Своеобразие идейно-композиционной структуры романа М.А. Булгакова "Белая гвардия" (концептуальная триада дом-город-космос)

29.04.2019

Достаточно сказать о следующих основных изменениях, сделанных в пьесе "Дни Турбиных" по сравнению с романом "Белая гвардия". Роль полковника Малышева как командира артдивизиона была передана Алексею Турбину. Образ Алексея Турбина был укрупнен. Он впитал в себя, кроме черт Малышева, и свойства Най-Турса. Вместо страдающего врача, растерянно взирающего на события, не знающего что делать, в пьесе "Дни Турбиных" появилась фигура убежденного волевого человека. Как и Малышев, он не только знает, что надо делать, но еще глубоко понимает трагичность сложившихся обстоятельств и, собственно говоря, сам ищет себе гибели, обрекает себя на смерть, ибо знает, что дело проиграно, старый мир рухнул (Малышев, в отличие от Алексея Турбина, сохраняет какую-то веру, - считает, что лучшее, на что может рассчитывать каждый, кто хочет продолжать борьбу - это пробраться на Дон).

Булгаков в пьесе драматургическими средствами усилил обличение гетмановщины. Повествовательное описание побега гетмана было превращено в ярчайшую сатирическую сцену. С помощью гротеска с марионетки срывались ее националистические перья, лживое величье.

Все многочисленные эпизоды из романа "Белая гвардия" (и первого варианта пьесы), характеризующие переживания, настроение интеллигентных людей, в окончательном тексте "Дней Турбиных" сжимались, уплотнялись, подчинялись внутреннему стержню, усилению основного в сквозном действии мотива - мотива выбора в условиях, когда разразилась острая борьба. В последнем, 4-м акте на первое место выдвинулась фигура Мышлаевского с его эволюцией взглядов, решительным признанием: "Алешка был прав... Народ не с нами. Народ против нас". Он веско заявляет, что служить больше продажным и бездарным генералам не будет и готов перейти в ряды Красной Армии: "По крайней мере буду знать, что я буду служить в русской армии". В контраст Мышлаевскому появилась фигура бесчестного Тальберга. В романе он из Варшавы драпанул в Париж, женившись на Лидочке Герц, В пьесе возникает новый мотив. Тальберг неожиданно появляется в 4-м акте. Оказывается, он пробирается на Дон к генералу Краснову с особой миссией из Берлина и хочет взять с собой Елену. Но ждет его афронт. Елена объявляет ему, что она выходит замуж за Шервинского. Планы Тальберга рушатся.

В пьесе сильнее и ярче были раскрыты фигуры Шервинского и Лариосика. Влюбленность Шервинского в Елену, добродушие Лариосика вносили во взаимоотношения персонажей особую окраску, создавали в доме Турбиных атмосферу доброжелательности и взаимного внимания. В финале пьесы усиливались трагические моменты (Алексей Турбин гибнет, Николка остался калекой). Но мажорные ноты не исчезали. Они связаны с мироощущением Мышлаевского, увидевшего в крахе петлюровщины и победе Красной Армии новые ростки жизни. Звуки "Интернационала" в спектакле МХАТа извещали о наступлении нового мира .

Революция и культура -- вот та тема, с которой Михаил Булгаков вошел в литературу и которой оставался верен в своем творчестве. Для писателя разрушить старое -- значит уничтожить прежде всего культурные ценности. Он считает, что только культура, мир интеллигенции вносят гармонию в хаос человеческого бытия. Роман “Белая гвардия”, также как и пьеса по его мотивам “Дни Турбиных”, доставил своему автору, М. А. Булгакову, немало неприятностей. Его ругали в печати, навешивали различные ярлыки, обвинили автора в пособничестве врагу -- белому офицерству. И все это за то, что через пять лет после гражданской войны Булгаков осмелился показать белых офицеров не в стиле жутких и смешных героев плакатов и агиток, а как живых людей, со своими достоинствами и недостатками, своими понятиями о чести и долге. И эти люди, заклейменные именем врагов, оказались очень привлекательными личностями. В центре романа -- семья Турбиных: братья Алексей и Николка, их сестра Елена. Дом Турбиных всегда полон гостей и друзей. Следуя завещанию умершей матери, Елена поддерживает в доме атмосферу тепла и уюта. Даже в страшное время гражданской войны, когда город лежит в развалинах, за окнами непроглядная ночь со стрельбой, в доме Турбиных горит лампа под теплым абажуром, на окнах кремовые шторы, защищающие и отгораживающие хозяев от страха и смерти. По-прежнему собираются возле изразцовой печи старые друзья. Они молоды, веселы, все немного влюблены в Елену. Для них честь не пустое слово. И Алексей Турбин, и Николка, и Мышлаевский -- офицеры. Они действуют так, как велит им офицерский долг. Настали времена, когда трудно понять, где враг, от кого надо защищаться и кого защищать. Но они верны присяге, той, как они ее понимают. Они готовы защищать свои убеждения до конца. В гражданской войне нет правых и виноватых. Когда брат идет на брата, не может быть победителей. Люди гибнут сотнями. Оружие берут мальчишки, вчерашние гимназисты. Они отдают свои жизни ради идей -- истинных и ложных. Но сила Турбиных и их друзей в том, что они понимают: даже в этой круговерти истории есть простые вещи, которых надо держаться, если хочешь сохранить себя. Это верность, любовь и дружба. И присяга -- даже сейчас -- остается присягой, измена ей -- изменой Родине, а предательство остается предательством. “Никогда не убегайте крысьей побежкой в неизвестность от опасности”, -- пишет автор. Именно такой крысой, бегущей с тонущего корабля, представлен муж Елены Сергей Тальберг. Алексей Турбин презирает Таль берга, уезжающего из Киева с немецким штабом. Елена отказывается ехать с мужем. Для Николки предательством было бы оставить тело погибшего Най-Турса незахороненным, и он с риском для жизни похищает его из подвала. Турбины не политики. Их политические убеждения кажутся иногда наивными. Все герои -- и Мышлаевский, и Карась, и Шервинский, и Алексей Турбин -- отчасти похожи на Николку. который возмущен подлостью напавшего на него со спины дворника. “Все, конечно, нас ненавидят, но ведь он шакал форменный! Сзади за руку”, -- думает Николка. И в этом возмущении -- суть человека, который никогда не согласится, что для борьбы с врагом “все средства хороши”. Благородство натуры -- характерная черта булгаковских героев. Верность главным своим идеалам дает человеку внутренний стержень. И этим необычайно привлекательны главные герои романа. Как бы для сравнения рисует М. Булгаков и другую модель поведения. Вот хозяин дома, в котором снимают квартиру Турбины, инженер Василиса. Для него главным в жизни становится сохранение этой жизни любой ценой. Он трус, по словам Турбиных, “буржуй и несимпатичный”, не остановится перед прямым предательством, а может быть, и убийством. Он “революционер”, антимонархист, но его убеждения превращаются в ничто перед жадностью и приспособленчеством. Соседство с Василисой подчеркивает особенность Турбиных: они стремятся стать над обстоятельствами, а не оправдывать ими свои дурные поступки. В сложную минуту Най-Турс может сорвать с юнкера погоны, чтобы спасти его жизнь, и прикрывает его огнем из пулемета, а сам погибает. Николка, не считаясь с опасностью для себя, разыскивает родных Най-Турса. Алексей продолжает быть офицером, несмотря на то, что император, которому он присягал, отрекся от престола. Когда среди всей неразберихи “в гости” приезжает Лариосик, то Турбины не отказывают ему в гостеприимстве. Турбины вопреки обстоятельствам продолжают жить по тем законам, какие они себе устанавливают, какие диктует им их честь и совесть. Пусть они терпят поражения и им не удается спасти свой дом, но автор оставляет и им и читателям надежду. Эта надежда не может пока воплотиться в реальности, это пока только сны, соединяющие прошлое и будущее. Но хочется верить, что, даже тогда, “когда и тени наших тел и дел не останется на земле”, как пишет Булгаков, все равно будут существовать честь и верность, которым так преданы герои романа. Эта идея обретает трагическое звучание в романе “Белая гвардия”. Попытка Турбиных с мечом в руках отстоять быт, который уже утратил бытие, похожа на донкихотство. С их гибелью гибнет все. Художественный мир романа как бы раздваивается: с одной стороны, это мир Турбиных с устоявшимся культурным бытом, с другой стороны -- это варварство петлюровщины. Гибнет мир Турбиных, но сгинул и Петлюра. В город входит броненосец “Пролетарий”, несущий хаос в мир человеческой доброты. Мне кажется, Михаил Булгаков хотел подчеркнуть не социальные и политические пристрастия своих героев, а то вечное общечеловеческое, что они несут в себе: дружбу, доброту, любовь. На мой взгляд, семья Турбиных воплощает собой лучшие традиции русского общества, русской "Интеллигенции. Судьба произведений Булгакова драматична. Пьеса “Дни Турбиных” шла на сцене только потому, что Сталин разъяснил: “Эти “Дни Турбиных” есть демонстрация всесокрушающей силы большевизма, ибо даже такие люди, как Турбины, вынуждены сложить оружие и покориться воле народа, при знав свое дело окончательно проигранным”. Однако Булгаков показал в пьесе обратное: погибель ждет ту силу, которая убивает душу народа -- культуру и людей, носителей духовности .

В творчестве М. Булгакова равноправно соседствуют и взаимодействуют произведения, принадлежащие к двум разным литературным родам: эпосу и драме. Писателю были одинаково подвластны как эпические жанры -- от короткого очерка и фельетона до романа, так и драматургические. Сам Булгаков писал, что проза и драматургия для него связаны неразрывно -- как левая и правая рука пианиста. Один и тот же жизненный материал нередко двоился в сознании писателя, требуя то эпической, то драматической формы. Булгаков, как никто иной, умел извлечь из романа драму и в этом смысле опровергал скептические сомнения Достоевского, полагавшего, что «почти всегда подобные попытки не удавались, по крайней мере вполне» .

«Дни Турбиных» ни в коем случае не были просто инсценировкой романа «Белая гвардия», переложением для сцены, как это достаточно часто случается, а совершенно самостоятельным произведением с новой, сценической структурой,

причем практически все изменения, произведенные Булгаковым, находят подтверждение в классической теории драмы. Подчеркнем: в классической, тем более, что для самого Булгакова ориентиром была именно драматическая классика, будь то Мольер или Гоголь. При трансформации романа в драму во всех изменениях на первый план выходит действие жанровых законов, сказывающееся не только в «сокращении» или «сжатии» романного содержания, но в изменении конфликта, в трансформации характеров и их отношений, в появлении нового типа символики и переключении чисто повествовательных элементов в драматургические структуры пьесы. Так, совершенно очевидно, что главным отличием пьесы от романа является новый конфликт, когда человек вступает в противоречие с историческим временем, и все происходящее с героями является не следствием «божьей кары» или «мужичонкова гнева», а результатом их собственного, сознательного выбора. Таким образом, одним из важнейших отличий пьесы в сравнении с романом становится появление нового, активного, подлинно трагического героя.

Алексей Турбин -- центральный герой романа «Белая гвардия» и драмы «Дни Турбиных» -- это далеко не один и тот же характер. Посмотрим, как шло изменение образа при переработке романа в драму, какие новые черты приобрел Турбин в пьесе, и попытаемся ответить на вопрос о причинах этих изменений.

Сам Булгаков на диспуте в театре Мейерхольда сделал важное замечание: «Тот, кто изображен в моей пьесе под именем полковника Алексея Турбина, есть не кто иной, как полковник Най-Турс, ничего общего в романе с врачом не имеющий» . Но если изучить внимательно тексты обоих произведений, то можно прийти к выводу, что в образе Турбина пьесы соединились три персонажа романа (сам Турбин, Най-Турс и Малышев). Причем слияние это происходило постепенно. Увидеть это можно, если сравнить с романом не только последнюю редакцию пьесы, но и все ранее существовавшие. Образ Най-Турса никогда непосредственно не сливался с образом Алексея, он был слит с образом полковника Малышева. Произошло это в октябре 1926 года, при обработке первой редакции пьесы, которая в то время еще носила название «Белая гвардия». Первоначально Най-Турс брал на себя командование, прикрывал не желающего бежать Николку и погибал: сцена соответствовала роману. Затем Булгаков передал реплики Най- Турса Малышеву, причем в них сохранилась картавость, характерная только для Най-Турса. К тому же в последней реплике Малышева после слов «Я умираю» следовало «У меня сестра», -- эти слова явно принадлежали Най-Турсу (вспомним роман, где после смерти полковника Николка знакомится с его сестрой). Затем эти слова были Булгаковым вычеркнуты. И только после этого, во второй редакции пьесы, произошло «соединение» Малышева и Турбина. О причинах такого соединения говорил сам Булгаков: «Это произошло опять-таки по чисто театральным и глубоко драматическим (видимо, «драматургическим». -- М.Р.) соображениям, два или три лица, в том числе и полковник, были соединены в одно...» .

Если мы сравним Турбина в романе и в пьесе, то мы увидим, что изменения

коснулись: возраста (28 лет -- 30 лет), профессии (врач -- полковник-артиллерист), черт характера (и это самое главное). В романе неоднократно говорится о том, что Алексей Турбин слабовольный, бесхарактерный человек. Сам Булгаков называет его «тряпка». В пьесе перед нами человек сильный, мужественный, обладающий стойким, решительным характером. В качестве яркого примера может быть названа, например, сцена прощания с Тальбергом в романе и в пьесе, в которой изображаются вроде бы одни и те же события, но поведение Турбина представляет две противоположные грани характера. Кроме того, у Алексея Турбина романа и Алексея Турбина пьесы разные судьбы, что также является очень важным (в романе Турбин ранен, но выздоравливает -- в пьесе гибнет).

Попытаемся теперь ответить на вопрос, в чем причины столь редкого изменения образа Турбина. Самый общий ответ-- принципиальное различие между эпическим и драматическим характерами, вытекающее из различия этих литературных родов.

Роман, как эпический жанр, обычно направлен на психологическое исследование характера с точки зрения его эволюции. В драме же, наоборот, прослеживается не эволюция характера, а судьба человека в различных коллизиях. Эту мысль очень точно выражает М. Бахтин в своей работе «Эпос и роман». Герой романа, считает он, «должен быть показан не как готовый и неизменный, а как становящийся, изменяющийся, воспитуемый жизнью» . Действительно, в «Белой гвардии» мы видим характер Турбина как изменяющийся. Это касается, во-первых, его морального облика. Доказательством может служить, например, его отношение к Тальбергу. В начале произведения, в сцене прощания со сбегающим в Германию Тальбергом, Алексей вежливо промолчал, хотя в душе и считал Тальберга «чертовой куклой, лишенной всякого понятия о чести». В финале он презирает себя за такое поведение и даже рвет карточку Тальберга в клочья. Видна эволюция Турбина и в изменении его взглядов на происходящие исторические события.

Жизнь Турбина, как, впрочем, и остальных членов его семьи, шла без особых потрясений, у него были определенные, устоявшиеся понятия о нравственности, чести, долге перед Родиной, но не было нужды особенно глубоко задумываться над ходом истории. Однако жизнь потребовала ответить на вопрос, с кем идти, какие идеалы защищать, на чьей стороне истина и правда. Сначала казалось, что истина и правда на стороне Гетмана, а Петлюра несет произвол и грабеж, потом приходит понимание, что Россию не представляют ни Петлюра, ни Гетман, понимание того, что прежний уклад рухнул. Как следствие возникает необходимость задуматься о возможности появления новой силы -- большевиков.

В пьесе эволюция характера не является доминирующим аспектом при изображении героя. Характер показан как установившийся, преданный одной, горячо защищаемой идее. Более того, когда происходит крушение этой идеи, Турбин погибает. Отметим также, что эпический характер допускает внутри себя некоторые, достаточно глубокие противоречия. М. Бахтин даже считал наличие таких противоречий обязательным для героя романа: «... герой [романа] должен объединять в себе как положительные, так и отрицательные черты, как низкие, так и высокие, как смешные, так и серьезные» . Драматический же герой таких противоречий в себе обычно не содержит. Драма требует отчетливости, предельной очерченности психологического рисунка. Только те движения человеческой души, которые сказываются в поведении людей, могут найти в ней свое отражение. Смутные переживания, тонкие переходы чувств полностью доступны лишь эпической форме. А герой драмы предстает перед нами не в смене случайных душевных настроений, но в непрерывном потоке цельного волевого устремления. Лессинг определял эту особенность драматического характера как «согласованность» и писал: «...в характере не должно быть никаких внутренних противоречий; они должны быть всегда единообразны, всегда верны себе; они могут проявляться то сильнее, то слабее, смотря по тому, как действуют на них внешние условия; но ни одно из этих условий не должно влиять настолько, чтобы делать черное белым» . Вспомним сцену из романа, когда Турбин довольно грубо обошелся с мальчиком-газетчиком, навравшим о содержании газеты: «Турбин вытащил из кармана скомканный лист и, не помня себя, два раза ткнул им мальчишке в физиономию, приговаривая со скрежетом зубовным: «Вот тебе вести. Вот тебе. Вот тебе вести. Сволочь!» Этот эпизод является достаточно ярким примером того, что Лессинг назвал бы «несогласованностью» характера, правда, здесь под влиянием обстоятельств не белое становится черным, а, наоборот, на какое-то время симпатичный нам образ обретает довольно неприятные черты. Но все же названные различия между эпическим и драматическим характерами не являются самыми важными. Главное различие вытекает из того, что фундаментальными для эпоса и драмы являются две принципиально разные категории: события и действия. Драматическое действие Гегель и его последователи рассматривают как возникающее не «из внешних обстоятельств, а из внутренней воли и характера» . Гегель писал о том, что в драме необходимо преобладание инициативных действий героев, сталкивающихся между собой. В эпическом произведении обстоятельства столь же деятельны, как и герои, а часто даже более деятельны. Эту же мысль развивал и Белинский, который усматривал различия содержания эпоса и драмы в том, что «в эпосе господствует событие, в драме -- человек». При этом он рассматривает это господство не только с точки зрения «принципа изображения», но и как силу, детерминирующую зависимость человека от событий в эпосе, а в драме -- наоборот -- событий от человека, «который по своей воле дает им ту или иную развязку» . Формула «в драме господствует человек» встречается и во многих современных работах. Действительно, рассмотрение вышеназванных произведений Булгакова полностью подтверждает это положение. Турбин в романе -- философствующий интеллигент, он, скорее, всего лишь свидетель событий, а не их деятельный участник. Все, что с ним происходит, имеет чаще какие-либо внешние причины, а не является следствием его собственной воли. Примером могут послужить многие эпизоды романа. Вот Турбин и Мышлаевский в сопровождении Карася идут к «Мадам Анжу», чтобы записаться в дивизион. Казалось бы, это добровольное решение Турбина, но мы понимаем, что в душе он не уверен в правильности своего поступка. Он признается в том, что является монархистом и предполагает, что это может помешать его поступлению в дивизион. Вспомним, какая мысль проскальзывает у него в голове при этом: «Обидно расставаться с Карасем и Витей,...но шут его возьми, этот социальный дивизион» (курсив мой. -- М.Р.). Таким образом, поступление Турбина на военную службу могло бы и не произойти, если бы не потребность дивизиона во врачах. Ранение Турбина происходит из-за того, что полковник Малышев совершенно забыл предупредить его об изменении обстановки в городе, а также из-за того, что по несчастливой случайности Алексей забыл снять кокарду с папахи, что его сразу же и выдало. Да и в целом в романе Турбин вовлечен в исторические события против его воли, ведь он вернулся в город с желанием «отдыхать и устраивать заново не военную, а обыкновенную человеческую жизнь».

Приведенные, а также многие другие примеры из романа доказывают, что Турбин-врач явно не «дотягивает» до героя драматического, а тем более трагического. Драма не может показывать судьбу людей, воля которых атрофирована, которые не способны принимать решения. Действительно, Турбин в пьесе, в отличие от романного Турбина, берет на себя ответственность за жизнь многих людей: именно он принимает решение в срочном порядке распустить дивизион. Но и за свою жизнь отвечает лишь он сам. Вспомним слова Николки, обращенные к Алексею: «Я знаю, чего ты сидишь. Знаю. Ты смерти от позора ждешь, вот что!». Характер драматический должен уметь бороться с неблагоприятными жизненными обстоятельствами. В романе же Турбин никогда не мог рассчитывать только на себя. Ярким доказательством может служить окончание романа, не вошедшее в основной текст. В этом эпизоде Турбин, наблюдая бесчинства петлюровцев, обращается к небу: «Господи, если ты существуешь, сделай так, чтобы большевики сию минуту появились в Слободке!»

По мнению Гегеля, далеко не всякое несчастье является трагическим, а лишь то, которое закономерно вытекает из поступков самого героя. Все страдания Турбина в романе вызывают у нас лишь сочувствие, и даже если бы он погибал в финале, большего чувства, чем сожаление, у нас это не вызывало бы. (Нужно заметить, что и выздоровление Турбина показано как произошедшее под влиянием внешней причины, даже несколько мистической -- молитвы Елены). Трагическая коллизия связана с невозможностью реализации исторически необходимого требования, «герой становится для нас драматическим лишь постольку, поскольку в его позиции, действиях, поступках в той или иной степени сказывается требование исторической необходимости» . Действительно, в «Днях Турбиных» представлена трагическая ситуация, в которой герой вступает в конфликт с временем. Идеал Турбина -- монархическая Россия -- ушел в прошлое, и восстановление его невозможно. С одной стороны, Турбин прекрасно понимает, что его идеал потерпел крах. Во второй картине первого акта это всего лишь предчувствие: «Померещился мне, знаете ли, гроб...», а в первой картине третьего акта он уже открыто говорит об этом: «...белому движению на Украине конец. Ему конец в Ростове-на-Дону, всюду! Народ не с нами. Он против нас. Значит, кончено! Гроб! Крышка!» Но, с другой стороны, Турбин не в состоянии отказаться от своего идеала, «выйти из белого лагеря», подобно тому, как это произошло с Турбиным в романе. Таким образом, перед нами трагический конфликт, который может завершиться лишь гибелью героя. Смерть полковника становится подлинной кульминацией пьесы, вызывая не только сочувствие, но и высшее нравственное очищение -- катарсис. Под именем Алексея Турбина в романе и пьесе Булгакова выступают два совершенно разные характера, и их различия напрямую свидетельствуют о первостепенной роли действия жанровых законов в процессе трансформации романа в драму.

Выводы по II главе

Вторая глава посвящена сопоставительному анализу прозаических образов романа "Белая гвардия" и драматических "Дни Турбиных". С целью рассмотрения типологии и символики семейных ценностей в романе М. Булгакова «Белая гвардия» в контексте духовно-нравственных традиций русской культуры, с учетом мировоззренческих особенностей творчества писателя.

Восемьдесят лет назад Михаил Булгаков начал писать роман о семье Турбиных, книгу пути и выбора, важную и для нашей литературы, и для истории русской общественной мысли. Ничто не устарело в “Белой гвардии”. Поэтому нашим политологам следовало бы читать не друг друга, а этот старый роман.

О ком и о чем же этот роман Булгакова написан? О судьбе Булгаковых и Турбиных, о гражданской войне в России? Да, конечно, но это далеко не все. Ведь такую книгу можно написать с самых разных позиций, даже с позиций одного из ее героев, подтверждение чему - бесчисленные романы тех лет о революции и гражданской войне. Мы знаем, например, те же киевские события в изображении персонажа «Белой гвардии» Михаила Семеновича Шполянского -- “Сентиментальное путешествие” Виктора Шкловского, бывшего эсеровского боевика-террориста. С чьей точки зрения написана «Белая гвардия»?

Сам автор «Белой гвардии», как известно, долгом своим считал “упорное изображение русской интеллигенции как лучшего слоя в нашей стране. В частности, изображение интеллигентско-дворянской семьи, волею непреложной исторической судьбы брошенной в годы гражданской войны в лагерь белой гвардии, в традициях «Войны и мира».

«Белая гвардия» - не только исторический роман, где гражданская война увидена ее свидетелем и участником с определенной дистанции и высоты, но и своеобразный «роман воспитания», где, говоря словами Л. Толстого, мысль семейная соединяется с мыслью народной.

Эта спокойная житейская мудрость понятна и близка Булгакову и молодой семье Турбиных. Роман «Белая гвардия» подтверждает правоту пословицы «Береги честь смолоду», ибо Турбины погибли бы, если бы не берегли честь смолоду. А их понятие чести и долга основывалось на любви к России.

Конечно, судьба военврача Булгакова, непосредственного участника событий, иная, он очень близок к событиям гражданской войны, потрясен ими, ибо потерял и никогда больше не видел обоих братьев, многих друзей, сам был тяжело контужен, пережил смерть матери, голод и нищету. Булгаков начинает писать автобиографические рассказы, пьесы, очерки и этюды о Турбиных, а в конце концов приходит к историческому роману о революционном перевороте в судьбах России, ее народа, интеллигенции.

«Белая гвардия» во многих деталях является автобиографическим романом, который основан на личных впечатлениях и воспоминаниях писателя о событиях, происходивших в Киеве зимой 1918--1919 гг. Турбины -- девичья фамилия бабушки Булгакова со стороны матери. В членах семьи Турбиных без труда угадываются родственники Михаила Булгакова, его киевские друзья, знакомые и он сам. Действие романа происходит в доме, который до малейших деталей списан с дома, в котором жила семья Булгаковых в Киеве; теперь в нём расположен музей Дом Турбиных.

Во враче-венерологе Алексее Турбине узнаётся сам Михаил Булгаков. Прототипом Елены Тальберг-Турбиной послужила сестра Булгакова -- Варвара Афанасьевна .

Многие фамилии персонажей романа совпадают с фамилиями реальных жителей Киева того времени либо немного изменены.

Роман имеет кольцевую композицию. Он начинается и заканчивается грозными предчувствиями апокалипсиса. В романе присутствует мотив дьявольщины. С ним связаны такие детали, как преисподняя, ад, куда спускаются Николка с сестрой Най-Турса в поисках его тела, «чертова кукла» Тальберг, черт в рясе на колокольне собора, демон – Шполянский, демон – Шервинский...

Символикой апокалипсиса пронизан весь роман, кровавые революционные события изображены как Страшный суд. Однако апокалипсис в романе – это не только гибель, но и спасение, свет. Писатель показывает, что главная цель человеческого бытия ничего не значит. Наступил, казалось бы, конец света. Но семья Турбиных продолжает жить в прежнем времяизмерении.

Булгаков тщательно описывает все бытовые мелочи, сохраненные в семье: печь (сосредоточение всей жизни), сервиз, абажур (символ семейного очага), кремовые шторы, которые как бы закрывают семью, спасают ее от внешних событий. Все эти детали быта, несмотря на внешние потрясения, остаются такими же, какими и были. Быт в романе – это символ бытия. Когда все вокруг рушится, ценности подвергаются переоценке, быт нерушим. Сумма мелочей, составляющих быт Турбиных, – это культура интеллигенции, тот фундамент, который сохраняет в целости характеры героев.

Мир в романе показан как дьвольский карнавал, балаган. Через театрально-балаганные образы автор показывает хаос истории. Сама история показывается в театральной стилистике: неоднократно меняются игрушечные короли, Тальберг называет историю опереткой; многие герои переодеваются. Переодевается и бежит Тальберг, потом гетман и другие белые, затем бегство захватывает всех. Шполянский похож на оперного Онегина. Он актер, постоянно меняющий маски. Но Булгаков показывает, что это не игра, а реальная жизнь.

Турбины даны автором в тот момент, когда семью постигает утрата (смерть матери), когда в дом вторгаются чуждые ему начала хаоса, разлада. Символическим воплощением их становится новый лик Города. Город предстает в романе в двух временных координатах – прошлом и настоящем. В прошлом он не враждебен дому. Город, с его садами, крутыми улочками, днепровскими кручами, Владимирской горкой со статуей святого Владимира, сохраняя неповторимый облик Киева, праматери русских городов, выступает в романе как символ русской государственности, которую грозят уничтожить волны скоропадщины, петлюровщины, «корявый мужичонков гнев».

Текущие события включаются автором в большое время. Трагичные эпизоды в потоке истории Булгаков часто приоткрывает героям через сновидения. Провидческие сны в романе являются одним из способов отражения глубин подсознания героев. Соотнося реальность с идеальными представлениями, они в символической форме раскрывают всечеловеческую истину. Так, размышляя о происходящем в свете проблем бытия, Алексей Турбин из «первой попавшейся ему книги» («Бесов» Достоевского), «бессмысленно возвращаясь к одному и тому же», вычитывает фразу: «Русскому человеку честь – одно только лишнее бремя...» Но явь перетекает в сон, и когда под утро Алексей засыпает, во сне к нему является «маленького роста кошмар в брюках в крупную клетку», говорящий: «Голым профилем на ежа не сядешь!.. Святая Русь – страна деревянная, нищая и... опасная, а русскому человеку честь – только лишнее бремя». «Ах ты! – вскричал во сне Турбин. – Г-гадина, да я тебя... – Турбин во сне полез в ящик стола доставать браунинг, сонный достал, хотел выстрелить в кошмар, погнался за ним, и кошмар пропал». И снова сон перетекает в явь: «Часа два тек мутный, черный, без сновидений сон, а когда уже начало светать бледно и нежно за окнами комнаты, выходящей на застекленную веранду, Турбину стал сниться Город», – так заканчивается третья глава.

Во снах, прерывающих повествование, выражается авторская позиция. Ключевым является сон Алексея Турбина, когда ему представляется рай, в котором есть Най-Турс и вахмистр Жилин. Рай, в котором есть место и для красных, и для белых, и бог говорит: «Все вы для меня одинаковы, на поле брани убиенные». Один и тот же сон снится и Турбину, и безымянному красноармейцу.

Распад прежней, привычной жизни писатель показывает через разрушение дома, в традициях Бунина («Антоновские яблоки») и Чехова («Вишневый сад»). При этом сам дом Турбиных – тихая «гавань» с кремовыми шторами – становится своего рода центром нравственно-психологической устойчивости автора.

Город, в котором разворачиваются основные события, является пограничной зоной между тихой «гаванью» и кровавым окружающим миром, от которого все бегут. Мотив бега, зарождающийся в этом «внешнем» мире, постепенно углубляется и пронизывает все действие книги. Так в "Белой гвардии" складываются три взаимосвязанных и взаимопроникающих пространственно-временных, сюжетно-событийных и причинно-следственных круга: дом Турбиных, Город и мир. Первый и второй мир имеют четко очерченные границы, а третий без- граничен и потому непонятен. Продолжая традиции романа Л.Н. Толстого «Война и мир», Булгаков показывает, что в жизни дома отражаются все внешние события, и только дом может служить героям нравственной опорой.

По некоторым реалиям, обозначенным в романе, можно понять, что действие происходит в Киеве. В романе он обозначен просто как Город. Таким образом, пространство разрастается, трансформируя Киев в город вообще, а город – в мир. Происходящие события приобретают космический масштаб. С позиций человеческих ценностей значимость принадлежности человека к социальной группе утрачивается, а писатель оценивает действительность с позиции вечной человеческой жизни, неподвластной разрушительной цели времени.

Эпиграфы к роману имеют особое значение. Роману предпосланы два эпиграфа. Первый укореняет происходящее в русской истории, второй – соотносит его с вечностью. Их наличие служит знаком избранного Булгаковым типа обобщения – от изображения сегодняшнего дня к его проекции на историю, на литературу ради того, чтобы выявить общечеловеческий смысл происходящего.

Первый эпиграф – пушкинский, из «Капитанской дочки»: «Пошел мелкий снег и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось с снежным морем. Все исчезло. “Ну, барин, – закричал ямщик, – беда: буран!”». Этот эпиграф передает не только эмоциональную тональность «смутного времени», но и воспринимается как символ нравственной устойчивости булгаковских героев на трагическом переломе эпохи.

Ключевые слова пушкинского текста («снег», «ветер», «метель», «буран») напоминают о возмущении мужицкой стихии, о счете мужика к барину. Образ разбушевавшейся стихии становится в романе одним из сквозных и напрямую связан с булгаковским пониманием истории, имеющей разрушительный характер. Самим выбором эпиграфа автор подчеркнул, что речь в его первом романе идет о людях, вначале трагически заблудившихся в железном буране революции, но нашедших в ней свое место и дорогу. Этим же эпиграфом писатель указал и на свою непрерывающуюся связь с классической литературой, в частности с традициями Пушкина, с «Капитанской дочкой» – замечательным размышлением великого рус- ского поэта о русской истории и русском народе. Продолжая традиции Пушкина, Булгаков добивается своей художественной правды. Так, в "Белой гвардии" появляется слово «пугачевщина».

Второй эпиграф, взятый из «Откровения Иоанна Богослова» («И судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими...»), усиливает ощущение кризисности момента. Этот эпиграф акцентирует момент личной ответственности. Тема апокалипсиса все время возникает на страницах романа, не давая забыть, что перед читателем – картины Страшного суда, напоминая, что Суд этот осуществляется «сообразно с делами». Кроме того, в эпиграфе подчеркивается вневременная точка зрения на происходящие события. Примечательно, что в следующем стихе Апокалипсиса, хотя он и не включен в текст романа, говорится следующее: «...и судим был каждый по делам своим». Так в подтексте мотив суда входит в судьбу каждого из героев романа.

Роман открывается величественным образом 1918 года. Не датой, не обозначением времени действия, а именно образом: «Велик был год и страшен по рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй. Был он обилен летом солнцем, а зимою снегом, и особенно высоко в небе стояли две звезды: звезда пастушеская – вечерняя Венера и красный, дрожащий Марс». Время и пространство "Белой гвардии" символично перекрещиваются. Уже в самом начале романа линия библейских времен («И судимы были мертвые...») пересекает синхроническое пространство грозных событий. По мере развития действия пересечение приобретает форму креста (особенно выразителен в финале романа), на котором распята Русь.

Сатирические персонажи романа объединены мотивом «бега». Гротескная картина Города оттеняет трагедию честного офицерства. Используя мотив «бега», Булгаков показывает масштабы паники, охватившей разные слои населения.

Символическим атрибутом изображаемых событий в романе становятся цветовые решения. Трагическая реальность (холод, смерть, кровь) отражается в контрасте мирного заснеженного Города и красно-черных тонов. Одним из наиболее употребительных цветов в романе является белый цвет, являющийся, по мнению автора, символом чистоты и истины. В восприятии автора белый цвет имеет не только политическую окраску, а сокровенный смысл, символизирующий позицию «над схваткой».С белым цветом Булгаков связывал свои представления о Родине, доме, семье, чести. Когда над всем этим нависает угроза, черный цвет (цвет зла, скорби и хаоса) поглощает все остальные краски. Для автора черный цвет является символом нарушения гармонии, а контрастное сочетание белого и черного, черного и красного, красного и голубого подчеркивает трагедию персонажей и передает трагизм событий.

До недавнего времени роман воспринимался широким читателем через призму сделанной на его основе пьесы "Дни Турбиных", причем в мхатовской ее трактовке. Стремясь "вписать" М. А. Булгакова в советскую литературу, критики основное внимание сосредоточивали на социальном плане произведения. В нем, дескать, доказывается от обратного неизбежность победы революции и гибели Белого движения. Интересно, что к такой трактовке пьесы пришли и вождь пролетарской партии И. В. Сталин, и эмигрантский критик и поэт В. Ф. Ходасевич.

"“Дни Турбиных”, – писал Сталин, – есть демонстрация всесокрушающей силы большевизма" . В. Ф. Ходасевич считал, что в пьесе "нет не только ни малейшего сочувствия белому делу... но нет и сочувствия людям, посвятившим себя этому делу или с ним связанным. Теза Булгакова в итоге совпадает с большевистскою" .

Действительно, и в пьесе, и в романе целый ряд сцен, эпизодов показывает пустоту и бесперспективность Белого движения. Уже в самом зачине романа на изразцах печи в доме Турбиных надпись: "Союзники – сволочи". Сволочами оказываются и штабисты, пьянствующие в теплых вагонах командирских поездов, в то время как плохо одетые и обутые добровольцы замерзают в снегах. Сволочи и немцы, оставившие белые полки один на один с Петлюрой. "Игрушечным деревянным королем" и сволочью изображен гетман, игравший то роль украинского батьки, то немецкого майора и в конце концов вместе с генералом Белоруковым удравший за границу. Все чаще главные и второстепенные герои романа понимают бессмысленность борьбы, все чаще то тот, то другой персонаж произносит слова, полные неприязни к аристократической верхушке предателей.

Дважды, в третьей и в шестой главах, мастерски сталкивает Булгаков мечты искренних и честных защитников Белого движения с реальностью и при всей человеческой симпатии к этим людям с романтической иронией подчеркивает обреченность их дела. Казалось бы, самый высокий порыв объединил офицеров, выслушавших легенду о чудесном спасении государя-императора, однако настораживает уже то, что рассказ этот автор поручил Шервинскому. Гремит "Боже, царя храни!", но символично, что все это, как подчеркивает автор, – пьяный угар, последствия которого и для Мышлаевского, и для других участников вечера весьма плачевны. Поднимается автор над своими героями и в сцене прохода "гусеницы" студентов и юнкеров мимо портрета Александра I, победителя Наполеона. Песня, портрет императора, уподобление Белого войска бородинским полкам, бодрая речь Малышева – все это резко контрастирует не только со значением слова "гусеница", но и с доверительной фразой того же Малышева о положении полка: "Бывает хуже, но редко". Несколькими страницами далее Алексей Турбин (в романс он врач) подумает, что колесо (не то ли это колесо, что было еще у экипажа Чичикова, а может быть, колесо истории?) "приехало в каменную пустоту", в холод, что и защищает-то он пустоту.

Даже если бы в романе Булгакова была реалистически изображена только картина Гражданской войны со всеми ее сложностями, трагедиями и противоречиями, это было бы принципиально новым явлением в отечественной литературе. Явлением, предвосхитившим книги белых генералов Π. Н. Краснова и А. И. Деникина, писателей русского зарубежья, произведения о революции и войне советских авторов. Напомним, что к тому времени еще не был создан "Разгром" А. А. Фадеева, еще не была написана "Россия, кровью умытая" А. Веселого, еще только писал первые страницы "Тихого Дона" молодой М. А. Шолохов.

Но дело в том, что тема революции и Гражданской войны, судьбы общественных движений не составляет основного содержания "Белой гвардии", в чем и заключается неповторимость романа. Не случайно Булгаков не привел своих любимых героев к приятию революции, как это сделал позднее А. Н. Толстой в романе "Хождение по мукам".

В "Белой гвардии" два эпиграфа. Первый из них, взятый из "Капитанской дочки" А. С. Пушкина, заканчивающийся словами "беда: буран!", еще можно как-то связать с историческими событиями романа. Второй совершенно очевидно несет моральный смысл: "И судимы были мертвые по написанному в книгах сообразно с делами своими..." Слова эти взяты из Библии, из последней ее книги "Откровение Иоанна Богослова", больше известной как Апокалипсис (пророчество о конце света, Страшном суде и наступлении Нового, Третьего, вечного Царства). Торжественно и грозно звучит первая фраза романа:

"Велик был год и страшен год по Рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй. Был он обилен летом солнцем, а зимою снегом, и особенно высоко в небе стояли две звезды: звезда пастушеская – вечерняя Венера и красный, дрожащий Марс".

Когда-то древнерусские летописцы предваряли свой рассказ об отечественной истории кратким пересказом Библии от сотворения мира. Тем самым они вписывали историю Руси не только в мировую, но и в космогоническую жизнь. Булгаковское начало романа преследует те же цели. События революции становятся частью вселенской истории. Земля включается во взаимодействие с мирной пастушеской Венерой и планетой войны Марсом. Равновелика с борьбой звезд, революционными событиями и личная жизнь семьи Турбиных. Эти три пласта – вселенский, исторический и семейный – переплетаются, взаимодействуют. И тогда события, происходящие с 12 декабря 1918 г. по февраль 1919 г., перестают быть только реальной историей, приобретают символический смысл великого испытания, которое предстоит пройти человечеству.

В романе с первой главки, где отец Александр читает строки Апокалипсиса, звучат эсхатологические мотивы: "жизнь перебило", "земля громыхает", "вьюга воет", "черная громадная печаль" и "тьма" расстилаются над землей. Вполне конкретные факты жизни Киева (взрыв 24 мая 1918 г., убийство немецкого фельдмаршала Эйхгорна 30 июля того же года и даже повышение цен на молоко) под пером Булгакова становятся знамениями непрочности мира.

Писатель охотно пользуется магическими цифрами. Петлюра, по его словам, освобожден из камеры № 666. Цифра эта в Апокалипсисе связана с именем Антихриста. Предвестником Антихриста окажется и наделенный роковыми чертами Михаил Семенович Шполянский. Аллегория в духе Апокалипсиса заменит сообщение о поражении немцев в Первой мировой войне: "Галльские петухи в красных штанах, – скажет Булгаков, – заклевали толстых кованых немцев до полусмерти". Описывая гимназию, где формируется полк Малышева, писатель и ей придаст черты "мертвого корабля", "мертвого покоя", ада.

Характерно, что хотя география событий, названия отдельных местностей, где происходят действия (Подол, Владимирская горка, Алексеевский спуск, Взвоз), совершенно определенно относятся к Киеву, в романе он называется не иначе как Город. Тем самым подчеркивается всеобщность происходящего: вся Земля, по Библии, это Град.

Итак, "Белая гвардия" – не столько роман о революции, сколько повествование о выпавших на долю людей XX в. испытаниях, выявляющих сущность человека на его земном пути. В пользу такой трактовки говорит и первоначальное название произведения – "Крест", и соединение двух эпиграфов.

Особое место в этой картине "хаоса мироздания" занимает тема парода, важнейшая для русской литературы. Вслед за А. С. Пушкиным и Л. Н. Толстым Булгаков утверждает, что именно эта третья сила (две первые – белые и большевики) играет решающую роль в истории. Все личные имена (Петлюра, Троцкий) суть лишь символы тех или иных народных движений. Смерти, что пошла по зимним украинским дорогам, говорит писатель, "предшествовал некий корявый мужичонков гнев. Он бежал по метели и холоду, в дырявых лаптишках, с сеном в непокрытой свалявшейся голове, и выл. В руках он нес великую дубину, без которой не обходится никакое начинание на Руси".

Нет сомнения, что писатель апеллирует к широко известной цитате из "Войны и мира". Но на сей раз "дубина народной войны" бьет по согражданам, по интеллигенции, по людям других национальностей, и потому толстовская мысль теряет свою однозначно положительную оценку. Это подчеркивается и рядом реплик героев, весьма иронично воспринимающих мысль Ф. М. Достоевского о мужич- ках-богоносцах. Не мирны и не просты, а жестоки и хитры реальные мужики, разрушительны их действия. Впрочем, автор не скрывает, что столь же жестоки и господа офицеры, и помещики, и немецкие оккупанты, оскорблявшие и унижавшие народ. Обозленный народ – страшная сила хаоса, о чем говорил еще Пушкин: "Не дай бог увидеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный". Это расплата и за жестокость помещиков, и за радикализм революционеров. Создателю "Белой гвардии" равно неприемлема ни идея кар, обрушиваемых на мужиков ("Ох, как неразумны ваши речи, ох, как неразумны" – слышится под шелковыми абажурами в гостиных), ни революционизация народа. Знаменательно, что для обогрева гимназии в печку отправляются одновременно и "Отечественные записки", призывавшие Русь "к топору", и журнал охранительного толка "Библиотека для чтения".

Последняя, 20-я глава романа, начавшись усилением первой фразы первой главы ("Велик был и страшен год по Рождестве Христовом 1918, по 1919-й был его страшнее") и описанием самого жестокого и страшного из всех изображенных в романе убийств, станет кульминацией хаоса и переломом всей книги. В очередной раз переведя бытовой план в космический, Булгаков покажет, что терпение небес кончилось. Вместе со смертью человека в разорванном черном пальто "звезда Марс над Слободкой под Городом вдруг разорвалась в замершей выси, блеснула огнем и оглушительно ударила". И хотя из последующей фразы становится ясно, что речь идет не о мистической каре, а о снарядах наступающих красных полков, эффект Страшного Суда достигнут, и с него по нарастающей начинается установление новой жизни. Сперва это еще весьма грустные раздумья автора о том, что никто не заплатит за пролитую кровь:

"Просто растает снег, взойдет зеленая украинская трава, заплетет землю... выйдут пышные всходы... задрожит зной над полями, и крови не останется и следов. Дешева кровь на червонных полях..."

Роман завершается принципиально важным сном маленького обитателя флигеля Петьки Шилова, бегущего к привидевшемуся ему сверкающему алмазному шару: Петька "добежал до шара и, задохнувшись от радостного смеха, схватил его руками. Шар обдал Петьку сверкающими брызгами". Последние слова романа – о вечном:

"Все пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого не знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?"

Но если движение истории предопределено, то человеческое поведение зависит от личности, а люди то и дело гонятся не за тем, что составляет вечное и непреходящее. Не случайно в авторскую речь все о том же Петьке Шилове писатель включит слова: "Петька был маленький, поэтому он не интересовался ни большевиками, ни Петлюрой, ни демоном".

Трагической судьбой наделяет писатель тех персонажей, которые искренне и самозабвенно отдали себя братоубийственной борьбе, забыв о вечных земных ценностях. Героически погибает кристально честный полковник Най-Турс. Предсказана смерть в недалеком будущем его молодому двойнику Николке. При всей симпатии автора к этим персонажам им нет места на земле: лишь на небе они приобщатся к вечности, найдут умиротворение. Праведник Най, пишет Булгаков, "стал радостнее и повеселел в гробу". Да и о предполагаемой смерти Николы явившийся Алексею Турбину с того света вахмистр Жилин говорит "радостно", как о "славном секрете". Характерно, что в раю окажутся вместе погибший в Первую мировую войну небезгрешный 2-й эскадрон белградских гусар, белый полковник Най-Турс и пока еще не убитые под Перекопом большевики, т.е. все убиенные на поле брани при исполнении воинского долга. Непримиримые на Земле, они обрели мир на Небе.

Более земным персонажам – Малышеву и Алексею Турбину – писатель дает возможность обрести покой на нашей планете. Подобно Най-Турсу, Малышев спасает жизнь своим юнкерам, приказывая им, преданным, разойтись по домам. Однако он не настолько поглощен борьбой, чтобы не видеть других земных ценностей, в том числе самоценности человеческой жизни. Именно поэтому на предложение Мышлаевского уничтожить, чтобы не достались Петлюре, цейхгауз, оружие, портрет Александра, Малышев весьма резко заявляет:

"Петлюре через три часа достанутся сотни живых жизней, и единственно о чем я жалею, что я ценой своей жизни и даже вашей... их гибели приостановить не могу. О портретах, пушках и винтовках попрошу вас более со мной не говорить".

Забота о людях батальона не мешает Малышеву заблаговременно запастись штатской одеждой и сохранить свою жизнь, не менее ценную для него (и для писателя), чем жизни спасенных им юношей.

Более обстоятельно показана в романе эволюция Алексея Турбина. Безупречно выполняя свой офицерский и врачебный долг, он все больше убеждается в жестокости и бессмысленности войны и приходит к выводу, что оружие существует "для одной лишь цели охранять человеческий покой и очаг".

С первых страниц и до последних катаклизмам истории противостоит Дом. Автор слагает гимн человеческому уюту, теплоте дружбы и сердец. Кремовые шторы, изразцовая печь, фарфоровые чашки, ноты, перезванивающиеся в разных комнатах часы, зеленый абажур на лампе, розы в вазе создают особую атмосферу в доме Турбиных, отогревают и офицеров, и гражданских лиц (великолепно выписан с этой точки зрения Лариосик, дальний родственник хозяев дома). Особую роль играют в романе книги. Турбины читают "Капитанскую дочку", историю о Петре "Саар- дамский плотник", Достоевского, Льва Толстого. У Най-Турсов в числе книжных сокровищ Диккенс и "Русский вестник". Пианино, фикус, "мирный свет сальной свечки в шандале", портрет пленяют Турбина в доме Юлии Рейс. Вещи у Булгакова почти живые. Не случайно турбинские часы "давятся от презрения" к бегущему за границу Тальбергу, а сдернутый с лампы абажур становится признаком святотатства, крушения мира. Простыня, занавешивающая окно, разрушает привычный мир и приносит вместо спасения неприятности.

Возрождение Алексея Турбина, символически связанное Булгаковым с праздником Рождества, начинается в родном доме, среди привычных вещей. Этому событию предшествовало раскаяние в убийстве "серого" – пусть в бою, для спасения своей жизни – убийстве человека. Смягчаются "неулыбчивые и мрачные" глаза старшего Турбина лишь под воздействием любви. В тепле любви возрождается брошенная Тальбертом Елена. Даже у непримиримого Никол-

ки появляется нечто земное после того, как он встретил Ирину Най-Турс. В финале романа большая группа персонажей обретает покой и счастье: в любви, музыке, семейном уюте.

Особое место в системе образов романа занимает сосед Турбиных Василий Иванович Лисович (Василиса). Он тоже, хотя и не так остро, переживает и испытывает тяготы крушения мира, тянется к ложным ценностям (богатству), норой, подобно отрицательным персонажам, приспосабливается к обстоятельствам. Характерно, однако, что одновременно с ограблением Лисовича у Николы пропало оружие и юноша принимает это как кару за издевательства над Василисой. В конце романа тот же Никола замечает, что Василиса "симпатичней стал после того, как у него деньги попёрли. Может быть, деньги мешают быть симпатичным. Вот здесь, например, ни у кого нет денег, и все симпатичные". Метаморфоза происходит и с Шервинским.

Итак, круг замкнулся. Одни герои получили за свои действия мир вне Земли, другие обрели покой на Земле в простых земных радостях, любви, дружбе, творчестве. Третьи канули в Лету, ибо ни дел, ни идей не имели, а были лишь прожигателями жизни. Это о них приведенная Булгаковым цитата из Апокалипсиса: "...и кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное".

Булгаков создал роман о триедином пути: Вечности, где все правильно; истории, где все в борьбе; людей, которые сами делают свою жизнь. Такой глобальный подход требовал от писателя либо эпического размаха "Войны и мира", либо особого поэтического языка, присущего гоголевским "Мертвым душам". Булгаков выбрал второе. Созданная им книга, включающая и объективное повествование, и условно-космологический план, по жанру – в первую очередь поэма, где автор вмешивается в повествование, комментирует, одобряет и осуждает, словом, активно взаимодействует с читателем.

Библейский стиль Апокалипсиса соседствует с романтически возвышенным рассказом о сне Петьки Шилова, и вместе они создают перспективу развития истории. Поэтические пейзажи Города, садов контрастируют с натуралистическими описаниями зверств и умело подобранными эпитетами-символами ("мертвый покой", "мертвый корабль"). Для передачи характера петлюровщины писатель использует фольклорный образ ("...то не серая туча со змеиным брюхом разливается по городу, то не бурные мутные реки текут по старым улицам..."). О самом же Петлюре автор отзовется с иронией, много раз исказив его фамилию: "Пэ-турра". Сарказм в оценке Тальберта сменится иронией и даже юмором при описаниях Василисы. Булгаков учел опыт Гоголя и свел к минимуму авторское слово, придав ему подчеркнуто бытовой характер:

"Никогда. Никогда не сдергивайте абажур с лампы! Абажур священен. Никогда не убегайте крысиной побежкой в неизвестность от опасности. У абажура дремлите, читайте – пусть воет вьюга, – ждите, пока к вам придут".

Доверительный характер придают роману то и дело употребляющиеся разговорные интонации повествователя ("Да, был виден туман", "Фу ты, черт", "Так вот-с", "Да-с", "Ох как", "Я вам доложу", "И тут, представьте себе..."). Такая интонация позволяет писателю вместо внутреннего монолога героя дать свое авторское ощущение.

Сталин И. Б. Соч. Т. 11. М.: Политиздат, 1949. С. 327.
Ходасевич В. Ф. Колеблемый треножник: Избр. М., 1991. С. 580.

Роман основан на личных впечатлениях писателя от событий в Киеве в 1918 – 1919 годах. Автор романа «Белая гвардия», анализ которого мы сейчас проведем, Михаил Булгаков. Первоначально планировались названия «Белый крест», «Полночный крест». Это произведение должно было стать первой частью трилогии о России и революции. Многие герои имеют прототипы. В первую очередь семья Турбиных очень похожа на семью Булгаковых.

Напечатать роман удалось только частично в 1922 году. Впоследствии роман публиковался за границей. В России произведение вышло в полном объёме в 1966 году.

Круг проблем в романе

Начнем анализ романа «Белая гвардия» с рассмотрения проблематики. В центре внимания Булгакова – изображение судьбы дворянской интеллигенции, судьбы русской культуры в грозную эпоху. Автор предпослал произведению два эпиграфа. Один из «Капитанской дочки» Пушкина призван подчеркнуть, что в суровые времена «русского бунта» проверяется внутренняя цельность человека. Библейский эпиграф привносит философское звучание.

Роман «Белая гвардия» начинается с символического, космического описания начала 1918 года: в небе видны две звезды – «вечерняя Венера и красный, дрожащий Марс». Венера – богиня любви, Марс – бог войны. Любовь и война, жизнь и смерть, человек и мир – вот основные мотивы одного из самых трагических и светлых произведений Булгакова.

Время испытания проверяет человека на прочность, и внимательно делая анализ романа «Белая гвардия», это легко понять. Как бы ни пытались Турбины остаться в стороне от политики, они втягиваются в самый центр событий. Причины раскола в обществе, взаимной ненависти представителей разных сословий волнуют автора. Изображение многомерной, трагической, сложной эпохи, со своими героями и подлецами, с жестокостью и великодушием – вот что интересно писателю.

«Белая гвардия» - это повествование о чести, долге, преданности и верности. Роман о доме, важности семейных ценностей, которые служат опорой в тяжёлые минуты испытаний.

Анализ романа «Белая гвардия» - семья Турбиных

Семья Турбиных является идеалом писателя. В их доме царит любовь и уют. Детали интерьера говорят о многом. Мы видим лампу под абажуром, шкаф с книгами, старинные портреты, сервизы, вазы. Для героев это не просто вещи, это часть их жизни, истории предков, знак традиционного дворянского уклада. Взаимная влюблённость, доверие царят в их мире. Неслучайно такой любовью окружён даже посторонний человек – Лариосик.

Любовь помогает героям выстоять, в моменты испытаний она не разделяет, а объединяет их. Юлия не только спасает жизнь Алексею Турбину во время преследования петлюровцами, но и дарит ему любовь. Любовь торжествует и в момент молитвы Елены о выздоровлении брата.

Алексей Турбин проходит нелёгкий путь поиска истины, и анализ романа «Белая гвардия» это четко выявляет. Первоначально Алексей верен монархическим идеалам, затем хочет остаться в стороне от политики, живя ради дома и семьи. Но в итоге приходит к мысли, что к старому нет возврата, что с гибелью монархии не погибла Россия. Какие бы испытания не выпали на долю Алексея, он всегда руководствовался понятием чести. Это для него высшая ценность. Примечательно, что презрение к Тальбергу основано на том, что это человек без чести, меняющий свои убеждения в зависимости от сиюминутной политической выгоды.

Елена Турбина – нравственный стержень семьи и хранительница дома. С её образом связаны представления писателя о женственности и красоте. Её духовная цельность, готовность пожертвовать собой ради близких спасает их и поддерживает. Тот факт, что Турбины сохранили свой дом, сумели устоять вселяет надежду на возможность найти понимание между людьми разных политических взглядов. Именно в образе Турбиных Булгаков показывает людей, которые стремятся честно разобраться в происходящих событиях.

В этой статье был представлен анализ романа "Белая гвардия", который написал Михаил Булгаков . Сотни статей на литературную тематику вы найдете в разделе Блог нашего сайта.

Внимание и признание широкого круга читателей М. А. Булгаков начал завоевывать в начале семидесятых годов 20 века. Книги его читали тайком, хотя официального запрета на них не было. Роман «Белая гвардия» - одно из самых значительных произведений писателя, впервые было опубликовано в 1925 году в журнале «Россия».

Булгаков включил в роман много биографических моментов, и именно поэтому относился к нему по-особенному, иначе, чем к другим своим книгам.

Следует обратить внимание на эпиграф к первой части «Белой гвардии». Автор приводит здесь цитату из «Капитанской дочки» А. С. Пушкина, повести, которая неоднократно упоминается в этой главе. Сразу вспоминаются кровавые времена пугачевщины, описанные великим поэтом 19 века. Проводя параллели и соотнося слова, вынесенные в эпиграф, со временем событий, описанных в «Белой гвардии», мы понимаем, что речь пойдет совсем о других Пугачевых, современных, образованных, преследующих совершенно иные цели. Несмотря на это, Булгаков подчеркивает эпиграфом свою связь с классикой и с историзмом А. С. Пушкина. У автора в романе есть четкое разделение политических сил, главных действующих героев романа, четкое разведение их целей. По названию романа – «Белая гвардия» - становится ясно, что будут и другие, противоположные друг другу силы.

В начале произведения дается точное указание на время происходящего – 1918 год, послереволюционный, который был «велик и страшен». Дается описание двух планет – Венеры и Марса. Венеру Булгаков нарекает «пастушеской», Марс – «красным, дрожащим», подчеркивая тем самым противостояние, но сосуществование двух сил – рабочей, спокойной и мирной, и революционной (красный – цвет крови, Марс – бог войны).

Далее автор знакомит нас с семьей Турбиных. Их дом, уклад жизни – все в духе того счастливого времени, когда они были воспитаны. Мать похоронили тогда, когда, казалось бы, должна была начаться жизнь беззаботная, семейная: дочь Елена повенчалась с капитаном Сергеем Ивановичем Тальбергом, из долгих походов вернулся старший сын Алексей Васильевич Турбин. Географические и местные названия точны, что указывает на возможную реальность истории, делает ее более жизненной, а оттого – более эмоционально воспринимаемой читателем. Немногим позднее мы узнаем, что есть еще Анюта, выросшая в доме Турбиной, и младший сын Николка. Он не понимает, зачем надо было отнимать мать сейчас, когда вся семья в сборе. Также он тогда еще не осознавал, что все происходящее - к лучшему, и мама не выдержала бы всех событий, которые пришлось пережить Турбинным.

Затем автор совершает небольшое путешествие в прошлое. Дети еще совсем малы. Уютная старинная обстановка в доме – изразцовая печка, часы, непременный запах хвои в конце декабря и цветные свечи на зеленых ветвях ели… Много внимания уделяется описанию часов, которые «жили» в доме Турбиных дольно давно. Они били каждые на свой лад, и, казалось, если они перестанут звучать, то в жилище станет совсем скучно. Одни из часов, купленные некогда отцом, пережили его самого, под их бой выросли все дети. Много внимания автор уделяет описанию деталей, предметов домашнего быта. Используется прием характеристики героев через обстановку, их окружающую. Не говорит Булгаков о том, как, когда и в каком духе воспитаны Турбины. Он лишь рассказывает об их доме, и все становится ясно. Писатель легко вводит читателя в то время, когда происходит действие романа, «окружая» его вещами, «обитающими» в жилище героев, - описания реалистичны и детальны. Название Города не сообщается, но уже в самом начале ясно, что речь пойдет о Киеве.

Мать умерла, и завещала Елене лишь одно – жить дружно. Но как можно жить дружно в такие времена? Елена, Алексей и Николка еще совсем молоды, а с севера уже дуют холодные ветра, земля погромыхивает под ногами, а этот страшный восемнадцатый год идет к концу, и не известно никому, что готовит следующий, хотя все прекрасно знают, что ничего хорошего…

У первой части есть еще один эпиграф: «И судимы были мертвые по написанному в книгах сообразно с делами своими…». Он взят из Откровения Иоанна Богослова, а проще – «Апокалипсиса». Невольно вспоминаешь этот эпиграф, когда в конце первой главы отец Александр зачитывает вслух Алексею, ищущему у него утешения после смерти матери, слова: «Третий ангел вылили чашу свою в реки и источники вод; и сделалась кровь». Такая кольцевая, замкнутая композиция начала романа не случайна – Булгаков возвращает читателя к осмыслению строк, процитированных в ее начале. Так, как бы сообщив двумя эпиграфами основную тему, пронизывающую все произведение, автор признает великую силу этой книги – «Апокалипсиса».

Манера повествования Булгакова глубоко символична. Весь роман, даже такая небольшая его часть – первая глава, пронизана образами-символами, образами-загадками. «Давно уже начало мести с севера, и метет, и не перестает, и чем дальше, тем хуже». Понятно без всяких объяснений, что говорится о грядущем неотступно будущем, будущем не лучшем, будущем страшном. «Упадут стены, улетит встревоженный сокол с белой рукавицы, потухнет огонь в бронзовой лампе, а Капитанскую дочку сожгут в печи». Напоминает пророчество все из того же «Апокалипсиса», но более приближенного к жизни наших героев, написанного как будто специально для их семьи. Также слышна явная тревога Булгакова за судьбу пушкинского наследия, не только дорогого самому писателю, но и незаменимого для мировой литературы. Во время разговора с отцом Александром, Алексей смотрит в окно: «Ветви в церковном дворе закрыли и домишко священника. Казалось, что сейчас же за стеной тесного кабинетика, забитого книгами, начинается весенний, таинственный спутанный лес». И опять же – предсказание грядущего, спутанного, темного и непонятного, как этот лес за окнами. Ясно, что придется пройти через множество лишений, реки крови и смерть, прежде чем понять и увидеть, что же ждет за темными лесами, тогда, когда перестанет дуть холодный северный ветер, перестанет крутить буран и погромыхивать земля.