В третьяковской галерее открылась выставка работ джорджо де кирико. Что нужно знать о джорджо де кирико перед походом в третьяковку — Вы поставили де Кирико в один ряд с Пикассо

04.09.2019

Джорджо де Кирико. «Орфей - уставший трубадур». 1970

В Третьяковской галерее 20 апреля 2017 года откроется первая в России масштабная выставка работ итальянского живописца Джорджо де Кирико (1888−1978) - изобретателя «метафизической живописи». На выставке представят произведения живописи, графики, скульптуры, а также театральные костюмы, выполненные художником для антрепризы Сергея Дягилева к балетной постановке «Бал» (1929).

Вниманию зрителей - более 100 произведений художника

Джорджо де Кирико. Свет и тень

Выставка «Джорджо де Кирико. Метафизические прозрения» - совместный проект Третьяковской галереи и Фонда Джорджо и Изы де Кирико (Fondazione Giorgio e Isa de Chirico). Работы для выставки предоставили Национальная галерея нового и современного искусства (Рим), Музей нового и современного искусства Тренто и Роверето, Центр Жоржа Помпиду (Париж), Музей Виктории и Альберта (Лондон), ГМИИ им. А. С. Пушкина и частная коллекция из Швейцарии.

Экспозиция откроет ежегодный фестиваль искусств «Черешневый лес», который с 2001 года ежегодно проводится в России компанией Bosco di Ciliegi.

Джорджо де Кирико. Мастер

Джорджо де Кирико родился в греческом городе Волос, в семье итальянцев. Он обучался рисунку и живописи вначале в Афинах, а затем во Флоренции. Позже, в период своего обучения в Академии изобразительных искусств в Мюнхене между 1906-м и 1909 годами, де Кирико оказался под влиянием таких философов как Ницше, Шопенгауэр и Отто Вейнингер, а также художников Арнольда Бёклина и Макса Клингера. Первые работы, которые называют «метафизическими», художник создал в 1910 г. во Флоренции, куда он переехал с матерью и братом.

Джорджо де Кирико. Меланхолия и тайна улицы

Также мастера очаровал «квадратный город» Турин, город Ницше, написавшем здесь в 1888 «Так говорил Заратустра». В 1911 году, приехав в Париж, художник сблизился с Пикассо, Дереном и Аполлинером, познакомился с творчеством Брака и Леже. Формальный же отсчет школы «метафизической живописи» ведется с 1917 года: проходя военную службу в тылу, в Ферраре, де Кирико подружился с художником Карло Карра, вместе с которым и развивал новые идеи, уже имея к тому времени собственный багаж сюжетов, живописной манеры и технических приемов.

Джорджо де Кирико. Сомнение поэта. 1913

Теоретические труды и картины раннего периода художника впоследствии стали мощным источником вдохновения для сюрреалистов. Выставка в Третьяковской галерее раскроет все грани творчества де Кирико: классическая «метафизическая» и постметафизическая живопись, обращение художника в 1920-х - 1930-х годах к интерпретации античности и мифологических сюжетов, его интерес к живописи старых мастеров.

Джорджо де Кирико. Две фигуры

Зрители увидят многочисленные автопортреты де Кирико, а также совсем ранние картины, свидетельствующие о его увлечении искусством швейцарского художника-символиста Арнольда Беклина (1827−1901). Большинство работ предоставлено Фондом де Кирико (Рим, Италия), основанным в 1986 году. По завещанию вдовы художника, Фонд получил большой корпус поздних его работ.

Джорджо де Кирико. Возвращение Улисса. 1968

Художник прожил долго - 90 лет, и сетовал на то, что, живя так долго и оказавшись современником Дали, не именовался гением сюрреализма.

«Если бы я умер в 31 год, как Сера, или в 39, как Аполлинер, меня бы сегодня считали одним из главных живописцев века. Знаете, что говорили бы эти глупые критики?! Что самый великий художник-сюрреалист - это не Дали, не Магритт, не Дельво, а я, Кирико!»

Джорджо де Кирико. Желтая книга

Джорджо де Кирико - один из самых необычных мастеров XX столетия, творчество которого характеризуется последовательной сменой авангардных движений. И, в отличие от многих современников, последовательно раскрывающих свои идеи и увлечения во времени, он создал уникальную метафизическую вселенную, где работал над множеством идей.

Джорджо де Кирико. «Метафизический интерьер со статуей в профиль». 1962

По замыслу кураторов, произведения, вошедшие в экспозицию «Метафизические прозрения», предоставят публике возможность осмыслить влияние Джорджо де Кирико не только на европейских художников, но и на русских - в первую очередь, на Казимира Малевича. Последний не только трансформировал в своих поздних работах некоторые приемы и мотивы живописи итальянского художника, но и настоятельно рекомендовал изучение его творчества своим ученикам.

Метафизический интерьер с головой Меркурия. Джорджо де Кирико. 1969

Де Кирико отличался от других великих художников своего времени. Его стиль был одновременно универсален и ярок, а основными темами работ стали воспоминания, мечты и загадки мира. Этот стилеобразующий одарённый живописец оказал огромное влияние на таких мастеров, как Рене Магритт и Сальвадор Дали (к слову, выставка работ Дали в Санкт-Петербурге начинает свою работу в апреле 2017 года).

Поэт и художник. Джорджо де Кирико. 1975

«Для того, чтобы произведение искусства было бессмертным, необходимо, чтобы оно вышло за пределы человеческого, туда, где отсутствуют здравый смысл и логика. Таким образом оно приближается к сну и детской мечтательности».

Джорджо де Кирико

Джорджо де Кирико. Всадники в лесу

Впервые четыре работы де Кирико выставлялись в Москве в 1929 году, в 1930-х экспонировались
его рисунки и офорты. Искусствоведы считают, что влияние работ итальянского предтечи сюрреализма можно проследить в творчестве таких русских мастеров, как Александр Шевченко, Александр Дейнека, Вера Ермолаева.

Джорджо де Кирико. Печаль в глазах

Подробно эта тема освещена в уникальном издании, подготовленном к выставке
при участии куратора Татьяны Горячевой, куда также вошли статьи итальянских
исследователей творческого пути Джорджо де Кирико.

Джорджо де Кирико. Молодой человек и белый конь

Выставка «Джорджо де Кирико. Метафизические прозрения» в Государственной Третьяковской
галерее будет работать с 20 апреля по 23 июля 2017 года

Первая в России экспозиция итальянского авангардиста, у которого заимствовал Малевич

Живописец Джорджо де Кирико - мечта куратора. Без него немыслима история мировой живописи ХХ века: это он основал движение «Метафизическая живопись», став предтечей сюрреализма. Крупные ретроспективы художника вне Италии можно пересчитать по пальцам, а его работы в большом количестве почти не встретить. Среди них есть хиты, обладатели которых не стремятся их пускать по свету. Но они пошли на это ради грандиозной по масштабу и архитектуре (Сергей Чобан) выставки «Джорджо де Кирико. Метафизические прозрения» в Новой Третьяковке (так теперь зовется здание на Крымском Валу). Готовит читателей «МК» к диалогу с непростым художником куратор проекта, ведущий научный сотрудник галереи Татьяна Горячева.

— Татьяна, с начала ХХ века не утихают споры: де Кирико был новатором или ретроградом. Важно ли это знать простому смертному, чтобы почувствовать искусство художника?

— Подобные определения всегда грешат субъективностью суждения. Важна точка отсчета. В целом, конечно, новатором. Его искусство зародилось и развивалось в контексте общего новаторского движения культуры. Но в начале 1910-х годов преобладающим вектором был путь к беспредметности, именно с понятием абстракции связывались представления о крайнем новаторстве. Новаторство де Кирико другого рода — это попытка выстроить иную линию предметности, дать ей новое понимание. Поэт Жан Кокто написал о его работах: «Обманчивое правдоподобие»; пожалуй, неискушенному зрителю стоит учитывать это определение, чтобы почувствовать искусство де Кирико.

— Каким он был человеком?

— Очень высоко себя ценил. В интервью 1978 года на вопрос, кто, по его мнению, является лучшим художником ХХ столетия, де Кирико ответил: «Я». Судя по всему, в повседневной жизни он был склонен к мистификациям и театральным эффектам. Его первая жена Раиса Кроль описывала, как на пути из Франции в Монте-Карло де Кирико оделся в доспехи воина, поднялся на холм, где произошло сражение галлов с римлянами, и преклонил колено в память о римских героях.

— Чувствуется влияние Ницше. А как в искусстве де Кирико проявилась теория философа?

— Он необычайно чтил Ницше, во многом опирался на его идеи. В одном из интервью заметил: «Я единственный художник на свете, который по-настоящему понял Ницше». На его искусство сильное влияние оказала ницшеанская теория «вечного возвращения» — неизбежности повторения событий и явлений в беспрерывном течении времени. Эта тема в творчестве художника нашла буквальное, литературное воплощение в вариациях «Возвращения Блудного сына» и «Возвращения Одиссея».

— Справедливо ли называть де Кирико предвозвестником сюрреализма и говорить, что без него не было бы ни Магритта, ни Дали?

— Он действительно был предтечей сюрреализма, но, конечно же, Дали и Магритт самостоятельно пришли к своим открытиям. В определенные периоды новаторские идеи витают в культурной атмосфере.

— Что такого в культурной атмосфере летает сегодня, почему именно сейчас случилась первая ретроспектива художника в России?

— Впервые четыре работы де Кирико были выставлены у нас в 1929 году. С тех пор до сегодняшнего момента — ни разу. Подобного рода искусство в России начали показывать не так давно. До 1990-х годов о таких выставках невозможно было и помыслить, ни западный авангард, ни отечественный не экспонировался. Это было запретное искусство. Начиная с 90-х начался процесс знакомства русского зрителя с искусством авангарда, в том числе и с западными авангардистами. Теперь очередь дошла и до де Кирико.

— Россия бедна на де Кирико: пара живописных вещей и один рисунок в ГМИИ, возможно, несколько работ в частных руках. Можно предположить, что его выставка станет открытием для нашего зрителя?

— Да. Все-таки представлено 109 работ художника — живопись, графика, скульптура и театральные костюмы из собрания Джорджо и Изы де Кирико, ГМИИ им. Пушкина, Национальной галереи современного искусства в Риме, Музея нового и современного искусства Тренто и Роверето, Центра Помпиду, Музея Виктории и Альберта в Лондоне и частной коллекции Давида Нахмада (Монако). Хотя не удалось получить на выставку большое количество ранних работ художника — классики его метафизической живописи 1910-х годов. Многие из них находятся в музеях США, но уже около десяти лет культурный обмен с Америкой остановлен из-за библиотеки Шнеерсона. Однако все же несколько ранних работ есть, кроме них много первоклассных произведений 1920—1930-х годов.

— Название выставки — «Метафизические прозрения». Не боитесь остаться непонятыми массовым зрителем?

— Название отсылает к высказыванию де Кирико: «…У всякой вещи есть две стороны: обычная, то, что мы видим почти всегда и что обыкновенно видят люди, и другая, призрачная или метафизическая, которую дано увидеть лишь редким людям в минуты прозрения и метафизической абстракции, подобно тому, как тела, окутанные материей, не пропускающей солнечные лучи, дано увидеть лишь в мощных искусственных лучах, например рентгеновских».

Эти слова и, соответственно, название дают ключ к пониманию сути искусства де Кирико. Применительно к художественному направлению «метафизика» означает погружение в некий параллельный магический мир, наполненный событиями, понимание которых неподвластно логике и здравому смыслу. Загадка, таинственность пустынных площадей, меланхолия, тревожное предчувствие, реальность как иллюзия, мнимость, персонажи-манекены — все эти мотивы будут варьироваться снова и снова в работах художника самых разных периодов.

— Многие его критиковали, в том числе Луначарский. Революционер сравнивал творчество художника с «цезаристскими жестами господина Муссолини». Что, по-вашему, Луначарский имел в виду?

— Он увидел работы де Кирико на выставке в Москве в 1929 году и подметил в них тенденции неоклассики, которые поощрял Муссолини и которые всегда нравятся диктаторам. Но для де Кирико неоклассика имела совершенно иной — чисто художественный смысл, абсолютно не связанный с имперским сознанием и фашистской идеологией. Свое обращение в 1920—1930-х годах к интерпретации античности и мифологических сюжетов, возврат к классике он отождествлял с восстановлением духовных ценностей, утраченных как в искусстве, так и в общественной жизни. Неоклассические тенденции стали общим местом художественных поисков этого времени; этим направлением был увлечен, например, Пикассо. Не избежал поворота к классической традиции и де Кирико. Хотя в то время он жил в Париже, Луначарский механически связал его принадлежность к итальянскому искусству, Муссолини и неоклассическому стилю.

— Что может оттолкнуть зрителя от искусства де Кирико?

— Оно может нравиться или не нравиться, быть понятным или не очень, но чего зритель не найдет в нем совершенно точно — так это идеологической подоплеки.

— При каких обстоятельствах художник контактировал с русскими диаспорами в Риме и Париже?

— Деятельность эмигрантской творческой интеллигенции была глубоко интегрирована в культурную жизнь Италии и Франции и составляла ее неотъемлемую часть. Вращаясь в богемных кругах Рима, Флоренции, Милана и Парижа, де Кирико не мог миновать знакомств с мастерами русской культуры. Среди его знакомых были Вячеслав Иванов, Михаил Ларионов, Сергей Дягилев... Обе жены художника были русского происхождения: балерина Раиса Гуревич-Кроль и Изабелла Паксцвер.

— Как случилось, что де Кирико создал театральные костюмы для антрепризы Дягилева к балетной постановке «Бал»?

— В 1929 году де Кирико принял предложение Дягилева стать сценографом балета «Бал» и поехал в Монте-Карло, где планировалась постановка. В своих воспоминаниях он писал: «Дягилев, балетоман, приглашал художников наиболее заметных рисовать декорации и костюмы. Был приглашен и я для балета под названием Le Bal, на музыку композитора Рьетти. Этот балет давали в Монте-Карло весной 1929-го и летом в Париже в театре Сары Бернар. Был большой успех. Под конец аплодирующая публика начала кричать: «Sciricò! Sciricò!» Был вынужден выйти на сцену раскланиваться вместе с Рьетти и главными танцорами».

— Малевич отмечал, что де Кирико был для его круга «самым интересным и самым близким современным художником». Чем это объясняется?

— В конце 1920-х Малевич был погружен в постсупрематические эксперименты, интегрируя в фигуративное творчество художественные и философские принципы супрематизма. Его интересовали аналогичные поиски в этой области — новое понимание фигуративности. Де Кирико оказался одним из таких мастеров. Малевича привлекают, например, способы пластического выражения значительности, формульности. Именно эти приемы метафизической живописи Малевич цитирует, адаптировав их к своим задачам. Цитаты угадываются во многих его работах конца 1920-х — начала 1930-х годов. Также у де Кирико Малевич заимствует пластический мотив пустых овалов лиц, но интерпретирует его иначе, чем итальянский художник.

— Почему в поздние годы де Кирико создавал для продажи многочисленные копии своих ранних произведений?

— Само искусство де Кирико в целом реализует идею «вечного возвращения» — круговорота и цикличности. В картинах «неометафизического» периода 1960—1970-х годов он снова и снова настойчиво возвращается к уже однажды пройденным сюжетам и приемам, развивая и переосмысливая их. Излюбленные художником темы развиваются и переосмысливаются, в них добавляются новые детали. Подобное самоцитирование как утонченная интеллектуальная игра с собственным искусством не только напоминает о столь почитаемой де Кирико ницшеанской идее «вечного возвращения», но и побуждает рассматривать его позднее творчество в рамках концепции постмодернизма.

«Орфей - уставший трубадур»

Физический наполовину

Вряд ли кто-то, глядя на автопортрет Джорджо де Кирико 1945 года, где он изобразил себя обнаженным, скажет: «Какая превосходная физическая форма!» Скорее: «Какая метафизическая форма!» Де Кирико всегда был стариком или преждевременно состарившимся ребенком - и оставался им всю жизнь. И как раз поэтому своим искусством он во многом обогнал время.

Например, изобрел в 1909 году в Милане метафизическую живопись вместе с братом Андреа, взявшим впоследствии псевдоним Альберто Савинио. Свои картины он называет «загадками» - и действительно пустынные площади, свет заходящего солнца, длинные тени напоминают таинственную, замершую атмосферу середины августа в римском районе Эур. Архитектура на картинах де Кирико предвещает архитектуру периода фашизма: рациональную, выхолощенную, холодную, словно рассчитанную на безлюдность или на то, чтобы перекочевать в столь же метафизические и таинственные фильмы Микеланджело Антониони. Однако в отличие от лент последнего, где время пусть очень медленно, но течет, в картинах де Кирико оно словно застыло. Перед ними невозможно заснуть, более того, от их холодной атмосферы у зрителя возникает странное чувство тревоги.

«Послеполуденная меланхолия»

На самом деле метафизика имеет мало общего с живописью. Ее придумал философ Аристотель, чтобы попытаться растолковать нам мир идей, а не историю искусства. Де Кирико воспользовался этим понятием лишь для того, чтобы решить, может ли картина рассказать о чем-то, что нельзя увидеть, - то есть об идее, которая существует лишь в нашей голове. «Загадка осеннего дня» (1909), изображающая Флоренцию похожей на Чернобыль через год после аварии, - на самом деле нечто большее, чем просто картина, это скорее состояние души, воспоминание, переживание, меланхолия или что-то, напоминающее титульный лист поэтического сборника Леопарди.

Де Кирико предпочитал изображению реального мира выдуманный. Ровно то же самое он делал в своей жизни: когда ему в ней что-то не нравилось, он просто делал вид, что этого не существует, или придумывал что-то получше. Например, метафизическую живопись он предпочел датировать 1910 годом, а местом ее рождения обозначил не Милан, а Флоренцию. Де Кирико не любил Милан, который напоминал ему развязную девчонку. Зато обожал Флоренцию и Турин - двух полнеющих синьор среднего возраста. Позже он найдет воплощение любимых Флоренции и Турина сначала в русской балерине Раисе Гуревич, на которой женится в 1924 году, а затем в Изабелле, Изе, еще одной русской эмигрантке, с которой он познакомился в 1932 году и уже не расставался до конца своей жизни. Иза была ему не только женой, но и менеджером и матерью, от которой художник зависел, как маленький ребенок. С ней он переехал в Рим, в квартиру на площади Испании, где прожил до самой смерти.

«Послеполуденная меланхолия»

Но перед этим де Кирико, как любой уважающий себя художник начала ХХ века, поехал в Париж, чтобы познакомиться с Пикассо и получить его одобрение, войти в окружение Аполлинера и сюрреалистов, поэтов и художников. В Париже его работы стали культовыми настолько, что им начали подражать даже такие художники, как Сальвадор Дали. Но когда он решил поменять стиль, то сразу же был изгнан за измену делу сюрреализма главой движения - поэтом Андре Бретоном. Который, по всей видимости, был к тому же весьма недоволен повышенным интересом парижских интеллектуалов к какому-то итальянцу.

«Внутренняя метафизика с головой Меркурия»

Лучшие работы де Кирико созданы им за десять лет, с 1909 по 1919 год. Потом он действительно начинает стареть, объявив себя антимодернистом, тем самым помимо воли оказавшись предвестником постмодернизма. Смысл этого непонятного термина, ставшего очень модным в середине 70-х годов, так никто и не смог толком объяснить - кроме того что он дает возможность смешивать понемногу разные стили, создавая произведения не очень хорошего вкуса, китч.

Как и большинство художников, де Кирико был понят с опозданием: его первая выставка открылась в Риме в галерее Bragaglia только в 1919 году. Но и на ней оказалась продана единственная картина, а Роберто Лонги, одно слово которого в те времена решало судьбу художника, обрушился на него с критикой. На самом деле Лонги не совсем ошибался. Картины де Кирико начали со временем терять ауру таинственности и слишком смахивать на иллюстрации к «Илиаде», порой напоминая сложные нагромождения.

«Археологи»

В 1935 году он уезжает в Нью-Йорк, где к нему приходит огромный успех и сотрудничество с Vogue и Harperʼs Bazaar. С началом Второй мировой войны возвращается в Европу и принимается писать автопортреты в костюме кавалера XVII века, таким образом вступив в свой «барочный» период и тем самым продемонстрировав то ли незаурядное чувство юмора, то ли ранние признаки слабоумия. Затем по подсказке супруги художник заводит скверную привычку ставить на картинах фальшивые даты, запутав под конец всех, включая самого себя, и перестав отличать фальшивки от подлинников. Стал ли он маразматиком или жуликом - мы никогда не узнаем, но когда ему попадалась собственная картина, уже переставшая нравиться, он писал на ней «Подделка» - во избежание недоразумений и тем самым
серьезно подрывая рынок.

Но время все же великодушно, и в 60–70-х годах, несмотря на обращение на рынке большого количества подделок с его подписью, наш великий художник начинает получать знаки внимания, почести, признание.

Его выставляют в престижных музеях. Он опять принимается писать во вновь вошедшем в моду стиле метафизики и создавать ужасные скульптуры из бронзы - обязательный этап для всех известных художников его поколения. Потеряв глубину, свойственную тайне, и мятежный дух молодости, де Кирико открывает для себя безмятежность старости и незамысловатую радость составления ребусов и шарад. Поэтому живопись последних лет скорее ребус, чем загадка. Его произведениями вдохновятся многие художники последующих поколений, в числе которых трансавангардист Сандро Киа. И даже Фумито Уэда, создатель PlayStation 2, воздаст должное де Кирико своими играми-бестселлерами Ico и Shadow of Colossus.

Уйдя в затворничество, играя себя самого, единственного персонажа из истории искусства, Джорджо де Кирико умер 20 ноября 1978 года в возрасте девяноста лет. Его метафизические площади к этому времени уже не будут пустынными: они заполнятся студентами и мобильной полицией. Вместо легкого западного ветерка сгустилась свинцовая тяжесть. Во времена революционного подъема никому более не нужны ни вневременная задумчивость архитектуры Джорджо де Кирико, ни его манекены.

Выставкой "Метафизические прозрения" Джорджо де Кирико (1888-1978), совместный проект Третьяковской галереи и Фонда Джорджо и Изы де Кирико, открылся фестиваль искусств "Черешневый лес".

Картины Джорджо де Кирико в России показывали в 1929 году (на выставке "Современного французского искусства"), а Борис Терновец, директор Музея нового западного искусства, написал одну из первых монографий о художнике, что вышла в 1928 году в Милане… Более того, благодаря Терновцу, одна из картин де Кирико - "Римлянки" (1924) - была куплена музеем, а подаренный художником рисунок "Муза, утешающая поэта" (1925) с посвящением "мсье Терновцу…" - нынче в собрании ГМИИ им. А.С.Пушкина. Но столь большая выставка Джорджо де Кирико в России впервые.

Среди 109 произведений, представленных на выставке на Крымском валу, - живопись, графика, скульптуры, театральные костюмы (в том числе к последней дягилевской постановке 1929 года - балету "Бал", хореографом которой был Джордж Баланчин) из семи музейных и частных собраний. Кроме Фонда Джорджо и Изы де Кирико (Рим) и ГМИИ им. А.С.Пушкина, работы для выставки в Москве предоставили Национальная галереи нового и современного искусства (Рим), Музей нового и современного искусства Тренто и Роверето, Центр Жоржа Помпиду (Париж), Музей Виктории и Альберта (Лондон), а также частные западные коллекционеры.

Архитектура выставки (Сергей Чобан, Агния Стерлигова) дарит зрителю возможность почувствовать себя внутри пространства де Кирико. Не только благодаря костюмам к балетам "Протей", "Пульчинелла" и "Бал", но и потому, что павильоны, где экспонируется графика, напоминают огромные фрагменты из меланхоличного пространства его картин "осеннего полдня", будь обломок античной колонны, угольник, или овал голов манекенов… А итальянский фильм (с русскими титрами) позволяет услышать самого художника.

Перед кураторами Татьяной Горячевой и Джанни Меркурио стояла непростая задача, если учесть, что большая часть ранних работ Джорджо де Кирико, созданных после знаменитого "прозрения" художника у базилики Сан Кроче во Флоренции в 1910 году, когда он вдруг почувствовал, будто все окружающее видит впервые, находится в американских музеях (с которыми сейчас у нас прекращен музейный обмен). Кураторы изящно вышли из положения, сделав одним из центральных мотивов экспозиции тему "Вечного возвращения". Благо для Джорджо де Кирико, который на склоне лет, с конца 1950-х, повторяет сюжеты ранних метафизических картин 1910-х, тема "возвращения Улисса" оказывается одной из важнейших. На выставке есть одноименная работа 1968 года, где юный Улисс-Одиссей плывет в лодке по морю, которое заключено в пространство полупустой комнаты с узнаваемыми атрибутами мира де Кирико.

На стене - картина "Загадка осеннего полдня" (1910), того самого, флорентийского, с фигурой Данте на площади; напротив - окно, в которое виден античный храм в горах. Высокое розовое кресло, венский стул, платяной шкаф и приоткрытая дверь - вот и весь интерьер, в котором встречаются сон и явь, время и вечность.

Эта поздняя работа, признаться, выглядит эмблемой, отсылкой к "метафизическим прозрениям" юных лет. Тем, что можно увидеть тут же, в начале экспозиции. Например, к "Полуденной меланхолии" (1913) из Центра Жоржа Помпиду - с громадными шишками артишоков на первом плане и крохотным черным паровозиком с клубами дыма, ползущим по линии горизонта, что замыкает ренессансную перспективу площади. Или - к "Площади Италии (Меркурий и метафизики)" (1920) - здесь на пустынной площади с беломраморной скульптурой, ничто не напоминает о современности, кроме фигурки женщины в синем платье на балконе. Около этих работ понимаешь, почему Андре Бретон, как пишет поэт Ив Бонфуа, выпрыгнул на ходу из автобуса, увидев в парижской витрине одну из ранних картин Джорджо де Кирико и помчался разыскивать автора.

Меркурий, конечно, один из любимых героев де Кирико. Именно его, а не Улисса, он ощущает своим alter ego. Не в последнюю очередь - благодаря имени: Кирикос по-гречески означает "вестник", "пророк". В рисунках художника образ Меркурия появляется и в иллюстрациях 1972 года к его роману "Гебдомерос" (1929) (то есть "состоящему из семи частей"), где вестник богов то ли провожает души умерших в Аид, то ли отправляет сновидения в мир живых… Он явится и в рисунке нью-йоркском, где Меркурий, явно слившийся с образом покровителя торговли Гермесом, как маг, превращает водопад монет в россыпь завитков античных колонн…

Другой любимый образ - аргонавты. Джорджо и его младший брат Андреа (он станет поэтом и возьмет псевдоним Альберто Савинио) родились в итальянской семье, но в греческом городке Волос в Фессалии, откуда по преданию Ясон отплыл за золотым руном. Неудивительно, что мальчики играли в аргонавтов на берегу моря, как у нас дети раньше - в казаков-разбойников. Неразлучные братья не прочь были сравнить себя с близнецами Каспаром и Поллуксом: не зря на рисунке "Философ и поэт" (1916) на грифельной доске Джорджо нарисует созвездие Близнецов. В Париже друзья-сюрреалисты будут, шутя, их звать Диоскурами, "отроками Зевса". Мир античных мифов был рядом с ними, как синее небо Греции. В общем, понятно, почему, на полотне "Гектор и Андромаха" (1924), где герои "Илиады", словно сошедшие с древнегреческих ваз, прощаются навсегда на фоне горящей Трои, их силуэты выписаны с щемящей живописной теплотой.

Перед нами герои возвышенной трагедии. И хоть де Кирико, говорят, очень не любил, когда его работы сравнивают со сценографией, именно его слова о театре объясняют очень многое в его позиции художника. "Театр рожден нашей потребностью в сверхъестественном мире. (…) С помощью пантомим пытались показать потусторонний мир, слиться с ним, удовлетворить желание увидеть невидимое, дотронуться до него, погрузиться в тайну, оставить сомнения. (…). Зрелище должно освобождать нас от действительности, дарить возможность оказаться если не в ином мире, то, по крайней мере, в иной жизни, - так вот, придерживаясь подобной точки зрения, я отрицаю всякий реализм…", - писал он в статье "Театр-зрелище".

Меркурий один из любимых героев де Кирико. Именно его, а не Улисса, он ощущает своим alter ego

Собственно, это предчувствие тайны, это дерзкая уверенность, что ему, словно вестнику богов Меркурию, открыты тайны невидимого, отдаляют де Кирико и от скучного академизма, и, как ни странно, от сюрреалистов. Обращение к мифу для них выглядело отступлением от нового искусства, для де Кирико - возвращением в "порт приписки". Не случайно он заявляет, что "в новом искусстве есть нечто от астрономической обсерватории, от финансовой инспекции, от кабинета начальника порта. Понятие ненужного уничтожено…". С тщанием морехода он рассчитывал свой маршрут в бессмертие.

Надо сказать, что среди отечественных художников Джорджо де Кирико давно оказался в роли "пророка". Причем отнюдь не только сюрреализма. Цитаты из картин этого страстного ницшеанца ("я единственный, кто понял Ницше", - мог заявить де Кирико, который даже на автопортретах рисовал себя в позе обожаемого философа, также подпирая голову рукой, как тот на фотографии), чьи работы первыми оценили сюрреалисты, основателя новой "метафизической живописи", отечественные художники (от Малевича до Дейнеки) с разной степенью изящности вплетали в свои работы. А отзвуки его манифестов, чеканных и дерзких (будь то "Возвращение к мастерству" или "Новое искусство"), можно нежданно расслышать в ритме и стилистике текстов Тимура Новикова. "Вечное возвращение" Джорджо де Кирико к мифу, его бунт и предчувствие "тайны", наверное, будут востребованы, пока живо искусство.

В Третьяковской галерее открылась первая российская выставка Джорджо де Кирико — одного из главных итальянских сюрреалистов, известного своей метафизической живописью. Buro 24/7 рассказывает, что надо знать о художнике, прежде чем посетить выставку.

Метафизика и раннее творчество

Род де Кирико происходит из Греции. После смерти отца будущий художник вместе с семьей переезжает в Мюнхен, где продолжает учебу в Академии изящных искусств. В мюнхенские годы он находится под влиянием работ Фридриха Ницше, Артура Шопенгауэра и Отто Вейнингера. Их идеи формируют его мировоззрение, которое он сам назовет «метафизикой» — по одному из главных разделов философии, который рассматривает вопросы первоначального бытия. Свое название метафизическая живопись получит не раньше 1917 года, когда де Кирико познакомится с художником Карло Каррой, чьи поиски формального языка были во многом близки мастеру.

Автопортрет в черном свитере. Джорджо де Кирико. 1957

Тем не менее к «метафизике» можно отнести все работы де Кирико 1910-х годов — пустынные пейзажи, где на фоне городской архитектуры с выразительными тенями появляются одинокие персонажи, или натюрморты с классическими бюстами, фруктами и мячами. Как следует из воспоминаний самого художника, первое метафизическое прозрение возникло у него на площади Санта Кроче во Флоренции. «Мне вдруг показалось, будто все окружающее я вижу впервые», — писал он потом в мемуарах. Этот эпизод лег в основу и первой метафизической картины — «Загадка осеннего полдня» (1910).

Еще один важный фактор влияния в творчестве де Кирико — работы немецких символистов, Макса Клингера и Арнольда Беклина, с которым поначалу сравнивают и самого де Кирико. Живописные и философские влияния этого времени проявятся всего несколькими годами позже, во время пребывания художника в Париже. Вслед за Мюнхеном де Кирико переезжает в Милан и Флоренцию, а после войны наконец добирается до Парижа, где в 1910-е годы состоялась карьера де Кирико и других мастеров эпохи — Пабло Пикассо, Амадео Модильяни, Хаима Сутина, Константина Бранкузи и многих других. Хотя творчество де Кирико не имеет к ним непосредственного отношения, Париж как художественная среда сыграл важную роль и в его становлении.

«Меланхолия и тайна улицы». Джорджо де Кирико. 1914

Еще одним художником, повлиявшим на формирование метафизической живописи, стал младший брат де Кирико — Альберто Савинио. Вместе с ним де Кирико издавал журнал «Пластические ценности», а также опубликовал ряд теоретических работ, в которых были определены фундаментальные принципы метафизической живописи. Среди них — прозрачность и ирония, ставшие впоследствии главной характеристикой поэтичных и мечтательных полотен метафизиков.

Первая часть экспозиции посвящена периоду 1910-х и метафизике как главному методу де Кирико. Работы 1920-30-х годов, в которых художник переосмысливает античность и Старых мастеров, являют собой логическое продолжение первого этапа. Между ними зритель попадает в мир балетов Дягилева, в создании костюмов для которых де Кирико принимал непосредственное участие.

Костюмы к Дягилевским балетам и возвращение к вечным темам

Если в начале пути костюмы и декорации для Дягилева создавали преимущественно участники группы «Мир Искусства» — Лев Бакст, Валентин Серов и Александр Бенуа, то в Париже над этим работают Андре Дерен и Пабло Пикассо. Последний создает и сценографию балета «Пульчинелла» в 1920 году. В 1931-м, после смерти Дягилева, эта постановка вернулась на сцену в декорациях де Кирико. Кроме того, художник занимался костюмами для последнего проекта Дягилева «Бал» (1929), а также для «Протея», поставленного труппой Русского балета Монте-Карло в театре Ковент-Гарден.

«Песнь любви ». Джорджо де Кирико. 1914

Рубеж 1920-30-х в творчестве де Кирико отмечен не только работой в театре, но и интересом к историческим и мифическим сюжетам. В эти же годы он начинает работать над упомянутым журналом «Пластические ценности», возрождавшим на своих страницах идеалы классической живописи. На полотнах де Кирико появляются такие исторические сюжеты, как Троянская война и битва при Фермопилах, а фрагменты акведуков, колонн и храмов складываются в единые фигуры «Археологов». Эти мотивы служат отсылками к профессии его жены Раисы Гуревич-Крат. В те же годы де Кирико часто обращается к искусству Старых мастеров: среди его полотен легко узнать прототипы Ватто, Тициана, Буше, Фрагонара, Каналетто и Рубенса.

Отдельные разделы выставки представляют скульптура и графика художника — терракотовые фигуры в бронзе и эскизы все тех же манекенов, а также подготовительные наброски к живописным произведениям. Цикл из ста работ, представленных на выставке, завершается понятием «Неометафизика» — так называют поздний период творчества с 1968 по 1976 год. В это время художник создавал копии уже существующих работ, перерабатывая их в новом стиле, куда более сложносочиненном. Яркий пример этому — «Внутренняя метафизика мастерской», где вроде бы знакомые полотна художника изображены внутри новой картины.

« Внутренняя метафизика мастерской ». Джорджо де Кирико. 1969

Наиболее существенным образом де Кирико повлиял на живопись сюрреалистов, чье объединение возникло спустя десять лет после появления художников-метафизиков. Без творчества де Кирико сложно представить работы Сальвадора Дали или Рене Магритта, а сам Андре Бретон был так заворожен картиной «Мозг ребенка», что вышел из автобуса, когда увидел ее в витрине.

Хотя с Россией де Кирико связывают только его работы для балетов Дягилева, куратор Татьяна Горячева проводит параллели между итальянским художником и супрематистом Малевичем, и мечтательным Дейнекой, и кубистами Шевченко и Рождественским. Лучше всего это можно понять, только увидев своими глазами.

Последние статьи