ИСТОРИЧЕСКИЕ ПЕСНИ

1. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКИХ ПЕСЕН. ИХ ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОСОБЕННОСТИ

Исторические песни - это фольклорные эпические, лиро-эпические и лирические песни, содержание которых посвящено конкретным событиям и реальным лицам русской истории и выражает национальные интересы и идеалы народа. Они возни­кали по поводу важных явлений в истории народа - таких, ко­торые производили глубокое впечатление на участников и со-

хранялись в памяти последующих поколений. В устной тради­ции исторические песни не имели специального обозначения и назывались просто "песнями" или, как былины, "старинами".

Известно более 600 сюжетов исторических песен. Период расцвета исторических песен - XVI, XVII и XVIII вв. В это время образовались их циклы вокруг исторических лиц или со­бытий. В XVI и XVII вв. историческая песня существовала как крестьянская и казачья, а с XVIII в. также и как солдатская, которая постепенно сделалась основной.

В исторической поэзии большое место заняли военно-герои­ческая тема и тема народных движений. Исторические песни повествуют о прошлом, но создавались они по свежим впечат­лениям от подлинных фактов, известных также по письменным источникам. С течением времени, а иногда и изначально, в пес­нях возникала неточная трактовка событий, оценка историчес­ких лиц и другие несоответствия.

Так, в песне "Авдотья Рязаночка" Рязань заменена Казанью. Песня о взятии Казани (Казань была взята в 1552 г.) кончается словами: И в то время князь воцарился И насел в Московское царство, Что тогда-де Москва основалася, И с тех пор великая слава. Однако Москва основалася значительно раньше: в 1147 г. В вариантах песни "Оборона Пскова от Стефана Батория" (1581- 1582 гг.) среди защитников Пскова упоминаются М.В.Скопин-Шуйский (который родился в 1587 г., т. е. спустя 5 лет после обороны города), Б. П. Шереметев (родился в 1652 г., т. е. через 70 лет после обороны). Эти и некоторые другие исторические лица вошли в песню позднее. Кро­ме того, в осаде Пскова участвовало стотысячное войско Стефана Бато­рия, а в песне названо сорок тысяч - эпическое число.

Количество примеров подобных неточностей в исторических песнях можно было бы умножить. Но и приведенных достаточно, чтобы убе­диться в том, что упоминаемые в них конкретные лица, события, геогра­фические названия, время не всегда соответствуют действительности.

Особенности художественного историзма песен допускали вымысел. При этом песня воспроизводила главное - исто­рическое время, что стало ее основным эстетическим фактором. В песнях прежде всего отображалось народное историческое со­знание.

По сравнению с былинами историческим песням свойствен­на более строгая историческая точность. Их персонажи - кон-

кретные, реально существовавшие деятели истории (Иван Гроз­ный, Ермак, Разин, Петр I, Пугачев, Суворов, Кутузов), а рядом с ними - простой пушкарь, солдат или "народ". Для героев в целом нехарактерна фантастичность и гиперболизация, это обыч­ные люди с их психологией и переживаниями.

Как и в былинах, в исторических песнях разрабатывались большие общенародные темы. Однако песни лаконичнее бы­лин, их сюжет более динамичен, лишен развитых описаний, постоянных формул, системы ретардаций. Вместо развернутого повествования сюжет ограничивается одним эпизодом. В ком­позиции исторических песен заметную роль играет монолог и диалог. Манера исполнения исторических песен также отличается от былинной: чаще всего их пели хором, причем каждая песня имела свою, особую мелодию. Стих исторических песен, как и былин, акцентный, но короче (обычно двухударный). С середи­ны XVIII в. в городской и солдатской среде появились истори­ческие песни с литературными признаками: с чередованием рифм и силлабо-тоническим стихосложением; а в XIX в. песни с ис­торическим содержанием стали распеваться как походные, под шаг солдатского строя (чему соответствовали двусложный раз­мер, рифмовка, четкое отделение строк друг от друга).

Распространялись исторические песни более всего в тех мес­тах, где происходили описанные в них события: в центральной России, на Нижней Волге, у казаков Дона, на Русском Севере. Их начали записывать с XVII в. (записи для Р. Джемса) и запи­сывали на протяжении последующих веков, однако впервые сюжеты исторических песен были выделены и систематизиро­ваны (вместе с былинами) в собрании П. В. Киреевского. В 1915 г. вышло в свет отдельное научное издание исторических песен, которое подготовил В. Ф. Миллер. С 1960 по 1973 г. было опуб­ликовано наиболее полное многотомное академическое изда­ние, снабженное нотными приложениями и подробным науч­ным аппаратом 1 .

Сборники свидетельствуют о том, что исторические песни - значительное явление в русском фольклоре. Тем не менее ис­следователи не пришли к единому мнению относительно време­ни их происхождения, а также об их жанровой природе. Ф. И. Буслаев, А. Н. Веселовский, В. Ф. Миллер и современный уче­ный С. Н. Азбелев рассматривали исторические песни как явле­ние, существовавшее ранее XIII в. и сделавшееся источником героического эпоса.

1 См. в списке литературы к теме.

Если разделять их точку зрения, то следует признать, что и в XX в исторические песни не прекратили своего существования. Действительно почему песни о русско-японской войне, о гражданской и Великой Отече­ственной войнах не являются историческими? Ведь они, как и песни предшествующих веков, создавались по горячим следам событий самими их участниками или очевидцами и были посвящены большим общенарод­ным темам.

Иное, более распространенное мнение сводится к тому, что исторические песни - явление, зародившееся после золотоор-дынского нашествия, а в XIX в. уже угасшее. Они - новый этап в осмыслении народом своей истории, принципиально отлич­ный от осмысления, отраженного былинами (Ю. М. Соколов, Б. Н. Путилов, В. И. Игнатов и др.).

Повод для разных точек зрения подают сами исторические песни, которые по своим поэтическим формам столь различны, что не соответствуют обычным представлениям о фольклорном жанре. Одни ученые считают, что исторические песни - это единый жанр, имеющий несколько стилевых разновидностей. Другие убеждены в том, что они - многожанровое явление (ис­торические песни рассказывают о событиях то в форме балла­ды, то в форме лирической песни или причитания).

И тем не менее исторические песни занимают в фольклоре вполне самостоятельное место. Главное, а иногда и единствен­ное, что их объединяет - это их конкретное историческое со­держание. Б. Н. Путилов писал: "Для этих песен историческое содержание - не просто тема, но определяющий идейно-эсте­тический принцип. Вне этого содержания такие песни просто не могут существовать. В них историчны сюжеты, герои, исто­ричны конфликты и способы их разрешения" 1 .

2. Основные циклы исторических песен

В своей совокупности исторические песни отражают исто­рию в ее движении - так, как это осознавал народ. В сюжетах песен мы сталкиваемся с результатами отбора событий, а также с разными аспектами их освещения.

1 Путилов Б. Н. Русская историческая песня // Народные исторические пес­ни / Вступ. ст., подгот. текста и примеч. Б. Н. Путилова. - М.; Л., 1962. - С. 1

2.1. Ранние исторические песни

Наиболее ранние из известных нам исторических песен от­разили события середины XIII в., когда отдельные русские кня­жества пытались остановить полчища Батыя.

В песне "Авдотья Рязаночка" рассказывается о трагедии 1237 г.: старая Рязань была стерта завоевателями с лица земли, а ее жители убиты или угнаны в рабство. В песне настойчиво по­вторяется общее место - изображение этого бедствия:

Да й разорил Казань город подлесные 1 ,

Разорил Казанъ-де город на-пусто.

Он в Казани князей бояр всех вырубил,

Да и княгинь боярыней -

Тех живых в полон побрал.

Полонил он народу многи тысячи,

Он повёл-де в свою землю турецкую <...>

Героиня песни - горожанка Авдотья - проявила мужество, терпение и мудрость. Согласно песне, она вывела из плена весь свой народ и построила Казань город наново (современная Ря­зань построена на другом месте).

Сюжет этой песни, а возможно, и образ Авдотьи - вымыш­ленные. Художественный вымысел опирался на поэтические формы былины и ранней (мифологической) сказки. С этими жанрами связаны стилистические клише (общие места): гипер­болическое изображение врага (Напускал реки, озёра глубокие; Напустил зверъёв лютыих), сам сюжет о путешествии в иное цар­ство (в землю турецкую) и те препятствия, которые оказались на пути Авдотьи, мотив разгадывания трудной загадки. В песне есть балладный элемент: "загадка" короля Бахмета прошла через сер­дце Авдотьи, всколыхнув ее чувства к мужу, свекру, свекрови, сыну, снохе, дочери, зятю и милому братцу. Следовательно, на первый план была выдвинута частная человеческая жизнь, а Национальная трагедия показана через трагедию одной семьи.

Бытовое преломление исторической коллизии произошло и в песнях балладного типа о девушках-полонянках. Сюжетный Мотив набега врага с целью увоза девушки восходит к глубокой Древности, к тем архаичным брачным обычаям, когда женщина являлась главной добычей чужеземного похитителя. Связав этот Мотив с золотоордынским нашествием, фольклор типизировал Многие жизненные ситуации того времени.

1 Как отмечалось выше, название города заменено на "Казань".

В песне "Татарский полон" пожилая женщина, захваченная татарами и отданная одному из них в рабство, оказывается ма­терью его русской жены, бабушкой его сына. Песня проникнута ярким гуманистическим пафосом: татарин-зять, узнав, что ра­быня - его теща, относится к ней с должным почтением. В такой трактовке общечеловеческие идеалы оказались выше героико-патриотических. Однако в других сюжетах той же группы девушка бежит из татарского плена или даже убивает себя, что­бы не достаться врагу.

Эпичность повествования характерна для песни "Щелкан Ду-дентьевич", в основе которой лежит реальный факт: восстание в 1327 г. угнетенных жителей Твери против ханского управителя Шевкала (сына Дюдени). Содержание песни выразило глубокую ненависть народа к завоевателям, что проявилось прежде всего в обобщенном образе Щелкана. В его обрисовке были исполь­зованы разные художественные средства. Например, при изоб­ражении Щелкана как сборщика дани был применен прием сту­пенчатого сужения образов 1 , что помогло убедительно показать трагическое, подневольное положение народа:

С князей брал по сту рублёв,

С бояр по пятидесят,

С крестьян по пяти рублёв;

У которова денег нет,

У тово дитя возьмёт;

У которова дитя нет,

У того жену возьмёт;

У котораго жены-та нет,

Т ово самово головой возьмет.

Был использован прием гиперболы. Так, чтобы заслужить рас­положение к себе хана Азвяка, Щелкан выполнил его изуверс­кое требование: заколол собственного сына, нацедил чашу его крови и выпил ее. За это он и был сделан ханским управителем в Твери, жителей которой измучил своими бесчинствами. Одна­ко, согласно песне, его самого постиг ужасный конец. К Щел­кану от имени горожан явились с подарками для мирных пере­говоров некие братья Борисовичи. Подарки он принял, но по­вел себя так, что глубоко оскорбил просителей. Вновь используя гиперболу, песня изобразила смерть Щелкана: один брат ухва­тил его за волосы, а другой за ноги - И тут ево разорвали. При

1 О нем см. в главе "Лирические внеобрядовые песни".

этом Борисовичи остались безнаказанными {Ни на ком не сыска-лося), хотя в реальной истории восстание в Твери было жестоко подавлено.

Ранние исторические песни - это произведения о времени, когда Русь находилась под гнетом золотоордынского ига. Песни стали концентрированным выражением этого трагического пе­риода в народной судьбе.

2.2. Исторические песни XVI в.

В XVI в. появились классические образцы исторических песен.

Цикл песен об Иване Грозном разрабатывал тему борьбы с вне­шними и внутренними врагами за укрепление и объединение русской земли вокруг Москвы. Песни использовали старые эпи­ческие традиции: организация их сюжетов, приемы повествова­ния, стилистика во многом были заимствованы из былин.

Так, например, "Песня о Кострюке" в некоторых вариантах имела характерный конец. Побежденный Кострюк говорит царю:

"Спасибо те, зятюшко,

Царь Иван Васильевич,

На твоей каменной Москве!

Не дай Бог мне больше бывать

Во твоей каменной Москве,

А не то бы мне, да и детям моим!"

Это окончание перекликается с окончанием некоторых былин Киевс­кого цикла:

Закажу я детям и внучатам

Ездить ко городу ко Киеву.

Оно также почти дословно воспроизведено в песне "Оборона Пскова от Стефана Батория":

<...>Насилу король сам-третей убежал.

Бегучи он, собака, заклинается:

"Не дай, Боже, мне во Руси бывать,

Ни детям моим и ни внучатам,

И ни внучатам, и ни правнучатам г .

Некоторые сказители былин почти полностью переносили описание пира из былин в историческую песню об Иване Грозном и сыне и т. д.

" Народные исторические песни / Вступ. ст., подгот. текста и примеч. Б. Н. Путилова. - М.; Л., 1962. - С. 88-89.

2 Народные исторические песни... - С. 104.

Вместе с тем песенный образ Ивана Грозного, в отличие от героев былины, психологически сложен и противоречив. Осмысляя сущность царской власти, народ изобразил Грозного устроителем государства, мудрым правителем. Но, как это было на самом деле, царь вспыльчив, гневлив и в гневе безрассудно жесток. Ему противопоставляется какой-либо разумный человек, отважно усмиряющий гнев царя и предотвращающий его непоправимый поступок.

Песня "Взятье Казанского царства" довольно близко к дей- ствительности излагает события 1552 г. Народ верно осознал и отобразил общий политический и государственный смысл по- корения Казани: эта крупная победа русского народа над татарами положила конец их господству. Поход организовал царь. Осадив Казань, русские сделали подкоп под городскую стену и заложили бочки с порохом. В предполагаемое время взрыва не последовало, и Грозный воспалился, заподозрил измену и зачал канонёров тут казнити. Но из их среды выступил молодой канонер, который разъяснил царю, почему задерживается взрыв кре­постной стены: свеча, оставленная на пороховых бочках под землей, еще не догорела (Что на ветре свеча горит скорее, А в земле-та свеча идет тишеё). Действительно, вскоре прогремел взрыв, который поднял высокую гору и разбросал белокаменны палаты Следует заметить, что документы ничего не говорят о столкновении Грозного и пушкаря - возможно, это народный вымысел. |

Борьба с изменой стала основной темой песни о гневе Грозного на сына (см. "Грозный царь Иван Васильевич"). Как известно, в 1581 г. царь в припадке гнева убил своего старшего сына Ивана. В песне гнев царя обрушивается на младшего сына, Федора, обвиненного его братом Иваном в измене.

Это произведение раскрывает драматическую эпоху правления Ивана IV. Говорится о его расправах с населением целых городов (тех, где он повывел измену), изображаются жестокие дела опричнины, жуткие картины массового преследования людей Обвиняя своего младшего брата, царевич Иван говорит:

Ай прегрозный сударь царь Иван Васильевич,

Ай родитель наш. же батюшко!

Ты-то ехал уличкой, -

Я-то ехал уличкой, -

Иных бил казнил да иных вешал ли,

Достальниих по тюрьмам садил.

А серёдочкой да ехал Федор да Иванович,

Бил казнил да иных вешал ли,

Достальниих по тюрьмам садил,

Наперед же он указы да пороссылал,

Чтобы малый да порозбегались,

Чтобы старый да ростулялиси...

Через песню лейтмотивом проходит психологическая порт­ретная зарисовка царя:

Мутно его око помутилоси.

Его царско сердце разгорелоси.

Царь приказывает казнить Федора, и палач Малюта Скуратов торопится исполнить приговор. Однако царевича спасает брат его матери (первой жены Ивана Грозного Анастасии Романов­ны) старый Микитушка Романович. На следующий день царь, думая, что сына уже нет в живых, глубоко страдает. В этой сце­не перед нами не государственный деятель, а раскаявшийся отец:

Тяжелешенъко тут царь да поросплакался:

- По ворах да по разбойничках

Е <есть>заступнички да заборонщички.

По моём рожоноём по дитятки

Не было нунь да заступушки,

Ни заступушки, ни заборонушки!

Но он узцает о спасении царевича. Благодарный царь-отец дарит Никите Романовичу по его просьбе вотчину, в которой мог бы укрыться и получить прощение всякий оступившийся человек.

По поводу женитьбы Грозного на черкесской княжне Марии Темрюковне была сложена пародийная "Песня о Кострюке". Кострюк, шурин царя, изображен гиперболически, в былинном стиле. Он хвастает своей силой, требует поединщика. Но на самом деле он - мнимый богатырь. Московские борцы не только побеж­дают Кострюка, но и, сняв с него платье, выставляют на посмешище. Песня сложена в стиле веселой скоморошины. Ее сюжет скорее всего вымышлен, так как исторических подтверждений оборьбецарского шурина с русскими кулачными бойцами нет.

Известен ряд других разнообразных по тематике исторических песен об Иване Грозном и о его времени: "Набег крымскогохана", "Иван Грозный под Серпуховом", "Оборона Пскова от

Стефана Батория", "Иван Грозный и добрый молодец", "Терские казаки и Иван Грозный".

Цикл песен о Ермаке - второй большой цикл исторических песен XVI в.

Ермак Тимофеевич - донской казачий атаман - заслужил гнев Грозного. Спасаясь, он идет на Урал. Сначала Ермак охра, нял владения заводчиков Строгановых от нападений сибирско­го хана Кучума, затем начал поход в глубь Сибири. В 1582 г Ермак разбил главные силы Кучума на берегу Иртыша.

"Песня о Ермаке" изображает трудный и долгий путь его от­ряда по неизвестным рекам, жестокую борьбу с ордой Кучума смелость и находчивость русских людей. В другой песне - "Ер­мак Тимофеевич и Иван Грозный" - Ермак явился к царю с повинной. Однако царские князъя-бояры, думчие сенаторушки уго­варивают Грозного казнить Ермака. Царь их не послушал: I

Во всех винах прощал его

И только Казань да Астрахань взять велел.

Ермак - подлинно народный герой, его образ глубоко вошел в фольклор. Нарушая хронологические рамки, более поздние исторические песни приписывают Ермаку походы на Казань и Астрахань, превращают его в современника и соучастника дей­ствий Разина и Пугачева.

Итак, главная идея исторических песен XVI в. - объедине­ние, укрепление и расширение Московской Руси.

2.3. Исторические песни XVII в.

XVII в. были сложены песенные циклы об эпохе Смуты и о

Степане Разине.

Цикл песен о "Смутном времени" отразил острую социальную и национальную борьбу конца XVI - начала XVII в.

После смерти Ивана Грозного (1584 г.) его малолетний сын царевич Димитрий (род. в 1582 г.) вместе с матерью Марией Нагой и ее родственниками был выслан боярским советом из Москвы в Углич. В 1591 г. царевич погиб в Угличе. После смер­ти царя Федора Ивановича в 1598 г. царем стал Борис Годунов-Народная песня так отозвалась на это событие:

Ох, было у нас, братцы, в старые годы...

<...>Как преставился-то наш православный царь

Фёдор Иванович,

Так досталась-то Россеюшка злодейским рукам.

Злодейским рукам, боярам-господам.

Появилась-то из бояр одна буйна голова,

Одна буйна голова, Борис Годунов сын.

Уж и этот Годунов всех бояр-народ надул.

Уж и вздумал полоумный Россеюшкой управлять,

Завладел всею Русью, стал царствовать в Москве.

Уж и достал он царство смертию царя,

Смертию царя славного, святого Дмитрия царевича^.

В 1605 г. Борис Годунов скончался. Летом того же года в Москву вступил Лжедмитрий I (Гришка Отрепьев). Фольклор сохранил два плача дочери царя Бориса Ксении Годуновой, ко­торую самозванец постриг в монастырь: ее везли через всю Мос­кву, и она причитала (см. "Плач Ксении Годуновой"). То, что Ксения - дочь ненавистного народу царя, не имело значения для идеи произведения; важным оказалось лишь то, что она жестоко и несправедливо обижена. Сочувствие горестной судь­бе царевны одновременно было осуждением самозванца.

Образы Григория Отрепьева и его жены-иноземки Марины Мнишек в песнях всегда пародийные, карикатурные. В песне "Гришка Расстрига" (см. в Хрестоматии) оба они осуждаются за надругательство над русскими обычаями. Марина Мнишек на­зывается злой еретницей-безбожницей. В 1606 г. самозванец был убит, Марина Мнишек бежала. В песне говорится, что она Со­рокою обвернулася И из полат вон она вылетела.

Исторические песни этого периода положительно рисуют тех, кто выступал против чужеземных захватчиков. Таким был Ми­хаил Васильевич Скопин-Шуйский - князь, талантливый пол­ководец и дипломат, одержавший победу над поляками в 1610 г. Польские интервенты приобрели в исторической песне черты эпических врагов. Всенародное признание, торжественная встре­ча Скопина-Шуйского в Москве вызвали зависть и ненависть у князей и бояр. По свидетельству современников, в апреле 1610 г. на крестинах у князя И. М. Воротынского он внезапно заболел и в течение ночи скончался. Предполагается, что князь был от­равлен дочерью Малюты Скуратова. Это событие так потрясло москвичей, что стало основанием для нескольких песен (см. Песню "Михаил Скопин-Шуйский"). В Архангельской губ. одна из них была переработана в былину (записи в начале XX в. А. В. Маркова и Н. Е. Ончукова). Песни оплакивали смерть Скопина, как тяжелую потерю для государства.

1 Песни, собранные П. В. Киреевским. - Часть 2: Песни былевые, истори­ческие. - Вып. VII. - М., 1868. - С. 2-3.

Цикл песен о Степане Разине - один из самых крупных. Эти песни были широко распространены в фольклоре - гораздо шире тех мест, где развертывалось движение 1667-1671 гг. Они жили в народной памяти в течение нескольких веков. Многие, утра­тив свою приуроченность к имени Разина, вошли в обширный круг разбойничьих песен.

Песни разинского цикла разнообразны по содержанию. Они проводят по всем этапам движения: разбойное плавание Разина»" с казаками по Каспийскому {Хвалынскому) морю; крестьянская; война; песни о подавлении восстания и о казни Степана Разина; песни разинцев, скрывавшихся после разгрома в лесах. Вме­сте с тем почти все они по жанровому типу лирические, бессюжетные. Только две песни можно назвать лироэпическими: ""Сы­нок" Разина в Астрахани" и "Убит астраханский воевода (губернатор)".

В песне о "сынке" присутствует балагурный, анекдотический элемент. Ее герой - разудалый молодец, который, никому не кланяясь, гордо разгуливает по городу, пирует во царевом каба­ке. " Сынок" - посланец Разина, появившийся в Астрахани для того, чтобы сообщить губернатору о предстоящем приезде самого атамана:

"Со реки, реки Камышки Сеньки Разина я сын.

Мой батюшка хотел во гости побывать.

Хотел во гости побывать, ты умей его принять,

Ты умей его принять, умей потчевати.

Если умеешь ты принять, кунью шубу подарю,

А не умеешь ты принять, во острог я посажу"^.

Разгневанный губернатор сажает его самого в белу каменну тюрьму, однако Разин с разбойниками уже спешит на выручку."

Наиболее глубоко социальная тема раскрыта в песне об убий­стве астраханского губернатора (см. в Хрестоматии). В развер­нутой экспозиции красочно изображены речные просторы, крас­ ны-круты берега, луга зелёные... По реке выплывают стружечки есаульские, на которых сидят разбойники - всё бурлаки, всё мо­лодчики заволжские. Песня идеализирует их внешний вид:

Хорошо все удальцы были наряжены:

На них шапочки собольи, верхи бархатны;

На камке у них кафтаны однорядочны; Канаватные бешметы в нитку строчены;

Галуном рубашки шёлковы обложены;

1 Народные исторические песни... - С. 182.

Сапоги на всех на молодцах сафьяновы;

Они вёслами гребли да пели песенки.

Цель бурлаков - подкараулить судно, на котором плывет ас­траханский губернатор. Вот вдали забелелися флаги губернаторс­ ки. Видя неминуемую гибель, губернатор пытается откупиться от разбойников золотой казной, цветным платьем, заморскими диковинками - но не этого хотят удалы люди вольные. Они устра­ивают над губернатором расправу: срубают с него буйну голову и бросают ее в Волгу-матушку. Губернатор заслужил наказание, что разъясняется самой песней:

"Ты добре ведь, губернатор, к нам строгонек был, Ты ведь бил нас, ты губил нас, в ссылку ссылывал, На воротах жён, детей наших расстреливал!"

Песни разинского цикла создавались преимущественно в ка­зачьей среде и во многом выразили присущие казачьему творче­ству идеалы борьбы и свободы. Они глубоко поэтичны. Степан Разин изображается в них средствами народной лирики: это не индивидуализированный, а обобщенный герой, воплощающий традиционные представления о мужской силе и красоте. В пес­нях много образов из мира природы, что подчеркивает их об­щую поэтическую атмосферу и эмоциональную напряженность. Особенно это проявляется в песнях о разгроме восстания, на­полненных лирическими повторами и обращениями к природе:

Ах, туманы вы мои, туманушки,

Вы туманы мои непроглядные,

Как печаль-тоска ненавистные! <...>

Ты возмой, возмой, туча грозная,

Ты пролей, пролей част-крупен дождик,

Ты размой, размой земляну тюрьму <...>

Образ помутившегося тихого Дона - Со вершины до черна моря, До черна моря Азовскова - передает печаль казачьего кру­га, потерявшего своего атамана:

Поймали добра молодца,

Завязали руки белыя,

Повезли во каменну Москву

И на славной Красной площади Отрубили буйну голову.

Разинский фольклор, обладающий большими художествен­ными достоинствами, привлек внимание многих поэтов. В XIX в. появились народные песни о Степане Разине литературного происхождения: "Из-за острова на стрежень..." Д. Н. Садовни-кова, "Утес Стеньки Разина" А. А. Навроцкого и др.

2.4. Исторические песни XVIII в.

Начиная с XVIII в. исторические песни создавались в основном в солдатской и казачьей среде.

Цикл песен о Петровском времени рассказывает о разнообраз­ных событиях этого периода. На первый план выступают песни, связанные с войнами и военными победами русской армии. Были сложены песни о взятии крепости Азова, городов Орешка (Шлис- сельбурга), Риги, Выборга и проч. В них выражалось чувство гордости за успехи, достигнутые Российской державой, прослав- лялось мужество русских воинов. В песнях этого периода по- явились новые образы - простые солдаты, непосредственные участники сражений. В песне «Под славным городом Орешком» Петр I советуется о предстоящих военных действиях со своими генералами - они уговаривают царя от города отступити. Тог­да Петр I обращается к солдатам:

"Ах вы гой еси, мои детушки солдаты!

Вы придумайте мне думушку, пригадайте -

Еще брать ли нам иль нет Орех-город?"

Что не ярые пчёлушки во улье зашумели.

Да что взговорят российские солдаты:

"Ах ты гой еси, наш батюшка государь-царь!

Нам водою к нему плыти - не доплыти,

Нам сухим путем идти - не досягнути.

Мы не будем ли от города отступати,

А будем мы его белою грудью брати"\

Необходимо отметить, что в большинстве песен солдаты го­ворят о военачальниках с уважением и даже с восхищением Особенно популярным среди солдат был фельдмаршал Б. П. Шереметев ("Шереметев и шведский майор" и др.). Героичес­кой романтикой овеян песенный образ атамана Донского казачьего войска И. М. Краснощекова ("Краснощеков в плену").

В песнях Петровского времени важное место занимает тема Полтавского сражения. Народ понимал его значение для Рос­сии, но вместе с тем осознавал, какой ценой досталась победа над войском Карла XII. Песня "Полтавское дело" (см. в Хрес­томатии) завершается развернутой метафорой "битва-пашня":

Распахана шведская пашня.

Распахана солдатской белой грудью;

Орана шведская пашня

Солдатскими ногами;

Боронена шведская пашня

Солдатскими руками;

Посеяна новая пашня

Солдатскими головами;

Поливана новая пашня

Горячей солдатской кровью.

Идеализированный образ самого Петра I занимает в истори­ческих песнях большое место. Здесь, как и в преданиях, под­черкивается его деятельная натура, близость к простым воинам, справедливость. Например, в песне "Петр I и молодой драгун" царь соглашается побороться с молодым драгуном лет пятнад­цати. Оказавшись побежденным, царь говорит:

"Благодарю тебя, молодой драгун, за бороньице!

Чем тебя, молодой драгун, дарить-жаловать:

Селами ли те, деревнями,

Али те золотой казной?"

Молодой драгун отвечает, что ему надо только одно: безде­нежно По царевым кабакам вино пить 1 .

В начале XVIII в. были сложены песни о казни стрельцов - участников стрелецкого мятежа, организованного в 1698 г. ца-ревной Софьей. Они пелись от имени стрельцов и подчеркива­ли их смелость, хотя и не осуждали царя ("Стрелецкий атаманушка и царь Петр Первый" и др.).

Особую группу составили песни казаков-некрасовцев. В них рассказано об уходе в 1708 г. с Дона на Кубань нескольких тысяч казаков-старообрядцев во главе с атаманом Игнатом Некра­совым, а также об их вторичном уходе с Кубани за Дунай в 1740 г.

Народные исторические песни... - С. 224.

Народные исторические песни... - С. 211.

Цикл песен о Пугачевском восстании составляет сравнительно небольшое количество текстов, записанных на Урале, в Орен- бургских степях и в Заволжье от потомков участников или оче­видцев событий 1773-1775 гг. Необходимо подчеркнуть его связь с разинским циклом (например, песня о "сынке" Степана Разина была полностью приурочена к имени Пугачева). Однако в целом отношение к Пугачеву в песнях противоречивое: он рас­сматривается то как царь, то как бунтовщик.

Во время Пугачевского восстания главнокомандующим вой­сками в Оренбургском и Поволжском крае был назначен гене­рал-аншеф граф П. И. Панин. 2 октября 1774 г. в Симбирске состоялась его встреча с захваченным и привезенным туда Пу­гачевым.

Вот как описывает это событие (по документам) в "Истории Пугаче­ва" А. С. Пушкин: "Пугачева привезли прямо на двор к графу Панину, который встретил его на крыльце, окруженный своим штабом. "Кто ты таков?" - спросил он у самозванца. "Емельян Иванов Пугачев", - отвечал тот. «Как же смел ты, вор, назваться государем?" - продолжал Панин. "Я не ворон (возразил Пугачев, играя словами и изъясняясь, по своему обыкновению, иносказательно), я вороненок, а ворон-то еще лета­ет". - Надобно знать, что яицкие бунтовщики в опровержение общей молвы распустили слух, что между ими действительно находился некто Пугачев, но что он с государем Петром III, ими предводительствующим, ничего общего не имеет. Панин, заметя, что дерзость Пугачева поразила народ, столпившийся около двора, ударил самозванца по лицу до крови и вырвал у него клок бороды. Пугачев стал на колени и просил помилова­ния. Он посажен был под крепкий караул, скованный по рукам и по ногам, с железным обручем около поясницы, на цепи, привинченной к стене» .

Народным откликом на это событие стала песня "Суд над Пугачёвым" (см. в Хрестоматии). Песня дает свою интерпрета­цию встречи, наполняя ее острым социальным смыслом. По­добно героям разбойничьего фольклора (см., например, лири­ческую песню "Не шуми, мати, зеленая дубравушка... "), Пугачев разговаривает с Паниным гордо и мужественно, угрожает ему и этим приводит его в ужас {Граф и Панин испужался, руками сши-" бался). Даже закованный, Пугачев столь опасен, что его все мос­ковски сенаторы не могут судити.

Песни о Пугачевском восстании известны у разных народов Поволжья: башкир, мордвы, чувашей, татар, удмуртов.

1 Пушкин А. С. Собр. соч.: В 10-ти тт. - Т. 7. - М., 1976. - С. 85.

2.5. Исторические песни XIX в.

Со второй половины XVIII в. образ царя в солдатских песнях начал снижаться, ему противопоставлялся образ того или иного полководца: Суворова, Потемкина, Кутузова, казачьего атамана Платова.

Цикл песен об Отечественной войне 1812 г. в художественном отношении очень отличается от ранних циклов. В нем уже утра­чена связь с былиной и вместе с тем заметна тенденция к сбли­жению с народной и даже книжной лирикой. Песни представ­ляют собой солдатский рассказ о каком-то событии, которое предстает как один эпизод, не всегда достоверный. (К примеру, содержание песни "Платов в гостях у француза" полностью вы­мышлено). Сюжет передается статично, неразвернуто, ему по­чти обязательно предшествует лирический зачин. Например, песня о беседе фельдмаршала М. И. Кутузова с французским майором (см. в Хрестоматии) начинается с зачина, выражающе­го восхищение русским военачальником:

Что не красное солнце да воссияло:

Воссияла у Кутузова острая сабля

. Выезжает князь Кутузов в чисто поле <...>

В песнях преобладают типические подробности, а герои рас­крываются через их поступки, речи или с помощью сравнений. Однотипные жизненные ситуации предстают в старых, уже из­вестных художественных формах.

Например, был использован древний эпический мотив о том, как вра­жеский предводитель прислал русскому князю ультимативное письмо:

Французский король царю белому отсылается:

"Припаси-ка ты мне квартир, квартир ровно сорок тысяч,

Самому мне, королю, белые палатушки".

Письмо повергает царя в уныние: Его царская персонушка переменилася. Царя ободряет Кутузов:

Уж он речь-то говорил, генералушка,

Словно как в трубу трубил:

"Не пужайся ты, наш батюшка православный царь!

А мы встретим злодея середи пути,

Середи пути на своей земли,

А мы столики поставим ему - пушки медные,

А мы скатерти ему постелим - вольны пули.

На закусочку поставим каленых картеч,

Угощать его будут канонерушки, Провожать его будут всё казачушки"^"

Художественной утратой исторических песен этого периода можно считать нередкое отсутствие в них сюжетной цельности. Некоторые песни состоят из случайных, отрывочных и незавер­шенных эпизодов, слабо увязанных между собой.

Так, например, песня об атамане Донского казачьего войска М. И. Платове начинается с лирического зачина:

От своих чистых сердец

Совьем Платову венец.

На головушку наденем,

Сами песни запоем <...>

Далее солдаты рассказывают о том, как хорошо они в армии жи­ вут - обеспечены всем необходимым. Затем - немотивированный пе­реход к сцене боя(Наши начали палить...), а в конце сообщается, чтофранцуз с армией валит и расточает угрозыкаменной Москве (см.в Хрестоматии).

Подобные факты свидетельствуют о процессе переформиро­вания старой системы фольклора, в особенности ее эпических форм. Народ искал новые способы поэтического выражения. Тем не менее исторические песни запечатлели важные события 1812 г.: бои под Смоленском, Бородинскую битву, разорение Москвы, переправу через Березину и др. Песни выразили пат­риотическое чувство крестьян, казаков, солдат; их любовь к на­родным героям - полководцам Кутузову, Платову; их ненависть к врагам.

В XIX в. были сложены исторические песни и о других собы­тиях - например, о Крымской (восточной) войне 1853-1856 гг. В песнях, посвященных обороне Севастополя, изображались му­жество и героизм простых солдат и матросов.

Исторические песни - это устная поэтическая летопись на­рода, его эмоциональный рассказ об истории страны.

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ Тексты.

Песни, собранные П. В. Киреевским. Изданы Обществом любите­лей российской словесности. - Часть 2: Песни былевые, историчес­кие. - Вып. 6-10. - М., 1864-1874.

1 Народные исторические песни... - С. 274-275. 266

Миллер В. Ф. Исторические песни русского народаXVI-XVIIвв. -

Исторические песни ХШ-ХУ1 веков / Изд. подготовили Б. Н. Пу­тилов, Б.М.Добровольский. - М.; Л., 1960.

Исторические песни XVIIвека / Изд. подготовили О. Б. Алексеева, 5. М- Добровольский и др. - М.; Л., 1966.

Исторические песни XVIIIвека / Изд. подготовили О. Б. Алексее­ва, Л. И. Емельянов. - Л., 1971.

Исторические песни XIXвека / Изд. подготовили Л. В. Домановс-кий, О. Б. Алексеева, Э. С. Литвин. - Л., 1973.

Русские исторические песни. - 2-е изд., перераб. и доп. / Сост. В. И. Игнатов. - М., 1985.

Исследования.

Путилов Б. Н. Русский историко-песенный фольклор XIII-XVI вв. - М.; Л., 1960.

Соколова В.К. Русские исторические песни ХУТ-ХУШ вв. - М., 1960. [АН СССР. Труды Ин-та этнографии им. Н. Н. Миклухо-Мак­лая. Новая серия. - Т. 1X1].

Криничная Н. А. Народные исторические песни началаXVIIвека. - Л., 1974.

Определение фольклора, основные отличительные черты. Система родов и жанров УНТ.

Фольклор (folk-lore) – международный термин английского происхождения, он означает – "народная мудрость", "народное знание" и обозначает различные проявления народной духовной культуры.

Названием "устное творчество народа" подчеркивают устный характер фольклора в его отличии от письменной литературы.

Фольклор – сложное, синтетическое искусство. Нередко в его произведениях соединяются элементы различных видов искусств – словесного, музыкального, театрального. Его изучают разные науки – история, психология, социология, этнология (этнография). Он тесно связан с народным бытом и обрядами.

Фольклор – это словесное устное творчество. Ему присущи свойства искусства слова. Этим он близок к литературе. Вместе с тем он имеет свои специфические особенности: синкретизм, традиционность, анонимность, вариативность и импровизация.

Традиционная преемственность охватывает большие исторические промежутки – целые столетия.

Возникает из памятных источников, т. е. передается по памяти из уст в уста, но непременно прошедший сквозь значительный слой народного понимания. Каждый носитель фольклора творит в границах общепринятой традиции, опираясь на предшественников, повторяя, изменяя, дополняя текст произведения. В литературе присутствуют писатель и читатель, а в фольклоре – исполнитель и слушатель. "На произведениях фольклора всегда лежит печать времени и той среды, в которой они длительное время жили, или “бытовали”. Фольклор непосредственно народен по содержанию – т. е. по мыслям и чувствам, в нем выраженным. Фольклор народен и по стилю – т. е. по форме передачи содержания. Фольклор народен по происхождению, по всем приметам и свойствам традиционного образного содержания и традиционным стилевым формам. В этом состоит коллективная природа фольклора. Всякое фольклорное произведение бытует в большом количестве вариантов.

Фольклор, как и литература, – искусство слова. Это дает основание использовать литературоведческие термины: эпос, лирика, драма. Их принято называть родами. Каждый род охватывает группу произведений определенного типа. Жанр – тип художественной формы (сказка, песня, пословица и т. д.). Это более узкая группа произведений, чем род. Таким образом, под родом подразумевается способ изображения действительности, под жанром – тип художественной формы. История фольклора – это история смены его жанров. Они в фольклоре обладают большей устойчивостью, по сравнению с литературными, жанровые границы в литературе шире. Новые жанровые формы в фольклоре возникают не в результате творческой деятельности отдельных лиц, как в литературе, а должны быть поддержаны всей массой участников коллективного творческого процесса. Поэтому их смена не происходит без необходимых исторических оснований. В то же время жанры в фольклоре не неизменны. Они возникают, развиваются и отмирают, заменяются другими. Так, например, былины возникают в Древней Руси, развиваются в средние века, а в XIX веке постепенно забываются и отмирают. С изменением условий бытования разрушаются и предаются забвению жанры. Но это не свидетельствует об упадке народного искусства. Изменения в жанровом составе фольклора – естественное следствие процесса развития художественного коллективного творчества.

Собирание русского фольклора в ХIХ – начале ХХ вв. Имена известных собирателей народных песен, пословиц, сказок, былин их труды.

Интерес к истории русского народа, его культуре, и в частности к фольклору, заметно усиливается после Отечественной войны 1812 года. Главное внимание в 20-е годы XIX в. уделяется русским народным песням, пословицам и поговоркам, в которых наиболее полно отразилось национальное самосознание русского народа.

В первой трети XIX в. продолжают публиковаться песенники. Наиболее значительным из них является «Новейший всеобщий и полный песенник», изданный в 1819 г. в 6-ти частях И.Глазуновым. В самом начале XIX в. поэт А.Х.Востоков собирает народные песни, пословицы и поговорки. В 1822 г. Д. Княжевич издал «Полное собрание русских пословиц и поговорок» (около 5000).

Параллельно с собиранием и изданием русского фольклора идет и его изучение. В 1812 г. А.Х.Востоков публикует. свое исследование «Опыт о русском стихосложении», в котором определяется и подробно рассматривается тоническое стихосложение русских народных песен. В 1816 г. А.Ф.Рихтер издает «Два опыта в словесности. Рассуждения о русских пословицах». В 1831- 1834 гг. И.М.Снегирев выпускает в свет «Русские в своих пословицах. Рассуждения и исследования об отечественных пословицах и поговорках».

20-е годы XIX в. -период бурного расцвета романтизма в России. Стремясь к развитию национального начала в отечественной литературе, романтики, как никогда до этого, широко используют в своем творчестве фольклор (сюжеты, образы, поэтическую стилистику).

Однако поэты-романтики не одинаково относились к фольклору, по-разному его оценивали и использовали в своем творчестве. Например, В. А. Жуковского интересовало в нем отражение «милой старины». И в этих целях он с большим удовольствием использовал народные обряды, обычаи и поверья.

Совершенно по-иному относились к народному творчеству декабристы. Взгляды декабристов на фольклор наиболее полно выражены в литературных обзорах А. Бестужева-Марлинского, опубликованных им в альманахе «Полярная звезда» (1823-1825), и в статье В. Кюхельбекера «О направлении нашей поэзии, особенно лирической в последнее десятилетие» («Мнемозина», 1824). Интерес к фольклору у декабристов был особым. В летописях и народных песнях они отыскивали свидетельства «древнеславянского» тираноборчества и свободолюбия. Былины и исторические песни возникли еще до крепостного права, и поэтому они, по мнению декабристов, наиболее полно выражали свободолюбивый и героический характер русского народа. Декабристы впервые начинают собирать казачьи исторические песни, в том числе песни о Разине. Недостаток декабристской фольклористики выражался в том, что декабристы, по существу, были страшно далеки от народа, не понимали его нужд и совершенно не интересовались современным русским фольклором.

Фольклористические взгляды А. С. Пушкина формировались под влиянием декабристов. Пушкин, как и декабристы, интересуется казачьими песнями, записывает песни и предания о Разине и Пугачеве. Однако фольклористические интересы Пушкина были значительно шире взглядов декабристов. Его привлекают не только исторические, но и современные лирические народные песни. Им была записана песня об Аракчееве, а также народные баллады, солдатские и семейно-бытовые песни, преимущественно свадебные. Пушкин задумал составить сборник народных песен, но его замыслу не суждено было сбыться, и свое собрание песен он передал П. В. Киреевскому.

Рассматривая фольклор как важную форму выражения народного самосознания и проявление народного поэтического таланта, Пушкин сделал меткие высказывания по многим жанрам русского фольклора (сказкам, песням, пословицам и поговоркам). Поэт с большим уважением относился к фольклору и его носителям. Однако у него не было слепой идеализации народного творчества.

Пушкин отвергал черты консерватизма, проявление всевозможных предрассудков.

Фольклористические интересы Н. В. Гоголя формировались под влиянием украинской и русской народной поэзии. Интерес Гоголя к фольклору появился еще в годы детства и юности и сохранялся всю жизнь. Украинские народные песни Гоголь записывал сам, по его просьбе это делали его родственники и знакомые. В итоге у Гоголя образовалось большое собрание украинских песен, основная часть которых была издана лишь в 1908 г.

Несомненный научный интерес представляют также сборники; ШейнП. В. Русские народные песни (1870); ЛаговскийФ. Народные песни Костромской, Вологодской, Новгородской, Нижегородской и Ярославской губерний (1877); Садовников Д. Н. Сказки и предания Самарского края (1884); Мельгунов Ю.Н. Русские песни, непосредст-

К середине XIX в. в фольклоре и литературе разных народов мира было обнаружено большое количество сходных сюжетов, которые никак нельзя объяснить родством этих народов, их происхождением от одного «пронарода», из чего исходили мифологи. И тут на смену мифологической теории пришла «теория заимствования» (или миграционная теория «бродячих сюжетов»). Сходные явления в словесном искусстве различных народов объяснялись заимствованием.

Сказки собирают Д. И. Садовников, Н. Е. Ончуков, Д. К. Зеленин, братья Б.М.Соколов и Ю.М.Соколов; былины-А. В. Марков, Н.Е. Ончуков и А. Д. Григорьев; лирические песни -П. В. Шейн, С.М.Ляпунов, Г.О.Дютш и др.; пословицы и поговорки - И И Иллюстров; народные драмы - Н. Н. Виноградов и Н. Е. Ончуков; частушки-Д. К. Зеленин, Е. Н. Елеонская, В. И. Симаков и др.

Наиболее значительны следующие сборники русского фольклора: Соболевский А. И. Великорусские народные песни (7 томов, 1895-1902); Шейн П. В. Великорусе в своих песнях... (2 выпуска, 1898-1900); Марков А. В. Беломорские былины (1901); Григорьев А Д. Архангельские былины (1904); ИллюстровИ. И. Жизнь русского народа в его пословицах и поговорках (1904); Ончуков НЕ Северные сказки (1909); Симаков В. И. Сборник деревенских частушек (1913); Елеонская Е. Н. Сборник великорусских частушек (1914); Соколовы Б. и Ю. Сказки и песни Белозерского края (1915).

Фольклорные материалы в конце XIX-начале XX в. систематически издавались также в журналах «Этнографическое обозрение» (1889-1916) и «Живая старина» (1890-1917).

Опубликованные в конце XIX - начале XX в. собранные материалы, наиболее авторитетные в академическом отношении фольклорные сборники затем будут плодотворно использованы в исследованиях советскими фольклористами.

В советское время продолжалась собирательская работа. В 1926- 1928 гг. в экспедицию "по следам П. Н. Рыбникова и А. Ф. Гильфердинга" отправились братья Б. М. и Ю. М. Соколовы. Материалы экспедиции были опубликованы в 1948 г. . Записи былин 1926-1933 гг. из собраний Рукописного хранилища Фольклорной комиссии при Институте этнографии АН СССР вошли в двухтомное издание А. М. Астаховой "Былины Севера". Собирание былин продолжалось в военные и послевоенные годы. Материалы трех экспедиций на Печору (1942, 1955 и 1956 гг.) составили том "Былины Печоры и Зимнего берега".

Было сделано много новых записей сказок, песен, частушек, произведений несказочной прозы, пословиц, загадок и проч. В издании новых материалов преобладал, во-первых, жанровый, а во-вторых, региональный принцип.

Собиратели стали целенаправленно выявлять рабочий фольклор, фольклор каторги и ссылки. Гражданская и Великая Отечественная войны также оставили свой след в народной поэзии, что не прошло мимо внимания собирателей. Однако требуют исследования также и те разделы фольклора, которые долгие годы недостаточно изучались и почти не записывались (религиозный фольклор, фольклор политзаключенных, городской фольклор и др.).

Научные издания русского фольклора начали появляться с 1830ых-1840ых гг. Прежде всего это сборники профессора Мос­ковского университета
1) И. М. Снегирева "Русские простонарод­ные праздники и суеверные обряды" в четырех частях (1837- 1839), "Русские народные пословицы и притчи" (1848), "Новый сборник русских пословиц и притчей " (1857).
2) сборники ученого-самоучки И. П. Са­харова "Сказания русского народа о семейной жизни своих пред­ков" (в двух томах, 1836 и 1839 гг.), "Русские народные сказки" (1841).
Однако тогда, да и в последующие годы, в изданиях по­добного рода еще считалось допустимым "подправлять" стиль народных произведений, составлять из разных вариантов свод­ные тексты и проч.
Постепенно в работу по собиранию фольклора включились широкие общественные круги. Организованный характер этому процессу придал официальный государственный центр: создан­ное в 1845 г. в Петербурге
3) Императорское Русское географичес­кое общество (РГО). В нем было отделение этнографии, актив­но занимавшееся сбором фольклора во всех губерниях России. -> обширный архив РГО.
Впоследствии многое из этого архива было опубликовано в "Записках РГО по отделению этнографии ". А в Москве 1860-1870ые гг ценные издания фольклора выпустило в свет
4) "Общество любителей российской словесности ".

Фольклорные материалы публиковались в центральных
5) в журналах "Этнографическое обо­зрение", "Живая старина" и др., в местных периодических из­даниях ("Губернские ведомости", "Епархиальные ведомости" и проч.).

В 1830-1840ых гг П. В. Киреевский и его друг поэт Н. М. Языков широко развернули и возглавили собирание русских народных эпических и лирических песен (былин, исторических песен, пе­сен обрядовых и внеобрядовых, духовных стихов). Работа дала блестящие результаты: благодаря усилиям многих собирателей появилось грандиозное собрание произведений разных песен­ных жанров.

6) Киреевский: «Русские народные стихи», 1848 г. "Песни, собранные П.В. Киреевским" впервые были опубликованы только в 1860-1870ые гг. (былины и исторические песни, так называемая "старая серия") и в XX в. (песни обрядовые и внеобрядовые, "новая серия").
7) В те же 30-40-е гг. протекала собирательская деятельность В.И. Даля . Он записывал произведения разных жанров русско­го фольклора, однако, как исследователь "живого великорусского языка" (так он назвал свой знаменитый толковый словарь). Даль сосредоточился на подготовке сборника малых жанров, наиболее близких разговорной речи: пословиц, поговорок, пустоговорок, присловий и проч.

Из-за цензурных препон сборник Даля "Пословицы русского народа" вышел в свет с большим опозданием - в начале 60-х гг. (М.,1861-1862). Чтения в Имп. Обществе истории и древностей российских при Московском университете).

8) А. Н. Афанасьев "Народные русские сказки ", в который большой собирательский вклад также внес В. И. Даль: Афанасьев получил около тысячи записанных им сказок.

Сборник Афанасьева выходил в 8 выпусках с 1855 по 1863 г. Сказок, записанных самим Афанасьевым, немногим более десятка, в основном он использовал архив РГО, личные архивы В. И. Даля, П. И. Якушкина и других собирателей, а также ма­териалы из старинных рукописных и некоторых печатных сбор­ников
Афанасьев вынужден был отступить перед светской и духовной цензурой, которая потребовала "охранить религию и нравственность от печатного кощунства и поругания", Афанасьеву все же удалось издать в Лондоне сборник "Народные русские легенды" (1859 ) и анонимно в Женеве в 1872 г. сборник "Русские заветные сказки".

9) С 1860 по 1862г. вышел в свет сборник И. А. Худякова "Великорусские сказки". В трех выпусках сборника 122 сказочных текста были опубликованы без какой-либо системы. Свой путь фольк­лориста Худяков начал студентом, в 21 год как собиратель он был награжден медалью РГО. Худяков исходил огромные про­сторы европейской России, особенно много сказок он записал в Рязанской губернии.
10) Новые тенденции выразил сборник Д.Н. Садовникова "Сказки и предания Самарского края" (СПб., 1884). Садовников - первый, кто обратил пристальное внимание на отдельного талантливого сказочника и записал его репертуар. Из 183 сказок 72 были записаны от Абрама Новопольцева. Ранее, в 1876 г., вышел в свет другой ценный сборник Д. Н. Садовникова - "Загадки русского Народа.

11) В 1908 г. был издан сборник Н. Е. Ончукова "Северные сказки" - 303 сказки из Олонецкой и Архангельской губерний. Ончуков расположил материал не по сюжетам, а по сказочникам, приведя их биографии и характеристики. В дальнейшем этого принципа стали придерживаться и другие издатели.
12) В 1914 г. в Петрограде был опубликован сборник Д.К. Зеленина "Великорусские сказки Пермской губернии". В него вошло 110 сказок + " Великорусские сказки Вятской губернии" (1915).
13) сборник Б. М. и Ю. М. Соко­ловых "Сказки и песни Белозерского края" (М., 1915). В него вошло 163 сказочных текста. Точность записи может служить образцом и для современных собирателей.
14) В 1861-1867 гг. вышло в свет четырехтомное издание "Песни собранные П. Н. Рыбниковым ", подготовленное к печати П. А. Бессоновым (1 и 2 тт.), самим Рыбниковым (3т.) и О. ф. Миллером (4т.). В него вошли 224 записи былин, исторических песен, баллад. Материал был расположен по сюжетному прин­ципу.

15) На второй год после смерти собирателя были опубликованы "Онежские былины, записанные А.Ф. Гильфердингом летом 1871 года. С двумя портретами онежских рапсодов и напевами былин" (СПб., 1873), Это издание вышло в одном томе. В дальнейшем собрание Гильфердинга переиздавалось в трех томах.

Гильфердинг впервые применил метод изучения репертуара отдельных сказителей. Былины он расположил по сказителям, с предпосланными биографическими справками.
16) Рубеж 19-10 века – широкая экспедиционная работа исторической школы по собиранию былин на побережье Белого моря => "Беломорские былины, "записанные С А. Марковым" (М., 1901); "Архангельские былины и исторические ни, собранные А. Д. Григорьевым в 1899-1901 гг." "Печорские былины. Записал Н. Ончуков" (СПб., 1904).
В начале XX в. появились первые сборники частушек 4 .

Фольклорный материал, собранный в XIX и начале XX в., в большом количестве хранился в архивах, был разбросан по про­винциальным изданиям. Он нуждался в объединении. Вслед­ствие этого появились своды отдельных фольклорных жанров: "Былины новой и недавней записи из разных местностей Рос­сии" под ред. В.Ф. Миллера (М., 1908); "Исторические песни русского народа XVI-XVII вв ." под его же редакцией (Пг., 1915); "Великорусские народные песни. Изданы проф. А. И. Соболев­ским: В 7-ми т." (СПб, 1895-1902); "Сборник великорусских сказок архива Русского географического общества. Издал А. М. Смирнов. - Вып. 1-2" (Пг., 1917).

Таким образом, в XIX - начале XX в. был собран огромный материал и появились основные классические издания русского устного народного творчества.

3. Академические школы (научные направления) в фольклористике.
Школы (направления) объединяют исследователей, чьи труды основаны на общей научной концепции, близки по своей проблематике и методологии. Названия "школа" и "направление" (иногда "теория") - условные, закрепившиеся за той или иной группой исследователей.

Академические школы во многом были связаны с западноев­ропейской наукой, применяли ее методы к русскому и ко всему славянскому материалу.

1) Мифологическая школа.
Братья Гримм: источником искусства признавалась мифология.
Русская миф. школа 1840-1850ые – Буслаев.
Труды Буслаева развивали идею о том, что народное сознание проявилось в двух важнейших формах: языке и мифе. Миф - форма народной мысли и народного сознания. Буслаева как мифолога характеризует капитальный труд "Исторические очерки русской народной словесности и искусства"

Метод – сравнительное изучение этносов.
Представители русской школы млад­ших мифологов: А. Н. Афанасьев.
На протяжении истории мифы подвергались значительной переработке. Афанасьев поставил в фольклористике существенные теоре­тические проблемы: о сущности мифов, об их происхождении и историческом развитии. Он предложил стройную концепцию.

2) Фольклористика конца XIX - нач. XX веков. Историческая школа.

В 1859 году немецкий учёный Т. Бенфей высказал идею о культурных заимствованиях в фольклоре , которая сменила представление о восхождении сходных сюжетов к единым источникам. Его теория стала главенствующей в фольклористике, фактически, до конца XX века. В России миграцию сюжетов изучали Буслаев и В. Ф. Миллер, А. Н. Веселовский и многие другие. В конце XIX века, зарождаются два оригинальных направления - теория академика Веселовского, и так называемая историческая школа , основанная, в основном, на трудах отошедшего от теории заимствования академика Миллера. Историческая школа нашла много сторонников, в духе её воззрений писали свои работы учёные-фольклористы А. В. Марков, С. К. Шамбинаго, братья Б. М. и Ю. М.Соколовы . Сутью данного направления был поиск исторических основ фольклорных произведений , попытка поиска исторических событий, ставших толчком к созданию того или иного сюжета. Основными идеями школы было внимание к географической привязке произведений народного творчества, а также составление указателей сюжетов сказок и рун. Большой вклад в сказковеденье внесла книга Аарне «Указатель сказочных типов» («Verzeichnic der Marchentypen»). Школа оказала влияние и на российскую, и на европейскую фольклористику.

XX век - настоящее время. Неоисторическая школа..

Неоисторческая (Рыбаков, Азбелев)
- историко-типологическая (Проппа, Скафтымов, Путилов)
В 1930-х годах географический и исторический подходы стали сменяться типологическими , как в СССР так и в мире. В СССР это было связано, прежде всего, c разгромом исторической школы в 1936 году, и фактически запретом на использования терминологии и методов этой школы, впрочем, ещё с 1920-х годов она находилась в кризисе из-за необходимости увязываться с социологическими методами , диктуемыми идеологией государства. К 1950-м годах в советской фольклористике преобладали два направления: неоисторическая школа , ставшая возрождением принципов разгромленной исторической школы, а также школа историко-типологического подхода , сложившаяся благодаря палеонтологическим исследованиям фольклора. Основной темой, дискутировавшейся между представителями этих направлений был историзм былин, который исследователи исторической школы определяли как прямая взаимосвязь исторических событий с сюжетом эпоса, а исследователи историко-типологического направления - как выражения чаяний эпохи, без связи с конкретными сообщениями исторических источников. Возрождённую историческую школу возглавлял Б. А. Рыбаков , в духе её воззрений писал работы С. Н. Азбелев .
К историко-типологической школе , помимо самого В. Я. Проппа , относились А. П. Скафтымов, Б. Н. Путилов . В 1970-х исследования в русле этих направлений продолжились, однако кардинально новых идей и открытий они не принесли. К настоящему времени развитие эпосоведения в России продолжается в русле установившихся в середине XX века тенденций. Внимание актуальных исследований фольклористики смещается к выяснению современных творческих процессов в народе, и связанной с ними теме аутентичности, к изысканиям в области городского фольклора, проблемам персонального нарратива и устной истории, современного фольклора (в том числе интернет-фольклора), «антифольклора» и «постфольклора» (концепция Н. И. Толстого, С. Ю. Неклюдова).

4. Раннетрадиционный фольклор: жанры и их поэтика.
Основы художественной образности устного народного творчества сложились в доисторический период, когда одновременно с языком (человеческой речью) появился раннетрадиционный фольклор.

Раннетрадиционный фольклор - это совокупность древних родов и видов фольклора, архаичная система, предшествовавшая образованию собственно художественного творчества народа.

Развитие фольклора происходило как наслоение новой художественной традиции на старую систему. Отголоски древнего фольклора, более или менее выраженные, сохранились в поздние времена, дошли до наших дней. Они проявляются во многих жанрах классического фольклора: сказках, былинах, балладах, обрядовой поэзии, пословицах, загадках и проч.

В этой главе мы рассмотрим трудовые песни, гадания и заговоры - в том виде, какими они были уже в позднее время.

Волгоградский

Государственный институт искусств и культуры

По предмету: «Этнография и фольклор»

По теме: «Собиратели фольклора»

Выполнил

Студент группы

3РТП И ОЗО

Макаров Геннадий

Проверил преподаватель:

Сластенова И.В.

ВОЛГОГРАД 2005

Собиратели русского фольклора.

Собиратели и исследователи фольклора уже давно обратили внимание на «складность» русских пословиц.

Специально рассмотрению стихотворной формы пословиц и близких к ним жанров посвящено исследование И. И. Вознесенского «О складе или ритме и метре кратких изречений русского народа: пословиц, поговорок, загадок, присказок и др.» (Кострома, 1908), которое не утратило своего значения и до нашего времени.

Вместе с тем следует признать, что в дореволюционной фольклористике и советской науке первых двух десятилетий вопросы стихотворной организации русских пословиц не стали объектом всестороннего рассмотрения. Ю. М. Соколов в связи с этим в середине 30-х годов совершенно справедливо писал: «Если пословица до сих пор еще совершенно недостаточно изучена в социально-историческом плане, то русская фольклористика не может похвастаться также и сколько-нибудь подробным изучением художественной стороны ее. Исследователи обычно подчеркивают, что «пословица большею частью является в мерном или складном виде» или что «форма пословицы — более или менее краткое изречение, часто выраженное складной, мерной речью, нередко метафорическим /поэтическим/ языком», но по вопросу, в чем точно заключается «склад и мера», обстоятельных исследований до сих пор не имеется» .

Известную смысловую и интонационную самостоятельность в пословицах приобретают не только их части, но даже отдельные слова, которые по своей смысловой выразительности нередко приближаются к фразе. Вот примеры таких пословиц: «Стерпится-слюбится»; «Сказано-сделано», «Было — и сплыло» .

Мы рассмотрим несколько направлений собирателей фольклора.

Раз мы начали с пословиц и поговорок, то о них мы и начнем рассказ.

Мало кто знает сейчас, что Владимир Иванович Даль- составитель знаменитых Толкового словаря и сборника «Пословицы русского народа», был по крови на половину датчанин, лютеранин по вероисповеданию.

Вернувшись из плавания, Даль был произведен в мичманы и направлен для прохождения службы в Николаев. В марте 1819 года Владимир Даль на перекладных направлялся из Петербурга на юг. На древней новгородской земле, выезжая со станции Зимогорский Чм, обронил ямщик словечко: -Замолаживает…

И на недоуменной вопрос Даля объяснил: пасмурнеет, дело к теплу. Семнадцатилетний Даль достает записную книжку и записывает: «Замолаживать» - иначе пасмурнеть- в Новгородской губернии значит завалакиваться тучками, говоря о небе, клонится к ненастью. Эта запись стала зерном, из которого через 45 лет вырос Толковый словарь.

Но до этого еще очень далеко. Лишь начат сбор необычайных речений, слов и присловий, народных устных богатств.

Даль увидел и дороги Молдавии и Болгарские села, и турецкие крепости. Он услышал чужой говор и все оттенки родной русской речи. У бивуачного костра, в свободную минуту в госпитале, на постое записывал Владимир Иванович все новые и новые, не слышанные ранее слова.

В 1832 году начинается серьезная литературная деятельность В.И.Даля. Столичные журналы печатают его статьи под псевдонимом «Владимир Луганский» или «Казак Луганский» - по названию родного городка. Даровитый рассказчик, общительный человек. Даль легко входит в литературный мир Петербурга.

Он сходится с Пушкиным, Плетневым, Одоевским, другими известными писателями и журналистами. Его произведения быстро завоевывают огромный успех.

Весной 1832 года Даль снова круто поворачивает свою судьбу - отправляется в далекий Оренбург в качестве чиновника особых поручений при военном губернаторе. Даль - коллежский асессор чиновник 8 класса, что соответствует майору в армии.

Объезжая казачьи станицы и стойбища кочевников, Даль открывал для себя особый мир русского тревожного приграничья. Он не только наблюдал порядки и обычаи, не только записывал слова, он действовал, лечил больных, ходатайствовал за обиженных. «Справедливый Даль»,- прозвали его степняки.

В Оренбурге он встретился с Пушкиным, который приехал в дальний край собирать материал по истории Пугачевского бунта. Вместе они ездили по местам, где начиналось движение Пугачева, расспрашивали стариков. Тогда Пушкин посоветовал Далю всерьез заниматься литературой, вероятно, он же подал мысль вплотную взяться за словарь.

Последняя встреча Даля с Пушкиным произошла в трагические декабрьские дни 1837 года в Петербурге, куда Даль приехал по служебным делам. Узнав о случившейся дуэли Пушкина с Дантесом, Владимир Иванович тут же явился на квартиру к другу и не оставлял его до конца.

Пушкина лечили дворцовые медики, Даль был военный врач.

Хоть и не так он был знаменит как Шольц, Саломон или Арендт, но именно он подавал Пушкину надежду до последнего часа, именно он оставался с раненым неотлучно последнюю ночь.

Издание толкового словаря и собрание русских пословиц требовало огромных денег. Даль принял решение- работать и зарабатывать, откладывать на будущее, чтобы в пожилом возрасте иметь возможность отдаться любимому делу.-

В духе времени Владимир Иванович поручает своим подчиненным заниматься его личным делом. Григорович вспоминал о Дале: «Пользуясь своим положением, он рассылал циркуляры по всем должностным лицам внутри России, поручая им собрать и доставить ему местные черты нравов, песни, поговорки и прочее». Но не чиновники своими подношениями составляли далевские коллекции. Все шире расходилась слава Даля, не только писателя, очеркиста, но и подвижника, взявшего н6а свои плечи общенациональное дело. Со всех концов России доброхоты посылают ему свои собрания, списки редких слов и речений. Это было время пробуждения интереса в обществе к быту, жизни народа. Русское географическое общество созданное при живом участии Даля, разослало во все концы России «Этнографический циркуляр» с предложением изучать быт населения всех краев.

Кончалась пора, когда географию Франции и быт Древнего Рима образованные люди знали больше, чем свои, отечественные. Журналы один за другим осведомляют публику о подвижничестве Даля, просят помочь. Многие известные деятели культуры, такие, как Лажечников и Погодин собирают для Даля слова, песни, сказки. В журнале «Отечественные записки» Даль снова и снова благодарит своих помощников.

В 1848 году перебирается в Нижний Новгород, на пост управляющего удельной конторой.

«Во время десятилетнего пребывания в Нижегородской губернии, Даль собрал множество материалов для географического указания распространения различных говоров», - пишет Мельников-Печерский.

Нижегородская губерния в этом отношении представляет замечательное своеобразие.

Еще бы! Знаменитая Макарьевская ярмарка была событием европейского значения. Здесь пересекались торговые пути Востока и Запада- чай из Китая, железо с Урала, хлеб из степных губерний, ковры из Средней Азии, мануфактура и промышленные товары с Запада- все, что производилось на бескрайних просторах Российской империи, все, что ввозилось с сопредельных стран, выставлялось, продавалось на заставленном лавками низинном пространстве возле устья Оки. 86 миллионов рублей серебром- таков был торговый оборот Макарьевской ярмарки в те годы.

Новая эпоха вырывала крестьян с веками насиженных мест перемешивала в общем котле, и так создавался тот язык, который Даль назвал живым великорусским .

Даль в совершенстве овладел одним из главных качеств фольклориста: умением разговаривать с людьми, разговаривать людей. «Было кому и было чему поучиться, как надо говорить с русским простолюдином»-, вспоминает Мельников-Печерский, часто сопровождавший Даля в его поездках по губернии. Крестьяне верить не хотели, что Даль был не природный русский человек. «Он ровно в деревне взрос, на полатях вскормлен, на печи вспоен,- говаривали они про него- и как он хорошо себя чувствовал, как доволен был, когда находился среди доброго и толкового нашего народа!»

Даль был от природы оберуким- то есть с равной ловкостью владел и правой и левой рукой (это помогло ему в глазных операциях, где он действовал той рукой, какой было удобно), таким же оберуким он был и в отношении своей судьбы: мы не сможем назвать лишь увлечением составление грандиозного Толкового словаря на 200 тысяч слов, свода пословиц, включающего более тридцати одной тысячи речений, литературных произведений, занимающих почти четыре тысячи страниц текста, многочисленных статей, собрания песен, сказок и т.д.

На склоне лет Даль поселился в Москве. Дом его сохранился- просторный особняк на Пресне. Здесь завершился титанический, подвижнический труд Даля- составление сборника пословиц русского народа и Толкового словаря.. Этому занятию Даль отдавал по три-четыре часа в день на протяжении десятилетий. Собранные пословицы он переписывал в двух экземплярах, резал на «ремешки». Один экземпляр подклеивал в одну из 180 тетрадей по разрядам- это было собрание пословиц. Другой вклеивался в алфавитную тетрадь к ключевому слову- это примеры для Толкового словаря. За полвека Даль объяснил и снабдил примерами около двухсот тысяч слов. Если вывести «среднюю цифру» , получится, что при двенадцатичасовом рабочем дне он в течении полувека каждый час записывал и объяснял одно слово. Но ведь он не только собирал и записывал- он творил, служил, жил!...

Толковый словарь живого великорусского языка вместил в себя: «Речения письменные, беседные, простонародные, общие, местные, областные, обиходные, научные, промысловые и ремесленные, иноязычные, усвоенные и вновь захожие, с переводом. объяснение и описание предметов, толкование понятий общих и частных, подчиненных, средних, равносильных и противоположных и многое другое.

Погружаясь в его богатство, не веришь, что все эти тысячи слов прошли сквозь одни руки. Словарь Даля живет и будет жить, покуда жить будет народ русский.

Теперь на временном расстоянии мы глубоко благодарим Даля за его грандиозный труд. Словарь, очерки быта, собрание пословиц- это для нас один из верных ключей, открывающих минувшую эпоху. Задачу свою- дать в словах, пословицах, картинах быта точный фотографический снимок русского мира середины 19 века, запечатлеть жизнь нации в малейших деталях и проявлениях- Даль блестяще выполнил. Будет идти время, будет меняться жизнь. Неизменим, останется колоссальный образ эпохи, созданный Далем. И чем дальше, тем ценнее будет он для грядущих поколений. -

Часть 2

ПРИНЦИПЫ ИЗДАНИЯ. СОСТАВ И СТРУКТУРА
СЕРИИ «БЫЛИНЫ» СВОДА РУССКОГО ФОЛЬКЛОРА

Былинный эпос как выражение художественного гения русского народа — выдающийся памятник общечеловеческой культуры. Входя в восточнославянское культурно-этническое ядро, выступая хранителем древнейшего эпического наследия, былины соединяют в своем сюжетном составе черты эпосов до государственного, эпохи Киевской Руси и периода Московской централизации. Пронизанные идеями патриотической героики, былинные произведения явились одним из важнейших факторов, обеспечивавших консолидацию русской нации и русской государственности. Созданные эпосом монументальные образы богатырей — воинов и пахарей, защитников и строителей Отечества стали символами нашего народа.

Издание былин в серии предусматривает выпуск памятников народного песенного русского эпоса на уровне, равноценном уровню академических изданий русских писателей.

Былины завершили свое тысячелетнее развитие и практически целиком перешли в категорию памятников культуры. Для фольклористики сегодня открыта возможность создать на основе исчерпывающего учета всего записанного в XVII—XX столетиях материала былин не очередную антологию, но фондовую национальную библиотеку, корпус русского былинного эпоса, который обеспечит сохранение и дальнейшую популяризацию одной из коренных форм национальной культуры.

Исследователи-специалисты разных общественных наук до сих пор не имеют надежной базовой библиотеки русского эпоса, способной удовлетворять их многоразличные запросы, что ведет к заведомой предварительности многих выводов, дублированию поисковых процессов, а в конечном счете — к недопустимой расточительности научных сил. Издание серии «Былины» Свода русского фольклора предполагает создание фактографического фундамента русского эпосоведения.

Серия «Былины» — первая в порядке создания Свода русского фольклора. Это диктуется не только высоким общественным и эстетическим значением данного круга памятников культуры, но и обусловлено научной подготовленностью отечественной фольклористики к изданию названного вида народной поэзии (большое число исследований былин в аспектах филологических, исторических, музыковедческих; солидная традиция издания песенного эпоса начиная с трудов К. Ф. Калайдовича, П. В. Киреевского, П. Н. Рыбникова, А. Ф. Гильфердинга). Объем материала — включая данные об архивных накоплениях, материалах экспедиций советского времени и текущих лет — реально обозрим.

Научный термин «былины», как и народный термин «старины», в практике исследований и изданий русского фольклора зачастую, и не без серьезных оснований, сближаются, обнимая все разновидности устного песенного эпоса, образующие в совокупности репертуар исполнителей былин (Русский Север) и былинных песен (Юг России, Поволжье и некоторые другие местности), а именно:

былины (героические, или богатырские, былины-новеллы, былины на местные темы, былины на сказочные сюжеты, комический эпос); старшие исторические песни (XIV — нач. XVII вв.); старшие баллады; песни древнерусского книжного извода, подвергшиеся влиянию былинного эпоса (апокрифические песни, или духовные стихи, песни-притчи и др.); былинные песни; балладные песни.

Из названных разновидностей песенной эпики в серию «Былины» на основе близости содержания, стилистико-поэтической формы, сюжетно-генетического родства, функциональной близости, устойчивости исполнительски-музыкальных традиций — объединяются произведения категории «А» (с исключением из нее былинообразных переложений сказочных сюжетов, а также стилизаций — «новин») и «Д».

Примерно треть выявленного на сегодня материала былинного эпоса (имея в виду общее количество записей — 3 тыс. единиц текстов-вариантов произведений) не опубликована и не привлекалась к систематическому исследованию. Выпускавшиеся сборники разнопрофильны, различны по своим концепциям, пестры по составу, не имеют тождества текстологических установок.

Наука располагает изданиями сводного типа, относящимися к ранней, романтической, поре развития фольклористики (например, в I—V выпусках Собрания народных песен П. В. Киреевского содержится 100 былинных вариантов на 35 сюжетов о героях) и потому объемлющими лишь сравнительно небольшую часть известных ныне записей; располагает классическими сборниками эпических песен разных жанров регионального типа. Сборники эти дают общее представление о составе русского былинного эпоса либо о состоянии местной традиции определенного времени в том объеме материала, что стал известен собирателю, но не создают ни совокупной характеристики русского эпоса, ни целостной картины жизни былинно-эпического искусства в данном регионе на всем протяжении записей. Имеются — также не обладающие исчерпывающей полнотой — публикации репертуара одного исполнителя. Есть антологии былинных произведений о ряде героев киевского и новгородского циклов былин, где представлены ведущие сюжеты и их версии в избранных вариантах. Имеются и иные ценные издания былинного фольклора. Но они не преследуют цели воссоединить памятники былинного эпоса в единую серию, способную сконцентрировать в приемлемых для относительно широкого круга читателей формах все тысячелетнее богатство русской былинно-эпической культуры и при этом сохранить максимум информации о данном виде русского народного творчества. Записи и пересказы произведений фольклора, находящиеся в древнерусских рукописях либо публикациях XVIII в., передаются с сохранением фонетических и морфологических особенностей текста-источника, но с устранением архаических особенностей графики и орфографии (выносные буквы в строке; слитное написание.-

Русский фольклор (В. С. Галкин. «Сибирские сказы») (рецензия)

Скоро сказка сказывается... Присказка Волшебный мир сказки — он создавался с незапамятных времен, когда человеку было неведомо не только печатное, но и рукописное слово. Сказка жила и передавалась из уст в уста, переходила из поколения в поколение. Ее корни глубинно народные. И жить сказка будет столько, сколько на небе солнышко будет светить. Конечно, сказка нашего времени — не устное народное творчество, а сочинение, написанное пером профессионального литератора. Она уже неизбежно и по форме, и по стилистике отличается от старых сказок. Но своих драгоценных изначальных качеств сказка не утратила и по сей день. Это — лукавинка, доброта, поиск лучших, благородных начал в характере человека, яростная целеустремленность в одолении зла. Я недавно прочитал книгу Владимира Галкина “Сибирские сказы” и порадовался удачам автора в развитии сказочных русских традиций. В книге об авторе сообщается, что он учитель и в течение многих лет собирает фольклор, чтобы на его основе складывать новые сказы. В. Галкин гармонично соединяет подробности реального быта современной Сибири и ее прошлого с волшебством сказочного мира. Поэтому, читая “Сибирские сказы”, словно вдыхаешь аромат духмяной хлебной закваски, которая сохранилась еще у многих сельских хозяек, и обжигаешься свежим сибирским морозцем, выходя поутру в лес вместе с героями сказов. Сюжеты сказов просты. Например, в сказе “Еремеево слово” речь идет о старике Еремее Стоеросовом, который жил на селе тем, что плел корзины под грибы да ягоды. Но штука в том, что он во время этой своей работы любил, разные байки интересно рассказывать. Часто у него полная изба народу набивалась. Все хотели послушать Еремеевы байки. А собирался народ так: “Мать какого-нибудь мальчонки придет, зашумит: “Байки слушает, а поутру не добудишься!” Но другие на нее зашикают: “Бери, тетка, мальца своего, да нам не мешай!” Баба замолчит. Постоит, постоит да и присядет в уголке: “Эвон как складно сказывает!” Этим коротким фрагментом автор обозначил два нравственных начала в жизни русского народа: первое — труд для него не самоцель, и он всегда старается как-то украсить его песней или словом, иными словами — будни в праздники превратить; второе — при виде чужой радости забывает он свои собственные трудности и печали. Но без завистников не обходится. Есть на селе парень Оська Рябов, по прозвищу Рябок. Его в деревне все недолюбливают. Завистливый: “Сосед к празднику жене платок с городу привезет, Рябок по деревне нашептывает: “Чего Макар Марью выряжает? Все равно рылом не вышла”. Конечно, такой человек завидовал доброй славе Еремея-сказочника и старался поддеть его. Сидит, сидит — и вдруг ни с того ни с сего ляпнет: “Враки все!” Еремей к этому поперечнику относился спокойно, хотя сельчане много раз пытались за него заступиться: “Гнал бы Рябка Еремей, чего терпит?” А иные масла в огонь подливали: “Срезал, видать, его Оська-то!” Автор описывает ситуации, где четко проявляются различные характеры героев. Особенно хорош здесь Еремей. Он нисколько не обижается на Рябка, но все же беззлобно решает его проучить, а вернее — на путь истинный наставить. Для осуществления цели Еремей выбирает старинный русский сказочный вариант: осмеять поперечника через какой-нибудь затейливый случай. Он идет к знакомому охотнику и просит у него несколько живых зайцев, зная, что тот их умеет ловить не петлями, а в ямках. Зайцев Еремей поместил в короб и стал дожидаться прихода гостей — байки его послушать. Гости пришли, а вместе с ними и поперечник Рябок. Здесь Еремей говорит: “Зайцев буду ловить, чего даром время терять. Заговор прочту — они и навалятся, пока вам байки рассказываю”. Конечно, усомнился только Рябок и согласился на спор с Еремеем. Кто проигрывает, тот ведро медовухи ставит. Но Еремей и здесь проявляет широту натуры: пока шептал заговор, гости угощались его собственной медовухой. Конечно, Еремей выиграл спор. Пока его зайцы из короба выпрыгивали да улепетывали в лес, все смеялись над Рябком. На всю жизнь ему наука была. Можно порассуждать над этим фрагментом шире. Видно, что охотник-то “промышлял иногда с ружьишком, да носил его больше для форсу”. Побольше бы таких охотников! А сам главный герой сказа Еремей — человек не мстительный и щедрый. Он хоть и выиграл спор, да все равно свою медовуху выставил. А справедливость помогли восстановить именно зайчишки. Сразу вспоминается сказка о том, как заяц, в роли меньшего брата, в бегах участвовал и победил. То есть автор сохранил русскую сказочную традицию. Хочу в завершение сказать, что собирателей фольклора у нас не так уж и много. Поэтому каждая встреча с таким собирателем самоцветного народного слова, как Владимир Галкин, — всегда радость. .

Часть 4

ИЗ ИСТОРИИ СОБИРАНИЯ ПЕСЕННОГО ФОЛЬКЛОРА САМАРСКОГО КРАЯ

История собирания песенного фольклора Самарской области насчитывает более ста лет. Первыми изданиями стали сборники и разрозненные публикации, в которых были помещены исключительно тексты песен без нотографической записи напевов. В некоторых работах авторами фиксировались диалектные особенности местных говоров.

Одним из первых крупных изданий, посвященных песенному фольклору Самарской губернии, стала работа видного фольклориста-собирателя, исследователя народного творчества, переводчика В.Г. Варенцова "Сборник песен Самарского края" . В книге помещено более 170 текстов песен, записанных учениками Самарского уездного училища в нескольких сёлах Самарской губернии. Автор дополняет сборник личными комментариями о жанровых особенностях местного фольклора, отмечает влияние на местный песенный стиль переселенцев из Воронежской, Нижегородской, Симбирской губерний.

Несколько самарских хороводных песен Ставропольского уезда вошли в известный "Сборник русских народных песен" М.А. Балакирева .

В 1898г. вышел первый том книги П.В. Шейна "Великорусс в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, легендах и т.п." . В издание включено немало самарских свадебных, плясовых, детских и др. песен.

На рубеже веков была издана крупнейшая за истекшее столетие работа, посвящённая традиционным песням - семитомник "Великорусские народные песни, изданные проф. А.И. Соболевским" . В сборник было включено большое количество самарских песен разных жанров, записанных в Бузулукском, Ставропольском уездах, городах Николаевске, Сызрани, Самаре.

` Одной из первых крупных работ XX века стала книга известного фольклориста, публициста, археографа П.В. Киреевского . В многотомное издание вошли сотни текстов песен, записанных в разных регионах России. Среди них впервые опубликованные песни Самарской губернии, собранные в середине XIX века русским поэтом - лириком П. М. Языковым.

Интерес представляет большое жанровое разнообразие текстов песен. Практически исчезнувший в Самарском крае эпический жанр здесь представлен десятью былинами, записаны так же воинские, казачьи, рекрутские, солдатские, матросские, лирические, свадебные песни, баллады, духовные стихи.

В 20 - 30-е годы XX века публикации текстов песен часто были рассредоточены в местных периодических изданиях. Заметная работа в направлении популяризации традиционного народного искусства была проведена собирателем-фольклористом Р. Акульшиным. Так, в 1926 году в местных газетах "Красная нива", "Музыка и революция" им были опубликованы тексты самарских частушек . Несколько солдатских песен, записанных Р. Акульшиным в Куйбышевской области, опубликовала газета "Волжская новь" . Это же издание в разделе "Народные песни" поместило на своих страницах 16 текстов старинных свадебных и военных песен, собранных Р. Акульшиным в 1923 году .

Представляет интерес описание старинной русской свадьбы, записанной С. Лукьяновым в 1929 году в с. Утёвка . В статье помещён экспедиционный материал с описанием свадебного действа, изложенный со слов самих участников обряда, начиная с момента сватовства и заканчивая вторым днём свадебного пира. В статье так же были опубликованы тексты некоторых свадебных песен, исполняемых местным этнографическим ансамблем.

В 1937 году фольклору нашей области был посвящён сборник, составленный В. Сидельниковым и В. Крупянской "Волжский фольклор" . Он включает экспедиционные материалы 1935 года, отражающие картину бытования устного народного творчества Куйбышевской области. В сборник вошли образцы местных сказок, преданий, легенд, более 30 текстов исторических, свадебных, бытовых и др. песен, 354 текста советских частушек. Во время записи была обследована территория побережья Волги - Красноярский район (сёла Малая и Большая Царевщины, Ширяево), Ставропольский район (сёла Русская Барковка, Ставрополь, Хрящёвка), а так же некоторые сёла Ульяновской области.

Большое количество текстов песен Куйбышевской области помещено в сборник 1938 года "Волжские песни" . Помимо песен, посвящённых революционно-сталинской тематике, опубликовано более 20 текстов исторических, лирических, свадебных и плясовых песен. Среди них " Соловей кукушку уговаривал ", " Широко Воложка разливалася ",

"Ах ты, сад, ты мой сад", "Ах, туманы, вы, туманушки", "Подуй, подуй, ты, погодушка", "А, батюшка, пей, меня не пропей", "Посылала Ваню мать", "Прялочку под лавочку" и др.

Начиная с конца 40-х годов, песни нашего края разрозненно публиковались в некоторых крупных столичных изданиях , , , .

Первые нотные публикации песен, записанных в Самарской области, появились в 1862 и 1876-77 годах , . Три напева мы встречаем в сборнике М. Балакирева, вышедшем в 1891 году . Композитором была предпринята специальная поездка по Волге, он был первым из собирателей, кто начал записывать песни не в городе, а в деревне от крестьян. Каждому напеву автор даёт свою обработку - гармонизацию.

Собиратель Липаев И.В. в газете "Русская музыкальная газета" опубликовал напевы и тексты свадебного причитания "Ты, кормилец мой, батюшка" и трудовой артельной "Вот нейдёт, пойдёт" .

Три напева, записанные в 1901 году А. Масловым, были опубликованы в сборнике "Песни с Поволжья" в 1906 году . В 1926 году вышли в свет песни, собранные Р. Акульшиным .

Отдельные песни Самарского Поволжья были включены в различные сборники 30-40-х годов. Одна, записанная В. Захаровым в 1934 году в Борском районе, помещена в его работу "Тридцать русских народных песен" . Три песни опубликованы Куйбышевским ОДНТ в 1944 году .

Ещё три, нотированные с фонографа, вошли в московский сборник "Десять русских народных песен" . Четыре напева помещены в брошюру В.И. Волкова "Семь русских народных песен" . Несколько песенных образцов были включены в другие издания , , , , , .

Большую экспедиционную работу в Самарском Поволжье в конце 40-х, начале 50-х годов проводила группа ленинградских исследователей-фольклористов, входивших в состав научной экспедиции Института русской литературы АН СССР. Плановая полевая работа по сбору и записи произведений местного устного народного творчества велась в Елховском, Утёвском, Ставропольском, Богатовском, Кинель-Черкасском и Новодевиченском районах Самарской области.

Результатом ленинградских экспедиций стал ряд публикаций, посвящённых самарскому песенному фольклору, вышедших в печать в конце 50-х, начале 60-х годов.

Основным итогом экспедиционных поездок 1948, 1953, 1954 годов стал сборник "Русские народные песни Поволжья" , ставший первым крупным изданием, посвящённым фольклору Самарской области. Как писала газета "Советская культура", "...среди материалов [экспедиции] - более полутора тысяч волжских частушек, <...> старинные лирические и игровые напевы" . Работа имеет предисловие и вступительную статью Н.Колпаковой, в которой раскрывается ряд вопросов истории заселения Куйбышевской области, а так же анализируется современное состояние народного творчества в регионе.

В сборник вошло 100 русских народных песен. Он поделён на два раздела: песни советские (20) и старинные народные песни (80). Из 100 публикуемых песен 83 были записаны с помощью магнитофона и 17 - по слуху. Особенно ценным представляется, что "...[песни] записаны непосредственно с голоса народа..." без авторской музыкальной обработки или аранжировки. К сожалению, поэтические тексты отредактированы соответственно общепринятой литературной транскрипции, что лишило их самобытного диалектного колорита.

Работа по собиранию и изучению Самарского русского песенного фольклора заметно активизировалась с открытием в КГИК в 1979 году кафедры народного хорового искусства. Экспедиционные поездки в районы области стали более планомерными, систематическими. С этого времени студентами и преподавателями ВУЗа была проведена огромная исследовательская работа - записаны и проанализированы сотни народных песен, собран интереснейший материал по истории, этнографии Самарского края , , , , , .

Одной из заметных публикаций среди изданий последнего времени, стала книга О.Абрамовой "Живые родники" . Наряду с песенным материалом, собранном в Богатовском, Борском, Нефтегорском, Красноярском районах, в сборник помещены сведения о традиционной культуре, этнографии нашего края, аналитическая статья "Каденции в народных песнях Самарской области".

В 2001 году в Самаре вышла замечательная книга, посвящённая известному собирателю средневолжского фольклора М.И. Чувашеву "Духовное наследие народов Поволжья: живые истоки". В неё вошли сотни образцов традиционных мордовских и русских песен, записанных исследователем с 1964-1971 годы в северных и центральных районах Самарской области. Интерес представляют русские народные песни, бытующие в сёлах со смешанным русско-мордовским населением. 49 песенных образцов разных жанров Похвистневского, Шенталинского, Челно-Вершинского, и др. районов отражают специфику бытования русской песенной традиции в условиях иноязычной среды .

Одними из последних публикаций, посвящённых фольклору Самарской области, стали сборники, выпущенные в 2002 году Сызранским колледжем искусств , . Обе работы включают оригинальный песенный материал, записанный в Приволжском и Шигонском районах. Песни, представленные в сборниках, отражают особенности жанровой специфики местного фольклора; собраны и нотированы трудовые, свадебные, колыбельные, плясовые, хороводные, лирические песни и романсы.

К настоящему времени опубликованный песенный материал, записанный исследователями в разные годы, насчитывает сотни образцов. Проделана огромная экспедиционная работа, результатами которой стали не только литературные публикации, но и бесценные фонозаписи, сделанные десятилетия назад. Но, в общероссийском масштабе средневолжская (и самарская как составляющая) песенная традиция ещё остаётся одной из самых малоизученных. Это в большей степени объясняется национальной неоднородностью местного населения, что определённо затрудняет поиск русских аутентичных ансамблей. Однако, песни, бытующие в условиях "национальной пестроты" представляют огромный интерес для исследователя. В.Г. Варенцов в своей книге "Сборник песен Самарского края" отмечал: "...те колонисты, которые живут, со всех сторон окружённые инородцами, гораздо дольше удерживают свои особенные черты <...>, живя среди чувашей и мордвы, до сих пор сохраняют свои костюмы и наречие". Таким образом, первоочередными задачами фольклористов-краеведов, является сбор нового материала в малоизученных районах области, таких как Хворостянский, Кошкинский, Клявленский, Большечерниговский и др. и классификация образцов из уже имеющегося фонда записей.

Используемая литература

Часть 1

1 . Соколов Ю. М. Русский фольклор. М., 1941, с. 212.

2 . См.: Даль В. И. Пословицы русского народа. М., 1957 (в

тексте: Д., с. ...Ч. Рыбникова М. А. Русские пословицы и

поговорки. М., 1961.

3 . Стр с 3-по -6

В.И.Даль -«Пословицы русского народа». 1-2-3 том.

Москва. «Русская книга» 1993 год.

Часть 2

4 .- Авторскую работу над первыми двумя томами выполнили А. А. Горелов («Предисловие», «Принципы издания. Состав и структура серии „Былины“ Свода русского фольклора»); В. И. Еремина, В. И. Жекулина, А. Ф. Некрылова (текстологическая подготовка корпуса текстов былин, «Принципы распределения словесного материала», «Текстологические принципы издания», паспортный и текстологический комментарий, «Биографические данные об исполнителях»); Ю. А. Новиков (сюжетно-вариантный комментарий). Авторы статьи «Русский былинный эпос»:

Часть 3

5 . ALLSoch.ru: Галкин В.С. Разное Русский фольклор (В. С. Галкин. «Сибирские сказы») (рецензия)

Часть 4

Литература

1. Абрамова О.А. Живые родники. Материалы фольклорных экспедиций по Самарской области. - Барнаул, 2000. - 355с.

2. Аксюк С.В., Големба А.И. Современные народные песни и песни художественной самодеятельности. М.-Л. -Вып.1.- 1950. - 36с.; Вып.2. - 1951. - 59с.

3. Акульшин Р. Деревенские пляски // Красн. нива. - 1926. - № 36. - С.14-15.

4. Акульшин Р. Наши песни // Музыка и революция. - 1926. - 7-8. - С.19-28.

5. Акульшин Р. Соперники: Из быта Самарской губ. // Музыка и революция. - 1926. - № 3.

6. Балакирев М.А. Сборник русских народных песен. - С.-Пб., 1866. - 375с.

7. Балакирев М.А. Сборник русских народных песен. - С.-Пб., 1891.

8. Бикметова Н.В. Русское народное песенное творчество Самарской области. Антология. Вып.1. - Самара, 2001. - 204с.

9. Борисенко Б.И. Детский музыкальный фольклор Поволжья: Сборник. - Волгоград, 1996. - 254с.

10. Великорусские народные песни, изданные проф. А.И. Соболевским. - Т.1-7. - С.-Пб., 1895-1902.

11. Волжские песни: Сборник. - Куйбышев, 1938. - 115с.

13. Волжский фольклор / Сост. В.М. Сидельников, В.Ю. Крупянская. - М., 1937.-209 с.

14. Волков В.И. Семь русских народных песен: Обраб. для голоса с ф.-н. - М.-Л., 1947. - 28с.

15. Десять русских народных песен (Хоры a capella) / Нотировано с фонограмм Н.М. Бочинской, И.К. Здановичем, И.Л. Куликовой, Е.В. Левицкой, А.В. Рудневой. - М., 1944. - 17с.

16. Детский фольклор Самарского края: Метод. рекомендации / Сост.: Орлицкий Ю.Б., Терентьева Л.А. - Самара, 1991. - 184с.

17. Добровольский Б.М., Соймонов А.Д. Русские народные песни о крестьянских войнах и восстаниях. - М.-Л., 1956. 206с.

18. Духовное наследие народов Поволжья: живые истоки: Антология / Авторы-составители: Чувашев М.И., Касьянова И.А., Шуляев А.Д., Малыхин А.Ю., Волкова Т.И. - Самара, 2001. - С.383-429.

19. Захаров В.Г. Сто русских народных песен. - М., 1958. - 331с.

20. Киреевский П.В. Песни, собранные Киреевским / Под ред. В.Ф. Миллера и М.Н. Сперанского. - М., 1911-1929. - (Новая сер.).

21. Крылова Н. Детские песенки // Учитель. - 1862. -№24.

22. Липаев И.В. Крестьянские мотивы: Заметка // Рус. муз. газета. - 1897. - №12. -Стб. 1713-1718, нот.

23. Народные песни: Свадебные. Песни военные и о военных // Волж. новь. - 1935. - № 8-9.

24. Народные песни. Сказки и сказы. Частушки // Волж. Новь. -1937. - № 8-9.

25. На серебряных волнах: Русские народные песни, записанные в с. Давыдовка Самарской области. / Под общ. ред. В.И. Рачковой. - Сызрань, 2002. - С. 108.

26. Песни, записанные на территории Самарской Луки в 1993г. /Зап. Турчанович Т.Г., Расшифровка Носкова А.К.//Ведерникова Т.И. и др. Этнография Самарской Луки. Топонимика Самарской Луки. - Самара, 1996. - С. 84-92.

27. Попова Т.В. Русское народное музыкальное творчество: Учеб. пособие для консерваторий и муз. училищ. Вып. 1-3. - М., 1955-1957, 1962-1964.

28. Римский-Корсаков Н.А. Сборник русских народных песен Ч.2. - СПб., - 1877. - С.36-37.

29. Русские народные песни Поволжья. Вып.1. Песни, записанные в Куйбышевской области. - М.-Л., 1959. - С.6.

30. Русские народные песни Поволжья. Вып.1. Песни, Записанные в Куйбышевской области. - М.-Л., 1959. - 195с.

31. Русские народные песни: Сборник / Сост. А.М. Новикова. - М., 1957. - 735с.

32. Русские народные протяжные песни: Антология. - М.-Л., 1966. - 179с.

33. Русские песни. - М., 1949. -212с.

34. Русские песни: Тексты песен, исполн. Гос. рус. нар. хором им. Пятницкого / Под ред. П. Казьмина. - М.-Л., 1944. - 254с.

35. Русские старинные и современные песни: по материалам экспедиций Союза композиторов СССР /Сост. С.В. Аксюк. - М., 1954. - 80с.

36. Русские частушки / Сост. Н.Л. Котикова. - Л.,1956. - 317с.

37. Сборник песен Самарского края /Сост. В.Г.Варенцов. - С.-Пб., 1862. - 267с.

39. Старинная русская свадьба // Волж. новь. - 1935. - №10.

40. Сценическая интерпретация фольклора (на примере весенних обрядовых песен): Метод. рекомендации / Авт.-сост. Терентьева Л.А. - Куйбышев, 1989. - 110с.

41. Терентьева Л.А. Народные песни Куйбышевской области: Метод. указания по нар. муз. тв-ву. Ч.1. - Куйбышев, 1983. - 70с.

42. Тридцать русских народных песен / Зап. В. Захарова. - М.-Л., 1939. - 112с.

43. Труды музыкально - этнографической комиссии, состоящей при этнографическом отделе Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. Т.1. - М., 1906. - С.453-474.

44. Шейн П.В. Великорусс в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, легендах и т.п. - Т.1. - С.-Пб., 1898. - 736с.

45. Яблонь моя... Песни, записанные в с. Суринск Шигонского района Самарской области / Зап. и нотация Н.А. Кривопуст. - Сызрань, 2002. - С. 72.

На занятии мы познакомимся с исторической песней, узнаем ее роль в сбережении истории нашей страны. Поймем, чем отличается историческая песня от былины. Прочитаем песни о Ермаке, о Емельяне Пугачеве, разберем их.

Рис. 2. Ермак Тимофеевич и хан Кучум ()

До наших дней сведений о Ермаке дошло немного, песни о нем важны как историческое свидетельство. Точно неизвестно ни имя Ермака, ни его происхождение. Предположительно, он был из крестьян, бежал на Дон, разбойничал в низовьях Волги и на Каспии. Спасаясь от преследования властей, Ермак со своими соратниками бросился на Каму и добрался до владений уральских промышленников Строгановых.

Известно, что в апреле 1579 года Ермак со своей дружиной служил Строгановым и охранял их владения от сибирских татар. В те времена в Сибири хозяйничал хан Кучум, люди были под опустошающим гнетом татар. Строгановы поддержали предложенный Ермаком поход, который был очень сложным: через Уральские горы прошло только 840 человек. Благодаря строгой дисциплине отряд двигался вперед.

25 октября 1581 года Ермак занял столицу сибирского царя - хана Кучума. За эту победу Иван Грозный простил Ермаку прошлые грехи и наградил дорогими подарками.

Исторические песни хранят память об этом герое. Его могучий образ привлекал внимание, потому что он был выходцем из народа, умен и наделен отвагой.

Прочитайте песнь о Ермаке (рис. 3).

Рис. 3. Песнь о Ермаке ()

В песни создан реалистичный образ героя, без идеализации и преувеличения. Ермак - атаман казаков, которые занимаются разбоем. Патриотической идеи нет, народ рассказывает о том, что Ермак идет в поход для того, чтобы заслужить прощение царя. Песнь изображает один эпизод - обращение Ермака к казакам, использован традиционный прием монолога. Песнь начинается с зачина (рис. 4), который знакомит с местом события и главным героем.

В песни видны художественные приемы, которые присущи фольклорным жанрам: эпитеты, гипербола, слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами и повторы. Примеры использованных художественных приемов в тексте (рис. 5):

Рис. 5. Примеры использованных художественных приемов в тексте ()

В этой песне правда о героях не скрыта, но нам представлен не преступник, а свободный человек, который не желает быть рабом. Народ восхищается его свободолюбием и лидерскими качествами.

Еще одним народным героем, способным повести за собой людей, является Емельян Пугачев. Пугачев Емельян Иванович - предводитель крупнейшего в истории антикрепостнического народного восстания 1773-1775 годов (рис. 6), в истории именуемого пугачевским восстанием, или Крестьянской войной.

Рис. 6. Пугачев Емельян Иванович

В 1774 году Пугачев выдан властям заговорщиками и казнен в Москве на Болотной площади (рис. 7).

Рис. 7. Казнь Пугачева ()

Прочитайте песнь о Емельяне Пугачеве (рис. 8).

Рис. 8. Песнь о Емельяне Пугачеве ()

Песнь рассказывает о заключении в темницу народного героя Пугачёва, народ сочувствует ему. О свободной жизни мечтали тогда многие, но не каждый мог осмелиться выступить против власти и повести за собой народ. Пугачев любим народом, изображен как народный заступник, ратующий за свободу.

На уроке мы убедились не только в своеобразии народных исторических песен, но и в их ценности в сбережении истории нашей страны.

Список литературы

1. Меркин Г.С. Литература. 8 класс. Учебник в 2 частях - 9-е изд. - М.: 2013., Ч. 1 - 384 с., Ч. 2 - 384 с.
2. Курдюмова Т.Ф. и др. Литература. 8 класс. Учебник-хрестоматия в 2 частях Ч. 1 - 12-е изд., 2011, 272 с.; Ч. 2 - 11-е изд. 2010, 224 с.
3. Коровина В.Я. и др. Литература. 8 класс. Учебник в 2 частях - 8-е изд. - М.: Просвещение, 2009. Ч. 1 - 399 с.; Ч. 2 - 399 с.
4. Бунеев Р.Н., Бунеева Е.В. Литература. 8 класс. Дом без стен. В 2 частях. - М.: 2011. Ч. 1 - 286 с.; Ч. 2 - 222 с.

1. Licey.net ().
2. Uskazok.ru ().
3. Silverhorseshoe.narod.ru ().

Домашнее задание

1. В чем главное отличие исторических песен от былин?
2. Какие художественные приемы, которые присущи фольклорным жанрам, используются в исторических песнях?
3. Объясните, чем обусловлена любовь к народным героям.