«Сюжетно-композиционные особенности поэмы. Урок ««Василий Теркин»

Тема урока : «Композиция и язык поэмы “Василий Теркин»

Цели урока :

1) Показать правдивость и глубину изображения войны и мира;

раскрыть актуальность проблемы в иллюстрациях русских художников.

2) Закрепить умение учащихся работать с поэтическим текстом, определять сюжет и композицию.

3) Патриотическое воспитание учащихся.

Оборудование:

Иллюстрации О. Верейского и др. художников;

Раздаточно-иллюстративный материал;

Презентация.

ХОД УРОКА .

Бой идет - святой и правый.
Смертный бой не ради славы,
Ради жизни на земле.

1. ОРГМОМЕНТ.

План урока (запись в тетрадь)

1. Композиция и сюжет.

2. Иллюстрации О. Верейского к поэме.

3. Горькая правда о войне. (Глава «Переправа»).

4. Своеобразие поэтического языка.

5. Противопоставление войны и мира. (Глава «О награде»)

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО УЧИТЕЛЯ .

В поэме А. Твардовского «Василий Теркин» раскрывается правдивая картина тяжелого военного времени и картина жизни простого русского народа. Это великое произведение, с музыкально-песенной основой и особой эмоциональной окрашенностью. Книга эта необычна уже по своему рождению: начатая на газетном листе, она шагнула в ряд бессмертных произведений русской литературы. Поэт сумел в образе Василия Теркина создать образ положительного героя, выразить главное в русском национальном характере, выявить его лучшие черты.

Слово учителя:

В главе «О себе» читаем:

И скажу тебе, не скрою, -
В этой книге там ли, сям,
То, что молвить бы герою,
Говорю я лично сам.
Я за все кругом в ответе,
И заметь, коль не заметил,
Что и Теркин, мой герой,
За меня гласит порой. - От чьего лица ведется повествование?Вывод. Еще один герой появляется на страницах поэмы – сам поэт. Это помогает Твардовскому выразить свое восприятие военных событий, свое отношение к ним, свои переживания.

1. КОМПОЗИЦИЯ И СЮЖЕТ

- Каков сюжет и композиция поэмы?

Друг-читатель, я ли спорю,

Что войны милее жизнь?

Да война ревет, как море,

Грозно в дамбу упершись.

Я одно скажу, что нам бы

Поуправиться с войной,

Отодвинуть эту дамбу

За предел земли родной.

А покуда край обширный

Той земли родной - в плену,

Я – любитель жизни мирной –

Н а войне пою войну.

(Композиция поэмы такова, что произведение состоит из 30 глав. Связующим звеном является главный герой – Василий Теркин. Сюжет «Книги про бойца» носит необычный характер. Хотя эпизоды Великой Отечественной войны ярко очерчены, хронологически расположены и взаимосвязаны, но каждая глава существует как бы отдельно, имеет свое начало и конец).

- Как это объясняет сам Твардовский в статье «Как был написан «Василий Теркин» ?

(«Первое, что я принял за принцип композиции и стиля, это стремление к известной законченности каждой отдельной главы, а внутри главы - каждого периода, даже строфы, я должен был иметь в виду читателя, который хотя бы и незнаком был с предыдущими главами, нашел бы в данной, напечатанной сегодня в газете, нечто целое, округленное. Этой примерной завершенностью каждой главы я и был более всего озабочен. Я ничего не держал про себя до другого раза, стремясь при каждом случае - отдельной главе - до конца, полностью выразить свежее впечатление, возникшую мысль, мотив, образ»).

3. ГОРЬКАЯ ПРАВДА ВОЙНЫ.

Слово учителя . Горькая правда войны – в неизбежности утрат, тяжкого труда, страданий и смерти. Нелегко признать эту неизбежность, но она оправдана великой целью – защитой Родины. Трагизм «Переправы» - переправа сорвалась; гибель людей – один из жестоких законов страны. Мы чувствуем драматизм рассказа о трудных днях отступления. Первые главы поэмы Твардовского (например, «Переправа») появились в то время, когда в стране происходили определенные исторические события.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

К осени 1942 года на всем фронте, от Сталинграда до кавказских гор, русские войска терпели поражение.

В это тяжелейшее время военных действий, когда враг рвался к Волге, вышел знаменитый сталинский приказ. Приказ N 227 звучал так: «Отступать дальше – значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину… Ни шагу назад!»

Драматизм ситуации побудил Сталина к такому жесткому приказу.

Эти слова зачитывались во всех частях, но так и не были нигде напечатаны при жизни Сталина. Приказ Верховного Главнокомандующего диктовал суровой военной необходимостью, но все же был написан в тоне грубого, оскорбительного окрика на отступающих, обвинял солдат за их отступление.

Но Твардовский не укорял в своем произведении тружеников войны, он славил их, как героев, как мучеников, расплачивающихся не только за свою неопытность, за свои ошибки, но и за ошибки высокого начальства.

(На фоне «Грустного вальса»)

- Глава «ПЕРЕПРАВА» (Выразительное чтение отрывка)

- Словарная работа: лейтмотив, пафос, патетика, понтоны.

Понтоны – 1) плоскодонное несамоходное судно, служащее опорой временного моста, временных сооружений для каких-нибудь работ на воде. - 2)Плавучий мост ( навести понтоны через реку).

- Анализ главы «Переправа». Работа по карточкам.

- Перечитаем строки:

Переправа, переправа!
Берег левый, берег правый,
Снег шершавый, кромка льда...
Кому память, кому слава,
Кому темная вода,-
Ни приметы, ни следа...

При анализе главы «Переправа» сразу бросается в глаза название. Переправа - попробуем вернуть этому слову его простой мирный смысл. Столько в нем поэзии - спокойствия, широты российских рек. Но в данном случае это слово несет трагический смысл. Это вырисовывается из вступления к главе: - Такова «завязка» действия в данной главе. Как же развиваются дальше сюжет?

Ночью, первым из колонны, Обломав у края лед, -
Погрузился на понтоны Первый взвод. - Какая строчка вносит ощущение реальности события?

(Правдоподобность описания обусловлено художественной деталью (обломав у края лед»), позволяющей увидеть все, как есть, поверить в увиденное. Кроме того, дополнительный оттенок несет слово первый - не просто порядковый номер взвода, а первый - передовой, - этот смысл подчеркнут и определением «первым из колонны ».

- Что помогает автору передать движение на берегу?

(Движение и быструю смену действий автор показывает наличием глаголов: « Погрузился, оттолкнулся и пошел, (пауза). Второй за ним (пауза). Приготовился, пригнулся /Третий следом за вторым») - Какими словами автор озвучивает картину происходящего? (Затем мы слышим звук понтона; услышать его помогают, во-первых, слова громыхнул, басовым, железным тоном; во-вторых, удачно найденное сравнение: точно крыша под ногой (звук пустого железа в воде). Это передает особое чувство опасности). - Как меняется тон повествования дальше? (А затем - со строки «И плывут бойцы куда-то» - совершенно меняется тон повествования. Чувство автора - лиризм - окрашивает все следующие шесть строф. В нем - и человеческая любовь автора к этим своим ребятам - бойцам», и чувство истории - размышления о преемственности поколений (не случайно сравнение: «как когда-нибудь в двадцатом / Их товарищи - отцы» - здесь, на переправе, встретились два поколения, а история недавнего прошлого, в свою очередь, перекликается с историей всей тысячелетней России). - Согласны ли вы с тем, что здесь показаны философские раздумья поэта о молодости, о жизни и смерти:
Мимо их висков вихрастых,
возле их мальчишьих глаз
Смерть в бою свистела часто
И минет ли в этот раз?

Какими словами автор рисует реку как враждебную силу, враждебную стихию, которая довершает общую картину условий переправы?

А вода ревет правее -
Под подорванным мостом...
…А вода ревет в теснине,
Жухлый лед в куски крошит,
Меж погнутых балок фермы Бьется в пене и в пыли.

- Можно ли сказать, что напряжение растет, нагнетается?
Позади шумит протока,
И кругом - чужая ночь.
И уже он так далеко,
Что ни крикнуть, ни помочь. - Выразительно описание вражеского берега, назовите эпитеты.
И чернеет там зубчатый.
За холодною чертой,
Неподступный, непочатый,
Лес над черною водой.
(Холодная черта - черта берега или черта между жизнью и смертью?!) Почему зубчатый? Потому что - как крепость. В русской литературе уже было нечто подобное - в поэме Лермонтова «Мцыри» «зубчатая стена» монастыря. «Берег правый - как стена» - подтверждает нашу догадку поэта.

- Какова развязка?

Берег правый - как стена... - строка оборвана (в конце ее многоточие), потому что следующая строка уже не последовательное описание переправы, а ее итог:
Этой ночи след кровавый
В море вынесла волна.
Картина военной обстановки, немецкий прожектор, обшаривающий реку... и глубоко взволнованное описание гибели наших солдат:
И увиделось впервые,
Не забудется оно:
Люди теплые, живые
Шли на дно, на дно, на дно… - Что является лейтмотивом этой главы?

(Как своеобразный лейтмотив главы, звучит повтор, несущий в себе очень разные чувства: «Переправа, переправа... Темень, холод. Ночь как год».)

- Можно ли сказать, что здесь звучит тема вины перед солдатами, не вернувшимися с войны?

Но вцепился в берег правый, Там остался первый взвод.
...И о нем молчат ребята
В боевом родном кругу,
Словно чем-то виноваты,
Кто на левом берегу. - Прочитать отрывок, где трагические нотки сменяются шутливыми эпизодами с участием Теркина? Можно ли его назвать балагуром и весельчаком?

(Теркин - завзятый балагур и весельчак; а также это солдат с того берега, где вцепился в землю первый взвод. Теркин - вполне реальный солдат первого взвода, брошенного на штурм правого берега, смелый и стойкий боец Советской Армии; но также и русский сказочный солдат-богатырь, который в огне не горит и в воде не тонет. С помощью своих шуток он помогает солдатам выжить в этих нечеловеческих условиях, поверить в свои силы, отогреться душой. Все это делается «ради жизни на земле».Переправа, переправа!
Пушки бьют в кромешной мгле.
Бой идет святой и правый.
Смертный бой не ради славы, Ради жизни на земле. 4. ПОЭТИЧЕСКИЙ ЯЗЫК ПОЭМЫ.

- Литературная мозаика (Повторение художественно-выразительных средств)

Привести примеры из главы «Переправа».

5. ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ ВОЙНЫ И МИРА.

Работа над главой «Награда»:

а) анализ содержания.

Вывод. У Твардовского солдат и на войне не только воюет, но и «работает», хозяйствует, живет: ремонтирует пилу и часы, играет на гармони, поет мирные песни, рассказывает, шутит, заботится, мечтает о встрече с любимой, семьей, детьми… Как ни страшна, как ни трагична война, жизнь сильнее ее, и она победит. Война ведется «ради жизни на земле», за труд, за счастье Родины и семьи, дома и отчего края.

Домашнее задание: ответить на вопросы 5 и 6 в учебнике, прочитать к внеклассному чтению главы из поэмы «Василий Теркин» (по своему выбору).

На занятии мы познакомимся с поэмой А.Т. Твардовского «Василий Теркин». Разберем композицию поэмы, образ Василия Теркина, черты его характера. Узнаем, что вкладывает автор в образ героя.

Композиция поэмы своеобразна. Сам А.Т. Твардовский писал (рис. 2):

Рис. 2. Слова А.Т. Твардовского о поэме ()

Рис. 3. Слова А.Т. Твардовского об идее поэмы ()

Поэма построена с помощью сочетания сцен, картин, эпизодов и ситуаций. Композиционные и жанровые особенности произведения продиктованы событиями, которые происходили на фронте. Автор стремится, чтобы каждая глава была отдельно закончена. Все главы объединены образом солдата Василия Теркина.

Василий Теркин - современник А.Т. Твардовского (рис. 4), простой солдат с качествами и чертами, характерными для русского человека. Он наделен мужеством, смелостью, широтой души.

Рис. 4. Василий Теркин ()

Смысл фамилии солдата, по словам А.Т. Твардовского (рис. 5):

Рис. 5. Строки из поэмы, объясняющие смысл фамилии главного героя ()

Образ Василия Теркина развивается от главы к главе, постепенно открывается его любовь к Родине. Он не задумывается, что совершает подвиг, война для него работа, которую нужно выполнять правильно и честно. У героя проявляются типичные черты русского народа: храбрость и умение найти выход из любой ситуации. Например, в главе «Переправа», чтобы донести важное сообщение, Василий Теркин переплывает холодную реку, а в главе «Кто стрелял» он из винтовки попадает во вражеский самолет (рис. 6).

Рис. 6. Описание вражеского налета ()

В главе «Перед боем» еще глубже раскрываются черты главного героя (рис. 7).

Рис. 7. Отрывок главы «Перед боем» ()

Васили Теркин прост, обаятелен, трудолюбив. Свою судьбу он связал с судьбой родной земли (рис. 8).

Рис. 8. Слова А.Т. Твардовского о родной земле ()

Образ солдата воплощает весь героизм русского народа на войне (рис. 9).

Рис. 9. Слова А.Т. Твардовского о героизме русского народа на войне (

Одним из самых известных произведений не только отечественной, но и мировой литературы является сочинение Твардовского «Василий Теркин». Жанр данного произведения - поэма. Она пользовалась огромной популярностью среди читателей и в наши дни считается прекрасным образцом военной лирики.

О творчестве писателя

Александр Твардовский (1910-1971) происходил из простой деревенской крестьянской семьи. Уже в возрасте пятнадцати лет он стал писать небольшие стихотворения в местную газету. Известный поэт одобрил его сочинения и стал наставником будущего прославленного автора. В 1930-е годы Твардовский пишет несколько поэм и выпускает сборник стихотворений. Показателен тот факт, что, несмотря на то что его семья и родственники пострадали в ходе коллективизации, Александр Твардовский в нескольких своих сочинениях изобразил партийную политику в деревне в весьма положительном свете. Перед началом войны он работал в ленинградской газете, где впервые напечатал свои первые коротенькие стихотворения о ставшем впоследствии знаменитым Василии Теркине. Когда начались боевые действия, поэт ушел на фронт и за все военные годы постепенно создавал свое самое известное произведение, принесшее ему всесоюзную славу.

Создание

Одним из наиболее известных произведений военной тематики является «Василий Теркин». Жанр данного сочинения соответствовал задумке автора: создать подлинно который был бы понятен и доступен каждому. Поэтому он писал свое сочинение как поэму о бойце, простом солдате, который прошел через всю войну. Несмотря на то что в ней нет конкретики, тем не менее в тексте угадываются некоторые сражения: отступление советских войск в начале войны, сражение на Волге, Днепре. Первые главы печатались в газете Западного фронта и пользовались огромной популярностью среди читателей.

Особенности

Произведение Твардовского «Василий Теркин», жанр которого был, в принципе, традиционен для поэта, несмотря на критику партийной цензуры, приобрело такую известность благодаря тому, что автор избрал своим главным героем не представителей командования или партийного руководства, а самого обычного человека, в образе которого каждый боец Советской армии, наверное, мог узнать самого себя. Теркин - это собирательный образ солдат, и не зря автор всякий раз подчеркивает типичность этого героя, его узнаваемость.

Сочинение «Василий Теркин», жанр которого позволил поэту сравнительно легко и просто излагать свои мысли на бумаге, написано доступным языком. Твардовский неспроста писал свое произведение как поэму. Дело в том, что данный жанр предполагает наличие лиро-эпических мотивов и серьезного повествования в стихотворной форме. И рассматриваемое произведение действительно эпично по своему духу, поскольку передает дух и настрой не только бойцов Советской армии, но и всего народа в годы войны.

Народные мотивы

Избранный автором жанр не случаен. Поэма Твардовского «Василий Теркин» близка по своему языку, звучанию и духу фольклору, а, как известно, данная стихотворная форма как раз изначально и возникла именно как народная эпическая песнь, как своего рода сказание, предание о каком-либо героическом событии. И автор всецело следует данному принципу: он как бы намеренно отказывается от литературных и лингвистических ухищрений и выражает свою мысль предельно просто, языком, похожим на тот, каким были в свое время написаны старинные песенные поэмы. Такая форма позволила ему много заимствовать из народной разговорной речи. Поэма Твардовского «Василий Теркин» следует традиционным фольклорным мотивам. В ней много частушек, поговорок, пословиц, а некоторые высказывания и целые выражения из данного произведения, в свою очередь, стали фразеологизмами, что свидетельствует о высшей степени популярности героя.

Композиция

Поэма «Василий Теркин», содержание которой по сути представляет собой воспроизведение военного быта, стала так дорога читателю именно потому, что она очень тепло и трогательно рисует обычные картины трудного военного времени. Произведение состоит из тридцати глав, авторского пролога и эпилога; впрочем, поэт сразу в самом начале оговаривается, что его книга не имеет ни начала, ни конца. Такая идея продолжает намеченную им прежде тему о бесконечности времени, о долгой дороге, о жизни и смерти. Это придает особый философский смысл произведению, заставляя читателя задуматься о судьбе, об общей беде, о тяготах войны. Глава «Переправа» справедливо признается большинством критиков главной и центральной частью всего произведения.

Каждый отрывок посвящен какому-либо эпизоду из жизни любимого героя. Причем автор не делает акцент на изображении героических подвигов своего персонажа, напротив, он очень часто показывает его в простой обстановке, в периоды затишья, во время переходов, на стоянках и так далее. Тема поэмы «Василий Теркин» - это изображение жизни простого бойца, который, несмотря на ужасы войны, не потерял оптимизма и верит в победу. Даже в самых трудных обстоятельствах он никогда не унывает, и тем полюбился читателю.

Наиболее значимыми частями произведения являются следующие: описание подвига Теркина во время переправы, его бой со Смертью, изображение персонажа на перевале, эпизод со сбитым самолетом, обед героя со старым солдатом. В этих сценах автор стремится показать своего персонажа с разных сторон: в каждой из этих глав он предстает перед читателями в узнаваемых ситуациях, таких, через которые прошли тысячи советских солдат.

Сюжет

Вот Теркин вплавь переправился через ледяную реку для того, чтобы передать важное сообщение о местоположении врага и действиях советских войск. При этом автор не подчеркивает героичность этого поступка, напротив, он описывает эту сцену таким образом, что читатель понимает, что точно так же поступил бы любой другой солдат на месте Теркина. В данном описании, как, впрочем, и во всей поэме, отчетливо слышится авторский голос, который как бы незримо присутствует при описанной сцене, дает свои суждения, комментарии происходящему, и это придает повествованию достоверность и правдивость.

Вообще, фигура самого Твардовского угадывается в рассказчике: он сам периодически вступает в диалог со своим персонажем, обращается к нему с разными вопросами, выражает ему свое сочувствие либо восхищается им. В главе «На привале» чувствуется особенно теплое отношение поэта к своему герою. Автор изображает Теркина в самой обычной и узнаваемой обстановке, на солдатском отдыхе, с гармошкой в руках. Пожалуй, именно этот образ персонажа особенно полюбился читателям, поскольку восходит к традиционным представлениям об обычном крестьяне-труженике, который в минуту отдыха поет и играет на гармошке. Недаром на одном из памятников Василий изображен как гармонист.

Образ

В главе, посвященной разговору Теркина со старым солдатом, Твардовский снова показывает своего героя в простой среде, среди крестьян, что еще раз сближает его с простым народом. Оба солдата ведут разговор о войне и за этой беседой сразу находят общий язык. В этом состоит отличительная особенность характера героя: куда бы он ни попал, он сразу находит общий язык с окружающими. Разумеется, поэт не мог обойти вниманием и военные заслуги своего героя: помимо эпизода с переправой он еще, например, сбивает вражеский самолет. Обращает на себя внимание то, как автор описал последний эпизод: о том, что самолет был сбит именно Теркиным, читатель узнает только в конце, когда командование начало разыскивать героя. Таким образом, созданный Твардовским образ народного героя Василия Теркина фактически олицетворяет в своем лице весь народ.

Оценка

Народная эпопея оправданно получила всеобщее признание. Ее высоко оценили такие видные писатели, как Пастернак, Фадеев, Бунин. Читатели в свих письмах к автору просили продолжения. И только цензурный комитет был недоволен тем, что Твардовский не показал в своем произведении роль коммунистической партии. Однако сам автор признавался, что подобные отступления нарушили бы весь замысел произведения, и поэтому на свой страх и риск продолжал писать в том направлении, в каком считал нужным. По недавно проведенному опросу поэма вошла в топ наиболее читаемых произведений, посвященных военной тематике. Произведение входит в школьную программу и заслуженно пользуется популярностью и в наши дни.

Поэма состоит из 30 глав, каждая из ко­торых достаточно автономна и в то же время все они тесно связаны между собой. Об особенностях такой композиции писал сам автор: «Первое, что я принял за принцип композиции и сюжета, - это стремление к известной законченности каждой отдельной части, а внутри главы - каждого периода, даже строфы. Я должен был иметь в виду читателя, который, хотя бы и незнаком был с преды­дущими главами, нашел бы в дано, напечатанной сегодня в газете главе нечто целое, округленное…» В результате поэма оказалась построена как цепь эпизодов из военной жизни главного героя. Так Теркин дважды переплывает ледяную реку, чтобы восстановить связь с наступающим подразделением; в одиночку занимает не­мецкий блиндаж, но попадает под обстрел собственной артиллерии; вступает в рукопашный бой с немцем и, с трудом одолевая, берет его в плен.

Наряду с главами о Теркине и его подвигах в поэме есть пять глав - своеобразных лирических отступлений, которые так и на­зываются: «От автора» (четыре) и одна - «О себе». В них проявля­ется авторское лирическое начало, придающее своеобразие жанру произведения. По охвату времени, событий, героев, характеру цен­трального персонажа это эпическое произведение. Главное в нем - изображение национально-исторического события, решающего судьбу нации, и подлинно народного героического характера. По­мимо Василия Теркина здесь присутствует множество других геро­ев - участников войны («стриженые» ребята из главы «Переправа», старик и старуха в главе «Два солдата», уставший шофер, пустив­шийся в пляс под звуки гармони, из главы «Гармонь» и др.).Особый герой поэмы - автор. «Теркин существует самостоя­тельно, независимо от своего автора. Но автор так сблизился с ним и его товарищами, так вошел в их военную судьбу, во все их отно­шения - и здесь, на фронте, и там, откуда эти люди пришли на фронт, - что может с абсолютной подлинностью и совершенной внутренней свободой выражать их мысли и чувства» (В. Александров). В главе «О себе» автор пишет:
И скажу тебе, не скрою, -
В этой книге там ли, сям
То, что молвить бы герою,
Говорю я лично сам.

В слиянии автора и героя состоит одна из важнейших особенно­стей поэмы, по жанру являющейся лироэпическим произведением. Единство его обеспечивается не только сквозным героем, проходя­щим через всю поэму, общей национально-патриотической идеей, но и особой близостью автора и героя. Поэт непосредственно обра­щается к читателю во вступительной и заключительной главах, выражает свое отношение к «святому и правому бою», к народу, восхищается душевной щедростью и мужеством Теркина, а време­нами как бы вмешивается в события, становясь рядом с бойцом.

Поэма Александра Твардовского «Василий Тёркин» не случайно входит в число интересных и вместе с тем уникальных произведений XX века. О художественных достоинствах этой книги, о богатстве и образности ее языка, о ее роли в истории нашей страны уже было...

Образ Василия Теркина полюбился читателям сразу. Твардовский писал свою поэму, будучи фронтовым корреспондентом, с 1941 по 1945 годы. Несколько раз автор пытался завершить работу над своим произведением, но восторженные письма с фронта заставляли его...

Чтобы понять и оценить истинные масштабы таланта художника, его вклад в литературу, нужно исходить из того, что нового сказал он о жизни и человеке, как его видение мира соотносится с нравственными и эстетическими идеалами, представлениями и вкусами...

В поэзии Александра Трифоновича Твардовского нашли наилучшее отражение важнейшие, решающие события в жизни страны. В его произведениях мы видим глубокую реалистичность изображения событий, правдивость созданных поэтом характеров, меткость народного слова....

1. Новое!

«Василий Теркин» наиболее популярное и во многих отношениях вершинное произведение Твардовского.

Это также поэма Дома и Дороги, в условиях наиболее кризисной ситуации жизни народа и даже всего человечества,- поэма пути к Дому, защиты и утверждения высшей цен­ности человеческой общности в битве с врагами. Поэма битвы на переправе самого крутого хода истории. И в центре ее, как и в других поэмах и стихах Твардовского,- главные представители народной жизни в ее основах, в их преемственности и в их новых качествах и возможностях.

Уже в зачине проявляется отмеченное расширение интонационного многоголосия, с более активным участием прямого авторского голоса и более конкретных адресатов. Основной принцип разговорной интонации, включившей напевное начало, сохраняется, но она становится еще более непринужденной, свободной, что проявляется и отмеченной выше новой, более гибкой и сложной синтаксической и ритмической системностью. И эта вольность, свобода и многообразие движения речи сочетается с ее четкой организованностью, в частности системой повторов, сквозных рифм и т. д., единым напором, как бы единым дыханием - и единым временем движущегося настоящего. Здесь движущееся начальное настоящее расширяется, связа­но с хронотопом всего начала войны и самого творче­ского акта автора, начала его разговора со своим героем и с временем «с середины».

Общее построение поэмы сохраняет принцип хроникальности, дневникового времени, с ответвлениями в другие пласты времени, и принцип последовательности эпизодов, объединенных судьбами одного центрального героя и других, более эпизодических персонажей. Но, кроме героев предыдущих поэм, появляется сквозной второй герой, описывающий сам себя, - автор. Он присутствует везде, говорит от своего имени, но местами и от имени героя. Это создает более сложное диссимметричное движение двух основных характеров, и личных, и надличных, которые то сливаются друг с другом, то отходят на некоторые дистанции в общем многоликом потоке людей и событий.

«Василий Теркин» не имеет сюжета в обычном смысле этого слова. Это подчеркнуто самим Твардов­ским: «На войне сюжета нету». Но парадоксальный факт: несмотря на это, в конечном счете получилась стройная книга, со своей устойчивой системой, композицией, единым ритмом. Сам автор, как известно, добивался только внутренней законченности, стройности каждого отдельного эпизода. Эта внутренняя системность всех тридцати глав поэмы, в общем, однотипна системности глав «Страны Муравии»; также характеризуется контрастным чередованием более быстрого и более медленного движения, разных планов единой ситуации, объединенных сквозной, хотя и варьирующей, интонацией и единством основного события; но отличается большей контрастностью и напряженностью этого внутреннего построения, как это мы видели на примере главы «Кто стрелял?». Но, кроме этого, получилось и общее контрастно-парал­лельное чередование и построение всей поэмы. Ясно выраженное трехчастное строение, которое отвечает, в общем, трем естественным этапам истории самой войны: первая часть (события до конца 1942); вторая - (октябрь 1942 - май 1943) - главный переломный этап войны, начало общего контрнаступления; третья (февраль 1944 - май 1945)-завершающее наступление, победа.

Первая и третья части имеют соответственно диссимметричное строение. Размер двух первых частей, хотя это получилось случайно и непроизвольно, почти одина­ков, а третьей части - меньший, что создало, опять-таки непроизвольно, дополнительный художественный эф­фект ускорения, убыстрения движения к развязке. Критики уже давно отметили спиральное построение композиции. Имеются и переклички отдельных элементов этих витков. Первая глава «На привале» пе­рекликается с последней «В бане», «Переправа» с «На Днепре», «Два солдата» с «Дед и баба». Перекликаются все четыре отступления-комментария «От автора» и включенное в центр второй части лирическое отступление «О себе». Имеются и более сложные переклички - глав «Поединок» и «Смерть и воин» в первой и второй частях. Эти переклички нанизаны на общую направленность хода движения, события и развития характера центрального героя.

Теркин вначале просто веселый, удачливый, энергичный, неунывающий, очень умелый и находчивый человек в котором, как писал Твардовский, обдумывая первый вариант характера, «сочетается самая простодушная уставная дидактика с вольностью и ухарством». Но уже в первых главах поэмы характер Теркина выходит за рамки первоначального замысла и в дальнейшем перерастает в многостороннюю и в то же время патетическую, всеобщую личность, о которой так много писали критики и литературоведы, говорилось раньше и в этой книге. Тут еще отметим, что его отличает от любого традиционного эпического и трагического героя не только соединение бытовой конкретности с героическим началом, но и соединение шутки и серьезности, хотя без вся­кой двусмысленности. Совмещаются черты традиционно­го и нового эпического героизма, и озорного героя солдатской сказки, и героев толстовской прозы, и нечто лирическое, задушевное, песенное, и все это в новой полноте конкретности реального современного человека, советского человека. В ходе поэмы он эволюционирует. В конце поэмы, в главе «На Днепре», - это уже отчасти другой человек, тут он «в шутки не встрепал». Человек, который впитал в себя опыт войны, на­родной трагедии, испытал то, что не испытали другие. И отсюда неожиданный психологический поворот, который трудно перенести на язык логики, но в котором вскрывается и вся исходная глубина его характера, и его ионий духовный рост. Чувство вины перед землей родной, «смоленской родней», хотя «за что, не знаю». И еще одно чувство вины, еще менее как будто понятное, чувство вины за то, что почувствовал себя виноватым, за то, что вдруг заплакал в момент победоносного наступления. Твардовский не поясняет эти строчки, дает возможность самому читателю проникнуть в их недосказанный, по так сильно высказанный смысл. Ибо в этих неожиданных настроениях Теркина проявляется созревшее в нем еще более глубокое чувство ответственности каждого за все пережитое страной, за ее боль, страдания (в первоначальных вариантах ясно сказано, что это боль и от зрелища разоренной земли, и от того, что еще не кончена война: «Прощай, Ельня, прощай, Глинка. // Жив останусь - ворочусь»). И всплывшее в момент разрядки, победы воспоминание-переживание всего пережитого, и новое косвенное чувство вины всех оставшихся жить перед погибшими, то чувство, которое проходит через ряд стихотворений Твардовского. И, наконец, та высшая грусть, которая сопровождает высшую человеческую радость, если эта радость далась такой большой ценой и если она действительно высшая, по-настоящему человечная. Знаменательно, что этим «ви­новат!» кончается в «Книге про бойца» непосредствен­ное присутствие Теркина.

Дальше идет глава о судьбе другого солдата, безымянного, но из того же товарищества, - «солдата-сироты», глава, в которой конкретизируется наметившийся мотив жестокой памяти войны. А затем в «Дороге на Берлин» (антисимметричной дорогам отступления),- уже «вся Европа» «по домам идет». Грандиозность картины, ее одновременно и домашнего и всемирно-исторического смысла, оттенена одной из удивительных внутренне-контрастных деталей-метонимий-метафор Твардовского - «пух перин над ней пургой». Пух перин над всей Европой сопоставлен с пургой! И тут опять возникает Теркин, но уже как бы за сценой, невидимый, но ощущаемый и в двух своих формах: и как самый обобщенный образ русского солдата, и как более конкретный, хотя также лишь косвенно видимый солдат, может быть, сам Теркин, может быть, другой, но от его имени говорящий, - тот солдат, который непосредственно действует в этой главе. Появление еще одного персонажа - женщины, крестьянки-матери, наряду с «отблеском» главного героя, опять-таки придает и этой главе ту двойную силу разномасштабного и многоголосого изображения, которая характеризует всю поэму, совмещает основные образы домов и дорог, войны и мира, жизни на земле.

В заключительной главе Теркин, как тот индивидуальный Теркин, не представлен. Но он представлен как собирательный образ всего солдатского товарищества, совместного умывания в бане в чужом немецком городке, которая на чужбине выступает как «отчий дом» (сце­ной также и очень конкретной, и очень метафорической), и как тот выделенный автором несколькими штрихами неведомый один солдат, «все равно что Теркин». Заключительное как бы растворение образа главного героя к концу поэмы подчеркивает возникновение Теркина из многоликой народной стихии и его возвращение в нее при сохранении конкретности этой многоликости. И герой и его автор становятся, выражаясь словами Цветаевой, «всеми», и в этом становлении раскрывается богатство неповторимой личности не только героя поэмы, но и самого поэта, как воплощения всеобщей народной лич­ности.

Большинство других персонажей поэмы является только эпизодически мелькающими спутниками, иной раз обобщенно коллективными, иной раз с дополнительными особенностями или единичными приметами. Выделяются два, хотя эпизодических, но дважды возникающих и в начале и в конце войны персонажа с более четкой индивидуализацией. Они перекликаются с характерами мно­гих «дедов» и «старух» лирики Твардовского 30-х годов; имеют общие черты и с фольклорными стариками и старухами. По это и типические индивидуальности сего­дняшнего дня, по-новому раскрывающиеся в предель­ной, пограничной между жизнью и смертью ситуации, и в своеобразных пересечениях с Теркиным, описанных Твардовским с штрихами любовного юмора.

Так совмещаются в поэме древние традиции исторических ценностей народной жизни с новым историческим опытом, новыми ценностями. Это позволило создать небывалый синтез героического эпоса и точного воспроизведения текущей действительности по ее горячему следу, синтез героического и бытового, трагического и юмористического, дома и дороги в одном и том же человеке, одной ситуации, одной человеческой общности и одном и том же методе воспроизведения ее художником. Именно тут корень поэтического новаторства «Василия Теркина» в закрепление человеческого товарищества - основной ценности этой жизни на земле, ее дома и дороги и как принципа самого художественного метода, нового реализма, его народности.

Делалось много попыток найти литературные параллели этой поэме - от древнего героического фольклора до Пушкина, особенно подчеркивалось появление в поэме «пушкинского» начала. Все эти сопоставления, однако, лишь отчасти справедливы. Например, соединение героического общенародного и личного в «Полтаве» идет совершенно другим путем. Более реально выявлять некоторые традиции героического эпоса «Войны и мира», «Севастопольских рассказов» Л. Толстого; однако о принципиальной разнице уже говорилось выше в главе 1. Автором этой книги (доклад на совещании в Смоленске, 1978) отмечались имеющиеся, хотя, вероятно, неосознававшиеся самим поэтом, переклички со «Словом о полку Игореве»; и относительная близость принципа эпоса бегущего дня, и соединение эпического, лирического, ораторского начал и др. По прежде всего нужно подчеркнуть, что «Василий Теркин» учитывает весь опыт литературы XX века, что это лирический и трагедийный эпос именно нашей эпохи; и в разборе главы «Кто стрелял?» мы ви­дели даже неожиданные переклички с поэтикой, каза­лось бы, самых отдаленных от Твардовского мастеров литературы XX века, связанной с особенностями типа человеческой личности этого века, - переклички и вме­сте с тем дальнейшее резкое обновление поэтики. И в той же главе - с древнейшими фольклорными мотивами. Так же, как во многих «сквозных» образах поэмы - «кровавой страды», «сабантуя».

Вообще для поэтики поэмы особенно характерно удивительное слияние самых разно- и многовременных пластов народного сознания и его художественного выражения, в том числе наиболее древних архетипов и самой современной конкретности; самого мифологического и самого антимифологического, неповторимо индивидуаль­ного. Столь противоречивое и столь целостное сочетание создают небывалое жанровое своеобразие «Книги про бойца», которое сознавалось самим Твардовским, как он об этом позже рассказал в статье об истории создания «Василия Теркина», и которое обозначено самим этим подзаголовком. Не поэма, а «книга». Термин «книга» подчеркивает, в соответствии с принятым в народной среде пониманием, и значительность содержания, его широту, универсальность, и свободу от любых традиционных жанровых рубрик. Такое понимание также и вполне современное, и очень древнее: вспомним «Голубиную книгу». А добавление «про бойца» отражает и конкретность, и обобщенность, массовость, коллективность главного героя, что тоже и продолжает, и контрастирует о древним уносом. Напомню для сравнения, что величайший романа «Война и мир» не укладывался и жанровые рамки, и в дальнейшем его своеобразие литературоведы пытались определить термином «роман-эпопея». И «Василия Теркина» аналогично определяли как поэму-эпопею, даже с большим основанием, ибо в ней действительно в особой исторической ситуации вре­менно возродилось то «эпическое состояние мира», ко­торое, по Гегелю, выразилось в героическом эпосе. Но и это только отчасти так. Да, героический эпос, с уна­следованными древнейшими мифологемами, героико-эпическими ассоциациями, патетическими характерами. Но и небывалый, совершенно новаторский эпос бегущего дня, без всякой эпической дистанции, движущееся незавершенное настоящее, как бы дневник-хроника самой войны и народа, и непринужденный рассказ очевидца, даже как бы просто репортаж, серия корреспонденции или очерков в стихах. И самые разнообразные высказывания, лирические излияния, размышления, песни, жалобы, призывы, гимны, разговоры, беседы автора и его героев с явными или подразумеваемыми собеседниками.

Поэт обращается к «друзьям» или к некоему отдельному, личному, но обобщенному «другу», «товарищу», «другу-товарищу». Еще более близкий собеседник - «брат», «братья», «братцы»; это те же друзья-товарищи, прежде всего - фронтовики, за ними - все советские люди. Или поэт говорит просто - «ты», «тобой», и обычно также подразумевается солдат-боец. Иногда друзья-собеседники имеют еще более определенный местный и временный облик, например, те друзья-солдаты, которые моются именно сейчас в этой бане, в это время, в конце великого общего похода («В бане»). А среди них выделяется «псковский, елецкий // Иль еще какой земляк», или даже только «елецкий», - по в этой же бане моется и совсем обобщенный «воин». В другом месте адресат - тот безымянный парнишка-солдат, «двадцати неполных лет», к которому лично и непосредственно обращается поэт в главе «Кто стрелял?», в самую критическую минуту его жизни.

К адресатам друзьям-воинам примыкают их «жены, милые друзья» и просто «девушки», которых поэт призывает полюбить какого-нибудь солдата-пехотинца, «молодца» («О любви»).

Кроме таких коллективных или безличных собеседников, имеются ясно персонифицированные, живые личности, носители пафоса. Прежде всего - главный герой, Теркин. Поэт обращается к нему не раз - и прямо его именуя, и только его подразумевая. Второй главный личный собеседник - сам автор, местами сливающийся с Теркиным. Так Твардовский впервые ясно вступает в диалог с самим собой. В этом диалоге еще нет спора и противоречий, которые появились в поэзии Твардовского позже (а намеками возникали в лирике 1928-1929 гг.). Местами он говорит с собой как будто с другим человеком, даже самостоятельным персонажем, но этот другой -это он сам, и они вместе - одно лицо, выражающее общий пафос поэмы, судьбы героев и всей страны, более того - всей жизни на земле. Возникают при этом и авторские обращения к собственным переживаниям и судьбам, своей «боли» и «отраде», такие строчки-обращения, как «подвиг мой - и отдых мой». Иногда говорит себе: «Стой-ка, брат. Без передышки // Невозможно. Дай вздохнуть». Появляются (особенно в конце поэмы) и та­кие обобщенно-персонифицированные адресаты, как «Мать-Россия», «Мать - земля моя родная» или географически конкретнее: «Мать - земля моя родная, // Вся смоленская родня», «Белоруссия родная», «Украина зо­лотая».

Реже (и больше к концу книги) друзья-адресаты выступают и как читатели: «С кем я только не был дружен // С первой встречи близ огня, // Скольким душам был я нужен, // Без которых нет меня. // Скольких их па свете нету, // Что прочли тебя, поэт, // Словно бедной книге этой // Много, много, много лет». Характерно, однако, что читатель, как собеседник, на этой стадии пути Твар­довского еще не конкретизируется как самостоятельная фигура и разговор с ним идет в косвенной форме или в третьем лице. В основном, это читатель-друг, но возни­кает, также в третьем лице, и некий «критик, умник тот, // Что читает без улыбки, // Ищет, нет ли где ошиб­ки,//Горе, если не найдет», - один из будущих персо­нажей «За далью - даль» и «Теркина на том свете». В опубликованных позже вариантах присутствовало и то «начальство», которое заранее все знает, все учло. Кос­венная полемика с такими персонажами также входит в систему разговоров «Книги про бойца».

«Книга» построена как совмещение дневника-рассказа и дневника-разговора с многоликим собеседником. Плюс разговоры персонажей друг с другом и рассказы их про себя. Плюс система лирических отступлений и автора, и персонажей. Но собеседники автора обычно только слушатели или адресаты, лишь иногда они отвечают краткими репликами.

Вместе с тем, как известно, читатели поэмы из числа друзей-персонажей, их товарищей сыграли небывалую в истории литературы роль в создании поэмы, и исключительная сила резонанса в системе автора - герои - читатели также является ее небывалой жанровой осо­бенностью.

Солдат, рядовой человек войны, выступал как глав­ный герой и во многих других произведениях поэтов во­енного времени, но почти исключительно в лирике и в некоторых лирических поэмах. Но только в «Книге про бойца» он стал и эпическим и лири­ческим героем - в полноте психологической, бытовой, воинской конкретности и обобщенности. И стал не только героем, но и собеседником, и страстным соавтором про­изведения о главных основах жизни на земле и ее битве со смертью.

7) Идейно-художественные особенности поэмы Твардовского «Дом у дороги».
Как писал С. Маршак, «поэма могла родиться только в годы великого народного бедствия, обнажившего жизнь до самого основания». Защита, утверждение этого основания, самого «изначального» (Ю. Буртин) в человеческой жизни составляет пафос поэмы. С главной темой сочетается вторая - памяти, преемственности личности и общности людей; здесь это и память горя войны, и память силы любви и дома, освещающей, преодолевающей силу горя в любом горе, в самой страшной дороге, переправе,- силы исконного человеческого, народного. А тема дороги здесь выступает также с двух сторон - как исходная, своя родная дорога, у своего дома, так и дорога, навязанная войной и нелюдьми - от своего к чужому и назад к своему. «Памятью горя», «глухой памятью боли», перекликнется с последними главами «Василия Теркина» и с лирикой Твардовского последних лет войны. Но «глухая намять боли» заново заостряет ясную память семьи, как счастья, как любви, как задушевного и коренного начала и любого отдельного дома и всей жизни на земле.

Центром семьи, как всегда у Твардовского, является мать. «Дом у дороги» - не только лирическая хроника, по и лирический гимн прежде всего материнской любви, по всей ее полноте, конкретной силе. И женщине-крестьянке, как прежде всего женщине-матери. Но вместе с тем и женщине - хозяйке дома, труженице. И женщине-жене, другу труженика-хозяина, а затем воина, защищающего дом и семью всего народа. Любовь жены и матери - это та же деловитая, деятельная любовь, приметы которой мы видели и в лирике Твардовского 30-х годов, но здесь это уже не только лирический, но и лирико-эпический мир. Этот мир - дом, труд. «Коей, коса, пока роса». Дом и в самом узком, тесном, личном, усадебном смысле. «И палисадник под окном. // И сад, и лук на грядках - // Все это вместе было дом, // Жилье, уют, порядок». Три основные приметы, три качества, вместе с тем трудом, той косьбой на лугу около своего дома. Но это личное начало, даже, я бы сказал (как это теперь ретроспективно видно), начало той некой личной собственности, с которой были связаны и деревенские корни молодого Твардовского, это личное начало дома противопоставлено замкнутому, собственническому дому, где, «никому не веря, // Воды напиться подают, // Держась за лямку двери». Нет, это дом человека, включенного в новый тип более широкой человеческой общности, хотя вместе с тем и традиционного гостеприимства, артельности. Это «тот порядок и уют, // Что всякому с любовью, // Как будто чарку подают // На доброе здоровье». Две характерные для Твардовского системы поведенческих деталей, играющих роль и прямого изображения этого неповторимого дома у дороги и даже метафорической, метонимической конкретности, даже символа Дома у Дороги в новом, расширительном и общем для всей поэзии Твардовского смысле! Характерны и дополнительные конкретные признаки дома и его хозяйки - хорошо «помытый пол», особая деловитая и, как выразился Твардовский, «опрятность тревожная» - чисто крестьянская черта. «И весь она держала дом // В опрятности тревожной, // Считая, может, что на том // Любовь вовек надежней». Надежность любви связана с домовитостью, трудовой деловитостью и особой заботливостью.

Центр поэмы-именно эта женщина-крестьянка, домовитая, преданная, деловая и сердечная. Но еще В. Александров отметил, что в поэме звучит не один голос, а чередование голосов - автора, жены солдата, ребенка солдата, самого солдата, и в каждом голосе раскрывается характер живого действующего лица. Высказывалась и другая точка зрения (Ю. Буртина), что «в отличие от «Василия Теркина» - здесь не характеры, а «судьбы». Да, здесь у каждого человека, как отдельного персонажа, есть более законченная (хотя тоже не вполне законченная), отдельная судьба, но судьба характера, так же как и в той поэме характеры имеют судьбы, хотя и с несколько более широкими и подвижными границами.

Вообще в поэзии Твардовского характеры и судьбы всегда неотделимы. И по существу их соотношения в обеих поэмах сходны: только в «Доме у дороги» больше акцентировано домашнее лирическое начало характеров, и они сосредоточены на двух-трех основных мотивах, голосах. Наиболее разработан центральный образ Анны Сивцовой, в ее трех главных ипостасях, лицах-ликах: матери, жены, домохозяйки-крестьянки. И этот ее основной пафос не просто назван и судьбой обозначен, но и намечен несколькими краткими дополнительными штрихами характера, поведения, высказывания. Она и «в речах остра», и «в делах быстра». И подвижна, как «змейка». А в беде - спокойно-мужественна, вынослива, терпелива, с мужем и с детьми предельно участлива, понятлива, заботлива. Это особый, хотя вместе с тем идеально обобщенный тип русской крестьянки, продолжающий галерею женщин-крестьянок лирики и прозы 30-х годов, но более развернутый и напряженно-эмоциональный, в гораздо более напряженной исторической ситуации и в своей личной и общенародной жизни. И более активно выступает и голос самого автора. А в условно-символическом голосе ребенка в поэме подчеркнут голос самого начала жизни, права жизни жить, и эта условная «речь» по-новому контрастирует с конкретными чертами окружающих событий, поведения людей. Лирическое начало приобретает эпическое и трагическое содержание, ибо семья и семейный труд, семейная общность воплощает всемирно-исторические тенденции, традиции, идеалы народной жизни и конкретных русских советских крестьян в конкретных условиях времени. И у себя па Родине, и в плену у врага. И лирический голос семьи естественно сливается с лирическим голосом воюющего солдата, самого автора, их единства - «Не пощади // Врага в бою, // Освободи // Семью свою». Это голос исповеди и вместе с тем ораторский призыв ко всему народу. А лирический диалог матери и ребенка в той же главе VIII, где описывается рождение сына в плену у врага, в чужом доме, как антидоме, превращается в обобщенно-символический диалог двух главных сил жизни в их общей борьбе со смертью, как своеобразная песня жизни, песня дома.

Совмещение эпического, трагедийного и лирического начал, как всегда у Твардовского, выступает и в своей непосредственной бытовой и в психологической конкретности, но здесь в ней подчеркнуто мелодическое, песенное начало. Не только тональностью разных голосов персонажей, но и господствующей тональностью лирического обращения автора к своим героям и к самому себе. Голоса звучат несколько более однородно, чем в военной лирике и в «Василии Теркине». Авторский голос остается спутником и комментатором, вся поэма совмещает в себе и последовательность рассказа-описания, лирической хроники, и непрерывное движущееся настоящее, дневниково-монологового обращения автора. В единой музыкальной организации этих голосов особую роль приобретает ставший знаменитым лейтмотив: «Коси, коса, // Пока роса. // Роса долой, // И мы домой». Лейтмотив сначала появляется как деталь прямого конкретного изображения мирного труда и жизни хозяина дома у дороги. А затем по-вторяется как воспоминание, напоминание, многоповоротная метонимия и метафора - памяти об этом труде, об этой мирной жизни и как деталь-сигнал, воскрешающий утраченное время, цепочку времени памяти, и как новое утверждение силы человеческого постоянства, непреодолимого начала мирной жизни, надежды на будущее, и как более широкий символ труда и утра жизни, всего домашнего и трудового в ней. Ее косы, ее росы, ее дома. Таким образом, лирическая хроника становится не только новой формой лирической поэмы с эпическими элементами, но и новой формой движущегося настоящего, дневникового начала в поэзии Твардовского. Отражения в ней коренных, внутренних, интимных, глубинных ценностей человеческой жизни, выражаясь словами одной из глав «Василия Теркина», - «неприкосновенного запаса» каждого отдельного человека, отдельной семьи и всего лирического начала человеческой жизни. И соответственно поэтика всей поэмы отличается от «Василия Теркина» большей сосредоточенностью изображения этих ценностей и более простыми, экономными средствами, также, однако, объединяющими и прямое, и косвенное, метафорическое воспроизведение. Такая деталь и вместе с тем метафора, как «запахов тоска», - показательный пример и типологических особенностей поэтического языка, мастерства этой поэмы, и того, что роднит это мастерство с остальным творчеством Твардовского.

Хроникальное построение поэмы, подчеркнутое подзаголовком и перекликающееся с названием сборника стихов того времени («фронтовая хроника»), осложнено, как и в других поэмах Твардовского, вставными эпизодами, со своим временем, отчасти параллельным общему ходу времени поэмы (рассказ солдата, отца и мужа, в главе VI). Кроме того, вставлены диалоги, создающие, как в «Теркине», непосредственные переходы прошедшего в настоящее время. Последняя глава IX отделена от предыдущих резким скачком во времени, завершает все движение поэмы возвратом от войны к миру, от дорог войны и чужого дома к исходным дому и дороге. Но это опять диссимметрическое построение, ибо того дома уже нет, и «присел на камушке солдат у бывшего порога» своего дома, солдат - с больной ногой, прошедший войну и еще не знающий, что же случилось с его женой, семьей. И начинает строить дом сначала. В этой незавершенности завершения поэмы - особый художественный такт, сила. Автор и читатель все-таки знают, что семья выжила, даже появился сын солдата, которого он, видимо, теперь также обретет. Жизнь победила, дом победил, хотя и разрушен. И сливаются память горя, и память семьи, дома, и память самого труда, всей трудовой народной общности, неистребимая, как сама жизнь на земле. Отмечу попутно перекличку мотивов этой главы с «Солдатом-сиротой» «Василия Теркина» и с почти одновременным стихотворением Исаковского «Враги сожгли родную хату». Перекличку - и дополнение.

При всей предельной простоте и отсутствии внешних новаций поэма также является глубоко новаторским произведением. И своим соединением лирического и эпического начал, мотивов мира и войны, семьи во время войны. И очень смелым в своей предельной «естественности сочетанием конкретно-бытовой и условно-символической речи. И дальнейшим развитием интонации Твардовского, совмещающей напевность, разговорность, ораторскую и драматическую речь, личное и коллективное переживание при господстве особой, впервые найденной многоголосой лирической мелодии. Поэма тесно переплетается и с лирикой, и с эпосом Твардовского этих лет, отчасти подготавливает новые черты его лиризма уже 60-х годов, в частности, некоторых разделов цикла «Памяти матери».

8) Основные художественные тенденции в развитии прозы о Великой Отечественной войне.
Проза о ВОВ: художественное своеобразие и пути развития.

1) профессиональные

2) писатели-фронтовики

Периодизация

1)проза военных лет: рассказы, очерки, повести, написанные непосредственно во время военных действий, вернее, в короткие промежутки между наступлениями и отступлениями;

2)послевоенная проза, в которой происходило осмысление многих больных вопросов, как, например, за что русскому народу выпали на долю такие тяжкие испытания? Почему в первые дни и месяцы войны, русские оказались в столь беспомощном и унизительном положении? Кто виноват во всех страданиях?

Но все же это условное деление, потому что литературный процесс – это явление порой противоречивое и парадоксальное, и осмысление темы войны в послевоенное время было сложнее, чем в период военных действий.

Темы:

1) проблема русского национального характера В.Вишневский, Леонов, Толстой

2) изображение военных событий, исследование природы народного героизма. Проблема гуманизма.

3) Наука ненависти стала жестокой. Направлялась на врага. Появились немецкие пленные. Отношение к пленным. Традиция Л. Толстого – бойцы над ними смеются. «Человек» Шолохова, Астафьев. Интерес к личностному началу

4). Ленинградская тема. Тихонов – философский вопрос – как чувствует себя человек, обреченный на смерть. Солженицын.

5) Женщина и война. Ненависть к вынужденному убийству.

6) историческая тема – А. Толстой Хроника. Нашествие немцев сравнивается с татаро-монгольским игом, французами 1812.

7) тема бунтаря.

Самым ходовым был малый жанр – очерки, речи, выступления, лирика, публицистика. Поэмы и повести появляются позднее. Нет вычурности. Остается одна лишь суровая простота и правда. Богатая палитра чувств. Авторы ощущают свободу от цензуры.

Лейтенантская проза – окопная проза. Ее пишут те, кто непосредственно был на войне.

Для прозы военных лет характерно усиление романтических и лирических элементов, широкое использование художниками декламационных и песенных интонаций, ораторских оборотов, обращение к таким поэтическим средствам, как аллегория, символ, метафора.

Самые достоверные произведения о войне создали писатели-фронтовики: В.К. Кондратьев, В.О. Богомолов, К.Д. Воробьев, В.П. Астафьев, Г.Я. Бакланов, В.В. Быков, Б.Л. Васильев, Ю.В. Бондарев, В.П. Некрасов, Е.И. Носов, Э.Г. Казакевич, М.А. Шолохов.

Одной из первых книг о войне была повесть В.П. Некрасова "В окопах Сталинграда", опубликованная сразу же после войны в журнале "Знамя" в 1946 г., а в 1947 году была написана повесть "Звезда" Э.Г. Казакевичем.

Большой вклад в развитие советской военной прозы внесли писатели так называемой "второй войны", писатели-фронтовики, вступившие в большую литературу в конце 50-х – начале 60-х годов. Это такие прозаики, как Бондарев, Быков, Ананьев, Бакланов, Гончаров, Богомолов, Курочкин, Астафьев, Распутин. В их творчестве усиливался трагический акцент в изображении войны. Война – это не эффектные героические подвиги, выдающиеся поступки, а утомительный каждодневный труд, труд тяжелый, кровавый, но жизненно необходимый. Дистанция по времени помогла заново переоценить события прошлых лет.