Виленская ассоциация 1796-1797 гг. Виленская ассоциация 1796-1797 гг. - первая тайная организация в Литве и Беларуси после третьего раздела Речи Посполитой. Впервые упоминают о Виленской ассоциации Г. Державин и М. дэ Пуле.В 1795 году Речь Посполитая была окончательно

Из книги Падение царского режима. Том 7 автора Щеголев Павел Елисеевич

Вильгельм II ВИЛЬГЕЛЬМ II. I, 8. III, 394, 403. V, 127, 188, 189, 212, 232. VI, 344, 369, 383, 385, 395, 406, 407. VII, 22, 23,

Из книги Заговор против Гитлера. Деятельность Сопротивления в Германии. 1939-1944 автора Дойч Гарольд С

Генрих-Альберт-Вильгельм ГЕНРИХ-Альберт-Вильгельм, принц прусский, сын имп. Фридриха III и брат имп. Вильгельма II. IV, 54,

Из книги Нацизм и культура [Идеология и культура национал-социализма автора Моссе Джордж

Вильгельм Канарис – «Человек–загадка» Ганс Остер никогда бы не смог выполнять столь важную роль как во время мюнхенского кризиса, так и в ходе более поздних событий, не имей он полной поддержки и защиты, а также фактической санкции на полную свободу действий со стороны

Из книги Тело в дело. История сексуальной революции в 6 миллиардах оргазмов автора Стогов Илья Юрьевич

Вильгельм Иде Прусский герой – Фридрих Великий Те, кто понимает стремление мудрых древних греков изобразить самих себя в классическом образе Прометея, могут спорить о том, является ли Фридрих подобием Прометея в истории Прусского государства. Естественно, своими

Из книги Летопись театра кукол в России XV–XVIII веков автора Голдовский Борис Павлович

Вильгельм Штеккелингс От дубового деревца до уверенной победы Видите ли вы дуб на том голом камне?Мощный ствол гордо несет пышную крону. Дереву уже несколько сот лет. Легенда гласит, что шведы в первой из мировых войн, которую они называют Тридцатилетней, использовали его

Из книги Солдаты невидимых сражений автора Шмелев Олег

Глава I Вильгельм Райх: скрытая угроза All you need is love! – голосили Beatles в том году. Патлатые британские похабники тянули гласную «а-а» в слове «love», и всем казалось, будто над миром наконец-то встает солнце новой эры. 1 Середина 1960-х была волшебным временем. Оно еще не было

Из книги Пушкин в жизни. Спутники Пушкина (сборник) автора Вересаев Викентий Викентьевич

1797 2 января бродячий музыкант Шрерс подает прошение на имя Павла I, в котором пишет: «Так как я иностранец из Швеберка рожден и из малолетства моего нахожуся здеся в Рассии, не имею иного способа к пропитанию, как только что в согласии с италиянцами музыкою ходить. Как

Из книги автора

М. Колесников ЯН КАРЛОВИЧ БЕРЗИН В послужном списке Яна Карловича Берзина есть пометка: «Прибыл в распоряжение председателя ВЧК Дзержинского. 20 ноября 1920 года». Однако первое знакомство Берзина с «Железным Феликсом» относится к 1917 году. После Февральской революции

Из книги автора

Ольга Сергеевна Павлищева (1797–1868) Рожденная Пушкина, родная сестра поэта. В 1832 г. Пушкин писал Дельвигу: «Ты знаешь, что я имел нещастие потерять бабушку Чичерину и дядю Петра Львовича, – получил эти известия без приуготовления и нахожусь в ужасном положении, – утешь

Из книги автора

Константин Карлович Данзас (1801–1871) Из дворян курляндской губернии, лютеранин. По единодушным отзывам преподавателей, был ленив, туп, и ни похвалы, ни стыд перед товарищами, ни убеждения нисколько на него не действовали. Вместе с Дельвигом Данзас издавал школьный журнал

Из книги автора

Федор Христианович Стевен (1797–1851) Швед из Финляндии, сын управляющего таможней в городе Фридрихсгаме Выборгской губернии. Имел, по отзыву лицейского начальства, «тихие способности, едва приметные». Был мальчик болезненный, молчаливый и скромный, русским языком владел

Из книги автора

Константин Дмитриевич Костенский (1797–1830) Посредственных способностей, безличный и бестемпераментный. Прозвание ему было Старик. Очень хорошо рисовал. Впоследствии служил по министерству финансов. Бывшие товарищи им не интересовались, и он с ними не виделся. Яковлев в 1829

Из книги автора

Иван Ермолаевич Великопольский (1797–1868) Когда Пушкин жил в михайловской ссылке, он иногда наезжал в Псков. Там он познакомился и нередко играл в штос с ротным командиром одного из местных пехотных полков, штабс-капитаном Великопольским. Великопольский происходил из

Из книги автора

Александр Карлович Бошняк (1786–1831) Помещик Херсонской губернии, воспитывался в московском университетском Благородном пансионе, служил в коллегии иностранных дел, четыре года состоял нерехтским уездным предводителем дворянства. Был любителем-ботаником и писателем, в

Из книги автора

Павел Александрович Муханов (1797–1871) Секундант Пушкина в предполагавшейся дуэли с Соломирским. В 1827 г. штабс-капитан лейб-гвардии драгунского полка, адъютант графа П. А. Толстого, тогда командира 5-го пехотного корпуса в Москве. В шестидесятых годах был попечителем