Значение слова фабула. Что такое фабула

Сюжет и фабула это изображенные события и способ сообщения о них в эпических, драматических, а отчасти и лирических произведениях. В «Поэтике» Аристотеля «подражание» действию называется, соответственно источникам того, что представляется в трагедии, словом «миф». На латынь его перевели как fabula, в современном русском переводе М.Л.Гаспарова нейтрально - «сказание». Это не только источник, но и само художественное действие, которому античный теоретик придавал более важное значение, чем характерам: «Без действия трагедия невозможна, а без характеров возможна: трагедии очень многих новейших поэтов - без характеров… Стало быть, начало и как бы душа трагедии - именно сказание, и только во вторую очередь - характеры». Ренессансные и раннеклассицистические последователи Аристотеля и других античных авторитетов пользовались словом «фабула», без соотнесения с каким-либо парным ему. Л.Кастельветро, преодолевая подражания авторитетам, в трактате «Поэтика» Аристотеля, изложенная на народном языке и истолкованная» (1570) оспоривает распространенное со времен римских риторик мнение, опирающееся на примеры Гомера и Вергилия, будто «порядок поэтического повествования должен отличаться от порядка повествования исторического»: если второе идет естественным порядком, то первое «отправляется от середины или конца, дабы затем, воспользовавшись случаем, вернуться в отступлениях к событиям, случившимся в начале и в середине» (Литературные манифесты западноевропейских классицистов, 1980). Но Кастельветро вполне догматически устанавливает для трагедии и комедии «надлежащую величину фабулы», не превышающую 12 часов. Очевидно, что речь идет о художественном времени, а не времени театрального представления. Деятели французского классицизма и Просвещения (П.Корнель, Д.Дидро и др.) стали пользоваться словом «Сюжет», которым обозначали заимствованные из прошлого «истории», подлежащие обработке драматурга. Позднее значение слова расширилось, но в русском языке осталось более узким, чем значение буквально соответствующего ему слова «предмет». Не могло не схематизировать понятие сюжет сравнитепъно-историческое литературоведение, искавшее общее в словесности всех стран и народов (А.Н.Веселовский, отождествлявший сюжет с темой, определил его сложную схему, состоящую из мотивов). А.А.Потебня придал ему значение психологической абстракции - результата отвлечения от конкретного содержания произведения повторяемых форм человеческих отношений и переживаний.

Фабула в теории литературы

Слово «фабула» в теории литературы, как правило, оставалось латинским названием басни. Но Ф.М.Достоевский, А.П.Чехов уже применяют его к современной литературе в значении развивающейся цепочки событий. Слова «сюжет должен быть нов, а фабула может отсутствовать» (Чехов А.П. Поли. собрание сочинений и писем: В 30 томах. Письма, 1976. Том 3) означают требование оригинальности замысла и признание необязательности интриги, специальной организации изобретаемых происшествий. В 1910-20-е литературоведы-формалисты В.Б.Шкловский, Ю.Н.Тынянов, Б.В.Томашевский терминологически закрепили такое понимание фабулы и по сути отвергли ее художественную значимость: для них она была носителем «материала», который «снимается» формой, а именно сюжетом. Для формалистов он не абстракция, но, напротив, художественная конкретизация, полноценное воплощение фабулы, допускающее и перестановку событий во времени. В 1928 М.М.Бахтин (П.Н.Медведев) не согласился с противопоставлением фабулы и сюжета, назвал их «в сущности единым конструктивным элементом произведения. Как фабула этот элемент определяется в направлении к полюсу тематического единства завершаемой реальности, как сюжет, в направлении к полюсу завершающей реальной действительности произведения» (Медведев П.Н. Формальный метод в литературоведении, 1993). Л.И.Тимофеев счел понятие фабулы излишним. В теорию литературы Г.Н.Поспелова понятия сюжета и фабулы вошли в соответствии с этимологией слов, в обратном предложенному формалистами соотношении: сюжет как нечто отраженное был включен в состав «предметной детализации», фабула означает манипуляции с ним в эпическом повествовании или драме. Обе трактовки соотношения сюжета и фабулы представлены в современном литературоведении; вторая иногда определяется как преобладающая (Хализев В.Е. Теория литературы, 1999).

Сюжет как последовательность изображенных событий «объективен» : время в нем линейно, пространство цельно, не дискретно (если он не фантастичен), события происходят независимо от того, кто из персонажей их видит и каким языком мог бы о них рассказать. же или повествователь свободен в форме изложения сюжета, т.е. в фабуле, независимо от его фантастичности или правдоподобия. В таком случае фабула есть организация повествования и драматического действия, которая никогда не может совпадать с сюжетом, будучи формой его воплощения, в большинстве случаев весьма вариативной. Сюжет кончается развязкой (смерть Печорина в середине текста романа), фабула - финалом (подвиг здравствующего Печорина в «Фаталисте»). Сюжет подразделяются на концентрические, в которых присутствует причинно-следственная связь событий, как в «Евгении Онегине» (смерть дяди Евгения и его приезд в деревню, знакомство с Ленским, а через него с Лариными), и на более свободные хроникальные, где более или менее выдержана лишь последовательность событий во времени, хотя и в них возможны перестановки (биография Чичикова в последней главе первого тома «Мертвых душ», 1842). Сюжет можно назвать комплексным художественным образом - образом события или цепи событий. Обычно к внесюжетным элементам образного мира относят пролог, различные отступления (лирические, как в «Мертвых душах», публицистические и философские, как в «Войне и мире», вставные новеллы типа гоголевской «Повести о капитане Копейкине» в «Мертвых душах»; в них свои сюжеты), эпилог или заключение, иногда - экспозицию. Есть произведения с несколькими сюжетными линиями, более или менее взаимозависимыми, и даже с несколькими сюжетами (древнерусская «Повесть о Петре и Февронии», 15 век; «Герой нашего времени», 1839-40, М.Ю.Лермонтова, где, однако, сюжеты пяти повестей создают и единый сюжет - историю жизни Печорина; «Старуха Изергиль», 1895, М.Горького). В полной мере сюжетны лишь эпос и драма. В лирике сюжет встречается, но играет служебную роль, часто оказываясь иносказанием («Утес», 1841, Лермонтова); в других случаях событийный план делает произведение лироэпическим (лермонтовская баллада «Воздушный корабль», 1840).
Слово сюжет произошло от французского sujet, что в переводе означает - предмет. Слово фабула произошло от латинского fabula, что в переводе означает- рассказ, повествование.

ФАБУЛА И СЮЖЕТ – в чем разница?

Фабула - это события, выстроенные в их естественном, хронологическом порядке, так, как они могли бы происходить в действительности.

Фабула и сюжет могут совпадать, но зачастую этого не происходит.
Классический пример - Лермонтов «Герой нашего времени».

Если описываемые события расположить по хронологии, то получится:
4 - I. Тамань («Тамань»)
5 - II. Пятигорск - Кисловодск («Княжна Мери»)
6 - III. Станица («Фаталист»)
1 - IV. Крепость («Бэла»)
2 - V. Владикавказ («Максим Максимыч»)
3 - VI. Дорога из Персии («Предисловие к Журналу Печорина»)

Но в романе последовательность событий другая:

IV - 1. «Бэла» (крепость)
V - 2. «Максим Максимыч» (Владикавказ)
VI - 3. «Предисловие к Журналу Печорина» (дорога из Персии)
I - 4. «Тамань» (Тамань)
II - 5. «Княжна Мери» (Пятигорск - Кисловодск)
III - 6. «Фаталист» (станица)

Автор намеренно нарушил хронологическую последовательность (так, о смерти героя сообщается практически в начале романа), какие-то события намеренно замалчиваются или сообщаются вскользь (например, ничего не сказано о том, что Печорин делал после отъезда из Тамани и до прибытия в Пятигорск). В каких-то эпизодах темп повествования замедляется, в каких-то – намеренно убыстряется. Эти приемы автор применяет для одной цели – детальной разработки образа главного героя.
Автор обращает внимание читателя на развитие характеров героев, их поступки, переживания, то есть, на взаимодействие персонажей и обстоятельств. Происходит не хронологическое, а смысловое сцепление образов.

ВИДЫ СЮЖЕТОВ

Вообще, если смотреть в самый корень, фабул (=жизненных ситуаций) не так уж и много.
Так, Жорж Польти все жизненные коллизии свел всего лишь к 36 ситуациям. (подробней здесь http://www.kinocafe.ru/theory/?tid=51701)

Однако их сюжетное оформление дает бесчисленное количество комбинаций, за счет которых мировая литература существовала до сих пор.

Классификация сюжетов строится на принципе соотношений событий друг к другу.

Если события соотносятся только во времени, то есть, сначала происходит событие А, а потом – событие Б, то говорят о ХРОНИКАЛЬНЫХ СЮЖЕТАХ.

Если события имеют между собой еще и причинно-следственную связь (событие А явилось причиной события Б), то это КОНЦЕНТРИЧЕСКИЙ СЮЖЕТ.

Звучит запутанно, но есть отличный – проясняющий - пример (взятый из книги Э.М. Форстера «Аспекты романа»).
Фраза «Король умер, а потом умерла королева» - это пример хроникального сюжета.
А фраза «Король умер, а потом умерла королева – от горя» - это концентрический сюжет.

ХРОНИКАЛЬНЫЕ СЮЖЕТЫ

События связаны между собой хронологическим порядком изложения, т.е., по сути, сюжет совпадает с фабулой.
Отсутствует ярко выраженная завязка, в развитии действия преобладают временнЫе мотивировки.
Центрального конфликта нет, поэтому действия не отличаются цельностью. Один конфликт может приходить на смену другому.
Примеры таких произведений - Гомер «Илиада» и «Одиссея», Л.Толстой трилогия «Детство», «Отрочество», «Юность», М. Салтыков-Щедрин «История одного города», Д. Дефо «Робинзон Крузо»

КОНЦЕНТРИЧЕСКИЕ СЮЖЕТЫ

На первый план выдвигается какая-то одна жизненная ситуация, произведение строится на одной событийной линии.
События связаны между собой причинно-следственными связями и подчиняются логике развития основного конфликта. Хронологические связи могут быть нарушены.
Легко выделяется завязка и развязка.

Иногда выделяют третий тип сюжета – МНОГОЛИНЕЙНЫЙ, в котором развертываются несколько сюжетных линий. Они могут идти параллельно, время от времени пересекаясь друг с другом. Включение новой линии в произведение обуславливается причинно-следственными связями.
Примеры таких произведений – Л. Толстой «Анна Каренина», «Война и мир», М. Шолохов «Тихий Дон», Дж. Голсуорси «Сага о Форсайтах»

Итак, сюжет – это результат художнического вмешательства, создающего стройное мироздание из событий, которые природа оставила в состоянии хаоса (Р. Моултон).

Если сюжет не равен фабуле, говорят об обратной сюжетной композиции.

ЧТО ТАКОЕ КОМПОЗИЦИЯ?

Композиция, она же структура, она же архитектоника – это расположение частей произведения в определенном порядке, который задуман автором, и который, по его, авторскому, мнению, наиболее эффективно воздействует на читателя.

Далее обратимся к «Технологии рассказа» М. Веллера, где он выделяет следующие виды композиции:
1. Прямоточная композиция
2. Окольцовка.
3. Точечная
4. Плетеная композиция.
5. Остросюжетная композиция.
6. Детективная композиция.
7. Двухвостая композиция.
8. Инверсионная композиция.
9. Шарнирная композиция.
10. Контрапункт.
11. Револьверная композиция.
Подробнее можете почитать здесь http://lib.rus.ec/b/133136/read#t4

В статье остановимся только на том виде композиции, которую вам придется использовать в конкурсной работе.
Итак,

7. Двухвостая композиция.

Самый эффектный, пожалуй, прием в построении прозы. В литературе первой половины XIX века встречался в таком виде: какое-то описываемое событие оказывается сном, и затем произведение оканчивается совсем иным образом, чем полагал было читатель ("Гробовщик" Пушкина).
Самый знаменитый образец - рассказ Амброса Бирса "Случай на мосту через Совиный ручей":
разведчика вешают, веревка обрывается, он падает в воду, спасается от стрельбы и преследований, после тяжких испытаний достигает родного дома, - но все это ему лишь казалось в последние миги жизни, "тело покачивалось под перилами моста".

Построение такое сродни инквизиторской "пытке надеждой": приговоренному предоставляют возможность бежать, но в последний миг он попадает в объятия тюремщиков, ждущих его у самого выхода на свободу. Читатель настраивается на благополучный исход, сопереживает с героем, и сильнейший контраст между счастливым концом, до которого повествование уже добралось, и трагическим, каковой оказывается в действительности, рождает огромное эмоциональное воздействие.

Здесь в узловом моменте повествование раздваивается, и читателю предлагают два варианта продолжения и окончания: сначала благополучный и счастливый, затем зачеркивают его, объявляя несбывшейся мечтой, и дают второй, реальный.

Обычно используется для создания трагической тональности, «плохих концов», хотя в принципе возможно наоборот – утвердить светлый конец, завершая мрачные по колориту события жизнеутверждающим эпизодом из другого временного пласта.
(с) М. Веллер. Технология рассказа.

© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2012
Свидетельство о публикации №212072401163
рецензии

Фабула

Фабула

ФАБУЛА - фактическая сторона повествования, те события, случаи, действия, состояния в их причинно-хронологической последовательности, к-рые компонуются и оформляются автором в сюжете (см.) на основе закономерностей, усматриваемых автором в развитии изображаемых явлений.
Первоначально термин «Ф.» (лат. fabula, фр. fable, англ. fable, нем. Fabel) имел значение - басня, побасенка, сказка, т. е. произведение определенного жанра. В дальнейшем термином «Ф.» обозначают то, что сохраняется как «основа», «ядро» повествования, меняясь по изложению. А отсюда - указанное вначале значение в применении вообще к литературным произведениям.
Научному изучению Ф. подверглись прежде всего в качестве фактов поэтической традиции в мировой литературе (гл. обр. древней и средневековой) и особенно - в устной народной словесности. В этой плоскости определенная трактовка традиционных Ф., процесса их развития и распространения составляла основное содержание последовательно сменявшихся фольклористических теорий - мифологической, миграционной, антропологической. При этом в русской научной литературе к такого рода традиционным образованиям применялся обычно термин «сюжет», а не Ф. (см. «Сюжеты бродячие», «Фольклор»). Позже вопрос о Ф. и сюжете рассматривался в плане изучения структуры поэтического произведения (преимущественно литературоведами-формалистами). Некоторые исследователи, отожествляя понятия сюжета и Ф., вовсе упраздняют последний термин.
Однако, изучая образное отражение динамики жизни, следует отличать:
1) «фактическую» основу произведения, события, о к-рых в нем рассказывается, как продукт предварительного отбора художником явлений действительности или вымысла, что и можно назвать Ф., т. е. повествовательной темой, подлежащей дальнейшей обработке в сюжете;
2) и самую разработку повествовательной темы, что связано с разрешением какой-либо проблемы на материале данных событий (т. е. сюжет).
Для формалистов Ф. является лишь материалом, к-рый обрабатывается особыми приемами сюжетосложения в целях «остраннения», повышения внешней ощутимости динамики повествования. В связи с этим устанавливалось и деление произведений на «сюжетные» и «фабульные», в зависимости от большей или меньшей остроты сюжетных приемов. Эта формалистическая трактовка Ф. и сюжета должна быть отвергнута. Прежде всего не следует считать Ф. «сырым материалом», лишенным качества художественной образности. Даже в том случае, если художник берет какой-либо жизненный факт, - он производит отбор и осмысление явлений, уясняя их типическое значение, т. е. он создает Ф. Тем более очевиден творческий характер Ф. в тех случаях (наиболее обычных), когда лица и события измышляются автором. А затем значение претворения Ф. в сюжет отнюдь не заключается в «остраннении» ее. Обрабатывая Ф., художник отражает динамику действительности, раскрывая ее закономерности с той или иной степенью глубины и правдивости.
В зависимости от характера понимания действительности и характера самого объекта фабулы могут быть мифологического порядка, сказочного, романического, утопического, реалистического и т. д. Тематическое многообразие фабул неисчерпаемо. Каждый исторический период, каждый этап в развитии художественного творчества, каждое литературное направление создают свои характерные фабулы, которые в первую очередь и определяют конкретно-исторические особенности сюжетов.Библиография:
см. Сюжет .

Литературная энциклопедия. - В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература . Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929-1939 .

Фабула

ФАБУЛА . Фабулой в точном смысле слова называется «басня», - придуманное происшествие, рассказанное не само по себе, а с целью поучения, развлечения или осмеяния чего-нибудь. Как и всякая форма, она имела сперва свой простейший, «эмбриональный» вид, исчерпывающий ее смысл в пределах очень небольшого по матерьялу построения. Но с течением времени «эмбрион» развился в сложную форму: фабула стала мыслиться, как нечто отвлеченное и вместе с тем присущее целому ряду литературных видов, - новелле, рассказу, повести, роману, драматическому произведению, балладе, поэме и т. д. В этой своей стадии развития фабула становится отличительным признаком так называемой беллетристики, то-есть художественной литературы, в отличие от остальной прозы. Сущностью ее все-же остается «басенное» воплощение темы, - происшествие в лицах, с завязкой и внутренними коллизиями.

Не следует думать, что мир фабул есть нечто совершенно произвольное и необъятное. Он поддается довольно точному учету и классификации. Мало того, фабула представляет собою наиболее общечеловеческое достояние искусства, способное к полной денационализации. Есть целая серия фабул, странствующих от одного народа к другому, правда, у каждого из них обрастающих национальными особенностями, но хранящих свой каркас в полной целости и неизменности. Прежде чем перейти к этим фабулам, посмотрим, как они классифицируются.

На заре человечества в центре внимания находится событие, которому мы даем название «миѳа»; событие это заключается в олицетворении борьбы дня с ночью, холодов с наступающим теплом, постоянного воскресения и умирания земли и т. д. Отсюда возникает первая группа фабул, могущая быть названной мифологической .

Одухотворив силы природы и придав их чередованию смысл человеческой борьбы, человек учится уподоблять себе и ближайших своих соседей - животных. Он различает их свойства или точнее приписывает им свойства, подобные его собственным. Так, медведь у него становится глуповатым, лев благородным, лиса хитрой, змея мудрой. «Характер» неизбежно влечет к определенным поступкам, возникает коллизия. В логической цепи этих коллизий, где развитие поступка обусловлено строго очерченным характером данного действующего лица, и заключается вторая группа фабул, могущая быть названной животною или басенною, в строгом смысле слова.

Но вот, одухотворив вокруг себя космос и бессловесного зверя, человек сам вступает в созданный им мир, уже не пассивным зрителем, а активным участником. Только здесь он должен подвергнуться обратному процессу приспособления: если раньше он осмыслял по образу и разуму своему природу и зверя, то сейчас он должен до известной степени проникнуться космической и звериной стихией, то-есть как-то раздвинуть свою природу. В результате такого передвижения возникает новая «особь», - не совсем человеческое существо, упырь, ведьма, леший, русалка, домовой и т. д. Здесь строгой логики развития характера нет, ибо нет характера в точном смысле этого слова. Место характера занимает образ. Коллизии, вытекающие из сцепления и действования этих образов, более или менее произвольны. Они широко пользуются уже выработанными мифологическими и басенными схемами, но вводят в них много совершенно нового и самостоятельного. Группа фабул, вырастающая из этих коллизий, называется сказочной .

Таковы три наиболее чистых и универсальных вида фабул. Именно эти категории и являются «общечеловеческими», имея вполне бродячий характер. Так, миѳ о божестве, оплодотворяющем земных женщин и порождающем поколение полубогов, которые потом проделывают ряд подвигов, - обходит несколько народов, повторяясь почти с полною тождественностью в Индии, Греции, Германии. Сходство между Зевсом и Вотаном, Гераклом и Зигфридом - несомненное. Не менее универсальна и группа фабул о животных. Лиса и ее проделки от Эзопа до Гете проходят все тот-же фабулярный путь почти у каждого европейского народа, поражая стойким однообразием основного своего каркаса. Что касается до сказочных фабул, то их странствование изучено наиболее точным образом и повело даже к ряду гипотетических объяснений. Известнейшая фабула о девушке-замарашке, живущей у злой мачехи и потом тихонько от нее, при помощи духа своей родной матери, попадающей на царский праздник, эта фабула («Золушка») встречается, по исследованию Кокса, в 350-ти национальных вариантах. К ним был прибавлен мною в 1916-ом году еще 351-ый вариант, армянский, записанный в собрании Лалаянца и не упомянутый у Кокса.

Кроме трех перечисленных фабулярных групп, имеющих обще-антропологический характер и встречающихся у всех народов на известных ступенях их развития, существуют еще другие группы, более преходящие и местные. Таковы исторические фабулы, представляющие собою позднейшее развитие той части микологических фабул, которая касалась «героев» и передавала событие, более или менее исторически совершившееся. В своем развитии историческая фабула стремится утратить характер какой-бы то ни было произвольности и достичь возможной точности. Это делает поэтому литературные формы, обращающиеся к подобным фабулам, все более прикладными. Наконец, бытовые фабулы, в основе своей тоже древнего происхождения, черпают свои коллизии из различного матерьяла, поставляемого местным обычаем. По существу совершенно безразлично, будет ли этот обычай - сжиганием петуха в жертву, умыканьем невесты, дуэлью за оскорбленную честь или угощеньем избирателей в трактире перед парламентскими выборами, - важно то, что европейский быт так же основан на «обычае», как и быт дикаря, и известная устойчивость его положений ведет к интереснейшим фабулярным комбинациям. Укажу здесь для примера на Пушкина, в особенностях нашего крепостного быта нашедшего остроумнейшую фабулу (возможность покупки мертвых душ и что из этого получится) и указавшего на эту фабулу Гоголю.

Но русская литература, чрезвычайно бедная фабулой, мало дает подобных примеров. В фабулярном построении темы русскому писателю всегда чувствовалось что-то не серьезное, что-то оторачивающее тему, сбивающееся на забаву, на потеху. И огромное поле русского быта, преисполненное необычайных курьезов, почти совершенно не использовано нашей литературой в фабулярном смысле; спокойное бытописание или психология быта, но не фабула, вот типичное русское воплощение темы.

Если мы обратимся к западноевропейской литературе, в частности к царице фабулярного романа, Англии, воспитавшейся на универсальных фабулах (использованных Чосером в его сказках), - то увидим совершенно обратное. Здесь художественное воплощение темы без фабулы показалось бы невыносимо скучным. Здесь ни одна черта быта, способная создать коллизию, не оставлена романистами без внимания. Укажу пример: в английских законах есть закон о наследовании имущества отца старшим сыном (майоратное право). Отсюда ряд всяких возможностей: преступление младшего сына, чтоб получить наследство; незаконнорожденность старшего, скрываемая родителями, чтоб любимый сын не потерял наследства; муки наследника, не имеющего возможности соединиться с любимой девушкой, так как она простого звания, а он наследник майората, и вытекающие из этого перипетии - мнимая смерть, бегство в Америку и т. д. Можно сказать, что ни один из английских романистов не прошел мимо этих коллизий; им отдали дань и Диккенс, и Джордж Эллиот, и Генри Вуд, и Уильки Коллинз, не говоря уже о множестве других, менее известных. Русский читатель романов отлично знает также, какую причудливую серию фабул создал гениальный Коллинз из одной только черты шотландского правового быта («Шотландский брак»).

Само собою разумеется, что бытовая фабула не сможет стать «бродячей», поскольку быт, ее вскормивший, является особенностью исключительно данной нации. Так, не может стать бродячею фабула «Хижины дяди Тома» в странах, где нет и не было рабства. Но классовые формы быта опять показывают нам «бродячий» характер фабулы, ее способность повторяться у разных народов. Так, буржуазия породила особую излюбленную фабулу, целиком построенную на экономических взаимоотношениях и принципе собственности современной нам эпохи, - так называемую детективную фабулу. (См. Детективный роман) Здесь частное лицо претерпевает известный ущерб (чаще всего имущественный). Государство должно его защитить в лице своих учреждений (Скотланд-Ярд, французское полицейское бюро); но сыщики этих учреждений придурковаты и государство оказывается не в состоянии защитить своего гражданина; оно выставляется, в лице своих агентов, всегда в грубо-каррикатурном виде. Тогда появляется частный сыщик (Шерлок Холмс, Лекок, etc.) и блестяще раскрывает тайну. Тут типичны, присущие одинаково разным национальностям, именно классовые черты фабулы: узел завязывается вокруг имущественных комбинаций, государство пасует, «частная конкурренция» оказывается расторопнее и приводит к цели.

В заключение упомяну еще об одной группе фабул, не принадлежащих (но крайней мере явно) ни к одной из вышеописанных. Это - счастливые измышления, зародившиеся совершенно индивидуально, вне быта, истории, сказки, эпоса, мифа, - и ничем не соприкасающиеся с их миром. Я назвала бы такие фабулы лирическими . Они есть, хотя они редки. Особенным эросом подсказываются они своему автору, и когда такие фабулы родятся в счастливые минуты высшего творческого напряжения, - им предстоит не только мировая известность, но и тот-же страннический путь, что сужден перечисленным группам фабул. Иначе говоря, они пускаются в художественное обращение. Я приведу два примера. На заре человечества такая счастливая лирическая фабула блеснула Софоклу в его «Антигоне» - фабула дочерней любви до самозабвонья. Она отобразилась у Шекспира в Корделии. И кто знает, может быть от ее зернышка выросла и побочная ветвь этой фабулы, которую я хочу привести в виде второго моего примера. Речь идет об эпизоде Миньон в Гетевских «Ученических годах Вильгельма Мейстера». Этот эпизод вполне фабулярен; там маленькая девочка в костюме мальчика встречает своего покровителя, спасающего ее от истязателя и привязывается к нему; но она любит его не детской любовью, хотя сама остается еще ребенком. И эта не детская любовь, не встречающая ответа, разбивает ее сердце. Несомненна перекличка этой фабулы с Фенеллой Вальтер Скотта! И так-же несомненно, что Диккенс, хотя отчасти был захвачен музыкой фабулы Миньон, когда создавал свою Нелли в романе «Лавка старьевщика», - а наш Достоевский отозвался на нее еще полнозвучнее в Нелли из «Униженных и оскорбленных» (см. Странствующие сюжеты , Сюжет , Тематика).

М. Шагинян. Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. / Под редакцией Н. Бродского, А. Лаврецкого, Э. Лунина, В. Львова-Рогачевского, М. Розанова, В. Чешихина-Ветринского. - М.; Л.: Изд-во Л. Д. Френкель , 1925

Синонимы :

Смотреть что такое "Фабула" в других словарях:

Фабула - ФАБУЛА. Фабулой в точном смысле слова называется «басня», придуманное происшествие, рассказанное не само по себе, а с целью поучения, развлечения или осмеяния чего нибудь. Как и всякая форма, она имела сперва свой простейший, «эмбриональный»… … Словарь литературных терминов

- (лат., от fabulari рассказывать). План, канва какого нибудь литературного произведения; случай, событие, происшествие, послужившее содержанию его. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910. ФАБУЛА лат. tabula … Словарь иностранных слов русского языка

ФАБУЛА, фабулы, жен. (лат. fabula басня, сказка) (лит.). Содержание событий, изображаемых в литературном произведении, в их последовательной связи, сюжетная схема, канва литературного произведения. Интересная фабула. Главная фабула. Побочная… … Толковый словарь Ушакова

См … Словарь синонимов

- (иноск.) содержаніе разсказа, событія. Ср. Фабула настоящаго дѣла весьма несложна. Изъ залы суда („Новости“ 24 окт. 1900 г.) Ср. Fable содержаніе сочиненія, собств. басня. Ср. Fabula (лат.) разсказъ, притча, басня (Ср. fari, говорить). Ср. φημή… … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)

Фабула (от лат. fabula - повествование, история, речь, рассказ). Применительно к драматургии мы можем сказать, что под ней понимается цепь основных событий составляющих смысловое ядро пьесы. Естественно, что эти события являются основанием для сюжета, но не всегда сюжет и фабула могут совпадать. Так, например в пьесе «Чайка» Чехова фабула в большинстве своем находиться вне рамок действия.

Склад событий должен иметь:

• · целостность;
• · определенный объем;
• · структуру (начало, середину, конец);
• · композицию (порядок в соотношение частей);
• · единство (сосредоточенность вокруг одного действия);
• · подчинение части целому;
• · условность в изображении;
• · оригинальность сказания;
• · вызывать сострадание и страх;

Виды сказаний:

• · простые
• · сложные
• · сплетенные

Части сказаний:

• · перелом (peripeteia) - перемена делаемого в свою противоположность;
• · узнавание (anagnorisis) - перемена от незнания к знанию;
• · страсть (pathos) - действие, причиняющее гибель или боль;

В 1948 г. Брехт писал в «Малом органоне для театра», что «важнейшим моментом в театре является фабула, охватывающая все внешне проявляющиеся события, содержащая те факты и мгновенные порывы, которые должны доставлять удовольствие зрителям» . Фабула, по его мнению, является «сердцевиной всякого спектакля». К.С. Станиславский считал, что есть пьесы в которых фабула пьесы является «главным активом спектакля». Убийство, подмена, ошибочный приход, дуэль и т.д. эти факты говорят сами за себя. Но есть пьесы где «сама фабула (событийная цепь) и ее факты не представляют значения. Они не могут создать ведущей линии спектакля, за которой с замиранием следит зритель. В таких пьесах не сами факты, а отношение к ним действующих лиц становится главным центром, сущностью, за которой с биением сердца следит зритель» . Иногда эти отношения к «незаметным фактам» и составляет сюжет пьесы. Не всегда это отношение действующих лиц к фабуле является конструктивным. История театра знает достаточно спектаклей, суть которых не в воссоздании фабулы пьесы (истории героя, его счастья или несчастья), а в театрально-изысканном изображении отношений артист - фабула. В подобном представлении актеры, критически относясь или даже парадируя фабулу, разрушали ее (например, Гамлет с гитарой).

Нам совершенно непонятна позиция, при которой сюжет становиться неким атрибутом, непременной основой для изображения «подлинно психологических» характеров. Сюжет, как склад событий, является основным выражение поэтики пьесы. Так же неуместно стремление поставить сюжетную историю на первый план и предложить смотреть только ее. Это уже близко к кинематографу. Если пьеса имеет успех, то чему приписать его? Интересному сюжету или «подлинникам живых людей», мастерки исполненных актерами. Лессинг, например, считал, что главным образом удачная фабула составляет отличительное достоинство поэта. «Изображение нравов, душевного настроения и выразительность удается десятерым против одного, безукоризненно строящего превосходную фабулу» . Это не праздный вопрос, он особенно актуален при постановке классических пьес, сюжет которых заранее известен. В этом случае приходиться наблюдать не за тем, что происходит, а как это происходит.

В некоторых современных произведениях искусства наблюдается стремление поместить фабулу на второй план, при этом она утрачивает свою организующую функцию. Развитие сюжета при этом строится на переживании некоторых эмоциональных состояний. Наверное, этот принцип более характерен поэзии, живописи, музыке, театр же более консервативен. Тем не менее, можно наблюдать, как он со временем все дальше и дальше уходит от главенства фабулы. Она становиться все более удаленной от смысловых структур. Но остается принцип, который она всегда выполняла - объединение различных по своей природе частей в единое целое. Этот принцип можно называть по-разному: решением, трактовкой и т.д., суть от этого не меняется.

От многих режиссеров кино и телевидения мне приходилось слышать:

Кино вообще должно рассказывать истории!

Мысль очень точная (хотя, может быть, и не но­вая). В фильмах, передачах рассказываются истории. Но прежде, чем передача или телефильм выйдут в эфир, та или иная история должна быть записана в виде сценария.

У всякой истории есть свой сюжет, своя фабула - как у любого произведения литературы. Мы уже усло­вились, что сценарий - это литературное произведе­ние, правда, со специфическими особенностями. Сле­довательно, все критерии, применимые к записанным «историям», к литературным произведениям, примени­мы и к сценарию - к публицистическому, документаль­ному и т. п. в той же степени, как и к художественному, игровому. Кстати, для нашего времени характерен жанр художественно-публицистических, художественно-доку­ментальных фильмов и передач.

Что же такое сюжет? И - фабула?

Фабула - это те же события, явления и поступки, но изложенные в последовательности, избранной ав­тором.

Должен заметить, что нередко встречается противо­положное толкование понятий «сюжет» и «фабула»: фабула - это цепь событий в произведении в их вре­менной последовательности, а сюжет - в авторской. В сущности, не имеет значения в данном случае, какой смысл придавать тому или другому термину. Важно просто знать, что кроме хронологической последовательности событий в произведении может существовать по воле автора и иная... Я же - не скрою, для собственного удобства! - толкую эти термины так, как меня ког­да-то учили в моем вузе.

Чтобы было понятным различие между сюжетом и фабу­лой, сошлюсь на произведения классиков. К примеру, «Ге­рой нашего времени» М.Ю. Лермонтова. Вот как выглядит сюжет (в очень упрощенном виде, конечно) этого произведе­ния, состоящего из отдельных повестей:

Сначала - «Тамань». Молодой офицер едет на Кав­каз в действующую армию. Затем он служит в крепости под началом штабс-капитана Максима Максимыча и похищает горскую княжну - «Бэла». Потом он живет «две недели в казачьей станице на левом фланге», где чуть не погибает от руки пьяного казака - «Фаталист». Затем он приезжает в Пятигорск на воды. Там он встре­чается с княжной Мери и происходит его дуэль с Грушницким. Через некоторое время Печорин оставляет службу и уезжает в Персию, по дороге встречается с Максимом Максимычем - «Максим Максимыч». На обратном пути из Персии Печорин умирает, и «рассказ­чик» решает опубликовать его дневник.

А вот как «выстроил» свой роман Лермонтов (фабула): «Бэла» - «Максим Максимыч» - «Тамань» - «Княжна Мери» - «Фаталист». Причем «Бэла», «Мак­сим Максимыч» и «Тамань» - это первая часть рома­на, хотя повести «Бэла», «Максим Максимыч» и пре­дисловия к ним написаны от имени рассказчика, а «Тамань» так же, как и вся вторая часть («Княжна Мери» и «Фаталист»), - это уже дневник Печорина. Почему М.Ю. Лермонтов именно так расположил повести, из которых состоит роман, - это тайна, кото­рую до конца знал только он сам. А мы уже не представ­ляем себе другой композиции «Героя нашего времени» и знаем, что даже двух строчек нельзя переставить в этом произведении, чтобы ничего не потерять в глубине и выразительности.

Повторяю, я пересказал сюжет и фабулу «Героя нашего времени» в очень упрощенном виде. Каждая из повестей, входящих в роман, имеет свой сюжет и фабу­лу. Сюжет и фабула иногда могут совпадать, например, в повести «Тамань».

Другой пример - «Мертвые души» Гоголя. Начинается повествование с того, что Павел Ива­нович Чичиков приезжает в губернский город NN, знакомится с местными чиновниками, после чего начи­нает объезжать помещиков (Манилова, Собакевича, Плюшкина, Коробочку, Ноздрева). Разражается скандал и Чичиков уезжает на своей «птице-тройке» с кучером Селифаном и лакеем Петрушкой. Это фабула. А сюжет этого произведения начинается вовсе не с приезда Чичикова в город, а с того, что в одной небогатой дво­рянской семье рождается мальчик, который, выросши, становится чиновником - прохиндеем и жуликом. Он чуть не попадает под суд, но, счастливо избежав непри­ятностей и узнав, что можно закладывать в опекунский совет крепостных крестьян и получать за это деньги, отправляется скупать числящиеся в ревизских сказках мертвые крестьянские души. Во время одной из таких поездок он и прибывает в тот самый губернский город. Но Н.В. Гоголь помещает начало биографии Чичи­кова в самый конец романа, в 11 главу, в ту самую, которая заканчивается знаменитым описанием «пти­цы-тройки». Казалось бы, Николай Васильевич мог пос­ледовательно рассказать историю Чичикова. Но тогда бы с первых страниц поэмы исчезла загадка Чичико­ва, читать «Мертвые души» было бы менее интересно, а, кроме того, нужда в объяснении, кто же такой Чичи­ков, откуда он появился в современной Гоголю жизни, возникает только в тот момент, когда Чичиков вынуж­ден спасаться бегством.

Применительно к произведениям художественной прозы и в той же степени к сценариям игровых филь­мов и телепередач следует иметь в виду следующие положения:

«Сюжетные тексты всегда описывают событие... Событие, происшествие - всегда экстраординарный случай, то уникальное явление, которое произошло, хотя обычно не происходит, и предсказать которое невозможно... Сюжет нуждается в персонаже, который обладал бы большей свободой действия, чем все осталь­ные: физической, умственной, нравственной или соци­альной... Его двойником-антиподом будет "негерой" - человек, прикованный к своему миру, персонаж, с кото­рым ничего не случается» (Лотман Ю., Цивьян Ю. Диалог с экраном. Таллинн, 1994).

В современных телевизионных передачах различие между сюжетом и фабулой разглядеть гораздо проще, чем в произведениях классиков. Например, ко всем военным юбилеям и воинским праздникам в эфир вы­ходит много передач о ветеранах-фронтовиках.

Вот как выглядит типичный сюжет такой переда­чи. Герой (имярек) в семнадцать-восемнадцать лет при­зывается в армию (идет добровольцем), проходит крат­косрочное обучение; часть отправляют на фронт. Его ранят в бою, после госпиталя - снова возвращается на фронт, его снова ранят. Войну он заканчивает в Берлине (Варшаве или Будапеште), после войны тру­дится на заводе или в колхозе. Понятно, встречаются варианты сюжетов, связанные с индивидуальной био­графией героев передач.

Но передачи (и сценарии), естественно, не строят­ся так прямолинейно. Сначала показывают нынешнюю жизнь героя, его снимают в окружении близких ему людей, затем приводят его рассказ о минувшей воен­ной молодости, прерывая монолог ветерана для того, чтобы снова что-то сказать о нем сегодняшнем или его жене, детях, внуках, товарищах, затем рассказ о войне продолжается и т. д. и т. п. Используются фотографии, кадры кинохроники, сегодняшние съемки, записи бе­сед и с главным героем, и с людьми, его окружающи­ми. Это - фабула.

Должен заметить, что качество таких передач, не­смотря на схожесть сюжетов и фабул, очень различно - от очень хорошего до очень плохого. Все зависит от ма­стерства сценариста, режиссера, оператора и их со­ратников... А мастерство это в большой мере зависит от того, насколько прочна цепь внутренней логики событий, явлений, поступков персонажей, о которых мы узнаем из сценария.